Кастрюля грохнула о плиту так, что Анна Петровна вздрогнула, едва не выпустив из рук чашку с утренним чаем. За стеной на кухне уже вовсю гремело, звякало и бурлило.
"Господи, шестой час... Кто в такую рань..." – начала было мысль Анна Петровна, но тут же поняла. Кто же еще, как не она. Невестка. Лида.
Дверь на кухню распахнулась, впуская облако пара и запах жареной картошки. На пороге стояла Лида, вся какая-то... заряженная. Волосы, собранные в небрежный хвост, взъерошены, на щеках румянец, в руках – сковородка.
– Чё спим, барыня? – оглушительно весело рявкнула она, широко улыбаясь. – Солнышко-то уже в зенит пёрнет скоро! Завтрак на столе! Серёга! Артём! Подъём!
Анна Петровна моргнула, пытаясь прийти в себя после этого утреннего штурма. Она привыкла к тишине. К тому, чтобы просыпаться медленно, варить кофе в тишине, смотреть в окно, пока оно закипает... Лида же ворвалась в их размеренную жизнь, как ураган, три месяца назад, после скромной свадьбы с ее сыном Сергеем. И с тех пор покоя не было.
– Лидочка, милая, – осторожно начала Анна Петровна, поднося чашку к губам, – так рано... Может, не стоит так шуметь? Люди спят еще...
– Какие люди? – Лида удивленно подняла брови, ставя сковородку на подставку. – Время-то рабочее! Серёга на смену через час, Артёмке в сад, а мне – на курсы! Всё по расписанию! – Она ловко нарезала хлеб, движения резкие, экономичные. – Да вы не кисните, свекровушка, чайку горяченького налью? Бодрит!
Анна Петровна только вздохнула. "Бодрит"... Ей и без того хватало этой вечной Лидиной бодрости. Девушка, казалось, не знала усталости. Утро начиналось с зарядки под какую-то оглушительную музыку ("Это, свекровушка, калланетика! Супер для тонуса!"), потом завтрак на бегу, развоз всех по местам, потом ее дела – курсы бухгалтеров, на которые она внезапно записалась. Вечером – ужин, который Лида умудрялась приготовить за полчаса, уборка, какие-то поделки с Артёмкой, а потом... Потом она садилась за ноутбук или звонила подругам, и снова громко, эмоционально, без пауз. Анна Петровна чувствовала себя выжатой лимоном уже к обеду просто от наблюдения за этим вечным двигателем.
– Мам, ты чего такая сонная? – Сергей, ее сын, потягиваясь, вошел на кухню. Он, в отличие от матери, уже привык к Лидиному темпу и даже, кажется, наслаждался им.
– Да ничего, Сереженька, – Анна Петровна махнула рукой. – Просто... тишины не хватает.
– Тишины? – Лида, ставя перед мужем тарелку с яичницей, засмеялась. – Тишина – это для кладбища, свекровушка! Жизнь кипит! Вот сегодня, например, после курсов я в фитнес-клуб записалась! Тренер классный, обещал за месяц пресс кубиками сделать!
Анна Петровна мысленно представила Лиду с "кубиками" и почувствовала легкое головокружение. Ей бы просто давление нормализовать...
Началось все с мелочей. Лида решила "освежить" квартиру. За выходные они с Сергеем переставили всю мебель в гостиной ("Так светлее будет, свекровушка, вы только посмотрите!"), вынеся любимое кресло Анны Петровны с его насиженного места у окна в темный угол. Потом Лида объявила войну "пылесборникам" – старым фотографиям в рамках, вышитым бабушкой салфеточкам, фарфоровым слоникам. Все это бережно, но неумолимо переместилось в коробки на антресоль ("Мы же для вас место освобождаем, свекровушка! Современный минимализм нынче в тренде!").
Анна Петровна молчала. Она не хотела ссор, не хотела огорчать сына. Она пыталась найти общий язык, вставляя свои тихие реплики в гул Лидиной активности.
– Лидочка, может, не стоит Артёмку на ролики ставить? Он же маленький еще, упадет...
– Ой, свекровушка, не бойтесь! Он у нас крепкий! Падать – так учиться! Вон, гляньте, как ловко рулит!
– Лид, милая, этот новый рецепт салата... Он очень острый, мне нельзя...
– Да ладно вам! Это же суперполезный имбирь! Разгоняет метаболизм! Ешьте, ешьте, привыкнете!
Ее устоявшийся мир трещал по швам. Даже ее священный послеобеденный час отдыха с книжкой был нарушен. Лида решила, что Артёмке нужно больше развивающих игр. И эти игры, как правило, были шумными и проходили как раз в гостиной, где Анна Петровна пыталась укрыться от суеты.
Однажды, придя с работы пораньше, Сергей застал мать в слезах у себя в комнате.
– Мам? Что случилось?
– Да ничего, Сережа... Просто... – Анна Петровна смахнула слезу. – Устала я, наверное. Шумно как-то... Лидочка все время в движении, голова кругом...
Сергей присел рядом, обнял.
– Она же не со зла, мам. Она просто... такая. Энергии – море. И хочет всем помочь, все улучшить. Ты привыкнешь.
– Помочь? – Анна Петровна горько усмехнулась. – Она меня просто с ума сводит своей помощью! Мою квартиру перекроила, моего внука на ролики поставила, меня имбирем кормит... Я в своем доме как чужая! Даже посидеть спокойно, чаю попить не могу! Все время: "Чё сидим? Чё спим? Давай шевелись!" Я не могу так, Сережа! Я не железная!
Сергей помолчал, виновато потер затылок.
– Понимаю, мам. Она действительно гиперактивная. Но она добрая... Попробую поговорить с ней. Аккуратненько.
Разговор, видимо, был. Лида на пару дней притихла, ходила чуть менее стремительно, говорила чуть тише. Анна Петровна даже вздохнула с облегчением. Но ненадолго. Уже через три дня Лида ворвалась в комнату свекрови с таким видом, будто открыла Америку.
– Свекровушка! У меня гениальная идея! Вам же скучно дома одной! А энергии у вас – ну, вы сами знаете... – Лида лукаво подмигнула. – Так вот! Я записала вас в нашу группу по скандинавской ходьбе! Завтра первое занятие в парке! В семь утра! Супер, правда?
Анна Петровна почувствовала, как земля уходит из-под ног. Скандинавская... ходьба... В семь... утра...
– Лидочка, я... я не могу... – попыталась она запротестовать.
– Конечно, можете! – весело парировала Лида. – Врач же сказал, вам движение нужно! А это – идеально! И люди новые, и воздух! Я вам палки уже заказала, самые легкие! Завтра будем будить вас пораньше!
И вот Анна Петровна, закутанная в два свитера (утро выдалось прохладным, ветреным), неуклюже переставляла непривычные палки по аллее парка. Лида бодро шагала рядом, щебеча что-то про правильную технику, про пульс, про пользу для спины. Вокруг такие же "ходоки" и "ходоки" энергично размахивали палками, улыбались солнцу, пробивавшемуся сквозь облака. Анна Петровне было не до улыбок. Ей было тяжело, неудобно, и она отчаянно хотела домой, в свое тихое кресло.
– Свекровушка, вы чего отстаете? – Лида обернулась, сияя. – Шагайте шире! Дышите глубже! Энергичнее! Не спите на ходу!
"Чё спим, барыня..." – эхом отозвалось в голове Анны Петровны. Она стиснула зубы и попыталась ускориться. Сердце колотилось где-то в горле.
Домой она приползла еле живая. Ноги гудели, спина ныла. Лида же, сбросив куртку, тут же принялась готовить обед, напевая что-то под нос. Анна Петровна рухнула в свое кресло, теперь стоявшее в углу, и закрыла глаза. Казалось, еще немного – и она просто рассыпется.
Но Лида не унималась. На следующий день – йога ("Это для гибкости и спокойствия, свекровушка, вам точно надо!"). Потом – мастер-класс по декупажу ("Это же так умиротворяет!"). Потом – совместная генеральная уборка с выносом еще одной партии "хлама" (любимая ваза Анны Петровны едва не отправилась в мусорный бак, чудом спасенная сыном).
Анна Петровна молчала. Но внутри клокотало. Эта девичья неуемная энергия, это вечное "давай-давай", это полное игнорирование ее потребности в покое... Она чувствовала себя загнанной лошадью. И чем активнее пыталась "воспитывать" ее Лида, тем сильнее была усталость и глубже обида.
Перелом наступил в пятницу. Лида пришла с курсов возбужденная.
– Свекровушка! Потрясающие новости! Нам предложили подработать – срочно сделать аудит в одной фирме! Работа интересная, деньги хорошие! Но нужно вкалывать все выходные! Я договорилась, что мы с вами справимся! Вы же бухгалтер со стажем! Вместе – огонь!
Анна Петровна остолбенела. Всю неделю ее гоняли, как сидорову козу, а теперь еще и выходные... на работе... с Лидой...
– Лида... – начала она дрожащим голосом. – Я... я не могу. Я очень устала. Мне нужно отдохнуть.
– Отдохнуть? – Лида искренне удивилась. – Да мы с вами только входим в ритм! Это же шанс! Деньги лишними не бывают! И опыт! Давайте-давайте, свекровушка, не раскисайте! Чё спим, барыня? Работа ждет!
Что-то в Анне Петровне громко щелкнуло. Годами копившееся терпение лопнуло, как перетянутая струна. Она поднялась с кресла. Не спеша. Очень медленно. Посмотрела на невестку. Не зло, не сердито. Просто... устало и очень твердо.
– Нет, Лида.
– Как... нет? – Лида растерялась.
– Нет, – повторила Анна Петровна четко. – Я не пойду на эту подработку. Я не пойду завтра на йогу. Я не пойду послезавтра на вашу ходьбу. Я не буду есть имбирь, если он мне не нравится. И я хочу, чтобы мое кресло вернули на его место у окна.
Лида открыла рот, но слова застряли. Она впервые видела свекровь такой... непреклонной. Не ворчливой, не плаксивой, а именно спокойно-решительной.
– Я... я же хотела как лучше... – пробормотала она.
– Я знаю, Лидочка, – Анна Петровна села обратно в кресло. Ее голос был тихим, но в нем появилась сталь. – Ты полна энергии, хочешь все успеть, всем помочь. Это замечательно. Но я – не ты. Моя батарейка – не вечная. Мне нужна тишина. Мне нужно мое место. Мое время. Моя еда. Мне нужен... покой. Я не могу жить в твоем бешеном ритме. Я не хочу. Пожалуйста, пойми это.
Наступила тишина. Неловкая, тяжелая. Лида стояла посреди комнаты, поникнув, папка с бумагами для аудита бессильно повисла в ее руке. Она смотрела на свекровь, и в ее глазах мелькнуло сначала недоумение, потом растерянность, и наконец – осознание.
– Я... я думала, вам скучно... – тихо сказала она.
– Мне не скучно, – ответила Анна Петровна. – Мне спокойно. И это мой выбор.
Сергей, услышавший последние фразы из коридора, осторожно вошел в комнату.
– Мам... Лид... Все в порядке?
– Все, сынок, – Анна Петровна устало улыбнулась. – Мы просто... нашли общий язык.
Лида молча поставила папку на стол. Потом вздохнула, смахнула невидимую соринку с кофточки.
– Ладно... – сказала она уже без привычной энергии. – Тогда... тогда я, пожалуй, одна схожу в этот фитнес-клуб. Договорилась с подругой... – Она направилась к двери, но на пороге остановилась. – А... а кресло... Серёж, поможешь передвинуть обратно?
– Конечно, – быстро отозвался Сергей.
Прошло несколько дней. В квартире воцарилось хрупкое перемирие. Лида по-прежнему вставала рано, но делала зарядку в наушниках. Завтраки стали чуть менее шумными. Она больше не пыталась тащить Анну Петровну на свои активности, ограничиваясь иногда осторожным: "Свекровушка, в парке сирень зацвела, запах – ахти! Не хотите прогуляться? Только не спеша..." И Анна Петровна, если день был по-настоящему теплым и безветренным, могла согласиться. Не спеша.
Однажды утром Анна Петровна проснулась от привычного легкого шума на кухне. Но что-то было иначе. Она прислушалась. Никакого грохота кастрюль, оглушительных призывов. Только тихое позвякивание ложек, шелест пакета, тихое бормотание Артёмки. Она встала, накинула халат и вышла на кухню.
Лида, стоя у плиты, помешивала кашу. Она делала это... спокойно. Не скакала, не суетилась. Увидев свекровь, улыбнулась своей обычной широкой улыбкой, но как-то... мягче.
– Доброе утро, свекровушка. Проснулись? Чай уже почти заварился. Садитесь, пожалуйста.
– Доброе... – Анна Петровна села за стол. На своем месте. Солнечный зайчик снова падал на ее привычный угол стола. – Тихо сегодня...
Лида поставила перед ней чашку.
– Да... – она кивнула. – Решила попробовать... медленный старт. Вроде, и каша не пригорает, и голова яснее. – Она подмигнула. – Хотя, признаться, для меня это как замедленная съемка!
Анна Петровна улыбнулась в ответ, впервые за долгое время почувствовав не раздражение, а теплую искорку... уважения? Возможно. Лида не сломалась, не надулась. Она услышала. Попробовала подстроиться. Пусть даже "замедленная съемка" для нее – это нормальный темп для других.
– Барыня! – вдруг весело крикнул Артёмка, тыча пальцем в окно. – Смотри, птичка! Не спит! Чё спим?
Лида фыркнула. Анна Петровна засмеялась. По-настоящему. Впервые за последние месяцы.
– Видишь, внучек, – сказала она, попивая горячий чай, – птичка не спит. А барыня... барыня просто пьет чай. В свое удовольствие. И это тоже очень важно.
Лида встретилась с ней взглядом. В ее глазах светилось понимание. И ни капли обиды.
– Важно, – тихо согласилась она. – Очень. Приятного аппетита, свекровушка. Не спешите.
Читайте также: