– Вам придётся съехать! – заявила падчерица, – Отец оставил эту квартиру мне, а не вам!
Эти слова хлестнули Валентину Сергеевну, как пощёчина. Она медленно опустилась на краешек дивана, где ещё недавно они с Иваном смотрели вечерние новости. Мебель, так долго хранившая тепло их семейной жизни, вдруг стала чужой и холодной.
– Ты же знаешь, что мы с отцом прожили здесь пятнадцать лет, – тихо произнесла Валентина, пытаясь совладать с дрожью в голосе. – Эта квартира – мой дом.
Кристина поморщилась, демонстративно сняла модное пальто и бросила его на кресло, словно уже была здесь полноправной хозяйкой.
– Не ваш, а отцовский. И теперь – мой. Завещание не оставляет никаких сомнений.
Вчера похоронили Ивана. Сердце не выдержало. Врачи говорили об инфаркте, но Валентина знала: её муж просто устал бороться. Последние годы работы на заводе, проблемы со здоровьем, постоянные ссоры с дочерью от первого брака – всё это подтачивало его силы.
– Я не спорю с завещанием, Кристина, – Валентина подняла взгляд. – Просто дай мне время найти другое жильё. Сама понимаешь, на одну пенсию квартиру не снимешь, нужно искать варианты.
– Варианты нужно было искать раньше, – отрезала падчерица, небрежно стряхивая невидимые пылинки с дорогого костюма. – У вас две недели. Потом я вызову службу для освобождения жилплощади.
Валентина вздрогнула. В свои пятьдесят семь она никогда не думала, что окажется практически на улице. Они с Иваном жили скромно, он все силы отдавал заводу, она работала медсестрой в поликлинике. Откладывать не получалось – то лекарства нужны, то ремонт, то самой Кристине помогали, когда она училась в институте.
– Куда же мне идти? – спросила Валентина, чувствуя, как подступают слёзы.
– Это не мои проблемы, – хмыкнула Кристина, доставая телефон. – У вас есть сын, вот пусть он и заботится о своей матери. А мне нужно делать ремонт, прежде чем сдавать эту квартиру. Тут всё устарело.
– Сдавать? Ты не собираешься здесь жить?
Кристина закатила глаза, словно разговаривала с несмышлёным ребёнком.
– Конечно, нет. У меня трёхкомнатная в центре. Зачем мне эта старая хрущёвка на окраине? Буду сдавать, деньги лишними не бывают.
В дверь позвонили. Кристина открыла, на пороге стоял молодой человек с папкой бумаг – риэлтор, как выяснилось. Они прошли на кухню, зашуршали бумагами. Валентина слышала обрывки фраз: «перспективный район», «после косметического ремонта можно и тридцать тысяч в месяц», «документы оформим быстро».
Когда риэлтор ушёл, Кристина собралась уходить.
– И ещё, – бросила она уже в дверях. – Мебель я тоже буду менять, так что можете забрать своё барахло. Что не заберёте – выброшу.
Дверь захлопнулась. Валентина осталась одна в квартире, которая ещё вчера была её домом, а сегодня превратилась в чужую территорию. Она обвела взглядом знакомые стены. Вот здесь, в углу гостиной, стояла их первая новогодняя ёлка. А тут, у окна, Иван любил пить чай по утрам, разгадывая кроссворды. На этих обоях – следы от карандаша, которым её внук измерял свой рост.
Тяжело поднявшись, она подошла к серванту, достала старую фотографию – они с Иваном на отдыхе в Анапе. Счастливые, загорелые. Так давно это было. Телефон зазвонил неожиданно громко, заставив её вздрогнуть. Звонила соседка Нина.
– Валя, как ты? Я видела, к тебе Кристина приходила. Очень уж недовольная вышла.
– Ниночка... – голос Валентины дрогнул. – Она велела мне съехать. Квартира теперь её.
В трубке повисла пауза.
– Вот ведь зараза! – не сдержалась Нина. – И когда успела отца обработать? Он же всегда говорил, что вы с ним вместе эту квартиру в порядок приводили, что она ваша общая!
– Видимо, передумал. Я не знаю, Нина. Иван в последний год сильно сдал, стал забывчивым. Может, не понимал, что подписывает.
– И что теперь делать будешь?
– Сыну позвоню. Может, временно пустит к себе.
Сын Валентины от первого брака, Антон, жил в соседнем городе. Отношения у них были хорошие, но нечастые – работа, семья, дети. Да и квартира у него однокомнатная, жена, двое детей. Куда там ещё мать-пенсионерку?
– Приезжай ко мне, – решительно заявила Нина. – У меня комната свободная есть, поживёшь, пока что-то не решится.
– Спасибо, родная, но я сначала попробую с сыном поговорить.
Разговор с Антоном вышел тяжёлым. Он был возмущён поступком Кристины, обещал приехать и «поговорить с этой гадиной по-мужски». Валентина еле отговорила его.
– Не надо скандалов, сынок. Она в своём праве, квартира действительно была записана на Ивана. Просто помоги мне с переездом.
– Мам, ты можешь переехать к нам, ты же знаешь. Только место у нас...
– Я понимаю, Антошенька. Не волнуйся. Что-нибудь придумаем.
Положив трубку, Валентина начала собирать вещи. Что взять с собой? Куда деть всё остальное? Старый сервиз, который они с Иваном купили на первую зарплату. Кресло, в котором он любил читать газеты. Фотоальбомы, книги, сувениры из поездок...
Раздался звонок в дверь. На пороге стояла Алла Петровна из квартиры напротив, с кастрюлей в руках.
– Принесла тебе супчик куриный. Ты ведь сейчас не до готовки.
– Спасибо, Аллочка, – Валентина пропустила соседку в квартиру. – Только я скоро съезжать буду, Кристина квартиру забирает.
– Как это – забирает? – всплеснула руками соседка, чуть не расплескав суп. – Она же тут и не жила никогда! Только деньги с отца тянула!
– Завещание такое, ничего не поделаешь.
Алла Петровна поставила кастрюлю на стол и решительно уселась на стул.
– А ты к юристу обращалась? Вы же с Иваном в браке были, тут должна быть какая-то доля твоя.
– Какой юрист, Алла? На что я его найму? Да и что он скажет? Если Иван всё завещал дочери, значит, так тому и быть.
– Нет, Валечка, так дела не делаются. Вот, у меня племянник в юридической конторе работает. Давай я ему позвоню, пусть хоть проконсультирует бесплатно.
Валентина хотела отказаться, но что-то в словах соседки заставило её задуматься. А что, если действительно есть какой-то выход? Что, если Иван не хотел оставить её без крыши над головой?
Племянник Аллы Петровны, Дмитрий, приехал вечером. Молодой, энергичный юрист внимательно выслушал историю Валентины, задал несколько вопросов и задумался.
– Когда вы вступили в брак с Иваном Петровичем?
– Пятнадцать лет назад, в 2010-м.
– А квартира когда была приобретена?
– Она не приобреталась, это была квартира его родителей. Иван в ней вырос.
– Понятно. А скажите, вы вкладывали деньги в ремонт, благоустройство жилья?
Валентина горько усмехнулась.
– Конечно. Мы всё делали вместе. Иван на заводе работал, я в поликлинике. Всё, что зарабатывали, в дом вкладывали.
Дмитрий что-то записал в блокнот.
– Есть документы, подтверждающие эти расходы? Чеки, договоры с мастерами?
– Какие чеки, Дима? Пятнадцать лет прошло. Да и не думали мы тогда ни о каких документах. Жили как муж и жена, всё общее.
– А собственность на квартиру официально не переоформлялась на вас обоих?
– Нет. Иван говорил, что это формальности, что и так всё пополам.
Дмитрий нахмурился.
– К сожалению, юридически ситуация не в вашу пользу. Если квартира была личной собственностью вашего мужа до брака, и право собственности не переоформлялось на вас обоих, то по закону она не является совместно нажитым имуществом.
– То есть, Кристина права? – упавшим голосом спросила Валентина.
– Формально – да. Но! – юрист поднял палец. – Есть одна зацепка. Вы сказали, что вкладывали в эту квартиру собственные средства, существенно улучшая её состояние. Если мы сможем это доказать, то у вас появляется право на компенсацию этих вложений.
– Но как это доказать без чеков?
– Свидетельские показания соседей, фотографии «до» и «после», может быть, какие-то записи расходов, если вы их вели. В конце концов, экспертиза может установить примерную стоимость и время проведения ремонтных работ.
Алла Петровна, всё это время сидевшая рядом, энергично закивала:
– Конечно, мы все подтвердим! Я прекрасно помню, какой убитой была эта квартира, когда Иван привёз тебя сюда. Дыры в полу, обои облезлые, сантехника довоенная. А сейчас? Красота!
Дмитрий улыбнулся:
– Вот видите? Уже есть первый свидетель. Соберите фотографии, запишите, что и когда делали в квартире, сколько примерно это стоило. И вот ещё что важно – вы живёте здесь, зарегистрированы по этому адресу?
– Да, конечно.
– Это хорошо. Просто так выселить вас нельзя, для этого нужно решение суда. А мы постараемся, чтобы суд учёл все обстоятельства.
Впервые за эти страшные дни Валентина почувствовала проблеск надежды. Может быть, не всё потеряно?
Когда Дмитрий ушёл, обещав подготовить необходимые документы, Алла Петровна осталась помогать собирать доказательства. Они достали старые фотоальбомы, нашли снимки, на которых видно состояние квартиры в разные годы. Потом соседка предложила обойти дом и собрать подписи жильцов, которые могли подтвердить, что Валентина и Иван вместе занимались ремонтом.
– А ещё, – вспомнила Алла, – у вас же газовую плиту меняли пару лет назад! Там должны быть документы, и наверняка оформлены они на тебя!
Действительно, среди бумаг нашлись квитанции, где Валентина фигурировала как заказчик работ. Нашлись и другие документы – счета за материалы, договор с бригадой, которая меняла окна.
Однако этого было недостаточно. Дмитрий честно предупредил: даже если удастся доказать вложения, речь будет идти только о денежной компенсации, а не о праве остаться в квартире.
– Но это хоть что-то, – вздохнула Валентина. – На эти деньги можно было бы снять жильё на первое время.
Прошла неделя. Кристина не появлялась, но прислала сообщение, напоминая о сроках выселения. Валентина занималась сбором документов, попутно пытаясь решить, куда деть вещи. Нина предложила перевезти часть к ней, но большинство пришлось бы отдать или выбросить.
Раздался звонок в дверь. Валентина открыла и увидела пожилого мужчину, которого сперва не узнала.
– Здравствуйте, Валентина Сергеевна, – поздоровался гость. – Я Михаил Степанович, отец Ивана. Можно войти?
Валентина растерялась. Свёкор никогда не жаловал её, считая, что сын мог найти пару получше. После ссоры много лет назад они практически не общались, и на похороны Ивана старик не пришёл.
– Конечно, проходите, – она отступила, пропуская его в квартиру.
Михаил Степанович прошёл в гостиную, тяжело опустился в кресло. Возраст брал своё – некогда прямая спина согнулась, волосы полностью поседели.
– Я слышал, что Кристина выгоняет вас из квартиры, – прямо начал он.
– Да, – просто ответила Валентина. – Завещание на неё, она имеет право.
Старик покачал головой.
– Знаете, я никогда не был к вам расположен. Считал, что Ваня совершил ошибку, женившись во второй раз. Особенно после того, как Люда, его первая жена, так страдала.
Валентина молчала. Что тут скажешь? Она знала об отношении свёкра.
– Но годы идут, и многое видится иначе, – продолжил Михаил Степанович. – Я следил за вашей жизнью, хоть и издалека. Видел, как вы заботились о сыне, как поддерживали его, когда здоровье стало подводить. Соседи говорили, что лучшей жены и не сыскать.
Он достал из внутреннего кармана пиджака конверт.
– Я не могу изменить решение сына по поводу завещания. Но я хочу отдать вам это.
В конверте лежали документы на небольшой дом в деревне, в пятидесяти километрах от города.
– Это дом моих родителей, – пояснил свёкор. – Я там вырос, а потом переехал в город. Дом крепкий, ухоженный. Есть огород, сад. Конечно, не квартира в городе, но своя крыша над головой.
Валентина не верила своим глазам.
– Но почему? Почему вы решили...
– Потому что это правильно, – просто ответил старик. – Иван любил вас. А я любил сына, хоть и не всегда умел это показать. Считайте это моим запоздалым примирением.
Он поднялся, собираясь уходить.
– Там всё оформлено на ваше имя. Можете въезжать хоть завтра.
– Спасибо, – только и смогла выдавить Валентина, чувствуя, как к горлу подступают слёзы.
У двери Михаил Степанович остановился:
– И ещё кое-что. Я разговаривал с Кристиной. Она не знала о моём решении отдать вам дом, но я сказал ей кое-что важное. Эта квартира... она была приватизирована на моё имя и Ивана. Мы были совладельцами. Я никогда не передавал свою долю сыну официально. Просто уехал, а он остался жить здесь. По документам я до сих пор владею половиной этой квартиры.
Валентина широко раскрыла глаза.
– То есть...
– То есть, юридически Кристина унаследовала только половину квартиры. Вторая половина – моя. И я не собираюсь её продавать или сдавать.
Следующим утром появилась Кристина. Она была бледна и заметно нервничала.
– Дед сказал, что половина квартиры его, – без предисловий начала она. – Это правда?
– Да, – спокойно ответила Валентина. – Я проверила документы. Михаил Степанович никогда не отказывался от своей доли.
– Но отец говорил, что квартира полностью его!
– Видимо, он сам так думал. Документы на приватизацию оформлялись давно, может, он забыл детали.
Кристина нервно забарабанила пальцами по столу.
– И что теперь?
– Теперь тебе придётся договариваться с дедом, если хочешь полностью владеть квартирой.
– А он сказал, что не продаст свою долю, пока я не компенсирую тебе стоимость всех улучшений, которые вы с отцом внесли в квартиру!
Валентина пожала плечами:
– Это его решение.
– Это шантаж! – вспыхнула Кристина. – Вы сговорились против меня!
– Никто ни против кого не сговаривался. Просто каждый имеет право распоряжаться своей собственностью. Как ты – своей половиной квартиры, так и Михаил Степанович – своей.
Падчерица хотела что-то возразить, но осеклась. В дверь позвонили. На пороге стоял Антон с женой и детьми.
– Мама, мы приехали помочь с переездом, – он обнял Валентину, потом заметил Кристину. – А, и ты здесь. Выселяешь мачеху? Молодец, благородно.
– Не твоё дело, – огрызнулась Кристина.
– Моё, – спокойно ответил Антон. – Это моя мать, и если она останется без крыши над головой, жить она будет у меня. А мы с тобой, Кристина, будем общаться в суде по поводу компенсации.
Падчерица нервно сглотнула.
– Какой ещё компенсации?
– За те деньги, которые мама вложила в этот дом за пятнадцать лет. Дмитрий уже подготовил иск. Там приличная сумма выходит.
Кристина переводила взгляд с Валентины на Антона, потом снова на Валентину. Наконец, она вздохнула:
– Ладно. Чего вы хотите?
– Справедливости, – просто ответил Антон. – Мама переезжает в дом, который ей подарил Михаил Степанович. А ты выплачиваешь ей компенсацию за вложенные в квартиру средства. По оценке независимого эксперта, без суда и лишнего шума.
– А дедова доля?
– Это уж вы с ним решайте.
Падчерица молчала несколько минут, обдумывая ситуацию. Потом медленно кивнула:
– Хорошо. Пусть будет так.
Спустя месяц Валентина уже обживалась в деревенском доме. Оказалось, что жизнь за городом имеет свои преимущества – чистый воздух, тишина, природа. Выращенные своими руками овощи казались вкуснее магазинных, а яблоки в старом саду – слаще.
Соседи оказались приветливыми людьми. Узнав историю Валентины, они приняли её как родную, помогали советом и делом. Антон с семьёй приезжал каждые выходные, дети были в восторге от простора и свободы.
Михаил Степанович тоже навещал её, постепенно их отношения теплели. Старик рассказывал истории из жизни семьи, о детстве Ивана, показывал сохранившиеся фотографии.
В один из таких вечеров, сидя на веранде с чашкой чая, Валентина поймала себя на мысли, что впервые за долгое время чувствует покой. Деньги, полученные от Кристины, позволили обустроить дом по своему вкусу, провести газ, сделать ванную комнату. А главное – здесь, в этих стенах, не было горьких воспоминаний о последних днях, не было призраков прошлого.
– Знаешь, Иван, – тихо произнесла она, глядя на заходящее солнце, – может, так даже лучше. Новый дом, новая жизнь. Я справлюсь.
Ей показалось, что тёплый вечерний ветер донёс до неё едва слышное: «Я знаю, ты справишься». Валентина улыбнулась и подняла чашку, словно произнося тост:
– За новый дом!
Дверь скрипнула, на веранду вышел Михаил Степанович с пирогом, который привезла соседка. В саду раздавались голоса внуков, ловивших последних летних бабочек. Жизнь продолжалась, и в ней, несмотря ни на что, было место для счастья. </artifact>
– Вам придётся съехать! – заявила падчерица, – Отец оставил эту квартиру мне, а не вам!
Эти слова хлестнули Валентину Сергеевну, как пощёчина. Она медленно опустилась на краешек дивана, где ещё недавно они с Иваном смотрели вечерние новости. Мебель, так долго хранившая тепло их семейной жизни, вдруг стала чужой и холодной.
– Ты же знаешь, что мы с отцом прожили здесь пятнадцать лет, – тихо произнесла Валентина, пытаясь совладать с дрожью в голосе. – Эта квартира – мой дом.
Кристина поморщилась, демонстративно сняла модное пальто и бросила его на кресло, словно уже была здесь полноправной хозяйкой.
– Не ваш, а отцовский. И теперь – мой. Завещание не оставляет никаких сомнений.
Вчера похоронили Ивана. Сердце не выдержало. Врачи говорили об инфаркте, но Валентина знала: её муж просто устал бороться. Последние годы работы на заводе, проблемы со здоровьем, постоянные ссоры с дочерью от первого брака – всё это подтачивало его силы.
– Я не спорю с завещанием, Кристина, – Валентина подняла взгляд. – Просто дай мне время найти другое жильё. Сама понимаешь, на одну пенсию квартиру не снимешь, нужно искать варианты.
– Варианты нужно было искать раньше, – отрезала падчерица, небрежно стряхивая невидимые пылинки с дорогого костюма. – У вас две недели. Потом я вызову службу для освобождения жилплощади.
Валентина вздрогнула. В свои пятьдесят семь она никогда не думала, что окажется практически на улице. Они с Иваном жили скромно, он все силы отдавал заводу, она работала медсестрой в поликлинике. Откладывать не получалось – то лекарства нужны, то ремонт, то самой Кристине помогали, когда она училась в институте.
– Куда же мне идти? – спросила Валентина, чувствуя, как подступают слёзы.
– Это не мои проблемы, – хмыкнула Кристина, доставая телефон. – У вас есть сын, вот пусть он и заботится о своей матери. А мне нужно делать ремонт, прежде чем сдавать эту квартиру. Тут всё устарело.
– Сдавать? Ты не собираешься здесь жить?
Кристина закатила глаза, словно разговаривала с несмышлёным ребёнком.
– Конечно, нет. У меня трёхкомнатная в центре. Зачем мне эта старая хрущёвка на окраине? Буду сдавать, деньги лишними не бывают.
В дверь позвонили. Кристина открыла, на пороге стоял молодой человек с папкой бумаг – риэлтор, как выяснилось. Они прошли на кухню, зашуршали бумагами. Валентина слышала обрывки фраз: «перспективный район», «после косметического ремонта можно и тридцать тысяч в месяц», «документы оформим быстро».
Когда риэлтор ушёл, Кристина собралась уходить.
– И ещё, – бросила она уже в дверях. – Мебель я тоже буду менять, так что можете забрать своё барахло.
Самые популярные рассказы среди читателей: