— Дрянь ты, Юрка! — Вера швырнула скомканный счет прямо в лицо мужу. — Думал, я не узнаю, что ты опять ей деньги переводил?
Юра поднял с пола помятую бумагу, разгладил дрожащими руками. Двадцать тысяч. Опять двадцать тысяч на карту матери. В третий раз за месяц.
— Верка, ну ты же понимаешь... Она старенькая, одна живет...
— Так вот знай, милый, подстраиваться под твою маму я не буду! А тем более разгребать её финансовые проблемы! — прошипела жена, и в ее голосе звучала такая злость, что Юра невольно отступил к окну.
Мария Семеновна как раз в этот момент поднималась по ступенькам к их подъезду. Семьдесят три года, но спина прямая, шаг твердый. В руках — пластиковые пакеты из магазина. Дорогого магазина, заметил Юра. Того самого, где кило сыра стоит как их семейный ужин.
— А она вон, гляди, опять по магазинам шастает! — Вера тоже заметила свекровь. — На наши деньги красную рыбу покупает, а мы макаронами питаемся!
Дверной звонок проиграл свою надоевшую мелодию. Юра посмотрел на жену — та стояла, скрестив руки на груди, и буравила его взглядом.
— Открой уже, — процедила сквозь зубы.
Мария Семеновна вошла, как всегда, не дожидаясь приглашения. Сразу прошла на кухню, начала раскладывать покупки.
— Юрочка, я тебе семгу купила. Помнишь, ты в детстве как любил? — Она достала из пакета красивый кусок рыбы в вакуумной упаковке. — И икру. Настоящую, красную.
Вера подошла ближе, взяла упаковку, повертела в руках.
— Мария Семеновна, а сколько это стоило?
— Да что ты, деточка, разве это важно? Для Юрочки ничего не жалко.
— Две тысячи, — тихо сказала Вера, прочитав ценник. — Две тысячи за килограмм.
В кухне стало тихо. Только холодильник гудел да за окном соседский пес лаял.
— Ну и что? — Мария Семеновна выпрямилась. — Я не имею права сына побаловать?
— На наши деньги? — Вера поставила рыбу на стол с таким стуком, что Юра вздрогнул. — На те деньги, которые он вам переводит втихую от меня?
— Юра, что она несет? — Мария Семеновна повернулась к сыну. — Какие такие переводы?
Юра молчал. Стоял у окна и смотрел во двор, где дядя Вася, сосед с первого этажа, выгуливал своего толстого мопса.
— Молчишь? — Вера подошла к мужу вплотную. — Тогда я скажу. Ваш сынок, Мария Семеновна, каждую неделю переводит вам с нашего общего счета по двадцать тысяч. Не спрашивая меня. Не говоря мне.
— Это неправда! — Мария Семеновна всплеснула руками. — Юра никогда не врал матери!
— Так спросите у него. Давайте, спросите.
Все посмотрели на Юру. Он стоял, сгорбившись, и казалось, что вот-вот провалится сквозь пол.
— Мам... — начал он.
— Что "мам"? — Мария Семеновна подошла к сыну, взяла за подбородок, заставила посмотреть на себя. — Юрочка, скажи мне правду.
— Я... я просто хотел помочь...
— Помочь? — Вера расхохоталась. — Помочь покупать красную икру, пока мы на хлебе с маргарином сидим?
В этот момент в окно постучали. Все обернулись — там стояла Даша, соседка с третьего этажа, и махала рукой.
— Вера! — кричала она сквозь стекло. — Выйди на минутку! Срочно!
— Сейчас не время, Даш! — крикнула в ответ Вера.
— Выйди, говорю! Про твою свекровь!
В кухне повисла напряженная тишина. Мария Семеновна побледнела, Юра схватился за сердце, а Вера медленно пошла к двери.
— Куда ты? — Юра попытался ее остановить.
— Послушать, что Даша знает про твою мамочку, — ответила Вера и хлопнула дверью.
Мария Семеновна опустилась на стул, достала из сумочки сердечные капли.
— Юрочка, что происходит? Почему твоя жена так со мной разговаривает?
Но Юра не ответил. Он стоял у окна и смотрел, как внизу во дворе Вера и Даша о чем-то горячо беседуют, размахивая руками. А дядя Вася с мопсом остановился рядом и тоже слушает.
Что-то подсказывало Юре, что этот разговор изменит все. И он не ошибался.
Вера вернулась через десять минут. Лицо у нее было такое, что Юра сразу понял — плохо дело. Очень плохо.
— Мария Семеновна, а ну-ка, расскажите нам про вашу новую квартиру! — начала она, медленно снимая куртку.
— Какую квартиру? О чём ты говоришь? — Мария Семеновна подняла голову от сердечных капель.
— Ту, что на Садовой. Трехкомнатную. Которую вы месяц назад купили.
Юра почувствовал, как земля уходит из-под ног.
— Мам, это правда?
Мария Семеновна встала со стула, выпрямилась во весь рост.
— И что с того? Я имею право улучшить жилищные условия?
— На какие деньги? — Вера подошла ближе. — Откуда у пенсионерки три миллиона на квартиру?
— Это не твое дело!
— Еще как мое! — Вера ударила ладонью по столу. — Когда моя семья живет в кредитах, а вы покупаете недвижимость!
Юра опустился на стул. В голове все смешалось.
— Мам... скажи мне правду. Откуда деньги?
Мария Семеновна помолчала, потом тяжело вздохнула.
— Дом продала. Тот, что после отца остался.
— Какой дом? — Вера нахмурилась. — Вы же говорили, что у вас только эта однушка!
— Был дом. В деревне. Отцовский.
— И сколько за него получили?
— Пять миллионов.
Тишина в кухне стала оглушительной. Юра смотрел на мать, не веря своим ушам.
— Пять? — прошептал он. — Пять миллионов?
— А мне что, отчитываться перед вами? — Мария Семеновна взяла сумочку. — Я свободный человек!
— Свободный! — Вера засмеялась, но смех был злой. — А сыну рассказывали сказки про бедную пенсию! Клянчили деньги на лекарства!
— Я не клянчила! Юра сам предложил!
— Потому что вы жалостливые истории рассказывали! Про то, как в кредит продукты покупаете!
Юра встал, подошел к матери.
— Мам, зачем? Зачем врала?
— Не врала я! — Мария Семеновна отступила к двери. — Просто не все рассказывала!
— Это одно и то же!
В дверь снова позвонили. На этот раз настойчиво, длинно.
— Это дядя Вася, — сказала Вера, посмотрев в глазок. — И Даша с ним.
— Не открывай, — попросил Юра.
— Почему? — Вера повернулась к нему. — Боишься, что еще что-то узнаем?
Дверь она открыла, не дожидаясь ответа. В прихожую втиснулись дядя Вася и Даша. У дяди Васи в руках была какая-то папка.
— Простите, что беспокоим, — сказал он, снимая шапку. — Но тут такое дело...
— Проходите, — Вера отступила. — Все равно семейный совет.
— Мария Семеновна, — дядя Вася вошел в кухню, поклонился. — Здравствуйте.
— Василий Петрович, — кивнула та холодно.
— Вот, понимаете... — Дядя Вася положил папку на стол. — Моя сестра работает в регистрационной палате. И она мне сегодня рассказала...
— Что рассказала? — Юра подался вперед.
— Про дом ваш, Мария Семеновна. Тот, что в деревне был.
— И что с ним?
— А того дома уже пятнадцать лет как нет. Сгорел он. И земля эта давно другому человеку принадлежит.
В кухне стало так тихо, что слышно было, как тикают часы на стене.
— Что вы несете? — Мария Семеновна побледнела.
— Документы вот, — дядя Вася открыл папку. — Справка о пожаре. Две тысячи девятого года. И выписка из реестра — земля с тех пор в собственности у фермера Коновалова.
Вера взяла документы, пробежала глазами.
— Юра, — позвала она мужа. — Посмотри.
Юра прочитал, перечитал. Руки тряслись.
— Мам... — начал он.
— Это подделка! — закричала Мария Семеновна. — Все подделка!
— Зачем дяде Васе подделывать документы? — спросила Вера. — Какой ему смысл?
— Не знаю! Но дом был! Я его продала!
— Кому? — Вера подошла вплотную. — Кому продали несуществующий дом?
Мария Семеновна молчала, дышала тяжело.
— А я скажу, кому, — вмешалась Даша. — Своему сыну! Она оформила дарение на Юру, а потом он ей эти деньги перевел. Типа купил у нее дом!
— Что? — Юра оглянулся на всех. — Какое дарение?
— В том-то и дело, что никакого дарения не было, — сказал дядя Вася. — Потому что дарить было нечего. А вот банковские переводы — они есть. На пять миллионов. С вашего счета на ее.
Вера медленно обернулась к мужу.
— Юра... Скажи, что это не так.
Юра стоял, открыв рот, и молчал. А Мария Семеновна вдруг заплакала.
— Я хотела как лучше! — всхлипывала она. — Налоги большие! Вот и придумала про дом!
— Какие налоги? — не понимала Вера.
— С подарка налог не платят родственники, а с продажи — платят! — объяснила Даша. — Она оформила, что Юра ей подарил пять миллионов, а потом сделала вид, что продает ему дом за эти же деньги! Налогов никто не платит, а деньги к ней перешли!
— Но откуда у Юры пять миллионов? — Вера повернулась к мужу. — У нас таких денег нет!
— Есть, — тихо сказал Юра. — Были.
— Откуда?
— Наследство от дедушки. То, что мы на квартиру откладывали.
Вера опустилась на стул. Сил стоять не было.
— Ты отдал матери все наследство? Все деньги на нашу квартиру?
— Я думал, она правда дом продает...
— А зачем тогда врать про переводы? — крикнула Вера. — Зачем скрывать?
Юра молчал. А Мария Семеновна вытирала слезы платочком.
— Я боялась, что ты не разрешишь, — прошептала она. — Ты же всегда была против...
— Против чего?
— Против того, чтобы я жила хорошо.
Вера медленно встала со стула. Лицо у неё было бледное, но спокойное — страшное спокойствие человека, который наконец понял всю правду.
— Против того, чтобы вы жили хорошо за наш счёт, — тихо сказала она. — За счёт моих детей, которых у нас нет, потому что нет денег на нормальную квартиру. За счёт моего здоровья, которое я угробила на двух работах.
— Верочка, ты не понимаешь... — начала было Мария Семёновна.
— Я всё понимаю! — голос Веры сорвался на крик. — Понимаю, что пять лет жила впроголодь, отказывала себе во всём, а вы на наши деньги икру с сёмгой покупали! Понимаю, что мы кредит за эту убогую однушку до сих пор платим, а у вас уже трёшка на Садовой!
Дядя Вася неловко кашлянул.
— Мы, пожалуй, пойдём... — начал он.
— Нет, — остановила его Вера. — Пусть все знают, какая у нас семейка дружная.
Юра вдруг ожил, подошёл к жене.
— Вер, я исправлю всё. Заставлю маму вернуть деньги.
— Исправишь? — Вера отступила от него. — А доверие вернёшь? А пять лет моей жизни вернёшь?
— Верочка, милая, — Мария Семёновна попыталась взять невестку за руку. — Я же не со зла... Просто хотела обеспечить старость...
Вера резко отдёрнула руку.
— Обеспечить? У вас пенсия тридцать тысяч, квартира своя, здоровье — железное! А мы что? Мы должны были всю жизнь на вас работать?
— Но ведь я мать! — воскликнула Мария Семёновна. — Разве сын не должен помогать матери?
— Должен, — согласилась Вера. — Но не за счёт своей семьи. И не обманом.
Даша вдруг хлопнула себя по лбу.
— Ой, чуть не забыла! Мария Семёновна, а вы своей соседке Зинаиде Петровне про Юрин заработок не рассказывали?
— При чём здесь Зинаида?
— А при том, что она всему дому уши прожужжала, как ваш сын инженер-программист в крутой фирме за сто тысяч в месяц работает. Говорила, что вы ей сами рассказывали.
Вера повернулась к мужу.
— Юра, сколько ты получаешь?
— Сорок пять, — тихо ответил он.
— А матери сколько говорил?
Юра промолчал.
— Сто, — ответила за него Мария Семёновна. — Ну я же не знала точно... Думала, он скромничает...
— Врали оба, — констатировала Вера. — Он — мне, вы — всем подряд.
В кухне снова повисла тишина. Только холодильник гудел да за окном кто-то из соседей телевизор включил.
Вера подошла к столу, где лежала красная рыба, взяла упаковку.
— Знаете что, Мария Семёновна? Забирайте свою сёмгу. И икру забирайте. И из нашей жизни тоже... уходите.
— Вера! — воскликнул Юра.
— Что "Вера"? Ты сделал выбор. Пять лет назад сделал, когда впервые ей деньги перевёл, не сказав мне. Каждый день делал, когда врал мне в глаза.
Мария Семёновна поднялась со стула, взяла сумочку.
— Юрочка, — обратилась она к сыну. — Скажи что-нибудь.
Юра стоял посередине кухни и смотрел то на мать, то на жену. В глазах его была такая растерянность, что дядя Вася не выдержал.
— Слушай, парень, — сказал он. — А ты в курсе, что твоя мамаша ещё и машину купила? "Тойоту" новую?
— Какую машину? — Юра уставился на мать.
— Красную такую, — подхватила Даша. — Во дворе у неё стоит. Мы думали, она в аренду взяла, а оказывается — купила.
— На какие деньги? — прошептал Юра.
— На оставшиеся после квартиры, — спокойно сказала Мария Семёновна. — Два миллиона же остались.
Вера рассмеялась. Страшно рассмеялась.
— Два миллиона на машину! А сыну рассказываете про нищенскую пенсию!
— Мне что, в автобусах всю жизнь ездить? — огрызнулась Мария Семёновна.
— А нам что, всю жизнь на ваше содержание работать?
Юра вдруг подошёл к окну, распахнул его настежь. Холодный воздух ворвался в кухню.
— Всё, — сказал он, не оборачиваясь. — Хватит.
— Что "хватит"? — не поняла мать.
— Хватит врать. Хватит играть. Хватит делать из меня идиота.
Он повернулся, и все увидели, что лицо у него изменилось. Стало жёстким, взрослым.
— Мам, завтра же переводи Вере пять миллионов обратно.
— Юрочка, но у меня этих денег уже нет...
— Продавай квартиру. Продавай машину. Мне плевать. Но деньги будут возвращены.
— Сынок...
— Я тебе не сынок! — крикнул Юра, и в его голосе прозвучала такая боль, что даже дядя Вася вздрогнул. — Мать не врёт сыну пять лет подряд! Мать не крадёт деньги у собственной семьи!
— Я не крала! — возразила Мария Семёновна. — Я помогала!
— Я крал, — тихо сказал Юра. — Крал у жены. Крал у наших будущих детей. Крал у нашего общего будущего.
Он подошёл к Вере, протянул руки.
— Вер, прости меня. Я исправлю всё.
Вера посмотрела на него долго, изучающе.
— Поздно, Юр.
— Не поздно! Мама вернёт деньги, мы купим квартиру...
— Дело не в деньгах, — покачала головой Вера. — Дело в том, что пять лет я жила с чужим человеком. Думала, что знаю тебя, а оказалось...
Она не договорила, прошла в прихожую, стала одеваться.
— Куда ты? — Юра пошёл за ней.
— К сестре. Подумать.
— Надолго?
Вера застегнула куртку, взяла сумку.
— Не знаю, Юр. Честно не знаю.
Она вышла, хлопнув дверью. Дядя Вася с Дашей засуетились.
— Ну мы тоже пойдём, — пробормотал дядя Вася. — Дела у нас...
Когда они ушли, в квартире остались только Юра с матерью. Мария Семёновна сидела на стуле и тихо плакала.
— Юрочка, что же теперь будет?
Юра подошёл к окну, посмотрел во двор. Вера как раз выходила из подъезда, быстро шла к остановке.
— Не знаю, мам, — сказал он, не оборачиваясь. — Честно не знаю.
Прошло полгода
Мария Семёновна продала квартиру на Садовой и машину, вернула Вере деньги. Но Вера так и не вернулась. Подала на развод, сказала, что доверие не восстанавливается по щелчку пальцев.
Юра съехал от матери, снял маленькую студию на окраине. Работал теперь на двух работах — копил на адвоката, хотел доказать жене, что изменился.
Мария Семёновна осталась в своей старой однушке. Соседи смотрели на неё косо, осуждающе. Зинаида Петровна больше с ней не разговаривала.
А во дворе дядя Вася по-прежнему выгуливал своего мопса и качал головой, глядя на окна бывшей семьи.
— Жадность, — говорил он мопсу. — Жадность до добра не доводит.
И мопс, кажется, соглашался.