Российские поликлиники стремительно меняют национальный состав. На табличках кабинетов всё чаще красуются экзотические имена и фамилии, а привычный визит к доктору превращается в урок межнационального общения. Врачи-мигранты буквально заполонили медучреждения — от участковых терапевтов до узких специалистов.
Еще десять лет назад встретить в обычной поликлинике врача с азиатской внешностью было редкостью. Сегодня это норма. В некоторых московских медучреждениях иностранные специалисты составляют треть персонала, а в отдельных клиниках их доля доходит до половины.
Друзья! Чтобы оставаться в курсе выхода новых статей на канале, вы можете подписаться на наш телеграм канал. А помимо анонсов статей, там будет уникальный и интересный материал, которого нет на дзене. Присоединяйтесь!"
Москвичка Татьяна называет свою районную поликлинику "миграционным центром с медицинским уклоном". "Фамилии на табличках сплошь азиатского происхождения — как в конторе ЖЭКа", — жалуется женщина.
И это не преувеличение. Пройдитесь по коридорам любой крупной поликлиники — увидите врачей из Казахстана, Кыргызстана, Таджикистана, Узбекистана, Азербайджана. Работают хирургами, терапевтами, гинекологами, педиатрами. Некоторые едва говорят по-русски, но уже принимают пациентов.
Языковой барьер превращает обычный прием в квест. Пациент пытается объяснить симптомы, врач переспрашивает, не понимая половины слов. Результат — неточный диагноз, неправильное лечение, потерянное время.
История Татьяны показательна: муж пришел к хирургу из бывшей советской республики с воспаленным пальцем. Врач диагностировал серьезное заболевание, грозящее ампутацией, но отправил на плановую консультацию через два месяца. В больнице схватились за голову — пациента нужно было оперировать немедленно.
Массовый приток врачей-мигрантов начался около пяти лет назад. Государство открыло шлюзы, упростив процедуры признания иностранных дипломов и получения разрешений на работу. Особенно лояльные условия создали для выходцев из постсоветских стран.
Схема отработана до мелочей. Врач из Средней Азии или Закавказья приезжает в Россию с дипломом местного медвуза. Документ автоматически признается благодаря межгосударственным соглашениям. Остается пройти аккредитацию — формальную процедуру с тестами и практическими заданиями.
Через полгода — вид на жительство, через год — российское гражданство. Формально уже не мигрант, а полноценный гражданин РФ с правом работать врачом. Никаких дополнительных экзаменов, переподготовки, адаптационных курсов.
В развитых странах врач-иностранец должен заново пройти резидентуру, изучить местные протоколы лечения, сдать сложные экзамены. У нас достаточно справки о признании диплома и успешной аккредитации.
"Пришла к терапевту, а там таджик" - говорит местная жительница.
Почему врачи-мигранты так легко захватывают российскую медицину? Ответ простой — местные специалисты массово покидают профессию. Кадровый голод в здравоохранении достиг критических масштабов.
Цифры шокируют: России не хватает 50-60 тысяч врачей. Только в Москве дефицит составляет 25 тысяч специалистов. Треть выпускников медвузов не идет работать по специальности, предпочитая фармбизнес, торговлю медоборудованием, любую деятельность, кроме лечения людей.
Причины массового бегства очевидны. Зарплаты врачей не соответствуют нагрузке и ответственности. Молодой специалист в поликлинике получает 30-40 тысяч рублей, работая с утра до ночи. За такие деньги в Москве можно разве что выживать.
Следственный комитет активно возбуждает уголовные дела против врачей за профессиональные ошибки. Один неудачный случай — и можешь оказаться на скамье подсудимых. Кто захочет рисковать свободой за копеечную зарплату?
Пандемия COVID-19 унесла жизни сотен медработников. Спецоперация забрала на фронт анестезиологов, хирургов, травматологов. Система здравоохранения обескровлена в прямом смысле.
Пустующие места охотно занимают врачи-мигранты. Для них российская зарплата — богатство по сравнению с доходами на родине. Врач из Таджикистана в московской поликлинике получает в десять раз больше, чем дома.
Многие работают в клиниках для соотечественников — узбеки лечат узбеков, киргизы киргизов. Это логично и правильно: языкового барьера нет, культурные особенности понятны. Проблемы начинаются, когда такие врачи попадают в обычные поликлиники.
История Карима из Нигерии типична. Окончил медвуз в Воронеже, долго не мог найти работу по специальности. Подрабатывал в ресторане, таксистом, массажистом. Только получив разрешение на проживание, устроился участковым терапевтом в Москве.
"Пациент видит меня, говорит: 'Я перезапишусь'. Если не назначаю то, что хотят, сразу: 'негр приехал, получает зарплату и ничего не делает'", — рассказывает врач. Коллеги держат дистанцию, в трудную минуту помогать не спешат.
Качество врачей-мигрантов сильно варьируется. Специалист из Белоруссии или Казахстана ничем не хуже российского коллеги — медицинские школы там сохранили советские традиции. Но врач из отдаленной области Таджикистана может оказаться случайным человеком с купленным дипломом.
Система контроля качества существует формально. Документы проверяют, аккредитацию проводят, но фильтр работает плохо. Взятки, связи, формальный подход — всё как обычно в российских реалиях.
Пример из практики: хирург из Центральной Азии диагностировал у пациента флегмону — опасное заболевание, требующее экстренной операции. Но отправил на плановую консультацию через два месяца. Человека спасли только случайность и здравый смысл родственников.
Подросток Алина пришла к гинекологу и обнаружила в кабинете взрослого мужчину-дагестанца. "Как девочка может обследоваться у такого врача?" — недоумевает мать. Культурные различия добавляют проблем к медицинским.
Пациенты адаптируются к новым реалиям по-разному. Одни принципиально записываются только к врачам с русскими фамилиями. Другие смиряются с языковым барьером ради быстрого получения направлений и справок.
Третьи ищут компромиссы — идут к врачам-мигрантам за простыми процедурами, но при серьезных проблемах обращаются к проверенным российским специалистам. Медицина незаметно разделилась по национальному признаку.
Появились клиники, специализирующиеся на мигрантах. Персонал говорит на нескольких языках, понимает культурные особенности, знает специфику заболеваний, характерных для выходцев из определенных регионов.
Массовый приток врачей-мигрантов запускает цепную реакцию. Российские специалисты чувствуют конкуренцию со стороны готовых работать за меньшие деньги коллег. Престиж профессии падает еще больше.
Качество медицинского образования деградирует. Зачем напрягаться, если можно пригласить готового специалиста из соседней страны? Медвузы штампуют дипломы, не особо заботясь о знаниях выпускников.
Пациенты теряют доверие к системе здравоохранения. Поход к врачу превращается в лотерею: повезет с доктором — получишь помощь, не повезет — в лучшем случае потеряешь время.
Власти проблему не отрицают, но говорят осторожно. Депздрав Москвы утверждает: медучреждения укомплектованы квалифицированными кадрами. Национальность врача значения не имеет, главное — профессионализм.
"Ведется работа по повышению имиджа медпрофессии, чтобы пациенты обращали внимание на качество помощи, а не на происхождение врача", — заявляют чиновники.
Созданы центры переподготовки, курсы повышения квалификации, школы профессионального роста. Каждый врач проходит испытательный срок. На бумаге всё выглядит прилично.
На деле система работает формально. Курсы переподготовки превратились в процедуру получения справок за деньги. Испытательный срок проходят практически все — кадровый голод не позволяет быть придирчивыми.
Процесс зашел слишком далеко, чтобы его остановить. Врачи-мигранты прочно обосновались в российском здравоохранении и будут расширять присутствие. Демографическая ситуация в стране, миграционная политика, экономические факторы — всё работает в их пользу.
Через десять лет врач-мигрант в российской поликлинике станет нормой, а не исключением. Пациентам придется привыкать к многоязычной медицине, культурным различиям, новым стандартам общения.
Вопрос не в том, хорошо это или плохо. Глобализация неизбежна, медицинская миграция — мировой тренд. Важно другое: сможет ли государство обеспечить качественную подготовку и контроль всех врачей независимо от происхождения?
Пока ответ неутешителен. Система управления здравоохранением архаична, финансирование недостаточно, контроль качества формален. В таких условиях национальность врача действительно может иметь значение — как косвенный показатель уровня подготовки.
Российская медицина стоит на пороге больших перемен. Врачи-мигранты уже не гости, а полноправные хозяева во многих медучреждениях. Остается надеяться, что эти перемены пойдут на пользу пациентам, а не превратят поход к врачу в экстремальное приключение с непредсказуемым финалом.
Хотите узнать больше о необычных уголках планеты и погрузиться в традиции далеких народов? Подписывайтесь на канал, чтобы отправиться в захватывающее путешествие по культуре, обычаям и самым удивительным историям! 🌍
Друзья, если вы хотите поддержать наш канал, вы сможете сделать это по специальной ссылке! Это помогает каналу расти и публиковать для вас больше увлекательных, интересных и невыдуманных историй.
Рекомендуем ознакомиться⬇️