Предыдущая часть:
Константин Иванович старался не думать о скором конце. Втайне он надеялся, что до встречи с праотцами ещё далеко, и эта мысль давала ему силы. Но дела требовали порядка, и завещание нужно было составить. Несколько дней он провёл в своей городской квартире, разбирая бумаги. Малозначительные документы отложил в сторону, сосредоточившись на главных: контрактах компании, банковских счетах, активах фабрики. Мысли его то и дело возвращались к Николаю. Сын, несмотря на все свои проступки, оставался единственным наследником. Константин решил, что часть средств пойдёт на благотворительность — в больницу, где лечилась Тамара, в память о её заботе о других. Остальное, включая фабрику, достанется Николаю, но с условием: он должен проработать в компании три года, доказав свою ответственность. Иначе бизнес перейдёт к управляющему, которого Константин выберет позже. Это была его последняя попытка наставить сына на верный путь.
Однажды вечером Николай зашёл к отцу с пакетом продуктов. После смерти Тамары он стал чаще появляться дома, хотя вёл себя сдержанно, словно боясь лишнего слова. Константин, сидя за столом с бумагами, удивлённо посмотрел на сына, когда тот поставил на кухню хлеб, молоко и пару банок консервов.
— Коля, это что за гостинцы? — спросил он, разглядывая пакет.
— Да так, батя, подумал, тебе некогда готовить, — буркнул Николай, отводя глаза. — Не сердись, просто помочь хотел.
Константин кивнул, ощущая, как в груди шевельнулась надежда. Может, сын начал меняться? Он не стал развивать тему, но этот скромный жест запал в память, как первый знак того, что Николай, возможно, пересматривает своё поведение.
В больнице Константин чувствовал себя чуть лучше, но слабость всё ещё сковывала тело. Палата гудела от привычного шума. Олег Лебедев, вернувшись с перекура, снова затеял спор с Владимиром Ивановичем. На этот раз они обсуждали, кто лучше управляет делами: городской предприниматель или деревенский умелец. Константин, лёжа на койке, лишь качал головой, слушая их громкие голоса, которые эхом отдавались от стен.
— Олег, ты только обещать умеешь, — ворчал Владимир Иванович, поправляя подушку, чтобы удобнее устроиться. — А как до дела доходит, всё у тебя вкривь и вкось.
— Да что ты понимаешь в бизнесе, старик? — огрызнулся Олег, расхаживая по палате с сигаретой, которую так и не успел зажечь. — Я людям работу даю, налоги плачу, а ты только языком треплешь!
Константин хотел было вмешаться, но его отвлёк звук лёгких шагов у двери. В палату вошла девочка лет пяти, с аккуратными косичками и ярким пакетом в руках. Это была Арина, дочь медсестры Ксении Викторовны Романовой. Константин уже слышал от сестры-хозяйки, что Ксения, занятая на смене, просила буфетчицу присмотреть за дочкой, но та, непоседливая, ускользнула, чтобы разнести яблоки по палатам. Её звонкий голосок сразу привлёк внимание пациентов.
— Дяденьки, я вам концерт покажу! — объявила Арина, ставя пакет на пол. — А потом яблоки раздам!
Мужики оживились, зааплодировали, даже Олег и Владимир Иванович на миг забыли о споре. Девочка, не смущаясь, запела песенку про голубой вагон, старательно выводя каждое слово. Её чистый голосок наполнил палату теплом, и Константин невольно улыбнулся, глядя на эту маленькую звёздочку. После песни Арина прочла короткий стишок про папу, а затем исполнила танец, притопывая под собственный напев. Пациенты, отложив карты и споры, захлопали в ладоши.
— Браво, малышка! — крикнул Григорий, один из пациентов, поправляя очки. — Настоящая артистка!
Арина, поклонившись с серьёзным видом, заглянула в свой пакет.
— Ой, яблок мало осталось, — огорчилась она, наморщив лобик. — Всем не хватит.
— Раздай лежачим, им витамины нужнее, — подсказал другой пациент, указывая на Константина.
Девочка кивнула и направилась к его кровати. Она протянула ему большое красное яблоко, от которого исходил сладкий аромат, наполнивший воздух.
— Спасибо, Рина, — поблагодарил Константин, принимая подарок. — Как тебя зовут?
— Арина, — ответила девочка, кокетливо опустив глаза. — Но когда мама сердится, говорит: «Рина, брысь отсюда!»
Её пародия на мать вызвала новый взрыв смеха. Пациенты снова захлопали, а кто-то выкрикнул:
— Артистка! Надо благодарность медсёстрам написать за такую гостью!
Константин, держа тёплую ладошку девочки, почувствовал, как настроение поднимается. Впервые за дни в больнице ему стало легко, словно тяжесть болезни на миг отступила. Но тут дверь распахнулась, и в палату стремительно вошла Ксения Викторовна. Её лицо выражало смесь тревоги и лёгкого раздражения, а в руках она держала папку с медицинскими картами.
— Рина, вот ты где! — воскликнула она, оглядывая палату. — Я тебя по всему отделению ищу! Нельзя беспокоить больных!
Арина подбежала к матери, её глаза сияли.
— Мамочка, дяденькам понравилось, как я пою!
Ксения покачала головой, но, заметив улыбки пациентов, смягчилась.
— Простите, если она вам помешала, — сказала она, обращаясь к мужчинам. — Уж очень у меня дочка неугомонная.
— Да что ты, сестричка! — загалдели пациенты. — Наоборот, настроение подняла!
Ксения подошла ближе к кровати Константина, и тот, посмотрев на неё, вдруг вздрогнул, словно его пронзило током.
— Наталья? — вырвалось у него, когда он заметил в её чертах что-то знакомое.
Ксения удивлённо приподняла брови.
— Нет, я Ксения Викторовна. У нас в отделении нет медсестры Натальи.
Она взяла дочку за руку, собираясь уйти, но Константин остановил её.
— Подождите, Ксения Викторовна, задержитесь на минутку. Хочу кое-что спросить.
— Спрашивайте, — ответила она, глядя на него с лёгким недоумением.
Константин замялся, подбирая слова, его голос стал тише.
— Понимаете, лет тридцать назад я был студентом и приезжал в эти края, в Речное, в составе стройотряда. Там я встретил девушку… Наталью. У нас с ней… словом, был недолгий, но яркий роман.
Ксения, словно почувствовав что-то, помрачнела. В памяти всплыли обрывки: мать иногда задумывалась, глядя на старые фотографии, но никогда не делилась, о чём грустит. Она быстро увела Арину из палаты, избегая глаз Константина. В течение дня она ещё несколько раз заходила в палату, но старательно отводила взгляд, словно боялась продолжить разговор. Константин понимал, что его слова задели её, но не мог предположить, какой поворот ждёт его дальше.
На следующий день, перед обедом, Ксения снова появилась в палате, но не одна. За ней нерешительно вошла статная женщина с яркой внешностью. Константин не сразу узнал в ней Наталью Дмитриевну. Она остановилась у порога, глядя на него с лёгкой усмешкой.
— Что, так сильно изменилась, что не узнать? — тихо спросила она, поправляя платок на плече.
Константин, растерявшись, кивнул.
— Честно говоря, да. Но и ты, Наташа, меня вряд ли бы узнала. Не тот уже юнец.
Наталья Дмитриевна присела на краешек стула, её руки легли на колени.
— Ксюша рассказала мне о тебе, — начала она, её голос был спокойным, но с ноткой сдерживаемой горечи. — Признаться, не хотела я этой встречи. Но дочка уговорила, а Вадик, зять мой, привёз меня сюда на машине.
Константин слушал, не отрывая глаз. Воспоминания нахлынули, как волна, унося его в те летние дни.
— Не поверишь, Наташа, но я часто тебя вспоминал, — признался он. — Особенно в последнее время.
Она усмехнулась, её глаза остановились на его лице.
— И я тебя вспоминала. Но не всегда добрым словом.
Ксения, стоявшая рядом, тихо сказала:
— Мама, я оставлю вас поговорить.
Она быстро вышла, оставив их наедине. Наталья Дмитриевна молчала, словно собираясь с мыслями. Константин терпеливо ждал, чувствуя, как сердце бьётся чаще. Наконец она заговорила, и её слова повергли его в шок.
— Костя, ты не догадываешься, почему я тебя недобрым словом поминала?
Он покачал головой, хотя в душе уже начинал понимать.
— Нет, Наташа. Разве я тебя чем-то обидел?
Она отвела глаза к окну, её голос стал тише.
— Нет, не обидел. Всё у нас было, как в сказке. Только в сказках герои женятся, а ты уехал в город, не оставив адреса. Но оставил мне кое-что поважнее.
Константин замер, чувствуя, как кровь приливает к вискам. Он догадывался, о чём речь, но всё же спросил:
— О чём ты, Наташа?
Наталья Дмитриевна продолжала смотреть в окно.
— Ксюша — твоя дочь, Костя. Я тогда осталась в положении. Пришлось выйти замуж за Виктора, чтобы скрыть позор. Он, слава богу, был хорошим человеком и не узнал, что Ксения — не его. В её документах он записан как отец, оттого и отчество Викторовна.
Константин побледнел, его рука потянулась к груди, где ощущалась тяжесть. Новость оглушила его, и он почувствовал, как сердце сдавило. Наталья, заметив его состояние, вскочила и бросилась за медсестрой. Их разговор оборвался, но Константин знал, что эта встреча перевернёт его жизнь.
Тем временем Ксения, вернувшись в деревню с матерью и Вадимом, пыталась осмыслить услышанное. В машине она заметила, как Наталья Дмитриевна избегает разговоров при зяте. Дома, оставшись наедине, Ксения решилась спросить:
— Мама, что ты сказала Константину Ивановичу? Почему ему стало плохо?
Наталья Дмитриевна, не сдержав слёз, опустилась на стул.
— Думала, этот день никогда не наступит. Верила, что время всё сотрёт. Ксюша, я согрешила в молодости. Влюбилась в приезжего студента, как глупая девчонка. Мечтала, что он заберёт меня в город, что я буду работать в большом магазине, а не в сельпо. Но он уехал, даже не попрощавшись.
Ксения, чувствуя, как внутри всё сжимается, тихо спросила:
— Неужели Константин Иванович…
Наталья кивнула, утирая слёзы.
— Да, дочка. Он — твой настоящий отец. Я сама виновата, придумала себе сказку. А он мне ничего не обещал. Виктор стал твоим отцом в документах, и я не хотела рушить его жизнь правдой.
Они долго сидели молча. Ксения пыталась осознать, что её воспитывал не родной отец. Наталья корила Константина за то, что он появился спустя годы, всколыхнув прошлое. Вечер опустился на деревню, звёзды загорались на небе. Вадим, войдя в дом, громко сказал:
— Ксюша, ты домой сегодня или здесь останешься?
Ксения встрепенулась.
— Сейчас иду.
Наталья Дмитриевна поднялась следом.
— Я тоже поеду с вами. Надо точки расставить. Завтра ещё раз навещу Константина. Он больной, а я с ним резко обошлась.
Вадим, наблюдая за женщинами, догадался, что Константин связан с их прошлым. Дома, перед сном, он тихо сказал Ксении:
— Чувствую, этот пациент оставил след в жизни твоей мамы.
Ксения вздохнула, её лицо выражало растерянность.
— Вадик, это сложно объяснить. Я всю жизнь думала, что знаю свою семью, а теперь всё перевернулось. Виктор был мне отцом, но теперь я знаю, что мой настоящий отец — другой человек.
Вадим обнял её, его голос был мягким.
— Нельзя лишать людей шанса исправить ошибки. И не нам судить, как бы мы поступили на их месте.
Ксения прижалась к мужу.
— Спасибо, Вадик. Ты всегда знаешь, что сказать. Но ремонт всё равно делать тебе.
Прошло полгода. Весна раскрасила мир яркими красками. Ксения, сидя на парковой скамейке, вдыхала ароматы цветущих деревьев, слушая пение птиц. Вадим окликнул её:
— Ксюша, хватит мечтать! Пора идти, а то Константин Иванович и Наталья Дмитриевна обидятся, если опоздаем. У них сегодня важный день.
Ксения вскочила, её глаза сияли.
— Не опоздаем, Вадик! Ты не представляешь, как мне радостно. Будто в облаках парю.
— И от чего такое настроение? — спросил Вадим, улыбаясь.
— Причин много, — ответила Ксения, закружившись. — Весна, во-первых. А ещё моя жизнь, как сказка. Простая медсестра, и вдруг узнаёт, что у неё есть брат! Но больше всего я рада за маму. Она тридцать лет ждала своего принца, и вот он пришёл — больной, уставший, но увидел её и исцелился.
Вадим рассмеялся.
— Тебе бы сказки писать, Ксюша. Складно получается. Кстати, у меня тоже новости. Константин Иванович предложил мне возглавить его компанию, а Коля будет замом.
Ксения кивнула, её улыбка стала шире.
— А я рада, что мама теперь рядом. Могу Рину ей оставить, когда нужно. И Коля молодец, просит Наталью Дмитриевну за Ваней присмотреть.
Они шли к больнице, где Константин и Наталья готовились к свадьбе. Лечение Константина дало результаты — новое лекарство помогло. Он настоял, чтобы они с Натальей оформили отношения. Ксения радовалась, что мать теперь под боком, и она может оставить ей Арину. Николай, обретя сестру, стал мягче. Когда у него родился сын Ваня, он попросил Наталью Дмитриевну присмотреть за малышом, не стесняясь говорить тёплые слова.
— Наталья Дмитриевна, вы для меня как родная, — сказал он однажды, вручая ей Ваню, после того как они вместе провели день, ухаживая за мальчиком.
Наталья Дмитриевна, с её добрым сердцем, улыбнулась, глядя на внука. Но её мысли прервал стук в дверь. Это была соседка, Марина, зашедшая одолжить муки.
— Наталья Дмитриевна, выручайте, — сказала она, смущённо улыбаясь. — Пирог затеяла, а мука кончилась.
— Бери, Марина, — ответила Наталья, доставая пакет. — А то у меня всё равно лишнее пропадёт.
Марина, принимая муку, споткнулась о порог. Константин, оказавшийся рядом, подхватил её, но, удержав в руках, неожиданно поцеловал.
Продолжение: