Есть мнение, что если сапожник тачает сапоги один, помощников не нанимает, а значит и не эксплуатирует, то он уже сразу и «не буржуй». И с этим мнением Карл Маркс категорически не согласился бы. Ибо по Марксу, противопоставляемый буржуазии пролетариат, это только наёмные работники, и не все! Даже среди наёмных, только не квалифицированные. Иначе, ерунда получится, – министры в правительствах капиталистических государств, артисты с фантастическими доходами, другие ценные специалисты, ведущие образ жизни более чем буржуазный, – все «пролетарии», поскольку работают по найму. Но Маркса давно уже никто не спрашивает, так ещё со времён Ленина повелось. Интересно же мнение тем, что в нём упоминается эксплуатация.
Следовательно об эксплуатации. Фигурирующий в диалоге сапожник – пример неудачный. Проще взять более жизненный. Пусть речь о владельце кафе. Он покупает пирожные у индивидуального предпринимателя – работающего на дому кондитера. Что, кстати, является практикой распространённой. Эксплуатирует ли ресторатор кондитера? Очевидно что нет. Причём, как по «Капиталу», так и по логике. Если ресторатор назначит за пирожные цену заниженную, – с наценкой большей, чем ему по совести причитается в качестве вознаграждения за реализацию товара, – кондитер будет искать другие каналы сбыта продукции. Иначе вышло бы, кто ресторатор и Мосводоканал эксплуатирует. Платит же за воду?
Теперь допустим, что владелец кафе раскрутился и того же кондитера нанимает, чтобы тот пёк торты на кухне заведения. Доходы кондитера меньше не станут, – иначе он не согласится. Но ресторатор превратится в «эксплуататора». Поскольку, – комментатор обосновывает тезис так, – не делится прибылью с кондитером, в точном соответствии с затраченным трудом. Однако, тут уже что-то странное. Покупая у кондитера торты ресторатор с ним прибылью тоже не делился. И о том чему и по каким прейскурантам соответствуют затраты труда каждого не думали ни тот, ни другой. Смысл считать чужие деньги, и чужой труд тем паче? Кондитер оценивал свой труд в некую сумму, – её он и получал в виде прибыли с продажи тортов. Её он получать и продолжил уже в виде зарплаты на карточку пятого и двадцатого.
Эксплуатации кондитер не подвергается, и едва ли, – если не является «советчиком» (но тогда бы он не работал), – «угнетённым» себя не считает. Сколько прибыли приносит кафе, сколько себе владелец оставляет на личное потребление, кондитера не касалось раньше, – а с тех пор как он нанялся, особенно не касается. На долю в этой прибыли он в любом случае не имеет никаких прав, так как, будучи наёмным работником, не имеет своей доли и в убытках предприятия.
...Вот по этой причине, большинство людей, – причём огромное, не меньше 80%, – никогда своего бизнеса затевать не пробовали. Бизнес предполагает возможность убытков и потери вложений, – очень даже не иллюзорные. Половина малых предприятий разоряются в первый год, дальше вероятность убывает, но всегда она не нулевая. В фантазиях же о (мифических) «сталинских артелях» вложения как-то не фигурируют. Если вдруг собрались мужики, скинулись, купили себе станки, арендовали помещение, вместе работают, – организовали артель, – то раздел плодов будет не по труду, а с учётом в том числе и вложенных в предприятие денег. Никто не скажет, что иной подход будет честным.
Кондитер в кафе денег не вкладывал, потерять их не рискует, значит, и прибыль не его. По труду же, сколько заработал, он честно получает. И с этим, опять-таки, никто не подумает спорить, если заменить кондитера на учителя. Учитель в государственной школе эксплуатации подвергается? А в частной?
Хороший, кстати, вопрос. По доходам наёмных работников заметно сразу становится, что если кто-то и является лютым эксплуататором, то не буржуй, а государство. Особенно если оно социалистическое. Но последнее и понятно, поскольку именно при социализме возможность эксплуатации человека человеком есть.
Нет никакой разницы заплатить ли часовщику за ремонт ваших часов или заплатить ему зарплату за то чтобы он чужие часы ремонтировал. В обоих случаях речь о покупке услуг, – чужого труда. К эксплуатации данная сделка отношения не имеет. Как и любая сделка вообще. И тут неважно, что тот кто труд продаёт, вынужден это делать, чтоб деньги были. Тот кто покупает, тоже покупать вынужден, иначе бы не потратился. Но это не значит, что эксплуатации не было и нет.
Например, рабский труд – типичная эксплуатация. Эксплуатации, несомненно, подвергались и крепостные, – включая колхозников. Эксплуатация возможной становится там, где применяются внеэкономические методы принуждения к труду. Или же, как при плановой экономике, существует монополия работодателя, устанавливающего расценки на труд на своё усмотрение.