Сцена 6. Михаил.
Степь Казахстана бескрайняя — ведь когда-то здесь было дно океана. Ветер раздувал коричневые волосы мальчишки, стоявшего посреди редкой травы. Он был тоненьким, но в его присутствии сразу ощущалась непоколебимая уверенность. Словно он — умудрённый дед, проживший в этих степях сотни лет, видевший тысячи звездопадов и владевший всем этим бескрайним полем. Мальчик прищурился и посмотрел вдаль, разглядывая там бегущих к нему навстречу двух пацанов. Это были его друзья — Генка и Витя.
Вдруг мальчик нахмурился. Что-то явно было не так. Пацаны бежали не вприпрыжку — они бежали из страха.
До него стали доноситься их крики:
— Мишка, беги, беги в карьер! К нашему месту!
И они махали руками, призывая его срочно сорваться с места, не дожидаясь их.
Мишка побежал. Его инстинкты никогда не оспаривались внутренними диалогами. Он всё понял ещё до того, как узнал. Он рванул с места.
Они бежали через степь на краю города. От школы до карьера через степь они могли дойти, болтая о том о сём, выковыривая ракушки из сухой земли, где-то за час.
Добежать можно было за пятнадцать минут.
Запыхавшись, Мишка прижался к корпусу брошенного ржавого бульдозера, на котором не было гусениц, но он по-прежнему был главным атрибутом их пацанской жизни.
Бульдозер был для них как корабль и будка капитана. В нём они проводили планёрки их маленькой ватаги.
Гена и Витя прибежали через несколько минут. Встали рядом и, не отдышавшись, наперебой стали говорить.
— Миша, нам хана! Они идут за нами! — почти кричал Генка, пацан со светлыми волосами и веснушками.
— Мишань, нам не выкрутиться, всё равно они нас поймают, — сопел Витька.
— Да что случилось? Можете нормально сказать? — по-взрослому ответил Миша.
— Мы, как и договаривались, пошли купить булочки и газировку в столовой. На кассе нам не хватило двух копеек. Я искал их в карманах. Так как мы всё посчитали. Тогда казах из гурьевских толкнул меня, чтоб я поторапливался, а я сам не знаю, что со мной, дал ему кулаком в поддых, как нас дядя Ваня учил. Ну и тот как скорчился, согнулся, давай орать своих. А те стояли у входа. Те ринулись за нами.
— Мы бросили булки и выпрыгнули через стол и окно. И побежали к тебе.
— Они нас найдут. Ты же знаешь, какие они: только дай повод. А тут... Я и сам не ожидал, что просто ударю его, всё само как-то случилось.
Миша выглянул из-за бульдозера. Вдалеке он рассмотрел четыре фигуры. Можно было догадаться, что это были казахи.
Фигурки приближались. Казахи не особо спешили. Они были старше и сильнее. Гурьевских боялись даже старшие.
— Да уж, дядя Ваня нам сегодня не поможет, — пробормотал Миша. Он нахмурил брови, посмотрел на своих юных друзей и произнёс как заправский генерал перед битвой:
— Держимся спокойно. Никаких резких движений. Я буду говорить с ними. Попытаемся избежать драки.
Парни кивнули ему в ответ.
— Эй! Вы! — крикнул один из казахов пацанам. — Ну, что вы, ссыкло, там попрятались? Давай выходи на смертный бой, дворняги!
Миша вышел из тени бульдозера под палящее солнце и встал напротив «местных».
— Псы твои — дворняги. Что нужно?
— А ты что, малыш, за старшего тут у них будешь? — Казах был необычно длинный и какой-то кривой, как оливковое дерево. Ухмыльнулся и подошёл поближе. — В курсе, что этот — ткнув пальцем в Витьку, — сделал в столовке?
— В курсе. Без обид, его толкнули, он ответил. Все квиты.
Казах держал руки в карманах, выпячивая грудь колесом, стал наступать на Мишу, почти касаясь его своей рубашкой и отталкивая назад, к ребятам.
Миша отходил.
— Как тебя зовут, казах?
— Шона. А вообще тебе-то какое дело, русский? Не нужно тебе моё имя, не успеешь им воспользоваться, бедолага. Сегодня твой самый несчастный день. И твоих дворняжек.
При этих словах он сплюнул на ботинки Миши.
#кинороман
