— Галина Петровна, а что это у вас тут так пыльно на подоконнике?
Я стояла в прихожей, держа в руках чашку с недопитым кофе, и смотрела, как моя свекровь проводит пальцем по карнизу. Седьмое утро подряд. Седьмое утро она появлялась в нашей квартире с ключами, которые когда-то дали "на всякий случай".
— Мам, доброе утро, — пробормотала я, хотя доброго в этом утре было мало.
А она уже прошла в кухню, открыла холодильник и покачала головой:
— И откуда только столько йогуртов? Витя же не любит молочку... А это что за колбаса? Я же говорила, что "Докторскую" нужно покупать, а не эту ...
Знаете, есть такие люди, которые умеют превратить твой дом в проходной двор. Моя свекровь Нина Сергеевна была именно такой. За три года нашего брака с Виктором она освоила каждый угол нашей двухкомнатной квартиры лучше, чем я сама.
Приходила в любое время. То проверить, как я стираю Витины рубашки — "Галочка, а вы знаете, что воротнички нужно отдельно застирывать хозяйственным мылом?"
То убедиться, что я правильно храню его витамины для сердца — "А почему они не на кухне стоят? В ванной же влажность!"
То просто посмотреть — а не слишком ли я расслабилась на диване с книжкой, пока её драгоценный сын на работе пашет.
— Галочка, — говорила она таким тоном, будто я её неразумная дочка, — а вы знаете, что шторы нужно стирать раз в месяц? А то пыль... И вообще, почему у вас батареи такие холодные? Витя же простудится...
Я молчала и заваривала ей кофе. Потому что Витя просил. "Мама одинокая, Галь. Ей больше некуда деться. Потерпи немного".
Потерпи. Какое простое слово, правда?
Помню, как всё началось. Первый месяц после свадьбы она появлялась раз в неделю, по субботам. Приносила пирожки, спрашивала, как дела, уходила через час. Я даже радовалась — думала, что у нас будут тёплые отношения.
Но постепенно визиты участились. Сначала два раза в неделю. Потом через день. А к концу первого года брака она уже знала код подъезда наизусть и появлялась каждое утро, как на работу.
— А что это у вас пол не помыт? — спрашивала она, входя в прихожую. — И тапочки почему не на месте? А холодильник когда последний раз размораживали?
Я начинала суетиться, извиняться, убираться. Мне казалось — если я буду идеальной невесткой, она меня полюбит. Если всё будет идеально чисто, она не к чему не придерётся.
Наивная. Чем больше я старалась, тем больше она находила недостатков.
В тот четверг всё было как обычно. Я работала дома — переводила документы для юридической конторы, сидела за компьютером в старом домашнем халате, волосы собрала в небрежный пучок резинкой.
Было тихо, солнце падало на стол полосками через жалюзи, и я наконец-то въехала в ритм. Горела крайняя дата сдачи перевода, а я только вчера вечером разобралась с особенно сложным техническим текстом.
И тут — звонок в дверь.
Не звонок даже. Стук. Требовательный, знакомый. Три коротких удара, пауза, ещё два.
Я посмотрела в глазок — Нина Сергеевна с огромной сумкой наперевес и лицом человека, который пришёл наводить порядок. На ней был тот самый коричневый плащ, в котором она появлялась на все "инспекции".
— Галочка, открывайте! Знаю же, что дома! Машины во дворе нет, значит, Витя на работе, а вы точно дома!
Я замерла, глядя на экран компьютера. На часах показывало половину десятого утра. Витя действительно на работе.
Я в халате, не причёсана, в доме творческий беспорядок — на столе три чашки с остатками вчерашнего чая, на диване разбросаны бумаги с переводами, на полу валяются домашние тапки.
— Галочка! Я знаю, что вы там! Соседка тётя Клава видела свет в окне!
Обычно я бы метнулась переодеваться, причёсываться, собирать бумаги. Обычно за пять минут привела бы всё в порядок и распахнула дверь с виноватой улыбкой: "Ой, Нина Сергеевна, проходите, простите за беспорядок, я тут работаю..."
Но в тот день что-то щёлкнуло во мне.
Может быть, потому что работа горела, а я знала — придёт свекровь, и следующие два часа я буду не переводить, а выслушивать замечания. Может быть, потому что вчера вечером Витя опять сказал: "Мама звонила, жаловалась, что ты невнимательная стала..."
Или просто потому, что мне надоело.
Я открыла дверь в халате. С непричёсанными волосами. С равнодушным лицом.
— Доброе утро, — сказала я спокойно.
Свекровь ошарашенно посмотрела на меня, потом скользнула взглядом по прихожей — на полу лежали тапки вразброс, на тумбочке стояла чашка с остатками вчерашнего чая, на вешалке висел Витин пиджак.
— Галочка... а вы... не собираетесь... ну... — она неопределённо махнула рукой в сторону беспорядка.
— Не собираюсь, — ответила я просто. — Работаю. Кофе хотите?
Вы знаете, что происходит, когда ты первый раз в жизни говоришь "нет" человеку, который привык, что ты всегда говоришь "да"? Наступает тишина. Такая звенящая тишина, в которой слышно, как переступают с ноги на ногу и сглатывают от неловкости.
Нина Сергеевна следовала за мной на кухню и молчала. Я включила кофеварку — ту самую, которую она месяц назад критиковала ("зачем вам такая дорогая, обычная турка намного лучше"), достала чашки — самые обычные, не парадный сервиз. Даже не протерла стол.
— Садитесь, — сказала я, указывая на стул возле стола.
— Галочка, а может, всё-таки... ну это... — она показала на крошки.
— Нет, — повторила я. — Работаю дома, имею право на беспорядок. Вы же не приходите к Вите в офис каждое утро проверять, чистый ли у него стол?
И села напротив неё с чашкой кофе. Смотрела прямо в глаза и пила медленно, смакуя каждый глоток. За окном кухни пролетел воробей и сел на подоконник — тот самый, на котором, по мнению Нины Сергеевны, было слишком пыльно.
Первый раз я не суетилась. Не извинялась. Не убирала при ней.
— Галочка... — начала она неуверенно, — а как... как работа? Успеваете?
— Успеваю, когда не отвлекают, — ответила я честно.
Ещё одна пауза. Свекровь крутила в руках чашку и явно не знала, что сказать. Обычно к этому времени я уже мыла посуду и она указывала мне на пропущенные пятна. А сейчас...
— Нина Сергеевна, — сказала я, доливая себе кофе, — а расскажите лучше про себя. Как дела? Как соседи? Что нового в вашей жизни?
Понимаете, удивительная вещь произошла. Когда я перестала бегать вокруг неё с тряпкой, когда перестала выслушивать замечания и кивать головой, она... растерялась.
Оказалось, что роль контролёра требует покорной жертвы. А когда жертва исчезает, контролёр не знает, что делать.
Но постепенно она начала рассказывать. Про соседку тётю Свету, которая завела рыжего кота и теперь тот орёт по ночам под окнами. Про свою давнюю подругу Зинаиду Михайловну, которая переехала к дочери в Подмосковье и теперь скучает по прежней жизни.
Про то, что в магазине у дома поменяли молоденькую продавщицу Леночку на какую-то хмурую тётку, и та не улыбается и сдачу в руки не даёт, а бросает на прилавок.
Я слушала и вдруг поняла — она одинока. Да, конечно, я всегда это знала умом. Но сейчас увидела сердцем. Эти ежедневные визиты — не издевательство и не желание меня доконать. Это попытка быть нужной. Важной. Частью нашей с Витей жизни.
— А вы знаете, — сказала я, доливая ей кофе, — у меня тоже ситуация с соседями. Сверху каждую ночь после одиннадцати топают — то ли ремонт делают, то ли танцуют. Никак не решусь поговорить, не знаю, как подойти...
— Да что вы, Галочка! — оживилась она, и я впервые за три года увидела её заинтересованной, а не критикующей. — Это же элементарно! Нужно просто подойти в рабочее время, когда люди не устали, и вежливо объяснить ситуацию. Главное — не обвинять, а просить о понимании...
И она рассказала мне целый план действий. Подробный, продуманный. Я слушала и понимала — женщина прожила жизнь, работала инженером на заводе, растила сына, решала тысячи бытовых ситуаций.
У неё есть огромный опыт, которым она хочет поделиться. Просто раньше она делилась им в форме критики, а теперь — в форме совета.
С тех пор изменилось всё.
Нина Сергеевна по-прежнему приходила, но теперь она звонила заранее:
— Галочка, можно заехать на часок? У меня тут история с коммунальными платежами, не пойму, что они там насчитали...
Или:
— Галочка, а вы не заняты? Хотела посоветоваться насчёт пенсионного фонда, там такая бумажка пришла...
Я больше не убиралась к её приходу. Встречала в том, в чём работала — в домашнем костюме, в старом платье, даже в пижаме, если она приезжала рано утром.
— Проходите, Нина Сергеевна. Кофе? Я как раз делаю перерыв в работе.
И она стала рассказывать не о моих недостатках, а о своих заботах. О том, как в поликлинике молодой врач нагрубил и даже не посмотрел в карточку. О том, что в пенсионном фонде потеряли какую-то важную справку и теперь заставляют заново собирать документы.
О том, что не знает, какую сковороду купить на замену старой — керамическую или с тефлоновым покрытием, а в магазине продавцы только головой мотают.
А я отвечала. Советовала. Делилась своим опытом. Рассказывала про кардиолога, который внимательно относится к пожилым пациентам. Объясняла, как работать с чиновниками. Предлагала съездить вместе выбирать посуду.
Витя удивлялся:
— Галь, что с мамой? Она какая-то... другая стала. Спокойная. И на тебя больше не жалуется...
— Да ничего особенного, — отвечала я. — Просто кофе вместе пьём и разговариваем.
Но настоящее открытие произошло месяца через два.
Нина Сергеевна пришла не в обычное время — около двух дня, когда я обычно обедала. Села на кухне, даже кофе толком не пила — только губы мочила.
— Галочка, у меня к вам просьба... — начала она и замолчала.
— Что случилось, Нина Сергеевна?
— Да вы же умная, образованная... Может, посоветуете...
— Конечно. Что за дело?
— Да сосед... этот... Петрович. Вы его, наверное, видели — дядька с третьего этажа, в очках, всегда в светлых рубашках ходит...
Я кивнула. Действительно видела — интеллигентный мужчина лет шестидесяти пяти, всегда здоровался в лифте.
— Он ко мне... ну это... клинья подбивает уже полгода. Цветы на площадку ставит — то хризантемы, то розы. В театр зовёт, в кино... Даже предложил на дачу к сыну съездить на выходные...
Я едва не поперхнулась кофе.
— И что же?
— А я не знаю... — она замялась и покраснела, как девчонка. — Мне вроде и приятно внимание мужское, и он хороший человек, интеллигентный. Но страшно как-то. Вдруг он из-за квартиры старается? Или мне в моём-то возрасте уже поздно о таком думать? Что люди скажут?..
Я смотрела на свекровь — на румяную, ещё очень даже красивую женщину шестидесяти трёх лет, которая краснеет, рассказывая про мужское внимание, и вдруг поняла: я её совершенно не знала.
За три года я видела в ней только критикующую свекровь, а она оказалась живой женщиной со своими мечтами и страхами.
— Нина Сергеевна, — сказала я серьёзно, — а он вам нравится?
— Нравится... — призналась она тихо. — Интересный мужчина. Инженер на пенсии, как и я. Жена у него три года назад ушла — тоже от сердца. Детей у них не было, племянники только. Руки золотые — мне батарею в прихожей починил за полчаса, а слесарь из ЖЭКа полдня возился...
— Тогда какие вопросы? Встречайтесь на здоровье.
— Да что вы, Галочка! В моём-то возрасте! Что соседи подумают!
— А в каком возрасте, простите? — я наклонилась к ней через стол. — Вы красивая женщина, самостоятельная. Квартира своя, пенсия нормальная. Голова на месте, руки-ноги целы. Сын взрослый, семьёй обзавёлся. Чего бояться-то? Счастье само в руки идёт — хватайте!
Она молчала, крутила в руках ложку.
— А вдруг я ему разонравлюсь? Я же не молодая уже... И готовить-то привыкла для одной себя. А если он меня в жёны позовёт? Или наоборот — не позовёт?..
— Нина Сергеевна, — сказала я мягко, — а давайте по порядку. Вы ему нравитесь полгода. Полгода! Мужчина в этом возрасте просто так время не тратит. Готовить — это дело наживное, а если не получится, так вместе учиться будете.
- А насчёт жениться... Ну и что с того? Познакомитесь поближе, а там видно будет. Главное — не сидеть дома и не бояться жизни.
Она ушла в тот день совсем другой. Выпрямленная, с искоркой в глазах. А в прихожей обернулась:
— Галочка... спасибо. Давно я так ни с кем не говорила... По душам, значит...
А вечером позвонила — голос дрожал от волнения:
— Галочка, я ему позвонила! Сказала, что готова в театр сходить, если приглашение ещё в силе!
— И как он?
— Обрадовался! Говорит, завтра же билеты купит! В драматический театр на "Бесприданницу"... Ой, Галочка, что я наделала? Вдруг я не понравлюсь?..
— Понравитесь, — успокоила я её. — Обязательно понравитесь.
Я положила трубку и рассмеялась. Вот она, изюминка жизни. Моя свекровь в шестьдесят три года собирается на свидание. А я помогла ей решиться.
С тех пор жизнь потекла совсем по-другому.
Нина Сергеевна приходила реже — раз в неделю, не больше. И всегда предупреждала заранее. А иногда прибегала специально поделиться новостями про Петровича.
— Галочка, представляете — съездили на дачу к его сыну! Такой хороший парень, жена тоже приятная. Шашлыки жарили, в волейбол играли...
Или:
— Вчера в филармонии были, на концерте симфонической музыки. Я же раньше классику не очень понимала, а он так интересно объясняет... И знаете, Галочка, я ему обеды теперь готовлю по выходным. Он так радуется, как ребёнок!
— Галочка, а вы не подумайте ничего такого, — говорила она с лукавой улыбкой, — мы же в возрасте уже, всё чинно-благородно...
— Нина Сергеевна, — отвечала я, — а что, если не чинно-благородно? Вы взрослые люди, имеете право на личную жизнь.
И она хохотала, как девчонка.
Витя говорил, что его мать помолодела лет на десять. Что в глазах у неё появился блеск, какого он не видел уже много лет. Что она теперь о нас не беспокоится каждую минуту, а сама живёт полной жизнью.
— Знаешь, Галь, — сказал он как-то вечером, — мне кажется, мама впервые за много лет счастлива. После отца она как будто только обязанности выполняла — за мной следила, за квартирой... А теперь она живёт для себя.
А я думала про то, как всё просто оказалось. Не надо было ругаться, выяснять отношения, жаловаться мужу. Достаточно было перестать играть роль виноватой невестки. Просто быть собой — в халате, с непричёсанными волосами, с правом на беспорядок в собственном доме.
И дать другому человеку возможность тоже быть собой.
Через полгода Нина Сергеевна зашла с тортом — отмечать полугодовую годовщину отношений с Петровичем.
— Галочка, — сказала она торжественно, ставя коробку на стол, — я хочу вам сказать спасибо. Если бы не вы, не тот наш разговор...
— За что спасибо, Нина Сергеевна?
— За то, что научили меня не бояться быть собой. Не бояться показаться несовершенной. И не бояться счастья.
Я усмехнулась:
— Нина Сергеевна, это вы меня научили не бояться быть собой.
— Как это?
— А так. Когда я перестала подстраиваться под ваши ожидания, вы перестали ожидать от меня невозможного. Мы обе стали настоящими.
Мы сидели на кухне, ели торт с кремовыми розочками и пили кофе из тех самых обычных чашек, которые полгода назад казались Нине Сергеевне недостаточно праздничными.
За окном пролетал обычный вечер обычного дня. Но в воздухе висело что-то новое — лёгкость, что ли. Или просто понимание того, что люди могут меняться в любом возрасте.
И что иногда достаточно просто сказать "нет" и налить кофе.
Недавно она призналась, что Петрович сделал ей предложение.
— Не венчаться, конечно, — пояснила она, краснея. — Мы же оба верующие, а у меня муж был... Но жить вместе. У него квартира больше, светлее...
— И что вы ответили?
— Пока думаю. Страшно как-то... А вдруг не получится?
— А вдруг получится? — спросила я. — Нина Сергеевна, вам семьдесят лет не будет ещё долго. Это же целая жизнь впереди. Зачем её в одиночестве проводить?
Она кивнула:
— Правда... Петрович так же говорит. "Нам Бог ещё лет пятнадцать хороших дал. Грех их просто так растратить..."
Сегодня утром она позвонила рано — в восемь утра.
— Галочка, я согласилась!
— Поздравляю! Когда?
— Через месяц. И знаете... я хотела спросить... Вы не будете против, если мы небольшое торжество устроим? Человек на двадцать — родственники, друзья... У меня дома или в кафе...
— Конечно, устраивайте!
Когда я рассказала об этом Вите, он долго молчал, а потом сказал:
— Знаешь, Галь, я горжусь своей мамой. В её возрасте решиться на новую жизнь... И тобой горжусь. Не каждая невестка смогла бы так поддержать свекровь.
А я подумала: не поддержать, а просто дать быть человеком. Не идеальной свекровью, не строгой наставницей, а живой женщиной со своими желаниями и правом на ошибки.
Иногда мне кажется, что тот четвергский разговор за кухонным столом изменил не только нашу с Ниной Сергеевной жизнь. Он изменил меня саму. Научил не бояться быть несовершенной. Не стремиться соответствовать чужим ожиданиям.
И самое главное — он показал, что счастье может прийти в любом возрасте. Надо только не бояться его впустить.
И налить кофе.
***
Здесь про то, как жизнь меняется от одного честного слова.
Подписывайтесь, если тоже устали играть чужие роли и хотите историй о настоящих людях.
***