Предыдущая часть:
Внезапно деревянные рейки вздрогнули, словно ожили. Наталья вскрикнула, пытаясь удержать равновесие, её руки взмахнули, ища опору. Но нога соскользнула с влажной доски, и она неловко рухнула в болото. Холодная жижа мгновенно обхватила её ноги, проникая через джинсы. Инстинктивно она попыталась встать, но это было ошибкой — ноги погрузились глубже, до середины бёдер. Наталья потянулась к мостику, надеясь ухватиться за край, но пальцы лишь скользнули по сырому дереву, оставляя грязные следы.
— Лёша, тебе придётся меня вытащить, — выдохнула она, стараясь говорить спокойно, хотя паника подступала, сжимая грудь.
Олег стоял на насыпи, глядя на неё. Его взгляд был странным, холодным, почти чужим, как у человека, которого она никогда не знала. Наталья замерла, не понимая, что происходит. А затем он сделал нечто немыслимое. Широко размахнувшись, он швырнул спортивную сумку в болото. В ней был её телефон, их припасы, всё, что они взяли с собой. Сумка плюхнулась в чёрную воду и медленно погрузилась, оставив лишь круги на поверхности. Наталья смотрела на это, не в силах вымолвить ни слова. Происходящее казалось нереальным, как кошмар, от которого невозможно проснуться.
— Полагаю, теперь наши разногласия решены, — произнёс Олег с издёвкой, его голос резанул, как лезвие. Он развернулся и пошёл прочь по насыпи, не оглядываясь, его шаги были быстрыми и уверенными.
Наталья осталась одна в болоте. Она знала, что в таких местах тонут медленно, и это делало ситуацию ещё страшнее. Если стоять неподвижно, погружение почти незаметно, но неумолимо. Если двигаться — процесс ускоряется. Инстинкт заставлял её замирать, но она понимала: это лишь оттягивает неизбежное. Вязкая топь медленно затягивала её, холод пронизывал до костей. Лес вокруг был пуст, кричать бесполезно — никто не услышит. Мысли об Артёме разрывали сердце. Что будет с ним? Олег, обрекший её на смерть, останется безнаказанным. А сын? Его судьба была невыносимой мыслью, от которой хотелось выть.
Вдруг послышался собачий лай. Наталья сначала решила, что это галлюцинация, но лай повторился, ближе, отчётливее. Затем раздался детский голос, приглушённый, но ясный, словно луч света в темноте. Она закричала изо всех сил, вкладывая в крик последнюю надежду. Шанс, пусть призрачный, нельзя было упустить.
Через несколько минут на насыпи появился крупный пёс, лохматый, дворовой породы, с серой шерстью, слипшейся от сырости. Он внимательно посмотрел на Наталью и громко гавкнул, его уши насторожились.
— Фу, Шаман! — раздался звонкий голос, полный нетерпения.
Рядом с псом появилась девочка, лет одиннадцати-двенадцати, чуть старше Артёма. На ней были потрёпанные штаны, фуфайка неопределённого цвета и платок, завязанный сбоку, из-под которого выбивались рыжие кудрявые волосы. Через плечо висела небольшая сумка, больше похожая на торбу, набитую чем-то лёгким. Девочка выглядела как героиня старой сказки, но её взгляд был взрослым, оценивающим, с лёгкой насмешкой.
— Тётя, зачем же лезть в болото, не зная, где проход? — сказала она, уперев руки в бока, её тон был нарочито взрослым. — Могла бы и утонуть, между прочим.
— Я не лезла, — выдохнула Наталья, её голос дрожал от холода и страха, зубы стучали. — Меня столкнули. Пожалуйста, позови взрослых, мне нужна помощь.
Девочка прищурилась, оглядывая её с ног до головы, словно прикидывая, насколько всё серьёзно.
— Не успею, — ответила она деловито, её голос был твёрдым, как у человека, привыкшего решать проблемы. — Пока до деревни добегу и вернусь, вы уже уйдёте под воду. Придётся самим справляться. Подождите немного, сейчас придумаем.
Она без лишних слов задрала фуфайку, обнажив старую майку, выцветшую от стирок. Штаны держались на толстой верёвке, обмотанной вокруг талии. На одном конце верёвки болталась тяжёлая пряжка от солдатского ремня, поблёскивая в тусклом свете.
— Папа велит всегда брать верёвку в лес, — пояснила девочка, ловко разматывая её, её пальцы двигались быстро и уверенно. — Если что, её можно закинуть на ветку, зацепиться и вылезти. Но сейчас сделаем иначе. Я брошу вам верёвку, ловите. Потом привяжу её здесь, и вы потихоньку выберетесь, подтягиваясь.
Первый бросок не удался — пряжка пролетела мимо, шлёпнувшись в воду. Второй угодил Наталье по голове, заставив её поморщиться от боли. Но на третий раз она поймала верёвку, крепко вцепившись в неё окоченевшими пальцами. Девочка, распластавшись на насыпи, привязала другой конец к вбитому в землю бревну, служившему опорой для мостика. Её движения были точными, словно она проделывала это не раз.
— Теперь подтягивайтесь на руках, — скомандовала она, её голос был звонким, но строгим. — А мы с Шаманом будем тянуть. Шаман, держи меня!
Девочка упёрлась подошвами в землю, крепко ухватив верёвку. Пёс вцепился зубами в её фуфайку сзади и потянул, рыча от усердия, как в сказке про репку. Выбраться было тяжело. Наталья ободрала руки, кожа горела от верёвки, девочка тоже поранила ладони, а её фуфайка порвалась, обнажив дыру на спине. Но в итоге все трое оказались на твёрдой земле.
— Ну вот, порядок, — заявила девочка, отряхивая руки, её лицо раскраснелось от усилий. — Тётя, как вы вообще здесь оказались? Откуда приехали?
— На машине, — с трудом выговорила Наталья, её трясло от холода и пережитого, голос был хриплым. — Муж привёз. Он меня и столкнул. И, наверное, уже уехал. Моя сумка с телефоном — он её утопил.
Девочка посмотрела на неё с лёгким недоумением, но не стала спорить, лишь нахмурилась, словно обдумывая услышанное.
— Ладно, сейчас вас никуда не отвезти, — сказала она, её тон был деловым, но не лишённым сочувствия. — Соберитесь с силами, пойдём в деревню. Папа вас посмотрит. Вы промокли, замёрзли, выглядите ужасно. Папа доктор, он разберётся.
Дорога до деревни Гореловки, где жила девочка, была короче трёх километров, но Наталье она показалась бесконечной. Ноги вязли в грязи, тело дрожало, мысли путались от холода и шока. Девочка, назвавшаяся Ульяной, подгоняла её, не давая остановиться, её голос был строгим, но не грубым.
— Давай, тётя, шевелись, а то совсем окоченеешь, — говорила она, шагая впереди. — Шаман, не отставай!
Пёс бодал Наталью лобастой головой, словно подталкивая вперёд. Ульяна вела её к небольшому деревянному дому на окраине деревни, с покосившимся забором и аккуратно сложенной поленницей у крыльца. У калитки она громко крикнула:
— Пап, ты дома? Иди сюда, ты нужен!
Дверь отворилась, и на крыльцо вышел мужчина лет тридцати пяти. Его городской вид — джинсы, чёрная футболка, аккуратная бородка — казался неуместным среди деревенских домов. Он окинул Наталью взглядом, в котором смешались удивление и лёгкая насмешка.
— Мама дорогая, где это вы так извозились? — спросил он, скрестив руки на груди, его голос был тёплым, но с ноткой иронии.
— У болота, пап, — серьёзно ответила Ульяна, её глаза были полны решимости. — Она чуть не утонула. Говорит, её столкнули. Я кинула верёвку, как ты учил, и мы с Шаманом её вытащили. Займись ею, ей плохо. И дай мне зелёнку, я руки ободрала. И фуфайка порвалась, Шаман перестарался, но он не специально, помогал тянуть.
Мужчина нахмурился, но кивнул, его лицо стало серьёзнее.
— Ладно, Уля, зелёнку и бинт возьми сама, ты знаешь, где, — сказал он, указывая на дом. — Но сначала руки промой. И поставь большой чайник, а лучше кастрюлю. Эту гостью надо отмывать и отогревать. А твою фуфайку давно пора выбросить, она и для тряпок не годится. Шаман тут ни при чём.
Он повернулся к Наталье, его взгляд смягчился.
— Виктор Павлович, местный фельдшер, — представился он, его голос стал деловым. — А это моя дочь, Ульяна. Идёмте в дом, будем вас приводить в порядок.
Наталья плохо помнила, что происходило дальше. Её сознание затуманилось от холода и потрясения. Ей помогли снять мокрую одежду, обливали тёплой водой из большого таза, смывая болотную грязь. Ей дали травяной настой с лесным ароматом и пару таблеток, от которых веки отяжелели. Потом всё погрузилось в темноту. Когда она пришла в себя, она лежала на старомодной железной кровати под белёным деревянным потолком с открытыми балками. Справа виднелась побелённая стена русской печи, слева — голубая занавеска, слегка выцветшая от времени. Наталья попыталась сесть, и это удалось, хотя слабость ещё сковывала тело. Нос был заложен, в груди першило, как при простуде. Где она? Что случилось?
Собака залаяла за окном, её басовитый голос разнёсся по двору. Через пару минут занавеска отодвинулась, и в проёме показалась голова Ульяны, окружённая ореолом рыжих волос.
— О, проснулась! — воскликнула девочка, её глаза загорелись радостью. — Пап, она очнулась!
Виктор вошёл, отодвинув занавеску, его шаги были лёгкими, но уверенными. Наталья моргнула, и память начала возвращаться. Болото. Олег, бросивший сумку в топь. Ульяна с Шаманом. Виктор, назвавшийся фельдшером.
— Ох, — только и смогла вымолвить она, её голос был слабым, хриплым.
— Ничего страшного, — отозвался Виктор, присаживаясь на стул у кровати, его лицо было спокойным. — Вы легко отделались. Потрясение и сильная простуда, вот и всё. Купаться в болоте даже летом не лучшая идея. Жар спал, через пару дней будете в порядке.
— Я не об этом, — выдавила Наталья, её пальцы сжали край одеяла. — Я не знаю, как вас с Ульяной благодарить. И что мне теперь делать?
Виктор пожал плечами, его глаза слегка прищурились, но в них было тепло.
— Улю отблагодарите потом, как сочтёте нужным, — сказал он. — А меня не надо, я просто выполняю свою работу. Что делать? Лежите пару дней в постели, а за это время расскажете, что с вами случилось. Потом вместе решим, как быть дальше. Уля, проверь кашу, должна быть готова. Пора нашу гостью кормить. И нам поесть не помешает.
Виктор исполнял в Гореловке обязанности фельдшера, так как местный пункт не предусматривал врача. Но Ульяна не ошиблась, назвав его доктором. Он был хирургом по образованию, работал в областной больнице, но из-за конфликта с руководством и несправедливого обвинения в халатности оказался здесь. Простуда держала Наталью в постели три дня, и за это время она успела рассказать Виктору и Ульяне свою историю. Они, в свою очередь, поделились своей. Виктор был талантливым хирургом, но принципиальность сыграла с ним злую шутку. Он отказывался принимать «благодарности» от пациентов и выступал против продвижения тех, кто мог платить, в очереди на бесплатные операции. Когда родственники умершего пациента подали в суд, обвиняя его в халатности, коллеги не поддержали. Главврач дал против него показания. Виктора признали виновным, обязали выплатить крупную компенсацию. Его жена, узнав, что придётся продать квартиру, подала на развод и отказалась от дочери. Ульяна осталась с отцом.
— Мне нравится моё имя, как в мультике про богатырей, — заявила Ульяна, когда Наталья спросила, почему её зовут не Любой. — Любава звучит круто!
Виктор продал квартиру, выплатил компенсацию, а на оставшиеся деньги купил дом в Гореловке и старую машину. Он занял место фельдшера, где его ценили и уважали. Ульяна ходила в местную школу, увлекалась книгами и знала лес как свои пять пальцев. Виктор учил её выживанию, и она впитывала эти уроки с энтузиазмом. Наталья заметила, что Виктор, несмотря на довольство жизнью, скучал по настоящей хирургии.
Узнав о случившемся, Виктор расспросил Наталью о дороге к болоту. Он ушёл на несколько часов, а вернувшись, сообщил, что машины Олега на месте нет.
— Но уехала она не сразу, — добавил он, его голос был задумчивым. — Через день после того, как Уля тебя вытащила, был дождь. А до и после — сухо. Там, где стояла машина, земля сухая. Значит, во время дождя она ещё была.
Наталья удивилась, её брови приподнялись.
— И почему так? — спросила она, её голос был слабым, но любопытство пробивалось сквозь усталость.
Виктор пожал плечами, его взгляд скользнул к окну.
— Не знаю. Но если бы я был твоим мужем, я бы подал заявление о твоём исчезновении. Через три дня его бы приняли. Возможно, начались поиски. Кто-то заметил машину, её осмотрели, отбуксировали. Теперь, скорее всего, будут искать тебя здесь.
На следующий день Ульяна с Шаманом прибежали с новостью, их шаги гулко отдавались по деревянному полу.
— Тётя Наташа, у болота полно народу! — выпалила Ульяна, её щёки раскраснелись от бега. — Они баграми прощупывают топь. Похоже, ищут тебя. Думают, ты утонула.
— Наверное, по телефону вычислили, — добавила она, поправляя платок. — Следов после дождя не найти. Я пыталась заставить Шамана взять твой след, но он не смог. А он умеет, не хуже ищейки.
Наталья растерянно посмотрела на Виктора, её пальцы сжали край одеяла.
— И что мне теперь делать? — спросила она, её голос дрожал от неуверенности.
Виктор пожал плечами, но его взгляд был твёрдым, решительным.
— Пора выходить к людям, — ответил он, его голос был спокойным, но уверенным. — Пока ты была с температурой, это одно. Но теперь ты в порядке, и твой сын ждёт. А твоего мужа не мешало бы призвать к ответу. Ты ведь не собираешься прощать ему то, что он пытался с тобой сделать?
Продолжение: