— А ну-ка иди сюда! — крикнул муж из гостиной. — Откуда у тебя на счету пять миллионов?
Вика стояла возле раковины и мыла посуду после ужина, когда услышала, как Юра громко присвистнул в гостиной.
Она быстро вытерла руки кухонным полотенцем с подсолнухами и выбежала в комнату. Юра сидел на диване, держа ее телефон двумя руками, словно схватил огромный бриллиант, и таращился на экран не отрываясь.
— Дай сюда!
Вика выхватила телефон и сунула его в задний карман джинсов
— Эх ты, взял да весь сюрприз испортил!
Юра изобразил такую гримасу непонимания, что жена рассмеялась. Он нахмурил густые брови и покрутил головой, как будто пытался вытряхнуть из ушей воду после купания.
— Какой еще сюрприз? Вика, ты что, в лотерею выиграла?
— Нет.
Она села рядом и взяла его за руку, которая была довольно шершавой от постоянной работы в гараже.
— Помнишь мою бабушку из Тамбова? Ну, которая всегда в черном платочке ходила?
— Ту, что нас медом угощала? Так она же...
— Да... Так вот, оказывается, всю жизнь копила деньги и мне в наследство оставила. Вчера только деньги на счёт перевели.
Юра медленно кивнул, потом встал и начал расхаживать по комнате. Вика наблюдала за ним и прекрасно понимала, что задумал муж. Походка у него стала пружинистая, глаза заблестели.
— Слушай, а может, наконец лодку нормальную купим? — он остановился посреди комнаты и повернулся к жене. — И эхолот новый, японский. А то на старой посудине уже стыдно на озеро выезжать.
— Стоп-стоп-стоп, — Вика подняла руку. — Ты на мои деньги планы не строй! Я собираюсь в недвижимость вложиться, а не на всякую рыбацкую ерунду тратиться.
— Да какая ерунда! — Юра развел руками и выругался сквозь зубы. — Нормальная лодка — это инвестиция тоже. Можно будет рыбу продавать...
Он посмотрел на настенные часы и хлопнул себя по лбу.
— Ой, совсем забыл! Толику обещал с движком помочь. Слушай, ты хоть подумай про эхолот, а? Японский, совсем недорого...
Вика схватила с дивана влажную тряпку и замахнулась на мужа. Юра засмеялся и быстро нырнул в прихожую.
— И никому ни слова об этих деньгах! — крикнула она ему вслед. — Слышишь?
— Да конечно, конечно, — голос мужа уже доносился из-за подъезда. — Клянусь! Но про эхолот подумай!
Входная дверь хлопнула, и в квартире стало тихо. Вика вернулась на кухню. Тарелки были скользкими от жира, и она тщательно оттирала каждую губкой.
Из окна лилась золотистая музыка из соседнего двора, сосед опять вышел во двор и играл на баяне старые песни.
***
Вика не зря попросила мужа помолчать о деньгах. Она прекрасно знала его родню, особенно свекровь Тамару Петровну. Эта женщина обладала удивительной способностью появляться в самые неподходящие моменты и выпрашивать то, что ей не принадлежало.
Она прекрасно помнила тот случай с диваном. Два года назад она решила продать старую мебель, нашла покупателя через сайт, договорилась о цене. И тут объявилась свекровь.
— Половину денег с продажи мне отдашь!
— С какой стати? — удивилась Вика.
— Мне машинка для макарон нужна, чтобы дома лапшу делать, как в ресторане. А денег нет совсем.
Вика тогда была на седьмом месяце беременности, живот сильно мешал, а тут еще свекровь со своими запросами. И так каждая копейка была на счету.
Она посмотрела на свекровь, та сидела, расправив плечи, и ждала ответа.
— Тамара Петровна, а не лучше ли вам губозакатывающую машинку купить? — сказала Вика. — Пользы больше будет.
Свекровь сразу поджала губы и ушла, хлопнув дверью. Обижалась потом целый месяц, но зато отстала.
Теперь же с наследством ситуация была куда серьезнее. Вика хотела купить двухкомнатную квартиру в новостройке, а эту сдавать.
Дополнительный доход семье не помешает, особенно с маленькой дочкой. Вика уже присматривала варианты в интернете.
Заварила себе чай с мятой и втянула носом этот успокаивающий аромат и села за кухонный стол с блокнотом. Нужно было все тщательно спланировать, посчитать.
Уже начинало смеркаться, и через пять минут включились фонари во дворе. Вика услышала странный звук и обернулась. Соседская кошка прошлась по карнизу, заглянула в окно своими желтыми глазами и спрыгнула вниз.
***
На следующий день, когда Вика купала дочку в маленькой ванночке, в дверь позвонили. Дочка весело плескалась, смеялась, хватала резиновую уточку.
Вика накинула халат и пошла открывать, не подозревая, что ее спокойная жизнь вот-вот закончится.
На пороге стояла Тамара Петровна в своем любимом синем пальто и с загадочной улыбкой на лице. Она молчала, но глаза ее светились каким-то особенным блеском.
Они прошли на кухню. Свекровь села за стол, положила сумочку рядом и продолжила улыбаться. Вика поставила чайник, достала печенье, все время чувствуя на себе пристальный взгляд гостьи.
— Как дела, Тамара Петровна?
— Хорошо, — свекровь кивнула и вдруг положила свою руку поверх руки Вики.
Кожа у нее была сухая, прохладная.
— Спасибо тебе, дорогая!
Вика нахмурилась.
— О чем это вы?
— Как это о чем? — Тамара Петровна наклонилась ближе, и Вика ощутила резкий запах дешевого лака для волос. — За квартиру, которую ты мне оставишь, когда новую купишь!
Вика резко отдернула руку и встала.
— Что вы себе придумали? И вообще, откуда узнали?
— Не прикидывайся, — свекровь тоже поднялась и выпрямилась во весь рост. — Ты же теперь богачка! На халяву пять миллионов получила, так хоть родне помоги. Моя квартира совсем крохотная.
Её наглость просто ошеломила Вику. Она стояла и не верила своим ушам.
— Ничего я вам оставлять не собираюсь. Это мои деньги, моя квартира.
Тамара Петровна приподняла брови, а потом закатила глаза, как актриса в провинциальном театре.
— Ай-яй-яй, какая неблагодарная невестка мне досталась! Совсем совести нет! Я внучку нянчила? Нянчила! А когда ты болела, кто курин бульон варил? Я варила! А теперь богатая стала, и сразу зазналась!
— Вы вообще откуда узнали про деньги? — перебила ее Вика.
Но свекровь уже ничего не слышала. Она продолжала причитать, размахивая руками, и безостановочно перечисляла все свои заслуги.
Голос ее становился все выше, слова сыпались, как горох из дырявого мешка.
Вике это быстро надоело. Она подошла к двери и открыла ее настежь.
— Идите домой. Разговор окончен.
Свекровь оскорбленно схватила свою сумочку и выпорхнула из квартиры. И по подъезду разнеслось эхо ее возмущенных восклицаний.
***
Вечером Юра вернулся домой хмурый как грозовая туча. Обычно он целовал жену при встрече, спрашивал про дочку, мыл руки и садился ужинать. Сегодня он прошел прямо на кухню, даже не разувшись, и повернулся к Вике.
— Как ты посмела маму мою оскорблять?
Вика развела руками от удивления. Она еще и виноватой осталась в этой истории!
— Юра, я же просила никому не рассказывать про деньги...
Муж отвернулся к раковине и набрал в стакан воды. Выпил залпом, поставил стакан на стол с громким стуком.
— Да случайно проговорился, когда маму встретил возле гаража. Толик там со своей тачкой замучил меня, вот и ляпнул про наследство. Но это ничего не меняет!
Он развернулся к Вике и ткнул пальцем в ее сторону.
— Это не дает тебе права мою мать оскорблять!
— Ничего такого не было! — не выдержала Вика. — Мать твоя все придумала, чтобы тебя против меня настроить!
— Врешь! — Юра стукнул кулаком по столу. — Мама никогда не станет врать!
Вика поджала губы от обиды. Ей стало невыносимо слушать этот бред. Она показала мужу жестом, чтобы он замолчал, и ушла в спальню.
За спиной слышались его возмущенные выкрики, но она закрыла дверь и больше не слушала.
Дочка спала в кроватке, раскинув ручки. Вика села рядом и погладила малышку по головке. Мягкие волосики щекотали ладонь. За стеной продолжал возмущаться Юра, но его голос уже не казался таким громким.
***
Утром следующего дня началось что-то невообразимое. Телефон Вики звонил практически без перерыва. Сначала позвонила двоюродная сестра Юры, Ленка.
— Вика, ты чего такая жадная стала? — заявила она с порога. — Богатая теперь, а родне деньги пожалела,
Потом позвонил брат мужа, Андрей:
— Слушай, невестка, нехорошо получается. Деньги большие получила, а семью забыла. Мне на машину срочно нужно, хоть сто-двести тысяч одолжи.
Затем объявились тетки, дядьки, кузены, все требовали свою долю от наследства. Вика слушала эти разговоры и диву давалась, откуда у этих людей такая наглость?
Последний звонок был самым удивительным. Позвонила соседка свекрови.
— Ты чего Тамару Петровну обижаешь? Она же тебе денег в долг дала когда-то!
— Какие деньги? — опешила Вика.
— Ну как же, три года назад пять тысяч дала! А ты до сих пор не отдаешь! Нехорошо получается, наследство получила, а долги не возвращаешь!
Вика выключила телефон и швырнула его на диван. Но он попал прямо в подушку и не пострадал. Это было уже слишком. Свекровь не только придумала про долг, но еще и всем знакомым растрезвонила про наследство.
Нужно было срочно поговорить с мужем. Юра сначала не верил — качал головой, морщился, отмахивался.
Но когда Вика подробно рассказала, что именно говорили ей родственники, как они требовали деньги, он задумался.
— Слушай, Юр, — села Вика рядом с ним и взяла за руку. — Если хочешь, можешь жить со своей мамочкой, а я эту квартиру через суд отсужу и буду жить одна с дочкой.
Муж посмотрел на нее округлившимися глазама, а Вика улыбнулась, увидев его реакцию. Но все таки добавила, что в каждой шутке есть доля правды. Муж всё понял.
***
На следующий день в дверь позвонили. Вика открыла, не глядя в глазок, и увидела свекровь. Тамара Петровна стояла с деловым видом, в руках держала какую-то папку.
— Ну что, передумала? — спросила она с порога, как будто той ссоры и не было вовсе.
Она протянула Вике распечатки с фотографиями квартир.
— Вот, выбирай. Здесь хорошие варианты, можешь покупать и переезжать. А эту квартиру мне оставляй.
Вика взяла буклет и медленно, демонстративно разорвала его на мелкие кусочки. Бумага рвалась с неприятным сухим треском, от чего свекровь сморщилась.
Обрывки она сложила в ладонь и высыпала прямо в сумочку свекрови.
— Вот, — сказала Вика и указала пальцем на дверь. — Туда.
У Тамары Петровны отвисла челюсть. Она стояла и хлопала глазами.
— Когда куплю новую квартиру, адрес тебе не скажу, — добавила Вика. — Чтобы больше не встречаться с такой наглой сплетницей.
Свекровь попыталась что-то возразить, но Вика закрывала прямо перед ней дверь,
Теперь можно было спокойно планировать покупку новой квартиры. И главное, жить без назойливых родственников, которые считали чужие деньги своими.