Как поступали с «эсэсовцами» в Красной армии?
«Самострелы» известны были еще в царской армии - малодушные воины, что тайно ранили сами себя, пытаясь сбежать с фронта в госпиталь, перележать там самое опасное время большого наступления.
Самострелы в Великую Отечественную, были довольно распространенным явлением. Например, как вспоминал юрист военно-полевого суда Яков Айзенштат, страшным летом-1942 «самострелы» были массовым явлением, особенно в тяжёлых условиях отступления Красной Армии по всему Южному фронту. В одном полку после нескольких дней упорных боев насчитали свыше ста самострелов...
Однако как же определяли в Красной армии самострелов? Рассказываю подробно.
Прежде всего, врачи смотрели на само место ранения. Чаще всего у самострела оно типовое - в ладони, пальцы, мякоть левой руки (если боец правша) или правой (если левша). Обычно сквозное и аккуратное, «чистое» - совсем не такое как полученное в настоящем бою. Ибо не хотели самострелы сами себя калечить серьезно, да и больно... В грудь или живот тоже не стреляли себе любимым - цели отправиться на небо не ставили с фронта.
- Кстати. Бойцов, что стреляли себя в левые руки, на медицинском жаргоне Великой Отечественной презрительно называли просто «леворучками» Тех кто ранил себя в палец именовали «палечниками». Звали самострелов и просто «эсэсовцами» - по аббревиатуре «СС»в приговоре.
Эффективных пламегасителей для стрелкового оружия в Великую Отечественную еще не существовало. Выстрел в упор неизбежно оставляет сажу или ожог на коже, подпалины на одежде от раскаленных пороховых газов. При попадании пули издали такого характерного маркера, ясное дело, не увидеть. Понятное дело, что пуля может в палец прилететь, но чтоб еще и с таким характерным термическим ожогом...
- Кстати, как вспоминал фронтовик Николай Никулин, иные бойцы, пытаясь скрыть самострел, стреляли в себя через доски, буханку свежего хлеба, жестяные коробки, мокрые тряпки, толстую ткань свернутой шинели. А то и просто предварительно мочились на участок кожи, куда собирались стрелять. Но не помогало - определяли врачи да особисты. Например, просили показать бойца его шинель - ага, вот она, дырочка родимая-то... Что, нет, шинельки-то, потерял? Подозрительно...
Или же, случалось, бойцы уговаривали сослуживцев выстрелить друг в друга. Однако последнее быстро вскрывалось - два синхронно легко раненых солдата, подозрительно что-то... А ну-ка особист, поговори с обоими ребятами по душам...
- Смотрели врачи внимательно и на калибр и вид пуль, быстро отличая советские от немецких. Потому самострелы старались по возможности использовать трофейное оружие. Этот момент тоже внимательно проверяли особисты - имелся ли у бойца вражеский ствол.
Узнавали медики и когда именно получено было подозрительное ранение. При каких обстоятельствах. Был ли в тот момент бой? А не было! А противник в этот момент огонь вел? Нет! А что слышали боевые товарищи рядом? Выстрел близко слышали? Он вообще в тылу был? Ага, точно стопроцентный самострел...
- Внимательно врачи да особисты следили и за всем подразделением, где часто выявлялись случаи подозрительно легких ранений. И новых легкораненых оттуда досконально песочили. Ведь если хотя один успешный самострел найдется в роте или батальоне - наверняка другие попробуют малодушные солдаты его дурному примеру последовать.
Находились, кстати, и самострелы, что, как вспоминала военврач Татьяна Журина действовали очень хитро:
- Специально поднимали руку из окопа под вражеский огонь. И так получали заветное ранение. Таких довольно тяжело всего было определить. Чаще всего товарищи боевые замечали да рассказывали. Определяли и по характерному разрушению кисти, которое мог заметить хороший военно-полевой хирург. Такой тип ранения называли «голосованием». «Голосующих» приравнивали к обычным остальным самострелам.
- Научились советские медики отличать самострелов и от случайных «честных» раненных. Например, видели ранения от трассирующих пуль, что тоже оставляли термический ожог, но прилетали издалека. Или от неосторожного обращения с оружием - того же случайно выстрелившего в ногу карабина, нечастного случая при разборке-чистке стрелкового оружия.
Как наказывали самострелов?
Как же наказывали самострелов в Красной армии? На самом деле, в начале войны приговор был строго один. И очень простой, как вы уже догадались - высшая мера. Причем показательно - перед строем. Чтоб другим неповадно было. Ибо самострел приравнивался к дезертиру, трусу, еще и нанесшему повреждение себе, как боевой единице. Комбо, короче, словил.
Интересно, что военно-полевые суды дела выявленных самострелов рассматривали дела довольно быстро. Что называется, по закону военного времени. Без длительных процедур и лишних заседаний. А приговоры приводились в исполнение прямо на месте и немедленно после вынесения приговора. Перед осуждающим труса строем боевых товарищей, как я уже говорил.
Впрочем, с 1943-го несколько смягчилось наказание палечникам, леворучкам да «голосовавшим». И самострелов теперь по решению дивизионного трибунала могли отправить в штрафбат. Давая шанс искупить проступок кровью.
- Хотя даже командиры штрафбатов к самострелам относилось презрительно. Большинство из таковых оказывались форменными трусами и откровенно дурными солдатами, что рано или поздно погибали либо под огнем врага. Либо же получали ВМ за нарушение дисциплины или даже бегство с поля боя.