Марья и вправду уже заждалась сына. Не успел он порог переступить как она бросилась к Михаилу.
- Ну что там, Не тяни.
- Дочка, дочка у меня родилась! - закричал Мишка на всю избу , подхватил мать на руки и закружил по избе.
- Поставь на пол. Ошалел что ли, уронишь. - испугалась Марья.
А Мишка только смеялся. Как это он ее уронит. Придумает же. Потом они уселись к столу и уже обстоятельно Мишка рассказал бабушке и про рост, и про вес. Поглядел на мать, спросил, не маленькая ли. Прикинул полметра на столе, а дочка то и еще меньше. Неужели такие маленькие родятся.
Ему не доводилось видеть новорожденных детей. Да и охоты особой не было на них глядеть. А теперь, теперь все было по другому.
- Мама, а когда выпишут то их, - спросил Мишка.
- Не знаю, через неделю может, а то и через две.
Марья сама рожала дома. Как там в больнице бывает, кто знает. Надо у баб молодых спросить. Мишка в тот же день хотел съездить в город. Но Марья остановила его.
- Дай хоть баба оклемается сперва. Она ведь и встать то пока не может. Ты лучше вечером еще раз позвони. Вот и спросишь все. Может привезти чего надо, Насте или ребеночку.
Мишка еще посидел немного с матерью, пообсуждал дела, а потом на работу отправился. С собой прихватил денег, у матери попросил закуски. Мужики узнают, налетят как грачи дочку обмывать. Хоть он сам и не больно любил такие попойки, а как откажешься. Скажут пожалел денег дочь обмыть.
Марья его поддержала. Да уж, без этого никак. Осудят сразу, если не поставишь. Она слазила в подполье, положила капусты квашеной, огурцов соленых. Выбрала картошки покрупнее в мундире. Картошки небольшой чугунок для куриц варила. А больше и дать нечего. Хлеба каравай целый. Под водку то все пойдет.
- Сам то больно то не пей, - наказала мать, когда сын уже стоял на пороге. Хоть и знала, что не больно охоч он до горячительного, разве что немного для порядку выпьет.
По пути Мишка заглянул в магазин. Не удержался, похвастался, что Настя у него родила. А по сему ему надо закупиться зеленой, чтоб отметить такое событие. Продавщица оказалась понятливой бабой. Без разговоров выставила на прилавок пять бутылок. Мишка удивился, куда столько то. Но женщина ответила, что вряд ли этого хватит. Гонца обычно потом еще присылают.
Потом вздохнула, словно свое собственное отдавала, достала из под прилавка три банки консервов да пару банок тушенки.
- Вот, пригодится. Закуски то нет, чай.
Мишка по честному ответил, что только картошка в мундире да огурцы с капустой. В потом, словно испугался, что продавщица обвинит его в жадности, начал оправдываться, что мясо то есть, только размораживать его надо, а то не разрубишь.
- Ну и ладно. Консервы то в самый раз будут, - добродушно заметила женщина.
Мишка рассчитался, две авоськи в руках, зашагал на конный двор. Здесь , недалеко от конюшни стоял маленький домик, который называли гордо красным уголком. Здесь проводились различные мероприятия, лекции, собрания. Здесь же случались и такие незапланированные мероприятия. Не в кузню же людей вести. Летом то и на улице больно гоже, а сейчас ну никак. А в красном уголке тепло, печка там, сторож ее каждое утро протапливает. Тут и просушиться можно, когда на воле непогода, а работать приходится.
В избушке был только конюх. О том, что Настя родила, пожалуй, вся деревня уже знала. Конюх поздравил молодого папашу и прозрачно намекнул, что обмыть бы такое дело надо. Мишка только головой кивнул, показал на авоськи.
- Вот, после работы. Ты проследи, чтоб раньше не начали.
По тому, как заблестели глаза у конюха, Мишка понял, что вряд ли мужики утерпят до конца работы. Поэтому решил, что придет пораньше. Ему долго тут рассиживать некогда. Надо еще на почту успеть забежать.Мишка закончил работать засветло. Пока отмыл сажу с рук да лица, стрелки часов еще продвинулись вперед.
В красном уголке было уже полно мужиков. Конюх, хорошо поддатый, принялся извиняться, что начали обмывать ножки не дождавшись виновника торжества.
- Ты уж не серчай. Я тут все, как надо сделал. Все на стол выставил.
Мишка и не серчал. Вот и хорошо. Все мужики были довольны, о чем то громко разговаривали. На него даже и внимания особо не обратили. Потом кто то опомнился, начал его поздравлять, обнимать, к нему присоединились другие.
- Ты не думай, мы тебе на подарок соберем. Только не сегодня. Сегодня сам понимаешь, не получится.
Михаил незаметно выбрался из избушки. Там и без него всем хорошо. Времени у него оставалось немного. Он припустил бегом, чтоб успеть.
Тетя Зоя уже собиралась домой.
- Тетя Зоя, миленькая, - взмолился Мишка. - Соедини меня с больницей.
Зоя уступила его мольбам, хотя и выговорила, что перегаром несет, а в больницу собрался звонить. Мишка только помалкивал. Пусть ругается.
Равнодушный голос на том конце провода ответил, что с Настей и дитем все хорошо. Приезжать не надо. Все равно три дня ей еще не разрешат вставать. Она даже к окошку не подойдет. И привозить тоже ничего не надо. А то напривозят не знай чего, а ребеночек потом весь сыпью покроется.
Михаил закончил говорить. Посмотрел на Зою.
- Ты уж не сердись что я выпивши пришел. Ножки дочке в красном уголке обмывали.
- Ну ты еще ничего, - снисходительно ответила женщина, - сам прибежал, сил хватило. Еще и разговаривал .
- Так я ведь только стопочку и выпил. Там без меня все остались. А я убежал.
Зоя подумала про себя. Хороший у Марьи сын вырос. Другой бы упился, а этот нет. В разуме. Хоть и видно, что переживает за свою Настю. Видно любит ее. Повезло девке. Такого парня отхватила. Она искренне, от души, пожелала, чтоб у молодых все ладно да гладко было в жизни.
Через три дня Марья поехала в город. Хоть и сказали, что ничего привозить не надо, да разве удержишься. Как это в больницу с пустыми руками ехать. Корова своя в запуске, Марья пробежала по деревне, не успокоилась, пока молока не нашла. Истопила его в печи. Две бутылки налила, с пеночкой, с поджаренной. Настя такое молоко любит. Да и всем известно, что чай с молоком пить надо. Глядишь и у матери молочка прибавится. Еще лепешек на сале испекла, сахарку побольше положила, чтоб сладкие были. Пусть с молоком то вприхлебочку ест.
По тропиночкам, протоптанным у окошек Марья поняла, что тут надо Настю высматривать. Заглянула в первое окошко, потом во второе. Увидела, что сидит ее сноха на кровати, держит кулечек завернутый в пеленки и кормит грудью. У Марьи аж слезы из глаз покатились.
На других кроватях тоже бабенки сидят, кормят своих младенцев. Но Настя ей в глаза сразу бросилась. Все бабы, как бабы, а их Настенка, как былиночка. Еще и похудела за эти дни.
Настя увидела свекровь, осторожненько поднялась. Вместе с ребенком подошла к окошку, показала ей малышку. Только что там увидишь, один носик торчит.
Долго стоять у окна не стала. Через двойные рамы все одно ничего не слышно. А бабы кормят. Не дай Бог у какой молоко пропадет или еще чего приключится, на нее подумают, что сглазила. Хоть глазливой она никогда не была. Но от греха подальше отойти не помешает.
Марья зашла в больницу. Заглянула в дверь, куда ей входить нельзя. Санитарка намывает полы. Тихонько подозвала. Та подошла. Сперва ничего передавать не хотела. Говорила, что врачи ругаются. Здесь и так всех хорошо кормят. Но потом все же взяла. Сама мать, знала, что молоко лишним не будет. Велела подождать ее тут. Может чего сноха передаст.
Вскоре женщина вернулась обратно. Успокоила Марью, что все хорошо у них. Девчонка грудь хорошо берет. Так что вот как отсохнет пупок, так их и выпишут домой. Пусть Мишка узнает, звонит.
Довольная, что все разузнала и даже на внучку поглядела, Марья вышла из больничного двора. Времени до машины было больше, чем достаточно. Чтоб не томиться на автостанции, Марья решила пройтись по магазинам. В кармане деньжат было не больно много, но а вдруг что то выкинут. Да и так, быть в городе и ничего не купить, вроде как обидно.
Марья ходила по заснеженным улицам, зашла в универмаг, долго рассматривала товары, приценялась, хоть и не собиралась ничего покупать. Потом зашла в гастроном. Хоть городские и жаловались, что в магазинах ничего нет, Марья подумала, что не бывали видно они в деревне. Вот зашли бы в наш магазин в Малых Ключах, посмотрели бы на пустые полки, тогда бы и поняли, где ничего нет.
А тут она целую сумку всего набрала. Хоть была Марья по натуре своей прижимиста в покупках, денежку умела держать в руках крепко, а тут прямо разошлась. Из магазина женщина направилась к автостанции. Да вспомнила, что в аптеку еще надо зайти. Дите родилось, надо хоть сосок купить.
Молодая аптекарша, узнав от Марьи, что той нужны соски для только что родившейся внучки, протянула ей кроме них еще и отрез марли, вату, какие то порошки, сказав что сами разберутся, вазелиновое масло. Тут тоже пришлось раскршелится. Но этих денег Марье не было жалко. Ведь все товары были для ее единственной внучки. Да она последнее отдаст, лишь бы у той все было.