Лариса вытирала последнюю тарелку, когда в кухню вошёл Николай. Пятьдесят восемь лет прожито вместе, и она всё ещё не привыкла к тому, как он умеет бесшумно появляться в дверном проёме. Высокий, сутулый, с проседью в тёмных волосах — её муж выглядел усталым после рабочего дня.
— Коля, а ты оплатил счёт за лекарства? — спросила она, складывая посуду в шкаф. — Только сегодня была в аптеке, говорят, что задолженность висит уже неделю.
Николай недовольно поморщился и сел за стол, где лежала вечерняя газета.
— Лара, ну что ты цепляешься? Всё оплачено, я же говорил. Наверное, их система глючит, или ещё что. Не придирайся по мелочам.
Лариса почувствовала лёгкий укол в груди. Не то чтобы она сомневалась в муже, но в последнее время такие "глюки" случались всё чаще. То коммунальные услуги якобы "зависли в системе", то взносы в садоводческое товарищество "потерялись где-то".
— Просто странно как-то, — пробормотала она, наливая себе чай. — И в прошлом месяце так же было с интернетом.
— Лариса Петровна, — голос мужа стал жёстче, — я тридцать лет семьёй распоряжаюсь, и всё у нас всегда было в порядке. Может, хватит уже недоверие проявлять?
Она замолчала. Действительно, Николай всегда был главным по финансам. Когда Лариса работала бухгалтером в районной администрации, они складывали зарплаты вместе, но именно он решал, на что тратить. А после её увольнения три года назад он взял на себя все денежные вопросы окончательно.
— Ладно, — тихо сказала она. — Наверное, я зря волнуюсь.
Николай кивнул, разворачивая газету, и Лариса почувствовала себя глупой. Муж работает слесарем на заводе, получает хорошую зарплату, плюс её пенсия — семнадцать тысяч. Что ещё нужно для спокойной жизни?
За окном мелькали огни пермских многоэтажек, а на кухне повисла привычная тишина. Лариса допивала чай и думала о завтрашних делах: сходить в магазин, навестить соседку тётю Валю, которая недавно сломала ногу. Обычная, размеренная жизнь пенсионерки.
Только почему тогда в душе поселилась эта странная тревога, которая не даёт покоя уже несколько недель?
Случайное открытие
Следующим вечером Лариса сидела в комнате с планшетом, который подарил сын на день рождения. Хотела установить приложение налоговой — соседка научила, как льготы оформлять через интернет. Пальцы непослушно тыкали по экрану, и вместо нужной программы открылся какой-то банковский сервис.
— Да что за напасть, — пробормотала она, пытаясь закрыть окно.
Но экран завис, и она случайно нажала на историю операций. На мгновение Лариса растерялась — откуда здесь вообще доступ к банку? Потом вспомнила: Николай недавно что-то настраивал на планшете, говорил про удобство онлайн-платежей.
И тут её взгляд упал на строчку: "Перевод Александру Ивановичу К. — 15 000 рублей".
Сердце пропустило удар. Александр Иванович — это же брат мужа. Но зачем ему такие деньги?
Дрожащими пальцами Лариса стала листать историю операций. Ещё один перевод — две недели назад, десять тысяч. И ещё — месяц назад, двенадцать тысяч. И ещё, и ещё...
— Боже мой, — прошептала она.
За последние полгода на счёт Александра ушло больше двухсот тысяч рублей. А ведь это почти все их с мужем накопления! Лариса помнила, как они откладывали на ремонт ванной, на новый холодильник, на поездку к внукам в Екатеринбург.
В голове всё смешалось. Руки тряслись так сильно, что планшет выскользнул и упал на колени. Лариса механически подняла его, но смотреть на экран больше не могла.
Значит, поэтому задерживаются платежи за лекарства. Поэтому Николай стал таким раздражительным, когда она спрашивает про деньги. Поэтому он постоянно твердит, что "всё под контролем".
А что, если денег уже почти не осталось?
За стеной раздались знакомые звуки — муж вернулся с работы, стучал ботинками в прихожей. Лариса быстро закрыла приложение и положила планшет на тумбочку. Сердце колотилось так громко, что, казалось, его слышно во всей квартире.
Нужно было срочно поговорить с Николаем. Но как начать этот разговор? И главное — как он отреагирует, когда поймёт, что она знает?
Дверь скрипнула, и в комнату заглянул муж:
— Лара, ужинать будем или как?
— Сейчас, — ответила она, стараясь, чтобы голос звучал спокойно. — Коля, нам нужно поговорить.
Первые трещины
— О чём поговорить? — Николай присел на край дивана, не снимая рабочей куртки. В его голосе уже звучала настороженность.
Лариса глубоко вдохнула. Никогда в жизни ей не было так трудно начать разговор с собственным мужем.
— Коля, я случайно зашла в банковское приложение на планшете. Там... там переводы Александру. Очень большие суммы.
Лицо Николая мгновенно стало каменным. Он медленно снял куртку и повесил её на спинку стула.
— Ну и что с того? — холодно спросил он. — Александр мой брат. Мы помогаем друг другу всю жизнь.
— Но, Коля, это же двести тысяч за полгода! — Лариса почувствовала, как дрожит её голос. — Мы эти деньги откладывали на ремонт, на поездки. А теперь...
— А теперь что? — Николай встал и начал расхаживать по комнате. — Теперь ты мне указывать будешь, как тратить заработанные мной деньги?
— Не только тебя! — впервые за много лет Лариса повысила голос. — Там и моя пенсия, и наши общие накопления!
Муж остановился и посмотрел на неё так, словно видел впервые.
— Лариса Петровна, ты что, совсем память потеряла? Александр помог нам дачу купить, когда у нас денег не было. Помог сыну с квартирой, когда он женился. Семья — это святое. Мы не должны считать копейки, когда родному человеку трудно.
— А что с ним случилось? Почему ему нужно столько денег?
Николай замялся, потом махнул рукой:
— Да проблемы у него всякие. Бизнес не пошёл, долги. Мужик в беде, а мы что — отвернёмся?
Лариса смотрела на мужа и чувствовала, как что-то ломается внутри неё. Не от того, что он помогает брату — это было бы понятно. А от того, как он говорит, не глядя в глаза. Как оправдывается, вместо того чтобы объяснить.
— Почему ты не сказал мне? — тихо спросила она. — Почему я должна была узнать об этом случайно?
— А зачем тебя расстраивать? — Николай сел обратно, и в его голосе появились привычные нотки снисходительности. — Ты же знаешь, как ты переживаешь по всяким мелочам. Я всё взял на себя, чтобы ты голову не забивала.
Мелочи. Двести тысяч рублей — мелочи.
Лариса почувствовала, как внутри неё зарождается что-то холодное и жёсткое. Что-то такое, чего она никогда раньше не испытывала по отношению к мужу.
— Хорошо, — сказала она. — Но я хочу знать, сколько у нас осталось денег. И я хочу видеть все операции.
Николай поднял брови:
— Не доверяешь мне?
— Просто хочу знать правду.
Он встал и направился к двери:
— Завтра всё покажу. А сейчас я устал. И вообще, Лара, не нужно из мухи слона делать. Всё у нас нормально.
Но когда за ним закрылась дверь, Лариса поняла: нормально уже ничего не будет.
Горькая правда
Утром Лариса не стала ждать, пока муж "всё покажет". Она оделась, взяла документы и пошла в отделение Сбербанка на улице Мира. Сердце колотилось от волнения, но решимость была твёрдой.
— Мне нужно узнать состояние всех моих счетов, — сказала она девушке-операционисту.
Ольга Викторовна — так звали сотрудницу по табличке — внимательно посмотрела на документы и стала что-то печатать на компьютере.
— Так, у вас основной карточный счёт, на него приходит пенсия. И есть старый сберегательный счёт, открытый ещё в 2016 году. Но по нему три месяца назад была операция снятия по доверенности.
— Какое снятие? — Лариса почувствовала, как всё плывёт перед глазами. — Я никого не уполномочивала!
Ольга Викторовна нахмурилась и снова заглянула в компьютер:
— Доверенность от 2017 года, нотариальная. На имя Николая Степановича К. Снято шестьдесят тысяч рублей полностью.
Лариса вспомнила: да, действительно, восемь лет назад они оформляли доверенность на случай, если с ней что-то случится. Но она думала, что документ давно утратил силу!
— А можно посмотреть выписку по карточному счёту за последние полгода?
Принтер зашуршал, выдавая листы с цифрами. Лариса взяла их дрожащими руками и стала читать. Действительно, регулярные переводы Александру. Плюс снятия наличных — крупные суммы, по десять-пятнадцать тысяч.
— Скажите, а сколько всего осталось на счетах?
— На карточном — двадцать три тысячи рублей. Старый счёт закрыт.
Двадцать три тысячи. Из почти трёхсот, которые были накоплены за годы.
Лариса сидела в банковском кресле и чувствовала, как рушится весь её мир. Не от того, что денег мало — она привыкла экономить. А от того, что муж обманывал её месяцами, делал вид, что всё в порядке, пока тратил их общие сбережения на неизвестно что.
— Спасибо, — прошептала она, складывая документы в сумочку.
На улице было солнечно, люди спешили по своим делам, но Лариса шла медленно, словно в тумане. Нужно было идти домой и требовать объяснений. Но сначала она решила позвонить Александру напрямую. Хватит жить в неведении.
Достав телефон, она набрала номер деверя. Гудки показались бесконечными.
— Алло, — наконец раздался знакомый грубоватый голос.
— Александр Иванович, это Лариса. Мне нужно с вами поговорить.
— О чём? — в голосе сразу появилась настороженность.
— О деньгах, которые вам переводит Николай.
На том конце провода наступила тишина. А потом Александр засмеялся — не весело, а как-то злобно:
— А, до тебя наконец дошло! Ну и что ты хочешь услышать?
Его тон поразил Ларису. Никакого смущения, никаких оправданий. Наоборот — какое-то хамское равнодушие.
— Я хочу знать правду. На что вам нужно столько денег?
Унижение
— Слушай, баба, — голос Александра стал ещё более презрительным, — это не твоё дело. Николай мне сам даёт, добровольно. Мы мужики, мы договорились. А ты тут не влезай со своими допросами.
Лариса почувствовала, как щёки вспыхнули от стыда. Никто и никогда не разговаривал с ней таким тоном.
— Но это же наши семейные деньги! — попыталась она возразить. — Мы копили их годами!
— Твои деньги? — Александр рассмеялся. — Да ты что, какие твои? Пенсия у тебя копеечная, а всё остальное Николай зарабатывает. Он и распоряжается. И вообще, что ты там, разрешение у мужа спрашиваешь, что ли?
Лариса молчала, не зная, что ответить. В горле встал комок, глаза защипало от слёз.
— Да и не переживай ты так, — продолжал Александр уже более равнодушно. — Не последние же деньги. Николай мужик работящий, ещё заработает. А мне сейчас нужно. У меня тут проблемы серьёзные, понимаешь?
— Какие проблемы? — еле выдавила Лариса.
— Да всякие. Долги там, обязательства. Не твоего ума дело, короче говоря. Ты лучше мужу своему спасибо скажи, что он брата в беде не бросает. Это по-человечески.
— Но почему он мне не сказал?
— А зачем тебе голову забивать? Женщина должна в доме порядок держать, борщи варить, а не в мужские дела лезть. Вот он и не говорил, чтобы ты не переживала.
Каждое слово било как пощёчина. Лариса стояла посреди улицы, прижимая телефон к уху, и чувствовала себя последней дурой. Получается, что все эти месяцы, пока она экономила на лекарствах и думала, что они живут скромно, но достойно, муж и его брат смеялись над её наивностью?
— Ладно, — сказал Александр, — я побежал. Дела у меня. А ты там мир в семье не разрушай. Николай хороший мужик, не каждый так брата поддержит.
— Подождите, — Лариса собрала всю свою волю в кулак. — А когда вы собираетесь вернуть эти деньги?
Александр снова засмеялся:
— Вернуть? Да ты что, это же не долг, это помощь! Семья должна помогать. Или ты думаешь, мы тут расписки друг другу выписываем?
— Но ведь должна же быть какая-то договорённость...
— Договорённость у нас с Николаем есть. А с тобой мне договариваться не о чём. Всё, не звони больше с глупостями.
Гудки в трубке. Лариса медленно убрала телефон и посмотрела вокруг. Люди шли мимо, занятые своими делами, не подозревая, что стоящая рядом пожилая женщина только что узнала, что её тридцатилетний брак оказался обманом.
Но самое страшное было не в потерянных деньгах. Страшно было понять, что муж считает её настолько ничтожной, что даже не удосужился объяснить, куда тратятся их сбережения. А его брат вообще разговаривает с ней как с прислугой.
Слёзы текли по щекам, но Лариса их не замечала. Внутри неё поднималось что-то такое, чего она не чувствовала никогда в жизни. Не просто обида или разочарование.
Ярость.
Час решений
Лариса вернулась домой, умылась холодной водой и села за кухонный стол с блокнотом. Нужно было всё обдумать спокойно, без эмоций. Как в старые времена, когда она сводила баланс в районной администрации.
Итак, что у неё есть: пенсия семнадцать тысяч, остаток на карте двадцать три тысячи. Что потеряно: около трёхсот тысяч накоплений плюс шестьдесят тысяч со старого счёта. Что осталось неясным: на что именно тратились деньги и сколько ещё планирует "помочь" муж.
Но главное — что делать дальше.
Можно, конечно, устроить скандал, рыдать, требовать объяснений. Толку не будет. Николай станет оправдываться, Александр продолжит хамить, а денег всё равно не вернётся.
А можно поступить по-другому.
Лариса взяла телефонную книжку и нашла номер нотариуса Светланы Игоревны, которая когда-то оформляла им дачу. Договорилась на завтра утром.
Затем позвонила в банк и уточнила, как аннулировать доверенность.
А вечером, когда пришёл Николай, она встретила его спокойно:
— Ужин на плите. Мне завтра нужно отлучиться по делам.
— По каким делам? — удивился муж.
— Личным, — коротко ответила Лариса.
Утром она встала рано, оделась в лучший костюм и поехала к нотариусу. Светлана Игоревна, полная женщина лет пятидесяти, внимательно выслушала её.
— Конечно, доверенность можно отозвать в любой момент. Нужно только ваше заявление и документы. А вот дачный участок... вы говорите, он оформлен на мужа?
— Да, но когда-то мы с ним обсуждали, что можно переоформить на меня. У вас даже проект дарственной остался.
— Найдём. Если муж не возражает, то вопрос решается быстро.
— Он не будет возражать, — твёрдо сказала Лариса.
После нотариуса она зашла в банк и открыла новый накопительный счёт только на своё имя. Перевела туда остальные двадцать три тысячи.
Затем поехала в налоговую и уточнила, как оформить самозанятость. Решила давать консультации по документообороту — опыт бухгалтера пригодится.
Домой Лариса вернулась к вечеру усталая, но с ощущением, что впервые за много лет сделала что-то действительно важное. Не для мужа, не для семьи — для себя.
Николай уже был дома, сидел перед телевизором с банкой пива.
— Где ты пропадала? — спросил он, не поворачивая головы.
— Решала вопросы, — ответила Лариса. — Кстати, завтра тебе нужно будет подписать дарственную на дачу. Переоформим её на меня.
— Зачем? — Николай повернулся и посмотрел на неё с подозрением.
— Для порядка. На случай, если с тобой что-то случится. Ты же сам говорил, что документы лучше привести в соответствие.
Он пожал плечами:
— Ну, если нужно...
А Лариса подумала: "Нужно. Ещё как нужно".
Новые правила
Через неделю, когда все документы были оформлены, Лариса позвала мужа на серьёзный разговор. Они сидели за тем же кухонным столом, где месяц назад она узнала о переводах Александру, но теперь всё было по-другому.
— Коля, — начала она спокойным голосом, — я хочу сказать тебе несколько вещей. И прошу выслушать без перебивания.
Николай насторожился. Что-то в тоне жены было незнакомым.
— Во-первых, я знаю, сколько денег ты перевёл брату. Знаю про снятие с моего старого счёта. И знаю, как Александр отреагировал, когда я позвонила ему.
Муж хотел что-то сказать, но Лариса подняла руку:
— Не перебивай. Во-вторых, я аннулировала доверенность. Больше никто не может распоряжаться моими деньгами без моего ведома. В-третьих, дача теперь оформлена на меня.
— Лара, ты что творишь? — Николай вскочил с места. — Мы же семья!
— Семья? — Лариса посмотрела на него долгим взглядом. — Семья — это когда решения принимают вместе. А не когда один тратит общие деньги, а второй узнаёт об этом случайно.
— Я же объяснял! Александру нужна была помощь!
— Триста шестьдесят тысяч рублей за полгода — это не помощь, это содержание. И решение об этом ты принял без меня.
Николай сел обратно, потёр лицо руками:
— Ну хорошо, виноват. Надо было сказать. Но ведь не украл же я, не пропил! Брату помог!
— Знаешь, что мне сказал твой брат? — Лариса наклонилась вперёд. — Что это не моё дело. Что у меня пенсия копеечная, а все деньги ты зарабатываешь. И что женщина должна борщи варить, а не в мужские дела лезть.
Николай опустил глаза. Впервые за все годы брака Лариса видела его смущённым.
— Он не так выразился...
— Именно так. И ты знаешь что? Он прав в одном. Теперь я действительно буду заниматься только своими делами. Твоя зарплата — твоя. Моя пенсия — моя. Общие расходы делим пополам.
— Лара, это же глупо! Мы тридцать лет вместе!
— Тридцать лет я тебе доверяла. А ты решил, что можешь обо всём не рассказывать, потому что "зачем женщину расстраивать". Так вот, больше не буду расстраиваться. Потому что больше не буду знать о твоих тратах.
Лариса встала и направилась к двери, но обернулась:
— Ах да, ещё одно. Я оформляю самозанятость. Буду консультировать людей по документам. Может, не разбогатею, но хотя бы буду знать, что каждая копейка заработана честно.
— Куда ты идёшь? — растерянно спросил Николай.
— Готовить ужин. Борщ, как положено женщине, — с горькой усмешкой ответила Лариса. — Только теперь это будет мой выбор, а не обязанность.
Она вышла из кухни, оставив мужа наедине с его мыслями. А в груди впервые за много лет появилось чувство, которое она почти забыла — чувство собственного достоинства.
Новая жизнь
Прошло полгода. Лариса сидела в районной библиотеке за небольшим столиком, объясняя пожилой женщине, как правильно заполнить заявление на льготы. Таких консультаций у неё набралось уже довольно много — сарафанное радио работало исправно.
— Вот здесь поставьте дату, а здесь подпись, — показывала она на бланке. — И не забудьте взять копию паспорта.
— Спасибо вам огромное, Лариса Петровна! — благодарила клиентка. — А то эти бумажки такие страшные, не поймёшь ничего.
Лариса улыбнулась. Да, работы было немного, заработок скромный — пять-шесть тысяч в месяц. Но эти деньги были её собственными, заработанными своим умом и опытом.
Дома её ждал привычный порядок. Николай по-прежнему жил с ней, но теперь они существовали как соседи. Вежливо, без скандалов, но и без той близости, которая была раньше. Каждый платил свою половину за коммунальные услуги, каждый покупал свои продукты.
Переводы Александру прекратились сами собой — когда закончились общие деньги, братская любовь тоже как-то поостыла. Александр больше не звонил, не приезжал на семейные праздники. Зато и хамить некому было.
— Лара, — окликнул муж, когда она вернулась с работы. — Тебе звонил Серёжа.
Серёжа — их сын из Екатеринбурга. Лариса быстро перезвонила ему.
— Мам, как дела? — спросил сын. — Пап говорит, что вы с ним какие-то отношения выясняете.
— Никого мы не выясняем, — спокойно ответила Лариса. — Просто живём по-новому. Как взрослые люди, каждый сам за себя отвечает.
— Мам, а что случилось-то? Пап толком ничего не объясняет, только бурчит что-то про твои принципы.
Лариса помолчала, выбирая слова. Сыну не хотелось рассказывать все подробности — зачем портить отношения с отцом?
— Серёжа, просто мы поняли, что пора научиться быть самостоятельными. Мне шестьдесят скоро, а я всю жизнь как за каменной стеной за папой была. Теперь хочу сама знать, на что трачу и сколько зарабатываю.
— Ну... если вам так лучше, — неуверенно протянул сын. — Главное, чтобы не ссорились.
— Не ссоримся. Всё тихо и мирно.
После разговора Лариса подошла к окну и посмотрела на знакомые пермские дворы. Действительно, всё было тихо и мирно. Но эта тишина была не мёртвой, а какой-то наполненной. Впервые за много лет она не боялась завтрашнего дня, не переживала, что где-то тратятся их деньги без её ведома.
На столе лежала тетрадь с записями клиентов — завтра нужно было помочь ветерану оформить льготы, послезавтра — объяснить молодой маме, как получить пособие. Небольшие дела, но нужные людям.
А на дачном участке, который теперь принадлежал только ей, уже планировалась осенняя посадка чеснока. Лариса собиралась съездить туда на выходных — одна, никого не спрашивая и ни перед кем не отчитываясь.
Странное дело: потеряв триста тысяч рублей и едва не разрушив тридцатилетний брак, она чувствовала себя богаче, чем когда-либо. Потому что теперь владела самым ценным — собственной жизнью.
Из кухни донёсся звук работающего телевизора и голос Николая, комментирующего новости. Когда-то эти звуки означали уют и семейное тепло. Теперь они были просто фоном — не раздражающим, но и не трогающим душу.
Лариса открыла свой блокнот с планами на завтра. Утром — библиотека, днём — встреча с новой клиенткой, вечером — звонок подруге Тамаре, которая тоже недавно узнала неприятную правду о семейном бюджете.
Жизнь продолжалась. Не такая, как раньше, но честная. И это было главное.
За окном зажигались огни в квартирах, где другие семьи ужинали, смотрели телевизор, строили планы. Где-то супруги по-прежнему доверяли друг другу, где-то — только начинали узнавать горькую правду. А где-то женщины, подобные Ларисе, учились жить заново, не ломая жизнь, но меняя её правила.
И это тоже было нормально. Может быть, даже правильно.