Ваши истории | Рассказы из реальной жизни

— Эта квартира мне положена по праву! — кричала свекровь, но я уже меняла ключи от домофона. Голос Тамары Павловны, пронзительный и дребезжащий, пробивался даже сквозь толстую металлическую дверь подъезда. Я стояла на площадке, крепко сжимая в руке квитанцию об оплате, и смотрела, как молодой парень в спецовке, хмуря брови, возится с электронной панелью. Он, кажется, чувствовал себя неловко, будто был невольным участником какой-то грязной семейной разборки. Мне и самой было не по себе. Руки мелко дрожали, а в ушах стоял гул...

— Зачем тебе две квартиры? Отдай одну мне! — требовала сестра, но я лишь улыбалась. Светка стояла в моем коридоре, скрестив руки на груди и сверля меня взглядом. Ее светлое пальто было расстегнуто, под ним виднелся домашний спортивный костюм, в котором она, видимо, выскочила из своей квартиры в соседнем микрорайоне, чтобы в очередной раз устроить мне скандал. Я молча сняла сапоги, аккуратно поставила их на коврик и повесила на плечики свое кашемировое пальто. Устала, как собака. Конец квартала для бухгалтера — это всегда маленький ад, а я вела три крупные фирмы...

Коробка от нового кодового замка одиноко валялась на коврике у двери. Мастер, немолодой мужчина в синем комбинезоне по имени Виктор Петрович, сосредоточенно закручивал последний винт, тихонько насвистывая себе под нос какую-то незамысловатую мелодию. Я стояла рядом, скрестив руки на груди, и чувствовала, как внутри меня медленно, но верно разрастается ощущение спокойствия. Наконец-то. Наконец-то этот последний рубеж будет взят. Моя квартира, моя крепость. Только моя. Развод оформили неделю назад, быстро и буднично, будто мы не прожили вместе восемь лет, а просто делили счет в кафе...

Тишина. Это было первое, что я по-настоящему оценила, когда наконец выплатила ипотеку за свою однушку на окраине города. Не та звенящая тишина, от которой закладывает уши, а густая, обволакивающая, сотканная из мерного тиканья часов на стене, шуршания страниц книги и тихого мурлыканья старого холодильника. Моя личная, выстраданная тишина в моих собственных тридцати восьми квадратных метрах. Десять лет я работала на двух работах, отказывая себе во всем – в отпусках на море, в новых платьях, в посиделках с подругами в кафе...

Шум океана был лучшим саундтреком для работы. Он накатывал, успокаивал, смывал с души все лишнее, оставляя только чистое поле для мыслей и идей. Я сидела на веранде своего маленького домика, вдыхая густой, сладкий аромат франжипани, и дорисовывала очередной проект для заказчика. Ноутбук приятно грел колени, геккон на стене смешно щелкал, охотясь на мошку, а впереди, за пальмами, бирюзовой гладью раскинулся океан. Здесь, на Бали, я наконец-то нашла то, что так долго искала — покой и гармонию. Я нашла себя...

Вечер пятницы подкрался незаметно, принеся с собой густую усталость и мелкий, назойливый дождь, который барабанил по подоконнику так, словно хотел что-то мне сказать. Я стояла у плиты, помешивая в сковороде овощи для ужина, и прислушивалась к звукам из комнаты. Стас уже час лежал на диване, и единственным свидетельством его бодрствования были щелчки кнопок на телефоне. Он снова играл в свои танчики. Раньше меня это умиляло, потом стало раздражать, а теперь… теперь вызывало лишь глухое, тоскливое безразличие...

Запах свежей выпечки и ванили был моим персональным антидепрессантом. Он въелся в стены моей маленькой однушки, в обивку старого кресла, в мои волосы и одежду. Я была кондитером, и моя работа была моим спасением, моей медитацией. Особенно в такие дни, когда муж Игорь снова уезжал в «срочную командировку», собрав чемодан за пятнадцать минут и бросив на прощание дежурное «люблю, целую». Я знала, что в этих командировках совещания затягиваются до глубокой ночи в ресторанах, а отчеты пишутся в гостиничных номерах с видом на чужой город...

Коробки, коробки, коробки. Они были повсюду. В маленькой прихожей, на кухне, единственной комнате. Казалось, вся моя прошлая жизнь, тщательно упакованная в картон, приехала сюда, в эту старую бабушкину квартиру, чтобы начать всё с чистого листа. Пахло пылью, старыми обоями и какой-то щемящей тоской по детству, когда я бегала здесь, а бабушка пекла свои знаменитые пирожки с капустой. Сейчас от запаха пирожков не осталось и следа, а вот я вернулась. Не маленькой девочкой, а тридцатилетней женщиной, пытающейся собрать свою жизнь по кусочкам...

Ключ в замке повернулся с привычным, усталым щелчком. Марина вошла в квартиру и на секунду замерла в коридоре, прислушиваясь. Из комнаты доносилось прерывистое клацанье клавиш и возбужденные выкрики — значит, Стас снова погрузился в свой виртуальный мир. Она вздохнула, снимая туфли. Ноги гудели после двенадцатичасовой смены в аптеке. Сегодня был день завоза, пришлось разбирать коробки с лекарствами, сверять накладные, а потом еще до самого закрытия терпеливо объяснять одной пожилой даме, почему аналог ничем не хуже оригинального препарата, только дешевле...

Ключ в замке повернулся с непривычным, тугим щелчком, и сердце сладко екнуло. Мой. Этот звук, этот замок, эта дверь — всё мое. Я шагнула внутрь и замерла на пороге, вдыхая густой, ни с чем не сравнимый запах свежего ремонта: краска, грунтовка, новая древесина ламината и что-то еще, неуловимое — запах сбывшейся мечты. Пустая однокомнатная квартира, залитая мягким вечерним солнцем, казалась мне огромным дворцом. Я прошла в центр единственной комнаты и покружилась, раскинув руки, как в детстве. Свобода! Вот как она пахнет...

Коридор показался мне чужим. Не тем тихим, пахнущим книгами и лимонным средством для пола закутком, который я оставляла утром, а каким-то взбудораженным, наполненным чужими запахами и чужой суетой предбанником вокзала. Воздух был спертый, пахло мокрой шерстью, дорожной пылью и чем-то неуловимо кислым, детским. Два огромных клетчатых баула, из тех, что я последний раз видела в девяностых, подпирали стену, царапая свежие обои. Рядом валялась растоптанная пара мужских ботинок, заляпанных грязью, и миниатюрные розовые сапожки...

Запах свежей выпечки — мой личный сорт счастья. Он обволакивал нашу крошечную однушку, пропитывал мягкий плед на диване, смешивался с ароматом кофе и создавал то самое ощущение дома, которое не купишь ни за какие деньги. Я, Марина, была домашним кондитером, и моя квартира была одновременно моей крепостью и моей мастерской. Каждый бисквит, пропитанный сиропом, каждый глянцевый бок шоколадного торта рождался здесь, на моей маленькой, но идеально обустроенной кухне. Сегодня я колдовала над «Красным бархатом» для юбилея одной важной дамы...