— Ну что, когда приезжает твоя мама? — Девушка подбежала к жениху. Её зелёные глаза сияли озорным блеском, когда она, обвив руками его шею, чмокнула его в щёку.
Золотистые лучи полудённого солнца, проникая сквозь тюлевые занавески, наполняли небольшую съёмную квартиру Максима и Алисы тёплым, уютным светом. За окном шелестела молодая листва, а в воздухе витал аромат цветущих яблонь. На кухне пахло свежесмолотым кофе – Алиса только что закончила завтрак. Максим, стоя у окна, нервно постукивал пальцами по подоконнику.
— Ну что, когда приезжает твоя мама? — Девушка подбежала к жениху. Её зелёные глаза сияли озорным блеском, когда она, обвив руками его шею, чмокнула в щёку.
— Ой, не знаю, ой, не знаю, — запричитал он, явно волнуясь, отводя взгляд.
— Да не переживай ты так, милый, — ласково погладила его по щеке Алиса, пытаясь успокоить. — Она же тебя не съест. Я хоть и не гурман, но уверена, материнская любовь – не каннибализм.
— Ты её просто не знаешь, — тяжело вздохнул Максим, плечи его опустились под невидимой тяжестью. — Её критицизм — это не взгляд, а скальпель. Всегда найдёт, к чему придраться.
Алиса заглянула в глаза жениху, пытаясь поймать его взгляд:
— Ну, может, поругает. Хотя чего ругать-то? Мы же взрослые, ответственные люди. Дипломы имеем, работу, любовь... Разве этого мало для счастья по материнским меркам?
— Да, это так, я понимаю. Ну, мама... понимаешь, мама... — Максим говорил отрывисто, словно подбирая слова, которые могли бы смягчить ожидаемый ураган. — Для неё "взрослый" — это когда тебе сорок, ипотека и должность не ниже замдиректора. Остальное — "несмышлёныши играют в семью".
— Ладно, хватит киснуть, — Алиса решительно тряхнула его за плечи. — Конкретики, дорогой мой стратег: когда её величество сходит с поезда?
— В обед. Поезд «Стрела», прибытие в 14:20.
— Ого, уже скоро! — В голосе девушки прозвучало лёгкое беспокойство. — Значит, надо идти встречать? План действий, командир? Или просто встать по стойке "смирно"?
— Да-да-да, если не встретим, по шее получим, — Максим машинально потёр свою шею, словно уже ощущал материнское увесистое похлопывание, которое в детстве предвещало нравоучение. — Точнее, получим длинную лекцию о неблагодарности и неуважении, что по ощущениям примерно то же самое.
Воспоминания нахлынули на него. Месяц назад Максим позвонил матери, живущей в соседнем городе. Он уехал оттуда, не сумев поступить на юридический факультет, куда она его прочила. Пара лет пролетела быстро, и вот уже у него в кармане диплом программиста, а сам он живёт вместе с Алисой. Максим сделал ей предложение, и теперь оставалось только поставить в известность родителей. Вот мать и решила сама приехать, чтобы лично «взглянуть на будущую невестку», как она выразилась с ледяной вежливостью в трубке.
— Ты главное молчи, — предупредил Алису Максим, глядя куда-то мимо неё. — Особенно про свои... увлечения. Пока не освоишься.
— Ага, в рот воды набрать? — пошутила Алиса, пытаясь разрядить обстановку, но в её улыбке мелькнула тень обиды. — Или, может, притвориться твоим тихим, скромным трофеем? Безмолвным украшением интерьера?
— Ну, не совсем «в рот воды набрать», — Максим говорил серьёзно, но в уголках губ притаилась улыбка. Он обнял её. — Просто не перегибай палку со своими умными, но для неё потенциально провокационными фразами. Её логика иногда работает на альтернативных источниках энергии, и короткое замыкание в виде истерики нам сейчас ни к чему. Ладно?
— Поняла, буду нема как рыба. На время, — с хитринкой в глазах ответила девушка, но в её тоне всё же ощущалась лёгкая обида. — Но учти, моё молчание – золото, и его запас не бесконечен.
Солнечные блики играли на стенах маленькой гостиной, отражаясь от фотографий счастливой пары, развешанных в простых деревянных рамках. Алиса вздохнула, глядя на одну из них – они смеялись, обнявшись на фоне осеннего парка. «Надо же, как всё сложно», — подумала она.
Яркое весеннее солнце заливало перрон, отражаясь от начищенных до блеска вагонов подъезжающего поезда «Стрела». Вокруг царила обычная вокзальная суета: спешащие пассажиры, громкие объявления диспетчера, гудки локомотивов. Воздух был наполнен специфическим запахом железной дороги – маслом, металлом, пылью – смешанным с едва уловимым ароматом цветущих неподалёку каштанов.
Максим и Алиса стояли на перроне, нервозно переминаясь с ноги на ногу. Молодой человек то и дело поправлял воротник рубашки, а девушка теребила ремешок своей старенькой, но любимой сумки. Когда поезд, бесшумно, окончательно остановился, они подошли ближе к дверям указанного вагона.
— Готовься, — шепнул Максим, лицо его было напряжённым. — Сейчас выйдет грозовая туча в костюме.
Через несколько минут из вагона действительно вышла Тамара Павловна – подтянутая женщина лет пятидесяти пяти, с аккуратно уложенными седеющими волосами и острым взглядом серых глаз. Её строгий тёмно-синий костюм и туфли на невысоком каблуке кричали о порядке и контроле.
Первым делом Тамара Павловна подошла к сыну, окинув его строгим взглядом с ног до головы.
— Здравствуй, мам, — начал Максим, пытаясь улыбнуться.
— Здравствуй, — сухо ответила она, позволив ему чмокнуть её в щёку. Её взгляд тут же скользнул в сторону, к Алисе, стоявшей чуть поодаль, стараясь казаться непринуждённой.
— Ну, здравствуй, милая, — нараспев произнесла Тамара Павловна, делая шаг вперёд. — Вот, значит, ты какая. Думала, выше будешь. Или это каблуки так скромны сегодня?
— Здравствуйте, Тамара Павловна, — сразу же, чуть громче необходимого, ответила Алиса, слегка склонив голову в знак уважения, но не опуская глаз. — Рада познакомиться. Максим так много о вас рассказывал. В основном хорошего, — добавила она с лёгкой, едва уловимой иронией.
— Мам, познакомься, это... — начал было Максим, но Алиса перебила его, чётко и твёрдо:
— Алиса. Его невеста, — она смотрела прямо в глаза Тамаре Павловне, улыбка была вежливой.
Мать Максима окинула девушку оценивающим, затянувшимся взглядом, будто изучала товар сомнительного качества, а затем медленно перевела взгляд на сына:
— Повзрослел, — в её голосе слышалась смесь сомнительного одобрения и явного упрёка. — А не рано ли, Максим? Или это такой способ доказать свою "независимость"? Довольно инфантильный, надо сказать.
— Мам, только не начинай нравоучения с порога, — попытался возразить Максим. — Я взрослый человек, в состоянии сам решать...
— Все мы взрослые, — отрезала женщина, презрительно оглядев их обоих. — Вот только решения у всех разной степени глупости. Ну что, пойдём или будем стоять тут, как два пня, привлекая внимание честного народа? Чемоданчик мой где? Тяжёлый, кстати. Надеюсь, ты не разучился носить?
Юноша тут же подхватил небольшой, но увесистый чемодан матери. Тамара Павловна двинулась вперёд, гордо подняв голову, за ней следовал Максим, согнувшись под ношей, а Алиса замыкала процессию, украдкой бросая взгляды то на жениха, то на его мать. «"Милая"? "Пень"? Интересный словарный запас», — пронеслось в голове у Алисы.
Весенний ветерок играл листвой деревьев, растущих вдоль привокзальной площади. Люди вокруг спешили по своим делам, не обращая внимания на маленькую процессию, медленно двигающуюся к автобусной остановке под аккомпанемент лёгкого звона ключей в кармане Тамары Павловны.
***
Небольшая квартира, которую снимали Алиса и Максим, располагалась на третьем этаже старого кирпичного дома. Проходной зал, маленькая комнатка и крошечная кухонька — вот и всё их жилище. На большее у молодой пары просто не хватало денег. Стены хранили тихий гул улицы.
Тамара Павловна вошла в квартиру. Её цепкий взгляд сразу же принялся оценивать обстановку, сканируя каждый уголок. Она отметила про себя, что шторы свежие, пыли нет, а сама квартирка оказалась вполне уютной. На полке стояла ваза с полевыми цветами — трогательная деталь.
— Молодцы, устроились неплохо, — похвалила она, обращаясь не то к девушке, не то к своему сыну, голос звучал ровно, но без особого тепла. — Удивительно чисто для холостяцкого гнёздышка.
Максим улыбнулся, поймав взгляд Алисы:
— Нам пока этого хватает, мам. Главное — крыша над головой и рядом тот, с кем её делить.
Тамара Павловна перевела взгляд на закрытую дверь:
— А там что? Кладовая?
— Это мастерская Алисы, она здесь работает, — ответил Максим, гордость слегка дрогнула в голосе.
— Работает? — удивилась Тамара Павловна, брови поползли вверх. — Дома? И что же это за занятие такое диковинное?
— Да, мам. Алиса работает дома, — ответил юноша и нежно обнял свою девушку за плечи, чувствуя, как она слегка напряглась. — Творческий человек, ей тишина нужна.
Алиса смущённо улыбнулась, опустив глаза.
— Творческий… — протянула Тамара Павловна, и в этом слове прозвучал лёгкий скепсис.
***
Они расположились в гостиной. За окном шелестели листвой старые тополя, их тени медленно ползли по стене. Минут пятнадцать они поболтали практически ни о чём. Максим рассказал, как закончил институт, где уже работает инженером-проектировщиком, какие у него планы на карьерный рост. Поинтересовался, как здоровье у отца и не болит ли шея у матери.
— А куда мне деться от этих болячек? — с горьковатой иронией ответила женщина, поправляя воротник блузки. — С каждым годом их коллекция пополняется. На пенсии — это не отдых, а новый вид трудовой деятельности по поддержанию разваливающегося хозяйства.
Всё это время Алиса сидела молча, стараясь быть незаметной. Она посматривала то на своего жениха, то на свекровь. «Впрочем, ничего страшного, — подумала про себя девушка, ловя ободряющий взгляд Максима. — И не съела меня, как ты пугал. Пока что».
— Я, наверное, пойду, — тихо сказала она своему жениху, вставая. — Дашь ключ от Димыной квартиры?
— Это куда? — резко повернулась к ней Тамара Павловна, словно поймав на чём-то. — Уже поздно, а комнатки маленькие? Я помешаю?
— Я к своей подружке, там переночую, — пояснила Алиса, стараясь, чтобы голос звучал ровно. — Вам с Максимом нужно наговориться, а толкаться втроём в кухоньке… неудобно.
— А... — многозначительно протянула будущая свекровь, изучающе глядя на девушку. — Очень… предусмотрительно. Уже эвакуируешься?
— Может, поужинаешь? — предложил Максим, игнорируя колкость матери. — Алиса приготовила что-то вкусненькое.
— Нет-нет, я побегу. Спасибо большое, а то мне ещё ехать, — сказала Алиса, уже направляясь в прихожую одеваться. — Приятного вечера, Тамара Павловна.
Через пару минут девушка убежала. В воздухе повис лёгкий, чуть сладковатый аромат её духов.
— Мам, ты голодная? Пойдём, покормлю, у меня там вкусняшки, — предложил Максим, стараясь разрядить атмосферу.
— Было бы неплохо, — ответила Тамара Павловна, поднимаясь с дивана с видом человека, соглашающегося на милость. — Посмотрим, чем ты там «вкусняшками» считаешь.
***
Она зашла на кухню. Ещё раз оценивающим, как у следователя, взглядом посмотрела по сторонам. Чашечки стояли в ровный ряд, полотенчики, салфеточки, тарелочки — всё было аккуратно разложено. Про себя даже отметила: «Хм, педантично. Хорошо. Хотя… слишком уж по-девчоночьи».
Максим выложил на стол аппетитное жаркое с овощами, нарезал свежий салат, подогрел чай. Они устроились за столом.
— Ну что ж, молодец, — похвалила его мать, пробуя мясо. — Не ожидала. Думала, бутербродами кормить будешь.
— Вкусно? — поинтересовался молодой человек, наблюдая за её реакцией.
— Очень, — признала женщина, хоть и без особого энтузиазма. — Видимо, институт общепита за плечами? Или курсы прошёл для будущей семейной жизни? Из тебя мог бы выйти неплохой повар. На любительском уровне, конечно.
Женщина вытерла губы салфеткой и отложила в сторону вилку. Максим взял её тарелку и поставил в раковину.
— Есть пирожки с капустой и плюшки. Что будешь? — спросил он у матери.
— Давай всё, — коротко ответила она, насыпая в чашку три ложки сахара. — Раз уж «повар» разошёлся. Рассказывай лучше, как учёбу закончил? На какие перспективы рассчитываешь? Кроме, разумеется, перспективы содержать домохозяйку.
Разговор затянулся. Тамаре Павловне было интересно узнать всё: про дипломный проект, про начальника, про зарплату, про планы на квартиру. Она задавала вопросы чётко, по делу, но каждый раз подспудно возвращаясь к теме «необдуманной женитьбы» и «непонятной работы» Алисы.
В конце вечера Максим не выдержал и признался, глядя матери прямо в глаза:
— Мам, ужин приготовила Алиса. У неё действительно золотые руки. И не только на кухне.
— Ух ты! — удивилась женщина, и её лицо вдруг исказила гримаса. Она непроизвольно схватилась за живот. — Ой… Что-то мне не очень хорошо, — заявила она, резко вставая и направляясь в зал. Из чемодана она достала свою дежурную аптечку. — Совсем скверно…
— Давление? — встревоженно поинтересовался Максим, подходя.
— Да нет, что-то с желудком, — ответила она, с трудом глотая таблетку и запивая её водой. — Наверное, съела что-то… тяжёлое. Непривычное. — Она бросила многозначительный взгляд в сторону кухни. — Вот и результат твоих «золотых рук». Зря ты решил сейчас жениться, Максим, — продолжила она, опускаясь на диван. — Молод ещё. Тебе бы встать на ноги как следует. Копейку заработать. Вот куда тебе девка? На шею сядет, и всё твоё будущее — коту под хвост. Красивые глазки — не капитал.
— У нас всё хорошо, — терпеливо ответил Максим, садясь напротив. — Я работаю, зарплата приличная. Мы справляемся.
— Это детский лепет — «всё хорошо»! — фыркнула Тамара Павловна. — Ты работаешь, она дома сидит. И что? Подушку на окне перекладывает? Или в куклы играет? Это же смешно!
— Алиса тоже работает! — твёрдо возразил Максим. — И зарабатывает. Она мастер!
— Дома? — язвительно переспросила женщина. — Это не работа, Максим, это так… баловство. Хобби для бездельниц. Я вот тоже в молодости хотела быть портнихой, мечтала! Но пришлось сесть за стол, штудировать скучнейшие таблицы и отчёты, чтобы стабильно получать и тебя поднимать! Потому что жизнь — это не кукольный театр! Так что подумай о себе и о ней. Худо будет, очень худо. Особенно ей, когда ты устанешь тянуть лямку в одиночку.
— Я прекрасно понимаю твою заботу, — сказал Максим, сдерживая раздражение. — Но ты первый раз видишь Алису. Она не бездельница. Она талантлива и трудолюбива. Да и у меня есть перспективы. Я не клерк в конторе, я специалист, и спрос на меня растёт. Мы справимся.
— Ладно, — сухо ответила женщина, пряча аптечку обратно в чемодан с таким видом, будто хоронит последние надежды. — Говоришь — специалист. Посмотрим. А пока… мне надо отдохнуть. Голова раскалывается после твоей «вкуснятины» и этих… перспектив.
За окном давно стемнело. Тени от фонарей рисовали на стенах странные очертания. Тамара Павловна тяжело дышала, глядя на сына. В её глазах читалась не столько тревога, сколько несогласие и предчувствие беды.
***
Максим уступил место на диване матери. Сам перебрался в мастерскую, где стоял компактный диванчик — место отдыха Алисы после долгих часов за работой. Выключив свет и укрывшись лёгким пледом, он уснул с улыбкой на лице, вспоминая тёплые слова девушки перед уходом.
***
Едва часы проби́ли восемь, в коридоре появилась Алиса. Её русые кудряшки весело подпрыгивали. Она радостно забежала на кухню, открыла пакет с ароматной шаньгой, купленной по пути, и пригласила всех позавтракать. Максим наскоро проглотил выпечку, запил крепким кофе, чмокнул невесту в щёку и бросился одеваться.
— Пока, пора мчаться! — крикнул он Алисе, выскальзывая на площадку.
Девушка осталась наедине с будущей свекровью, Тамарой Павловной, сидевшей на диване и внимательно её разглядывавшей.
— Чем промышляешь, милая? — спросила женщина, изящно закинув ногу на ногу, её взгляд скользил по фигуре невестки.
— Я художник, — ответила Алиса.
— Художник? — хмыкнула Тамара Павловна, уголки губ презрительно подёрнулись. — Пейзажики малюешь?
— Нет, создаю кукол. Декоративных, коллекционных.
— Что?! — брови женщины взлетели к границе волос. Она опёрлась о спинку кресла и поднялась во весь рост. — Кукол?! И это называется профессией? Не смеши мои седые волосы!
— Да, — Алиса сделала шаг назад. — Это настоящее искусство. Хотите посмотреть мастерскую?
— «Искусство»! — фыркнула Тамара Павловна, но двинулась следом. — Ну-ка, покажи свои «шедевры».
***
Алиса открыла дверь в свою крошечную мастерскую — едва два на два метра. Помещение было забито до отказа: длинный стол, громоздкий шкаф и компактный диван. На столе царил творческий хаос: швейная машинка, лупы на штативах, стаканчики с кистями, леса краски. На полках лежали заготовки — лица, руки, туловища будущих кукол.
— Вот, пожалуйста, — осторожно достала Алиса из коробки фарфоровую фигурку в старинном платье. Кукла дышала тонкой работой и грустью.
Тамара Павловна приблизилась, нагнулась, спустила очки на нос и уставилась на куклу.
— И это… предмет гордости? — выдохнула она с ледяным презрением. — Кому нужен этот… хлам? За такие безделушки платят?
— Конечно! Это высокохудожественные работы! Коллекционеры их ценят, — голос Алисы дрогнул, но она старалась держаться.
— Пф, — фыркнула женщина, отстраняясь, будто от дурного запаха. — В детстве не доиграла, вот и компенсируешь? Бедненькая.
В её голосе прозвучала открытая злоба. Алиса удивлённо посмотрела в её глаза — теперь в них не было и следа прежней доброты.
— Ты что, над нами издеваешься? — зашипела Тамара Павловна, наступая. — Этим… мусором будешь кормить моего сына? Заставлять его тянуть лямку за двоих?
— Я зарабатываю своим трудом! — возразила Алиса, ощущая.
— Трудом?! — взвизгнула свекровь. — Значит, будешь своих уродцев клепать, а мой Максим, как вол, будет на тебя горбатиться? Я верно понимаю твою «бизнес-стратегию»? — Она ткнула острым ногтем в хрупкую фарфоровую руку куклы.
— Ой! — вскрикнула Алиса инстинктивно, будто укол пришёлся ей.
— Это не работа! Это детский сад! Позор!
— А что тогда работа, по-вашему? — осмелилась спросить Алиса.
— Работа — это с девяти до шести! В офисе! С бумагами! А это — блажь! Чушь собачья! Лучше бы домом занялась! Взгляни на эти обшарпанные плинтуса! Обои позорные! Полы поскрипывают! Ты хоть ужин ему нормальный готовишь? Или тоже «творчески» подходишь к борщу?!
С каждым словом она теснила Алису к стене.
— И как мой сын… — она окинула невестку уничтожающим взглядом, — …такую уродину выбрал? Ни кожи, ни рожи!
Алиса знала свои недостатки: невысокая, не модель, чуть полновата, кудри вечно непослушные. Мама ласково называла её «одуванчиком». Но слово «уродина» ударило не просто больно, а животным страхом. Ресницы захлопали, слёзы выступили на глазах.
— Уродина! — смакуя, повторила Тамара Павловна. Её взгляд упал на полку. Она схватила незаконченную фарфоровую голову с намеченными чертами лица и сжала в кулаке со всей силы. Раздался сухой, ужасный хруст, осколки посыпались на пол. — Вот что я думаю о твоём «искусстве»!
— Нет! — вскрикнула Алиса, бросаясь вперёд. — Не трогайте!
— А это что?! — Женщина молниеносно схватила руку Алисы, выкрутила её и ткнула в едва заметные точки на сгибе локтя. — Следы?! Ты… наркоманка?! — Глаза её горели торжеством.
— Нет! — Алиса вырвала руку. — Я почётный донор! У меня книжка!
— Знаю я этих «доноров»! Обманщица! Наркоманка! — завопила Тамара Павловна. — И к моему сыну прибилась! Паразитка! — В этот миг её рука вцепилась в другую куклу — изящную балерину. Женщина сжала фигурку что было сил. Хрупкий фарфор рассыпался на десятки осколков, звеняще упав к ногам Алисы. — Тебе здесь не место! И с моим сыном тебе не быть! Ты... — Она замерла. В дверях стоял Максим. Его лицо было каменным, глаза — ледяными. Мать не слышала, как он вернулся. Юноша молча переступил порог, подошёл к невесте, чьи плечи тряслись от рыданий, крепко взял её за руку и повёл к выходу.
— Я сделала правильно! Выгнала дармоедку! — заорала Тамара Павловна им вслед.
***
Максим не удостоил мать ответом. В прихожей он мягко повернул к себе Алису, её щёки были мокрыми от слёз. Он бережно приподнял её подбородок и нежно поцеловал в губы — долгим, защищающим поцелуем.
— Всё, родная. Всё кончено здесь, — прошептал он твёрдо. — Одевайся.
Алиса, всё ещё дрожа, кивнула, натягивая пальто, не глядя на дверь в комнату, где стояла свекровь. Она выскочила на площадку.
Максим задержался в дверях квартиры. Его плечи напряглись, спина выпрямилась. Он не оборачиваясь, бросил в пространство за спиной:
— Мам, — голос звучал низко, с предельно сдержанным холодом, — когда сочтёшь свой визит завершённым, положи ключи в почтовый ящик.
Он резко захлопнул дверь. Повернувшись к Алисе, его выражение моментально смягчилось. Он обнял её, прижал к себе.
— Прости, моё сокровище, — прошептал он ей в волосы. — Я не знал, что она способна на такое… варварство. Никто не смеет так с тобой обращаться. Никто.
— Х-хорошо, — еле слышно выдохнула Алиса, уткнувшись лицом в его плечо. — Я… я просто…
— Тсс, не надо, — он мягко погладил её по спине. — Дима в командировке, у меня ключи от его квартиры. Поедем туда. Тихо, спокойно. Нам нужно прийти в себя. Вместе.
— Хорошо, — кивнула Алиса, вытирая слёзы рукавом. — Хорошо, Макс. Спасибо… что ты есть.
— Я всё сделала правильно! Спасла тебя от этой… — из-за двери снова донесся истеричный крик.
Сын не отреагировал. Он крепко держал Алису за руку, подвёл к старому, скрипучему лифту, пахнущему машинным маслом и пылью. Максим нажал кнопку первого этажа. Двери с лязгом медленно закрылись, отрезая их от криков и разбитых надежд в квартире. В тесной кабине он снова притянул Алису к себе.
— Держись. Самое сложное позади, — сказал он тихо, но с непоколебимой уверенностью. — Теперь только вперёд.
Автор: Владимир Шорохов © Книги автора на ЛитРес