— Галка, ты где шляешься? Опять в своей вонючей прачечной копаешься?
Виктор Семенович даже не поднял головы от тарелки. Жевал картошку. Громко. Противно.
Галина Николаевна стояла в прихожей. На ней был синий халат с эмблемой управляющей компании. В руках ключи от подвала. Пахло стиральным порошком и усталостью.
— Работаю, Витя. Зарплату получаю.
— Тряпочница, — буркнул он. — Всю жизнь с чужим бельем возишься. Позор.
Она не ответила. Прошла на кухню. Налила себе чай из термоса. Тот же чай, что брала с собой на работу утром. Теперь он был холодный и горький.
Двадцать лет одно и то же. Каждый день. Как заезженная пластинка.
— Соседи спрашивают, где моя жена работает, — продолжал Виктор. — А я что им скажу? Что она белье стирает за копейки?
— Скажи правду. Что работает. В отличие от некоторых.
Он резко поднял головы. Глаза сузились.
— Что ты там сказала?
— Ничего не сказала.
Но внутри что-то дрогнуло. Неужели она осмелилась огрызнуться? Впервые за много лет.
Виктор был токарем. Хорошим. Пока завод не закрыли. Это случилось пять лет назад. С тех пор он официально "искал работу". А неофициально лежал на диване. Смотрел телевизор. Ворчал на жизнь.
Галина содержала семью. На зарплату техника-оператора прачечной. Маленькую. Но стабильную.
— Завтра к Леониду Петровичу пойду, — пробормотал Виктор. — Он обещал подкинуть дельце.
Леонид Петрович был местным посредником. Помогал с разными вопросами. Виктор к нему ходил уже третий год. И каждый раз возвращался ни с чем.
— Конечно пойдешь, — тихо сказала Галина.
Она допила чай. Поставила кружку в раковину. Завтра рано вставать. В семь утра нужно быть в подвале. Проверить машины. Загрузить белье.
Прачечная управляющей компании находилась в подвале девятиэтажки. Пять промышленных стиральных машин. Две сушки. Один гладильный каток. И она одна на все хозяйство.
Работа была простая. Но тяжелая. Таскать мокрое белье по тридцать килограммов. Дышать паром. Стоять на ногах по десять часов.
Зато тихо. Никто не дергал. Не критиковал. Можно было думать о своем.
А думать было о чем.
Галине исполнилось пятьдесят два. Детей не было. Муж превратился в домашнего тирана. Подруги считали ее неудачницей.
"Галка, ты что с ним делаешь?" — говорила Люся, соседка снизу. "Выгони его. Или сама уезжай."
Легко сказать. Куда ехать? На что жить? Квартира была записана на Виктора. Она только прописана.
И потом, разве можно бросить человека? Даже если он стал невыносимым?
Утром, как обычно, спустилась в подвал. Включила свет. Проветрила помещение. Загрузила первую партию белья.
Белье было от детского сада. Простыни. Наволочки. Полотенца. Все в пятнах от краски и пластилина.
Она знала каждую вещь. Каждую дырочку. Каждую заплатку. Двадцать лет стирала одно и то же.
Включила первую машину. Потом вторую. Привычные движения. Автоматические.
В девять утра спустилась Зинаида Федоровна. Председатель ТСЖ. Строгая женщина с вечно недовольным лицом.
— Галина Николаевна, у нас проблема.
— Какая?
— Жильцы жалуются на шум. Говорят, машины слишком громко работают.
Галина посмотрела на нее удивленно.
— Зинаида Федоровна, это подвал. Машины здесь уже двадцать лет. Никто раньше не жаловался.
— Раньше не жаловались. А теперь жалуются. Молодые семьи въехали. У них дети маленькие. Им тишина нужна.
— И что вы предлагаете?
— Поговорить с мужем. Пусть найдет вам нормальную работу. А то неудобно как-то. Женщина в возрасте в подвале сидит.
Галина сжала губы. Неудобно. Конечно. Все неудобно.
— Я работаю честно. Зарплату получаю вовремя. Претензий к качеству нет.
— Претензий нет. Но имидж не тот. Понимаете?
Зинаида Федоровна развернулась и ушла. Каблуки цокали по бетонному полу.
Галина осталась одна. С белыми стенами. С запахом хлорки. С вечным гулом машин.
В обед поднялась домой. Виктор сидел на кухне. Перед ним стояла открытая банка с напитком.
— Как дела? — спросила она.
— Нормально. К Леониду ездил. Он сказал подождать. Скоро что-то подкинет.
— Хорошо.
— А у тебя как? Тряпки постирала?
Она не ответила. Поставила чайник. Достала хлеб.
— Зинаида Федоровна приходила, — сказала наконец.
— Зачем?
— Сказала, что жильцы жалуются на шум от машин.
Виктор хмыкнул.
— Еще чего. Пусть квартиры поменяют, если не нравится.
— Витя, а если правда найдут мне другую работу?
— Какую другую? Ты кроме тряпок ничего не умеешь.
Слова ударили как пощечина. Больно. Неожиданно.
— Я много чего умею.
— Что например?
— Готовлю хорошо. Считать умею. С людьми общаться.
— Готовка — это не профессия. Считать — все умеют. А общаться... С кем ты общаешься? С машинами?
Он встал. Взял еще одну банку из холодильника.
— Не фантазируй, Галка. Будешь до пенсии белье стирать. И хорошо, что хоть такая работа есть.
Она смотрела ему в спину. И впервые за двадцать лет увидела его по-настоящему. Толстый. Небритый. В застиранной майке. С круглым животом.
Когда-то он был красивым. Сильным. Умел смешить. Дарил цветы.
Что случилось? Когда они стали чужими?
После обеда вернулась в подвал. Во второй машине что-то странно гудело. Она остановила программу. Открыла люк.
Вода хлынула наружу. Сильным потоком. Горячая. Мыльная.
— Ой-ой-ой!
Галина бросилась к вентилю. Но было поздно. Вода заливала пол. Бежала к стенам. Поднималась к электрическим щиткам.
Нужно было срочно отключить электричество. Иначе замкнет.
Она побежала к главному рубильнику. Но поскользнулась. Упала. Ударилась коленом о бетон.
Неприятное ощущение пронзило ногу. Резкое. Жгучее.
Но вода прибывала. Уже доходила до щитков. Еще минута — и будет авария.
Галина встала. Превозмогая дискомфорт, доковыляла до рубильника. Выключила электричество.
Подвал погрузился в темноту. Только слабый свет из окошка под потолком.
Она стояла по щиколотку в грязной воде. Колено пульсировало. Белье плавало вокруг как белые тряпки.
И тут до нее дошло. Она одна. В подвале. Затопленном. С поломанной машиной.
А наверху муж отдыхает с напитком. И считает ее неудачницей.
Двадцать лет. Двадцать лет она молчала. Терпела. Оправдывалась.
За что?
Галина поднялась по лестнице. Вызвала слесаря. Потом пошла домой.
Виктор сидел в том же месте. Банка была уже другая.
— Что случилось? — спросил он, увидев ее мокрую и грязную.
— Машина сломалась. Подвал затопило.
— Ну и что теперь?
— Не знаю. Слесаря вызвала.
— А зарплату платить будут?
— Не знаю.
Он покачал головой.
— Я же говорил. Работа никудышная. Одни проблемы.
И тут что-то щелкнуло. Внутри. Как переключатель.
— Знаешь что, Витя?
— Что?
— Хватит.
— Чего хватит?
— Всего. Твоих претензий. Твоих напитков. Твоей лени.
Виктор удивленно посмотрел на нее.
— Ты чего?
— Я пять лет тебя содержу. А ты меня презираешь.
— Не неси чушь.
— Это не чушь. Это правда.
Она села напротив него. Посмотрела прямо в глаза.
— Завтра я не пойду в прачечную.
— Почему?
— Потому что увольняюсь.
— С ума сошла?
— Возможно. А знаешь, что еще сделаю?
— Что?
— Подам на развод.
Виктор поперхнулся напитком.
— Ты что несешь?
— То, что думаю уже пять лет.
Она встала. Пошла к шкафу. Достала сумку. Стала складывать вещи.
— Галка, ты того... Может, отдохнуть нужно?
— Не надо отдыхать. Мне хорошо. Даже очень.
— Куда ты пойдешь?
— К сестре. В Тверь. Она давно зовет.
— А квартира?
— Квартира твоя. Живи на здоровье.
Виктор встал. Шатаясь, подошел к ней.
— Послушай, может, не стоит? Горячишься ты.
— Не горячусь. Думаю.
— О чем?
— О том, что жизнь одна. И тратить ее на унижения глупо.
Она закрыла сумку. Надела куртку.
— Галка, ну подожди. Поговорим.
— Говорили двадцать лет. Достаточно.
Она взяла сумку. Пошла к двери.
— А может, я работу найду? — крикнул он ей вслед.
Галина остановилась. Обернулась.
— Найди, Витя. Обязательно найди. Только не для меня.
Она вышла из квартиры. Спустилась во двор.
У подъезда стояла машина аварийной службы. Слесарь что-то объяснял Зинаиде Федоровне. Размахивал руками.
— Галина Николаевна! — окликнула ее председатель ТСЖ. — Как хорошо, что вы здесь.
— В чем дело?
— Слесарь говорит, что машину нужно менять. Дорого очень. А у нас денег нет.
— И что вы предлагаете?
— Может, поработаете пока вручную? Хотя бы месяц. Пока деньги найдем.
Галина посмотрела на нее. Потом на слесаря. Потом на подвальное окошко, из которого еще шел пар.
И рассмеялась.
— Знаете что, Зинаида Федоровна?
— Что?
— Ищите другого человека.
Она развернулась и пошла к автобусной остановке. Зинаида Федоровна стояла с открытым ртом.
В автобусе Галина достала телефон. Набрала номер сестры.
— Лена? Это я. Да, Галя. Слушай, а место в вашем кафе еще свободно? То, о котором ты рассказывала. Помощник повара нужен? Отлично. Завтра приеду.
Автобус ехал по вечернему городу. За окном мелькали огни. Фонари. Витрины магазинов.
Галина смотрела на все это и не могла поверить. Неужели она действительно решилась? Неужели нашла в себе силы?
В кармане зазвонил телефон. Виктор.
— Галка, ты где?
— Еду к сестре.
— Когда вернешься?
— Никогда.
— Как никогда?
— Очень просто. Совсем.
— Но ведь мы же... Столько лет вместе.
— Да, Витя. Двадцать лет я была твоей прислугой. Думаю, достаточно.
— Я найду работу. Честное слово.
— Поздно.
— Почему поздно?
— Потому что я уже не хочу.
Она отключила телефон. Выключила его совсем.
В Твери сестра встретила ее на вокзале. Лена была младше на пять лет. Энергичная. Успешная. Она управляла небольшим кафе в центре города.
— Ну наконец-то! — обняла она Галину. — Я думала, ты никогда не решишься.
— Я и сама не думала.
— Что случилось?
— Машина сломалась. И я поняла, что сломалась не только она.
Лена засмеялась.
— Образно мыслишь. Это хорошо. Значит, мозги еще работают.
Первый месяц был трудным. Новое место. Новые люди. Новые правила.
Но Галина чувствовала себя счастливой. Впервые за много лет.
Оказалось, она умеет готовить. По-настоящему умеет. В молодости мечтала пойти учиться на повара. Но родители отговорили. "Это не женская профессия", — говорили они.
А теперь она пекла пироги. Готовила салаты. Придумывала новые блюда.
Посетители хвалили. Заказывали пироги на праздники. Просили рецепты.
— У вас золотые руки, — говорила одна постоянная клиентка. — Откуда такой талент?
— Не знаю, — отвечала Галина. — Наверное, всю жизнь ждал своего часа.
Через полгода она сняла маленькую квартиру. Купила мебель. Завела кота.
Жизнь налаживалась.
Иногда звонил Виктор. Просил вернуться. Обещал измениться.
— Галка, я работу нашел. Охранником в магазин устроился. Теперь зарплата есть.
— Хорошо, Витя. Я рада за тебя.
— Когда домой вернешься?
— Я уже дома.
— Где дома?
— Там, где меня ценят.
Через год Лена предложила ей стать младшим партнером кафе.
— У тебя есть деньги? — спросила Галина.
— Есть клиенты. Это дороже денег.
Они стали партнерами. Дела шли хорошо.
Галина познакомилась с Михаилом. Поставщиком продуктов. Тихим. Добрым. Одиноким ужеё.
Он не обещал изменить ее жизнь. Просто предложил разделить ее.
— Не спешите, — сказал он после полугода знакомства. — Я никуда не тороплюсь.
Ей нравилось его спокойствие. Уважение. То, как он слушал ее истории про работу.
Через два года они поженились. Тихо. Без пышной свадьбы. Только самые близкие.
В день свадьбы позвонил Виктор.
— Галка, я слышал, ты замуж выходишь.
— Да.
— За кого?
— За хорошего человека.
— А я что, плохой был?
Галина посмотрела в окно. За ним был сад. Цвели яблони. Пели птицы.
— Ты не плохой, Витя. Ты просто не мой.
— А если бы я тогда... Ну, по-другому себя вел?
— Не знаю. Может быть.
— Жалеешь о чем-нибудь?
Она подумала.
— Жалею, что не сделала это раньше.
Сейчас ей пятьдесят восемь. У нее свое небольшое дело. Любящий муж. Уютный дом.
Недавно встретила Зинаиду Федоровну на вокзале. Приезжала к кому-то в гости. Она меня не узнала. Но я узнала.
— Простите, — остановила я ее. — Вы не помните Галину из прачечной?
Она присмотрелась.
— Боже мой! Галина Николаевна? Как вы изменились!
— К лучшему, надеюсь.
— Конечно! А помните, как вы тогда ушли? Мы потом месяц нового техника искали.
— Нашли?
— В конце концов да. Но такой ответственной, как вы, больше не встречали.
Я улыбнулась и пошла дальше.
Иногда, знаете, люди спрашивают: а правда ли это? Слишком уж красиво получилось. Разве бывает так в обычной жизни?
А я отвечаю: бывает. Если найти в себе смелость повернуть ключ в замке. Который сам же и закрыл.
Жизнь действительно одна. И каждый день — это шанс начать заново.
Даже в пятьдесят два. Даже когда кажется, что поздно.
Особенно тогда.
***
Подписывайтесь, если верите, что в любом возрасте можно повернуть жизнь на 180 градусов.
***