Я тебя так ненавижу, что, наверное, влюблюсь
Прошло больше получаса с тех пор, как Николаев ушел, а Маша все не могла успокоиться. Раздраженно ходила из угла в угол, попутно то и дело сметая все, что попадалось под руку.
Почему-то Николаев, несмотря на его подчеркнутую вежливость и даже, можно сказать, деликатность (что б он ею подавился!) вызывал у Маши особенную злость. Ладно его мамаша и сестра — они Машу знать не знают. Не понравилась она им, и черт с ними. А угроз их она не боится. Хотели бы, уже давно Егора на нее натравили, а потом сделали вид, что так и было. Но тот, хотя и бесится, а дальше порога не заходит. То есть не велено ему Машу даже пальцем трогать. Как бы ему этого не хотелось. Мысль, что этим она обязана Николаеву ничуть не умерила ее раздражения против бывшего подчиненного.
Он обязан был ее освободить! Сразу, немедленно открыть дверь и проводить в Москву. Желательно на собственной машине. Раз на аренду такого шикарного особняка деньги нашел, то и автомобиль должен быть.
Маша ни секунды не поверила, что дом принадлежит Николаеву. Будь он так богат, стал бы работать на Кравцова? Скорее собственную галерею открыл. Нет, так просто Маше пыль в глаза не пустишь. Не исключено, что они вообще с остальными реконструкторами на аренду скинулись. Она, например, не удивится, если окажется, что в обычной жизни тот же Егор какой-нибудь зануда-банкир в сером костюме и уродливых туфлях с острыми носами.
От этой простой мысли Машу отпустило. Если все объясняется так просто, то бояться ей нечего. Но это не значит, что она не собирается мотать удочки. Есть у нее и поважнее дела, чем все выходные провести в этой кладовке.
Увлеченная мысленным диалогом с Николаевым (точнее, это был монолог, в котором она высказала ему все, что о нем думает — а в некоторых вариациях в качестве аргумента использовала пощечину), Маша пропустила момент, когда приходил Алексей.
Лишь выглянув в окно, она обнаружила, что почерневшие за ночь листья исчезли, а вместо них на земле желтеет свежий осенний букет. Маша ухмыльнулась. Вот к такому отношению она привыкла. И если бы мальчик был чуть постарше, то, возможно, она с ним и замутила что-нибудь эдакое, ни к чему не обязывающее. Надо признать, он очень мил.
В обед Дарья (Егор, как и раньше недовольно топтался за дверью) помимо еды принесла обещанные Николаевым книги. Мельком бросив на них взгляд, Маша не сдержала показательный зевок: Карамзин, какой-то Матвей Комаров, Шиллер. Очевидно, Николаев, не будучи уверенным в Машиных предпочтениях, собрал для нее чтиво из разных опер. Хотя и мог бы что-нибудь современное подкинуть. Ради бога — кто в наши дни читает Шиллера?!
— Даша? — Маша осторожно, не забывая ни на минуту об особой впечатлительности девушки, коснулась ее плеча. Интересно, она только немая или глухая тоже?
От Машиного прикосновения Дарья сжалась, непроизвольно дернулась. Одновременно зарычал и бдительный Егор.
— Эй, эй, полегче. Я тебе, ведьма, нашу Дарью в обиду не дам. Лапы убери от нее!
Теперь, когда Маша решила про себя, что Егор не более, чем скучающий банкир, а такому спуску нечего давать, она глянула на него через плечо, не поворачивая головы, смерила взглядом и спокойно отрезала.
— Для тебя я — Мария Игоревна. Запомни.
Его реакцию было трудно предугадать, однако он ее все же удивил. Загасив косматыми бровями недовольство, Егор потупился и только в бороду себе позволил пробубнить: «Мария Игоревна она, ишь!» Только понял, что право Маша имеет с ним так говорить. То-то же.
Вернув внимание Дарье, которая отошла в самый угол, лишившись, как она думала защиты Егора, и покорно ожидала решения своей участи.
— Даша, — как можно ласковее начала Маша. — Мне надо помыть голову. Можешь устроить?
Говорила она громко, как часто общаются с совсем маленькими детьми, думая, что так им легче будет понять взрослых. Но Дарья, не взирая на всю свою запуганность, быстро кивнула, из чего Маша, которая не успела прибегнуть к выразительной жестикуляции, сделала вывод, что немая девушка отлично слышит.
— Круто! — обрадовалась она. — Только поскорее, пожалуйста.
Дарья не подвела. Не прошло и часа, как она вернулась. В руках у нее был таз, гораздо вместительнее того, в котором Маше предлагалось умываться по утрам. Егор, недовольный и особенно взлохмаченный в этот момент, топтался на пороге с двумя кувшинами в руках. Из одного валил пар. Дарья сняла с плеча полотенце, поставила на столик мыльницу, промычала что-то Егору на своем «немом», и тот, как ни странно, сразу ее понял, нехотя зашел в комнату и поставил кувшины рядом с тазом.
Все это время Маша наблюдала за ними, терпеливо ожидая, когда они закончат, и наконец, оставят ее одну. Однако Дарья и не думала уходить. Она стояла и выжидала чего-то возле стола. Потом обернулась к Маше, заставила себя поднять на нее глаза и многозначительно изобразила, как льет из невидимого кувшина невидимую воду в пустой таз.
Ах, вот оно, в чем дело. Помощь свою предлагает.
— Не, спасибо. Я сама справлюсь. Идите.
Недоверчиво переглянувшись с Егором, который демонстративно отвернулся, едва получил ментальный вопрос от немой девушки, Дарья склонила голову и вышла.
Мыться, раскорячившись над небольшим столиком, очень неудобно. Пока Маша сливала горячую и холодную воду в таз, умудрилась ошпариться. Мыло оказалось жесткое, от чего волосы — предмет Машиной особой заботы в силу их природной скудности (богатой шевелюрой похвастаться она не могла) — возмущенно встали колтуном и заскрипели, как синтетические.
Ну ничего. Если все сработает, уже к утру Маша будет отмокать дома в собственной ванной.
План ее был до невероятности прост. Наблюдения последних двух дней показали, что Дарья наведывается к ней не только днем, но и ночью убирает ночную вазу, оставляет воду для умывания и завтрак. А что, если предположить… ну должно же Маше, в конце концов, повезти?.. что, если ночью Дарья приходит одна, без Егора? Не может же он круглосуточно выполнять при ней роль охранника? Есть ведь у него и другие дела. Поспать, например?
Нет. Ночью Дарья, вероятнее всего, приходит одна. И Маша ничего не потеряет, если сегодня же это проверит.
Погода к вечеру резко ухудшилась. Сначала сильный ветер так отчаянно раскачивал деревья во дворике, что ветки дотягивались до Машиного окна и жалобно царапали стекло, точно жертвы ночного грабителя, умоляющие о приюте. И стемнело раньше, чем накануне. А затем и вовсе пошел снег.
Устроившись со свечой на подоконнике, Маша раздумывала, удастся ли ей незаметно покинуть дом в случае, если первоначальный план сработает, запирают ли они дверь и сможет ли она открыть ее изнутри?
Никто бы, глядя на красивый изгиб ее тела в свете чуть дрожащей свечи, никогда бы не догадался, какие мысли на самом деле бродят в этой печально склоненной к стеклу голове. Не разгадал их и Алексей, которого со вчерашнего дня, как магнитом тянуло к таинственной гостье, которую все прочие домашние (ну, кроме Андрея, но его чувства никто не в силах угадать за безупречными манерами) называли не иначе, как ведьма.
Протомившись около часа в саду и продрогнув до костей, Алексей покинул свой пост никем не замеченный. Как раз в тот момент, когда Маша приступила к реализации своей блестящей задумки.
Время, по ее расчетам, было уже позднее (по меркам местных обитателей, разумеется) — около одиннадцати. Но так рано Дарья не придет. Значит, придется запастись терпением.
Скатав на кровати из всего, что нашлось в комнате, ком, приблизительно, конечно, но все же похожий на спящего человека среднего размера, Маша укрыла «куклу» одеялом, после чего задула свечу, и спряталась за дверью, захватив с собой кувшин, оставшийся в комнате после мытья головы, и платье Анны. Вернее, то, что от него осталось — Маша не без труда порвала его на длинные, но вроде бы прочные полосы, которые она собиралась использовать вместо веревки.
Самым тяжким в ожидании прихода Дарьи, был страх уснуть под уютное завывание ветра и порхание снежинок за окном, которые были хорошо видны в темноте. При условии, конечно, что ты сидишь в теплой комнате, а не мерзнешь снаружи. Кстати, если все получится, в скором времени этим несчастливчиком на улице станет она сама. Эх, черт ее дернул отдать свою толстовку! Может, Дарья будет так любезна, и захватит что-нибудь теплое на себе? И Маша недобро хмыкнула.
Трудно сказать, сколько времени прошло, когда Маша, наконец, услышала шаги в коридоре. Не считая завываний ветра, тишина в этой части дома стояла такая, что и таракану в тапках не пройти незамеченным.
Повернулся замок, и комнату озарила тусклая свеча. Маша затаила дыхания, пытаясь по шорохам угадать, одна пришла Дарья, или Егор, как обычно, стоит возле двери и хмурит свои грозные брови.
Ничего не понятно. Дарья вошла в комнату (Маша сразу приметила длинную шаль на ее плечах), присела, чтобы поставить на пол свечу, которая могла разбудить «спящую» Машу.
Пора! Другого шанса может и не предоставиться.
В самый ответственный момент Маша испытала сомнения — сможет ли она поступить так жестко, все-таки еще ни разу в жизни не приходилось бить со спины. В драках она, разумеется, участвовала и не раз. Но там стоишь и рвешь патлы лицом к лицу, а тут... неправильно как-то.
Только если она сейчас не решится, а девушка вдруг обернется, тогда у нее точно не выйдет огреть ту по голове. Полыхая от адреналина, Маша вышла из своего укрытия, зажмурилась и треснула Дарью по макушке кувшином. Послышался «ох» и звук падающего тела.
Маша была готова к тому, что в следующий момент сильные руки сгребут ее сзади, однако ничего подобного не произошло. Она открыла глаза и обернулась. Дверной проем был пуст. Дарья пришла одна. Повезло.
Прикрыв дверь изнутри, она наклонилась над Дарьей, прислушалась. Дышит. Фууух. Но время терять не стоит. Перевязав руки и ноги девушки лентами из платья, Маша, предварительно скинув все лишнее с кровати, затащила ее на свое место. Хотела укрыть с головой, чтобы раньше времени никто ничего не понял, но испугалась, что связанная Дарья от страха может задохнуться, и оставила голову открытой.
Затем она подняла ключи, которые валялись рядом с подсвечником, подхватила Дарьину шаль, задула свечу и выскользнула в темный коридор.
Продолжение
ДЕВУШКА С ПРОБЛЕМАМИ (выложена полностью)
