Рассказы каждый день

Кофеварка привычно зашипела, наполняя кухню ароматом свежемолотых зёрен. Я машинально протёрла и без того чистую столешницу — старая привычка занять руки, когда мысли блуждают где-то далеко. За окном серел обычный новосибирский март, снег уже почернел, но весны ещё и в помине не было. — Мам, ты дома? — голос Андрея раздался из прихожей вместе со стуком закрывающейся двери. — На кухне, — откликнулась я, доставая вторую чашку. Сын любил крепкий кофе без сахара, прямо как его отец когда-то. Андрей вошёл в кухню, на ходу снимая пиджак...

Чайник засвистел, как всегда — противно и долго. Я даже не сразу поняла, что стою и смотрю на него, будто впервые вижу. Вот уже третий месяц всё какое-то чужое стало. Или это я чужая? Выключила газ, налила кипяток в старую чашку с отбитой ручкой — Серёжа всё собирался новую купить, да так и не собрался... Кухня пустая. Раньше думала — маленькая она у нас, тесная. А теперь вон какая огромная оказалась. Сижу за столом одна, и места хватает, и ещё остаётся. На стене фотографии висят — свадьба наша, дочки маленькие, внуки...

Ноябрь выдался промозглым. Я тащила сумку с заказами — три пары туфель, две сумки, ремешок от часов. Спина ныла, в голове крутились цифры: сколько заработала, сколько отложить, что купить к ужину. Подошла к подъезду и замерла. Машины не было. Просто не было. Пустое место между старенькой девяткой соседа и помойными баками. Сначала подумала — перепутала. Обошла дом, заглянула на соседнюю парковку. Может, Толя переставил? Хотя куда, зачем? Набрала его номер — длинные гудки, потом сброс. Второй раз — то же самое...

Марина Ивановна вытирала руки полотенцем и смотрела, как сын раскладывает на столе аккуратные листы бумаги. Иван приехал неожиданно, сказал — дела, нужно кое-что оформить. Она обрадовалась. После развода видеться стали реже, а в Перми знакомых почти не осталось. — Мам, садись, — Иван похлопал ладонью по стулу. — Давай быстренько разберёмся с этими бумажками. Документы лежали ровной стопкой. Сверху белый лист с печатью, снизу что-то ещё. Марина села, поправила очки. — Что это такое, Ванечка? — Да ерунда полная, — он махнул рукой...

Лариса открыла дверь и почувствовала, как холод дома ударил по лицу. Не просто прохлада — настоящий холод равнодушия. Валерий сидел за кухонным столом, не поднимая головы. Перед ним лежала кипа бумаг, аккуратно разложенных веером. — Пришла? — проронил он, не отрывая взгляд от документов. Лариса сбросила сумку с плеча. После двенадцатичасовой смены в ФАПе ноги гудели, спина ныла. Хотелось просто сесть рядом, поговорить. О чём угодно. Хоть о погоде. — Валер, как день прошёл? — она подошла к мойке, включила чайник...

Вечер выдался как обычно — тихий, домашний. Людмила сидела за кухонным столом, разложив перед собой квитанции и чеки. Калькулятор тихонько щёлкал под её пальцами: коммунальные, продукты, лекарства для мамы... Цифры складывались в привычную картину семейного бюджета, который она вела уже пятнадцать лет. — Серёжа, — позвала она мужа, не отрывая глаз от бумаг. — Помнишь, в налоговой говорили про дачу? Что можно часть имущества на меня оформить, чтобы налоги меньше платить? Сергей поднял голову от телевизора...

Лиза разливала борщ по тарелкам и думала о том, что свёкла в этом году какая-то водянистая. Не та, что раньше была — сладкая, плотная, с земляным запахом. Эта пахла только магазином да целлофаном. Павел уже сидел за столом, не снимая наушников — из них доносилось что-то металлическое, гремящее. Молодой весь такой, современный. Комбинезон рабочий на нём вечно в пятнах машинного масла, волосы торчат во все стороны, будто он только что из-под машины вылез. — Спасибо, Елизавета Ивановна, — пробормотал он, хватая ложку...

Чайник на плите давно остыл. Галина Сергеевна сидела за кухонным столом, обхватив голову руками, и смотрела на груду конвертов перед собой. Красные штампы «ПРОСРОЧКА» кричали с каждого письма, словно обвиняя её в каком-то страшном преступлении. А ведь она просто хотела помочь дочери... Телефон взорвался очередным звонком. Пятый за утро. Или шестой? Она уже сбилась со счёта. — Галина Сергеевна Морозова? — голос в трубке был молодой, наглый, уверенный в своей правоте. — Компания «Возврат долгов». У вас просрочка по кредиту на триста тысяч рублей...

Экран ноутбука мерцал усталым светом. Маргарита потёрла виски — третий час подряд она переводила инструкцию по технике безопасности для финского металлургического завода. Скучная работа, но стабильная. После ухода на пенсию из университета такие заказы стали её хлебом. Телефон завибрировал на столе. Имя высветилось неожиданно — Наталья. Бывшая невестка. Они не общались... сколько? Полгода? Больше? — Алло, — Маргарита откинулась на спинку стула, готовясь к неприятному разговору. — Маргарита Ивановна, здравствуйте...

Валентина поправила фартук и взглянула на часы – половина седьмого. Николай вот-вот вернется с работы, а она еще не успела накрыть на стол. В маленькой кухне хрущевки пахло свежим хлебом и тем особым уютом, который создается годами совместной жизни. – Андрюша, помоги мне тарелки достать, – попросила она сына, который сидел за столом, листая какие-то бумаги. Андрей неохотно поднялся, протер руки о джинсы. В свои тридцать два он все еще заглядывал к матери почти каждый день – то на обед, то просто так, проведать...

Елена вытерла руки о фартук и подошла к двери. За стеклом маячила знакомая фигура с пакетами в руках. — Артёмка! — она распахнула дверь и обняла сына. — Что это ты с собой притащил? — Торт наполеон, мам. Помнишь, как в детстве любила? — он прошёл в прихожую, стряхивая с куртки октябрьскую морось. Кухня встретила их запахом борща и тишиной старых стен. Елена поставила чайник, а Артём разложил на столе ноутбук между салфетками и вазочкой с конфетами. — Слушай, мам, я хочу тебе кое-что показать, — он открыл крышку, и экран осветил его лицо синеватым светом...

Марина мешала кашу дочке, а Павел сидел напротив с калькулятором и бумажками. Опять эти расчеты, опять не сходится. Двухлетняя Настенька капризничала — каша остыла, а мама всё отвлекается на папу. — Паш, ну что там? — устало спросила Марина, вытирая детское личико. — Не хватает пятьсот тысяч на первый взнос. Банк без этого не даст. — Он откинулся на спинку стула и потер виски. — А откуда их взять... Настя швырнула ложку на пол и заревела. Марина подняла её, успокаивая: — Тише, солнышко, тише... Павел смотрел на жену и дочку, и что-то сжималось внутри...