Андрей Львович Ургант посетил в Поленово тульский лагерь «Детская Республика Поленово». Там журналист ТСН24 и пообщался с ним. Интервью вышло в рамках программы «ПоЗвонки» на Радио Рекорд, а теперь доступно и читателям Тульской службы новостей.
Вы несколько дней провели в Поленово и в лагере «ДРП». Что привело вас сюда?
Меня не нужно было заманивать! (Смеется). Это место легендарное. Я бывал здесь давно, еще во времена гастролей. Помню, как мы заехали с театром проездом. Творчество Василия Поленова мне близко, я восхищаюсь тем, как его семья хранит наследие. Только что вернулся с экскурсии – потрясающие эмоции! Здесь воздух пропитан творчеством. Кажется, даже человек, никогда не державший кисть, под этим небом, среди этих пейзажей, невольно начнет писать акварели или маслом. Место волшебное.
Ваш визит связан с творческой встречей в детском лагере. А у вас самого есть опыт лагерной жизни?
О, это целая эпоха! После 7-го класса мама отправила меня в лагерь ВТО (Всероссийское театральное общество) «Космос» под Ленинградом, в Дубки. Сказала: «Поживи месяц, мне тебя некуда девать». Я согласился с условием: «Только месяц!». А в итоге умолял оставить меня на второй, а потом и на третий! (Улыбается). Нам было по 13 лет – чувствовали себя почти взрослыми. Это был бесценный опыт. На следующий год, после 8-го класса, я попал в археологический лагерь в Туве. Мы раскапывали скифские курганы – им тысячи лет! Жили в палатках в Саянских горах, под боком Енисей и река Хемчик. И знаете? Дети, особенно из интеллигентных семей, работали кропотливее взрослых. А до этого я три года учился в интернате в Петергофе – со 2-го по 5-й класс. Жили неделю, домой – только на воскресенье. Там закалялся характер, рождалась дружба на всю жизнь. Я за лагеря! Сейчас они прекрасно организованы: питание, безопасность, насыщенная программа – спорт, творчество, патриотика, искусство. Родителям не стоит бояться отпускать детей.
Как прошла ваша встреча с современными детьми в лагере? Удивили ли они вас?
Я волновался! Аудитория разновозрастная – от 7 до 17 лет. Это не мои ровесники, не телезрители, привыкшие к моим ролям. Думал: «Увидят ли меня?» Но полуторачасовой диалог состоялся! Вопросы были умнейшие, тонкие. Видно, готовились. Один мальчик лет семи спросил: «Андрей Львович, как у вас складывались отношения с противоположным полом? Как налаживали коммуникации?» (Смеется). Серьезный мужской вопрос, без тени издевки! Спрашивали о моих переходах между театрами, о фильмах («Любовь-морковь» вспомнили), о семье... Это особенно трогает. Дети чувствуют фальшь – здесь я отвечал предельно честно. Была большая ответственность: они рядом, не на экране.
Если бы вам, 13-летнему, в лагере предложили встречу с любым человеком, кого бы выбрали?
Леонардо Ди Каприо. (Задумывается). У нас с ним… односторонние отношения – он обо мне не знает! (Улыбается). Но я восхищаюсь его эволюцией. Из юного актера он вырос в глубочайшего, мощного мастера. Его взросление шло параллельно с ролями. Он играет сложных, зрелых героев органично. И как человек он симпатичен: защитник природы, благотворитель. Фильм? Пожалуй, «Поймай меня, если сможешь» – там он обаятельный аферист, обманувший даже Тома Хэнкса. И меня, зрителя, тоже!
Гаджеты – бич современности. Ребята в лагере снимали вас? Как вы к этому относитесь?
Нет, во время встречи никто не снимал. Потом сделали общие фото, несколько человек попросили индивидуальные снимки – все деликатно. А насчет запрета гаджетов в лагере… Понимаю родителей! Дети порой разговаривают не с ними, а через телефон. Это выбешивает. Мои внучки – не исключение. Договор с лагерем – разумный компромисс. На концертах я не запрещаю снимать, но в театре вспышка – кошмар для актеров и зрителей.
А что думаете о блогерах? Новая профессия или «пойду в блогеры, если больше ничего не умею»?
Смотря какие блогеры! Если это фейки, шок-контент или пошлость ради хайпа – это почти криминал. А если умный диалог, художественный взгляд, провокация к размышлению – почему нет? Это современная форма общения. Сам я в роликах с внучками не снимался – пока не предлагали. (Смеется).
Давайте вспомним Тулу. Когда были в последний раз?
Точно год не назову, но один визит – особенный. Это был переломный момент. Я уволился из театра по принципиальным соображениям и оказался без работы. Друзья предложили: «Давай поездим по России со спектаклем!» Я согласился. Тогда моя театральная зарплата была 130 рублей – по тем временам скромно. В Тулу приехали на гастроли. И там я осуществил мечту! Купил в магазине большой никелированный электросамовар – шикарный, в форме тыквы. За 300 рублей! Три моих прежних месячных оклада! (Глаза светятся). Это был символ. Символ перехода от «нищенской», хоть и романтичной, актерской жизни к возможности позволить себе больше. Я купил его без ущерба для бюджета – благодаря концертам. С тех пор, даже в трудные времена, я не чувствовал себя бедным. Не в деньгах богатство, а в ощущении. Тула для меня – город-символ этого перелома. И самовары, и пряники, и оружие, и настоящие люди – туляки. Позже бывал здесь с гастролями, с творческими вечерами – всегда тепло.
Последний вопрос – о вашем родном городе. Вы говорите «Ленинград», а не «Санкт-Петербург». Почему?
Я родился в Ленинграде. В паспорте так и записано. Это имя города в мою эпоху. Люди защищали и умирали за Ленинград в блокаду. Это имя – символ их подвига. К Ленину это не имеет отношения. Название «Санкт-Петербург» я абсолютно принимаю – оно историческое, дань Петру Великому, основателю. Хотя он был противоречивой фигурой: жестокий правитель, но великий созидатель. Город, как и он, – сочетание света и тьмы, дьявольского и божественного. (Пауза). Главное – всегда понимать, на чьей ты стороне. Я стараюсь быть на стороне добра.
Ранее в интервью Тульской службе новостей депутат Госдумы Мария Бутина рассказала о своей автобиографической книге, на основе которой вышел сериал «Тюремный дневник» (18+). История посвящена периоду жизни, во время которого девушка провела полтора года в американской тюрьме.
