Предыдущая часть:
Наталья не собиралась прощать Олегу его поступок. Мысль о том, что он хладнокровно заманил её в лес и оставил тонуть в болоте, вызывала в ней гнев, смешанный с ужасом. Но сильнее всего её терзала тревога за Артёма. Где он? Что с ним? Олег отправил его в какой-то интернат, но что это за место? Почему он решил за её сына? Наталья сжала кулаки, стараясь унять дрожь. Она сидела на деревянной скамье в доме Виктора, глядя на потрескивающую печь, где тлели дрова, наполняя комнату теплом и запахом смолы. Виктор, заметив её напряжение, отложил кружку с травяным настоем и наклонился ближе, его лицо выражало спокойную решимость.
— Наташа, я вижу, ты боишься, — произнёс он, его голос был твёрдым, но с ноткой сочувствия. — Не за себя, за сына, верно? Расскажи, что тебя гложет, чтобы мы могли всё обдумать и решить, как действовать.
Наталья кивнула, её пальцы невольно стиснули край скамьи, шершавое дерево впилось в ладони.
— Тёма… — начала она, её голос дрогнул, но она заставила себя говорить. — Олег отправил его в интернат. Я не знаю, где это, что за место. Тёма не младенец, но он болен, ему нужен уход. Как Олег посмел? Я боялась, что он останется один, как я после Лёши. Что, если с ним что-то случится?
Виктор нахмурился, его брови сдвинулись, но он не перебивал, внимательно слушая.
— Я хочу идти к полиции, — продолжила Наталья, её глаза сверкнули решимостью, смешанной с тревогой. — Но боюсь встретить Олега. После того, что он сделал… Я не знаю, как посмотрю ему в глаза. Но Тёму надо забрать, и этот человек должен ответить за всё.
Виктор кивнул, его взгляд был серьёзным, но в нём чувствовалась поддержка, как у человека, привыкшего брать ответственность.
— Вот что, Наташа, давай сделаем так, — предложил он, встав со стула, его движения были уверенными. — Мы с тобой подойдём к болоту вместе. Ты останешься в стороне, за деревьями, чтобы не пересекаться с ним. Я поговорю с полицией, объясню, что произошло. Когда будет ясно, что твой муж не сможет тебе навредить, я позову тебя. Согласна?
Ульяна, сидевшая на полу и гладившая Шамана, вскинула голову. Её рыжие волосы колыхнулись под платком, глаза загорелись энтузиазмом.
— А мы с Шаманом посидим с тобой, тётя Наташа! — заявила она, вскочив на ноги, её голос звенел решимостью. — Чтобы не скучно было и не страшно. Мы ведь уже вытащили тебя из болота, так что справимся и сейчас. Правда, Шаман?
Пёс гавкнул, словно соглашаясь, и завилял хвостом, его шерсть топорщилась от сырости. Наталья слабо улыбнулась, чувствуя, как тревога немного отступает. Решимость девочки и её лохматого друга действовала успокаивающе, как луч света в мрачной комнате. Она кивнула, её плечи слегка расслабились.
— Хорошо, — выдохнула она, её голос всё ещё дрожал, но в нём появилась твёрдость. — Пойдём.
Сборы заняли считанные минуты. Ульяна, напевая что-то весёлое, накинула новую фуфайку, заменившую порванную, её движения были быстрыми и ловкими. Шаман, почуяв прогулку, радостно крутился у двери, его лапы скользили по деревянному полу. Наталья, всё ещё слабая после простуды, надела тёплую куртку, которую дал ей Виктор, пахнущую лесом и дымом. Они двинулись по тропе к болоту, и Наталья невольно вздрагивала, вспоминая чёрную воду и холод, сковавший её тело. Лес вокруг был всё таким же сырым, с запахом мха и талой воды, ветки цеплялись за одежду. Ульяна шагала рядом, болтая о том, как Шаман однажды поймал мышь, но отнёс её в лес, а не съел. Её голос, звонкий и беззаботный, отвлекал Наталью от тяжёлых мыслей.
У болота было оживлённо. Несколько полицейских в тёмной форме прощупывали баграми тёмную воду, их движения были методичными, но усталыми. Двое мужчин в штатском осматривали тропу, что-то записывая в блокноты, их ботинки утопали в грязи. Олег стоял чуть в стороне, у насыпи, картинно заламывая руки. Его лицо выражало скорбь, но Наталья, спрятавшись за толстым стволом сосны, видела в этом лишь фальшь. Его движения казались театральными, рассчитанными на публику, словно он играл роль скорбящего мужа. Ульяна, присев рядом на корточки, шепнула, её глаза искрились насмешкой:
— Тётя Наташа, смотри, как он притворяется. Прямо артист из театра! Шаман бы его точно укусил за такое лицемерие.
Наталья хмыкнула, но промолчала, её взгляд был прикован к Олегу. Как он мог так лгать после того, что сделал? Виктор тем временем подошёл к высокому худощавому мужчине в погонах, который, судя по всему, руководил поисками. Это был Григорий Степанович, следователь, чьё лицо выражало усталую сосредоточенность. Они заговорили, и Наталья видела, как брови следователя удивлённо поползли вверх, а затем его взгляд стал жёстким, как сталь. Виктор говорил спокойно, но уверенно, указывая в сторону болота, его жесты были точными, как у человека, привыкшего объяснять сложное. Через несколько минут он махнул рукой, подзывая Наталью.
Она глубоко вдохнула, собираясь с силами, и шагнула из-за дерева, её ноги дрожали, но она заставляла себя идти. Ульяна и Шаман остались на месте, но девочка ободряюще подмигнула, её платок сбился на бок. Наталья шла медленно, чувствуя, как сердце колотится, отдаваясь в висках. Люди у болота заметили её не сразу. Она прошла почти половину пути, когда Олег вдруг обернулся. Его лицо исказилось, глаза расширились, как у рыбы, вытащенной из воды. Он открыл рот, но не издал ни звука, лишь указал на неё дрожащей рукой, его пальцы тряслись.
— Ты? Как? — наконец выдавил он, его голос сорвался на визг, полный паники, лицо побледнело.
Наталья развела руками, не находя слов. Что тут скажешь человеку, который пытался её убить? Олег вдруг истошно закричал, привлекая внимание всех вокруг, и бросился бежать к тропе, ведущей к трассе. Его шаги были неровными, он спотыкался о кочки, размахивая руками. Болото ожило: полицейские задвигались, кто-то крикнул, чтобы его остановили, их голоса смешались с шумом ветра. Виктор рванул за ним, его длинные шаги были быстрыми и уверенными, как у человека, привыкшего действовать. Ульяна вскочила, её звонкий голос перекрыл шум:
— Шаман, взять! Куси его, куси!
Серая тень метнулась от деревьев. Шаман, хоть и не был служебной собакой, оказался проворным и мощным. Он обогнал Виктора, вцепился зубами в куртку Олега и повис на ней, рыча, его лапы скользили по влажной земле. Олег завизжал, крутясь на месте, пытаясь оторвать пса, его движения были паническими, куртка трещала. Этого хватило, чтобы Виктор догнал его. Не раздумывая, он заломил Олегу руку за спину, прижав его к земле, его колено упёрлось в спину беглеца.
— Не дёргайся, парень, — произнёс Виктор, его голос был почти дружелюбным, но с твёрдой ноткой. — Я хирург, знаю, как ломать аккуратно. Лучше не проверяй.
Наталья медленно приближалась, её шаги были размеренными, словно она хотела запомнить этот момент. Страха больше не было. Она хотела посмотреть в глаза человеку, который пытался её уничтожить. Но, глядя на Олега, она не узнавала того, с кем прожила пять лет. Его лицо, искажённое страхом и злобой, напоминало скорее маску, чем человека. Его глаза метались, губы дрожали, выдавая трусость. Как она могла не разглядеть его сущность раньше?
Григорий Степанович подошёл, поигрывая наручниками, его пальцы постукивали по металлу. Его лицо выражало смесь усталости и брезгливости. Он окинул Олега взглядом, словно оценивая, стоит ли тот его времени.
— Отлично, всё складывается, — сказал он, его голос был спокойным, но твёрдым, как удар молота. — Олег Когутов, вы арестованы по обвинению в покушении на убийство вашей жены. — Он повернулся к Наталье, его тон смягчился. — А вы, Наталья Антоновна, полагаю, потерпевшая. Пройдёмте, нужно оформить показания.
Он защёлкнул наручники на запястьях Олега, крепко взяв его за локоть. Но прежде чем увести, Григорий Степанович остановился и посмотрел на задержанного с явным презрением.
— Знаешь, что тебя погубило, гражданин Когутов? — спросил он, прищурившись, его голос был холодным. — Трусость. Придумал план, всё устроил, а довести до конца не хватило духу. Боялся посмотреть, как она тонет. Надеялся, что болото само всё сделает. Такие, как ты, думают, что всё сойдёт с рук, но я этого не люблю. Получишь по заслугам.
Наталья слушала, стоя в стороне. Её взгляд скользил по болоту, где полицейские продолжали прощупывать воду, хотя их движения теперь казались менее уверенными, словно они потеряли цель. Она чувствовала, как гнев сменяется усталостью. Олег больше не был угрозой, но мысли об Артёме не давали покоя. Где он? Что с ним сделал этот человек?
Возвращение в дом Олега оказалось для Натальи неожиданным испытанием. Она планировала лишь забрать вещи — свои и Артёма, — но Григорий Степанович отсоветовал торопиться с переездом. Они ехали в полицейской машине, и следователь, сидя за рулём, говорил деловым тоном, его руки крепко сжимали руль.
— Наталья Антоновна, вы прописаны в этом доме, имеете полное право здесь жить, — сказал он, глядя на дорогу. — Не спешите с переездом. У вас и без того дел хватает: развод, раздел имущества, компенсация за ущерб. Всё это требует времени и сил.
Наталья кивнула, глядя в окно. Машина катила по узкой дороге, ведущей в город, мимо полей и редких домов. Она представляла, как Артём сидит в незнакомом месте, среди чужих людей, и её грудь стянуло от тревоги. У ворот дома её ждал ещё один сюрприз. Там стояла Тамара Григорьевна, её лицо было напряжённым, глаза полны тревоги. Она шагнула навстречу, едва машина остановилась, её пальцы сжимали ремешок сумки. Григорий Степанович, похоже, не ожидал её появления и слегка растерялся.
— Здравствуйте, Тамара Григорьевна, — начал он, пытаясь говорить легко, его голос был чуть напряжённым. — Вот ваша невестка, жива и здорова.
Но Тамара Григорьевна не дала ему договорить. Она шагнула к Наталье, её голос был резким, но в нём чувствовалась боль.
— Наташа, где Артём? — спросила она, её глаза сверкнули гневом. — Этот твой Олег отправил его в какой-то интернат. Я была в опеке, пыталась добиться ответа, но они только твердят про проверку. Сказали, будут выяснять, как мать могла оставить ребёнка с чужим человеком! Я объясняла, что ты не бросала Тёму, вспоминала, как Лёша заботился о нём, но меня не слушают!
Наталья почувствовала, как её снова охватывает тревога. Интернат? Какой интернат? Почему Олег так поступил? Она повернулась к Григорию Степановичу, её голос задрожал, но в нём была решимость.
— Где мой сын? — спросила она, её глаза сверкнули гневом. — О каком месте речь? Что Олег с ним сделал?
Следователь нахмурился, его лицо стало жёстким, как гранит. Он явно не ожидал такого поворота.
— Это уже перебор, — буркнул он, сжимая руль так, что костяшки побелели. — Наталья Антоновна, берите документы, все бумаги, какие есть в доме. Едем разбираться. Они там совсем берега потеряли.
В службе опеки их встретила полная женщина с усталым взглядом. Кабинет был тесным, заваленным папками, на столе стоял старый компьютер, гудевший вентилятором. Женщина подняла глаза от бумаг и посмотрела на Тамару Григорьевну с явным раздражением, её губы сжались в тонкую линию.
— Ждите проверки, — бросила она, не вдаваясь в подробности, её голос был скучающим. — Всё по правилам, не мешайте работать.
Григорий Степанович шагнул вперёд, его голос стал резким, как удар хлыста, он упёрся руками в стол.
— Это я не понял, — рявкнул он, его глаза сузились. — Объясните, как посторонний человек, между прочим, арестованный за покушение на убийство, сумел сдать ребёнка в интернат? Почему вы не выяснили, где мать, кто родственники? У вас что, любой прохожий может ребёнка сдать, и вы пальцем не пошевелите?
Женщина побледнела, её руки замерли над бумагами, глаза забегали. Она пробормотала что-то невнятное, вскочила и метнулась в соседний кабинет, чуть не опрокинув стул. Наталья и Тамара Григорьевна переглянулись. Свекровь сжала её руку, её лицо выражало смесь гнева и надежды.
— Наташа, мы заберём Тёму, — тихо сказала она, её голос был твёрдым, но в нём чувствовалась боль. — Этот кошмар скоро закончится. Я вспоминала Лёшу, как он всегда заботился о Тёме, и не могла понять, как этот человек посмел так поступить.
Через несколько минут они уже ехали в интернат. Здание оказалось старым, с облупившейся краской на фасаде, но внутри было чисто. Комната, где находился Артём, была небольшой: узкая кровать с серым одеялом, старый шкаф, на стене — несколько детских рисунков, выцветших от времени. Артём сидел на стуле, его одежда была слегка помята, взгляд усталый, но глаза загорелись, когда он увидел маму и бабушку. Он метнулся к ним с такой скоростью, что его болезнь казалась несущественной, его шаги были неровными, но быстрыми. Наталья обняла сына, чувствуя, как слёзы наворачиваются на глаза. Артём вцепился в неё, уткнувшись лицом в её плечо, его руки дрожали от облегчения.
— Мама, ты вернулась, — прошептал он, его голос был чуть невнятным, но полным радости.
— Конечно, Тёма, — ответила Наталья, гладя его по голове, её голос дрожал от эмоций. — Теперь всё будет хорошо.
Тамара Григорьевна стояла рядом, её глаза блестели, но она держалась твёрдо, как всегда. Она слегка сжала плечо внука, её голос был мягким, но уверенным.
— Тёма, мы дома будем, скоро, — сказала она, её пальцы слегка сжали его плечо. — Бабушка с тобой.
Григорий Степанович повернулся к двум сотрудникам интерната, перепуганным и растерянным, их лица побледнели. Его взгляд был холодным, как лёд, он говорил медленно, но каждое слово било наотмашь.
— Достаточно? — саркастически спросил он, его голос был резким. — Соберите мальчика. И вот вам повестки. Явитесь в отделение, объясните, как он тут оказался. И не вздумайте отмахнуться, или я устрою вам проверку, которую вы запомните.
Поездка обратно в дом Олега прошла в молчании. Наталья сидела на заднем сиденье, обнимая Артёма, который прижался к ней, его голова лежала на её плече. За окном мелькали деревья, освещённые закатным солнцем, их тени тянулись по дороге. Наталья думала о том, как теперь всё наладить, как защитить сына. Артём выглядел уставшим, но его глаза светились радостью, он крепко держал её руку. Тамара Григорьевна, сидевшая впереди, молчала, но её рука, сжимавшая сумку, выдавала напряжение. Григорий Степанович вёл машину, его лицо было сосредоточенным, пальцы постукивали по рулю.
Вернувшись в дом Олега, Наталья не ожидала увидеть гостей, но они появились. Ульяна, Виктор и Шаман стояли у ворот, их фигуры выделялись на фоне аккуратно подстриженных кустов. Ульяна с восторгом осматривала просторный двор, где стояла деревянная беседка, увитая плющом.
— Тётя Наташа, какой у вас дом! — воскликнула она, её глаза блестели, голос звенел от восторга. — Ничего, если Шаман побегает во дворе? Он у нас герой, заслужил!
— Пусть бегает, — улыбнулась Наталья, глядя на пса, который уже носился по газону, гоняясь за собственным хвостом, его шерсть развевалась. — Он у нас молодец.
Артём, слегка заикаясь, повернулся к Ульяне. Его лицо светилось любопытством, глаза блестели, как у ребёнка, нашедшего друга.
— Это… твоя… собака? — спросил он, стараясь выговаривать слова чётче, его голос был тихим, но полным интереса.
Ульяна широко улыбнулась Артёму, её глаза искрились задором, платок сбился на бок, открывая рыжие кудри.
— Он добрый, никогда не кусается без команды, — добавила она, похлопав Шамана по лохматому боку, её голос звенел весельем. — Пойдём во двор, покажу, как он за мячиком бегает!
Продолжение: