Печь на кухне гудела как трактор. Лариса морщилась каждое утро от этого звука, потому что Владимир никак не хотел понять простую истину: старую технику давно пора менять.
Уже месяц она напоминала ему об этом, а толку никакого. Впрочем, за двадцать восемь лет она привыкла к его забывчивости и упрямству.
— Лар, ты чего так рано встала? — муж вышел из спальни, зевая и почесывая живот. — Воскресенье же сегодня.
— Тесто само не замесится, — она вытерла руки о фартук и кивнула в сторону стола, где уже лежали продукты для пирога. — К обеду Ленка с Сашкой приедут.
Муж налил в стакан воду и подошел к окну, чтобы в очередной раз взглянуть на серые крыши соседних домов. Они жили здесь уже двадцать пять лет. Лариса иногда удивлялась, как быстро пролетело время.
— А Ритка еще дрыхнет? — Владимир уселся за стол и потянулся к чайнику.
— А что ей ещё делать, — Лариса поставила перед ним кружку. — До полудня валяться будет, как всегда.
Рита это дочка Владимира от первого брака. Ей двадцать два, и жила она с ними уже пять лет. После развода вернулась к папочке с пятилетним сыном Андрюшкой и основательно здесь обосновалась. Говорила, что это всё временно, пока на ноги встанет, но так ничего и не изменилось.
— Володь, мне в магазин сегодня надо, — Лариса начала убирать со стола крошки. — Что покупать будем?
— Да вроде всего хватает, — он пожал плечами, уже уткнувшись в телефон. — У Ритки спроси, может, ей что понадобится.
Лариса едва удержалась от ехидного замечания. Рите всегда что-то требовалось: особенная косметика, деликатесы, модная одежда. И все это, естественно, за счет мачехи.
— Бабушка, а где мои кроссовки? — в кухню влетел Андрюша.
— В прихожей стоят, где ты вчера их и бросил, — ответила Лариса машинально.
— Не вижу! — мальчик скривился. — Найди мне, пожалуйста!
— Сейчас, непоседа, — она отложила полотенце и пошла искать обувь.
Кроссовки оказались именно там, где она и говорила, но Андрюша, как обычно, отвлекся на что-то и даже не смотрел в ее сторону.
— Вот они, — Лариса протянула ему обувь. — В следующий раз ставь на полочку.
— А-а-а, — протянул мальчик. — Это не те, мне нужны красные.
— Красные в стирке. Надевай эти.
— Не хочу эти! Они некрасивые!
— Андрюш, других нет. Выбирай из того, что есть.
Мальчишка надулся, но кроссовки все-таки взял. Лариса вздохнула и вернулась на кухню, где уже восседала Рита в атласном халате, с косметической маской на лице и планшетом в руках.
— Доброе утро, — поздоровалась Лариса.
— Угу, — буркнула падчерица, не отрывая взгляда от экрана.
— Чай будешь?
— Давай. Только с лимоном и медом. И не делай слишком крепкий, у меня желудок с утра чувствительный.
Лариса молча взяла еще одну кружку и поставила на стол.
— Пап, ты же не забыл, что обещал сегодня Андрюшку в парк аттракционов сводить?
— А? — Владимир растерянно заморгал. — В какой парк?
— Обычный. Который в центре города. Ты на прошлой неделе обещал, — она закатила глаза. — Вечно ты всё забываешь.
— Так дождь же моросит, — неуверенно возразил он.
— И что с того? К полудню прояснится. А ребенку разрядка нужна.
— Лар, ты с нами поедешь? — спросил Владимир.
— Нет, мне пирог нужно испечь, да и дома прибраться перед приездом Ленки.
— Ну хоть раз можно расслабиться, — протянула Рита. — Не случится ничего страшного, если один день не будешь наводить марафет.
Лариса ничего не ответила, знала, что у той всегда найдёт последнее колкое слово. А Владимир что? Он у них миротворец, который всегда старается всех примирить, но чаще всего просто соглашается с дочерью, лишь бы не ссориться.
Звонок мобильного телефона прервал ее размышления.
— Слушаю!
— Лариса Михайловна? — раздался незнакомый женский голос. — Говорит нотариус Петрова из Твери. Вы племянница Елизаветы Николаевны Сорокиной?
— Да, что случилось?
— К сожалению, должна сообщить печальную новость. Елизавета Николаевна скончалась неделю назад. Согласно завещанию, вы указаны как единственная наследница.
Лариса застыла с телефоном у уха. Они виделись с тётей от силы раза три в жизни, и то на семейных торжествах.
— Лариса Михайловна, вы слышите меня?
— Да, слышу. Что мне нужно делать?
— Вам необходимо приехать в Тверь для вступления в наследство. Если дадите адрес электронной почты, я пришлю все подробности.
Когда разговор закончился, Лариса все еще держала телефон в руке, не веря услышанному.
— Что стряслось? — спросил Владимир, заметив ее состояние.
— Тети Лизы из Твери больше нет.
— А-а-а, — протянул муж без особого интереса. — Та, что на свадьбе у твоей сестренки была?
— Да. И представляешь, она оставила мне наследство.
— Наследство? — Рита мгновенно оживилась и отложила планшет. — Какое именно?
— Пока не знаю. Нотариус сказала, что нужно приехать в Тверь.
— Интересно, что у нее могло быть, — Рита прищурилась. — Квартира? Дача? Сбережения?
— Понятия не имею. Мы почти не общались.
Лариса действительно не представляла, что могла оставить ей тетка. Елизавета Николаевна жила одна, детей не имела, работала всю жизнь библиотекарем. Может, небольшая квартирка в старом доме? Или скромные накопления?
Странное чувство вины накрыло Ларису. Не навещала, не звонила, а тетя, оказывается, помнила о ней.
***
В Тверь Лариса поехала через три дня после этого звонка. В электричке она нервничала, не представляя, что ее ждет.
Нотариус встретила ее в своем кабинете с грудой документов.
— Присаживайтесь, Лариса Михайловна, — она указала на кресло. — Все бумаги я проверила. Теперь расскажу о том, что вам досталось.
Лариса напряженно вцепилась в ручки сумки.
— Елизавета Николаевна завещала вам трехкомнатную квартиру в центре Твери по адресу ... Это сталинка, четвертый этаж, общая площадь семьдесят четыре квадратных метра. Квартира в отличном состоянии, недавно был сделан ремонт. Никаких обременений и долгов нет.
— Трехкомнатная? — Лариса не поверила своим ушам. — В центре города?
— Совершенно верно. Вот, ознакомьтесь с документами, — нотариус протянула ей папку.
Пока Лариса листала бумаги, до нее постепенно доходило: это настоящее богатство! Квартира в центре Твери стоит немалых денег.
— Но почему именно я? — вырвалось у нее. — Мы же почти не знали друг друга...
— Елизавета Николаевна оставила письмо. Хотите, зачитаю? — нотариус достала конверт. — Она пишет: "Лариса всегда казалась мне самой порядочной из всех родственников. Надеюсь, это наследство поможет ей стать счастливее".
У Ларисы защипало в глазах.
Когда она добралась до нужного адреса, квартира превзошла все ожидания. Высокие потолки, паркет, красивая лепнина. Мебель добротная, но не новая. В гостиной стояло пианино, на стенах висели репродукции классических картин. Все выглядело уютно и благородно.
Лариса ходила по комнатам и постепенно осознавала: это теперь принадлежит ей. Ей! После стольких лет не отступающего ощущения прислуги в собственном доме.
В Москву она возвращалась с легким сердцем. В электричке позвонила Владимиру.
— Володь, ты не поверишь! — она не могла скрыть радость в голосе. — Тетя оставила мне квартиру!
— Вот это да! — он искренне удивился. — Это же замечательно, Лариса!
— Может, переедем в Тверь? Или продадим квартиру, купим что-то получше?
— Конечно, дорогая. Приезжай, все обсудим как следует.
Дома ее ждал сюрприз. На столе стояла ваза с цветами, пахло выпечкой, а Рита встретила ее с улыбкой, что сразу насторожило.
— С возвращением! — падчерица подошла и обняла Ларису. Первый раз за все годы! — Как съездила? Все получилось?
— Да, спасибо, — Лариса растерялась от такого приема.
— Чай будешь? Я заварила с мятой и липой.
Лариса недоверчиво посмотрела на Риту.
— Конечно, буду.
Владимир тоже был необычайно оживлен и заботлив. Помог раздеться, расспрашивал о поездке.
— Я отпуск возьму, Лар. Поедем вместе в Тверь, все оформим как положено. Чтобы никаких проволочек не было.
Вечером, когда они ложились спать, Лариса все еще не могла поверить в случившееся. Словно добрая фея взмахнула волшебной палочкой, и жизнь изменилась за один день.
***
В доме царила непривычная гармония. Рита начала просыпаться утром, что казалось невероятным. Сразу же бежала на кухню и готовила завтрак. Даже начала помогать Ларисе с уборкой.
Андрюша вдруг стал вежливее и послушнее.
А Владимир постоянно что-то писал в блокноте.
— Лар, я тут прикинул, — сказал он однажды вечером, показывая свои записи. — Если продать квартиру в Твери, можно неплохо устроиться. Купить дом побольше или вообще две квартиры.
— Две? — удивилась Лариса. — Зачем нам две?
— Ну как же, — он замялся. — Ритке с Андрюшкой нужно где-то жить.
Лариса кивнула. Если продать квартиру тёти, возможно, хватит и на жильё для Риты с сыном, и им с Владимиром на что-то приличное останется.
В пятницу Рита устроила семейный ужин. Накрыла стол белоснежной скатертью, приготовила мясо по-французски.
— По какому поводу торжество? — спросила Лариса, помогая расставлять тарелки.
— Да так, без повода, — улыбнулась Рита. — Давненько мы все вместе не собирались за одним столом.
За ужином Рита была сама учтивость: подливала Ларисе компот, расспрашивала о наследстве, постоянно ее хвалила.
— Ну и как, уже решила, что делать с квартирой? — между прочим поинтересовалась она.
— Пока думаю. Скорее всего, продам.
— Правильно, — энергично закивала Рита. — Что тебе в этой Твери делать? Здесь твоя семья, твоя жизнь, всё родное.
Лариса согласно кивнула, откусывая кусочек мяса. Удивительно, но Рита приготовила его действительно вкусно.
После ужина Рита попросила всех остаться за столом, мол, десерт принесет, а сама ушла в кухню. Лариса направилась в ванную комнату, но, возвращаясь, невольно притормозила у кухни: оттуда доносились приглушенные голоса Владимира и Риты.
— Пап, ну ты с ней поговорил? — Рита явно волновалась.
— Поговорил, — вздохнул Владимир. — Она вроде готова продавать.
— А насчет денег что?
— Пока точно не знаю. Говорит, надо все хорошо обдумать.
— Да что тут думать? — в голосе Риты послышалось раздражение. — Жена твоя, может, формально и наследница, но это же теперь всё наше!
Лариса замерла.
— Потише...
— Да ладно тебе! — не унималась дочь. — Продадим квартиру, купим мне с Андрюшкой двушку в новостройке, еще и ему на образование отложим. Твоя жена на дачу пускай уедет, ей в ее годы много не надо.
У Ларисы от этих слов перехватило дыхание. Вот, значит, откуда появилась внезапная любезность.
— Я подумаю, как лучше с ней об этом заговорить, — голос Владимира звучал неуверенно. — Может, не сразу все выкладывать...
— Да чего там думать! — фыркнула Рита. — Скажи прямо: мол, Лариса, так и так, семья есть семья...
Лариса глубоко вдохнула и вошла в кухню с самым беззаботным видом.
— А вот и я! Где обещанный десерт?
Владимир вздрогнул. Лариса сделала вид, что ничего не заметила.
— Сейчас достану торт, я его сама пекла, — Рита открыла дверцу холодильника, достала торт и отдала его Ларисе.
— Лар, давай я помогу, — Владимир вскочил с места.
— Не надо, сама справлюсь, — улыбнулась Лариса. — Неси тарелки в зал.
Когда все разошлись спать, Лариса долго лежала без сна. Она повернула голову и посмотрела на спящего Владимира. Он тихо посапывал.
***
Утром Лариса была спокойна и собрана. Никаких истерик, никаких разборок. Она точно знала, что делать.
— Володь, я думаю, мне стоит съездить в Тверь одной, — сказала она за завтраком. — Посмотреть на квартиру еще раз, пообщаться с риелторами, узнать реальную стоимость.
— Я с тобой могу поехать!
— Не надо. Я справлюсь. Не впервые.
Он не очень сопротивлялся. Зачем ему в такую даль ехать? Главное, чтобы она деньги в семью принесла.
В Твери Лариса обратилась к риелтору, заказала оценку квартиры, выставила ее на продажу.
Цена оказалась впечатляющей — гораздо больше, чем она рассчитывала.
— Если готовы немного подождать, то можно цену поднять еще на пятнадцать процентов, — сказал риелтор. — Но если деньги нужны быстро, то и по этой стоимости быстро найдем покупателя.
Лариса не хотела тянуть. Она чувствовала: нужно действовать сейчас.
Покупатели нашлись через полторы недели. Молодая семья с ребенком.
Когда деньги поступили на счет, Лариса испытала странное ощущение. Никогда в жизни у нее не было такой суммы. Позвонила дочери Елене, которая жила в Санкт-Петербурге.
— Леночка, привет. Как дела? Как внучки?
— Мам?
Дочь удивилась, ведь они нечасто созванивались.
— У нас все хорошо. А ты чего вдруг звонишь?
— Доченька, мне нужно тебе кое-что рассказать...
Лариса поведала всю историю: и про наследство, и про подслушанный разговор, и про свое решение.
Они проговорили почти полтора часа. Впервые за долгое время так открыто, без недомолвок.
— Я переведу половину денег на твой счет. Это твое. Распоряжайся как хочешь.
— Мам, не надо, мы живем нормально...
— Знаю, только не спорь.
В банке Лариса открыла несколько счетов: накопительный для себя, отдельный вклад для внучек Елены, еще один — на непредвиденные расходы.
А потом сняла однокомнатную квартиру в Бирюлево.
За вещами домой вернулась, когда Владимир был на работе, а Рита гуляла с Андрюшей.
Да и ее исчезновение заметили не сразу. Владимир позвонил только на следующий день.
— Лариса! Где ты? Что происходит?
— Ничего особенного, Володь. Решила пожить отдельно.
— Как это — отдельно? Ты что, в Твери?
— Нет. Я здесь.
— Но почему?! — он казался искренне растерянным.
— Ты отлично знаешь зачем, — голос Ларисы звучал ровно. — Я слышала ваш разговор с Ритой.
— Лар, Ритка просто взбалмошная, я и не собирался...
— Неважно, Володь. Правда, неважно. Я очень устала. Квартиру я продала. Деньги получила. И распорядилась ими так, как считала нужным.
— Лариса, давай встретимся, поговорим нормально...
— Поздно, Владимир, прощай.
Она сбросила вызов.
***
В своем новом доме Лариса познакомилась с соседкой Валентиной Петровной, которая всюду ходила со своим пушистым котом.
— Он у меня умничка, — рассказывала она. — Ласковый, спокойный. Только мышей не ловит, ленивый очень.
Кот смотрел на Ларису своими зелеными глазами.
— А вы давно одна живете? — поинтересовалась Валентина Петровна.
— Месяц, — улыбнулась Лариса. — До этого двадцать восемь лет замужем была.
— Батюшки! И что же случилось?
Лариса задумалась. Как объяснить всю историю в нескольких словах? Как рассказать о годах, когда чувствуешь себя невидимкой в собственном доме?
— Жизнь случилась, — наконец ответила она.
Валентина Петровна понимающе кивнула и не стала расспрашивать дальше.
Вечерами Лариса сидела у окна и смотрела на огни города. Всё думала о том, как неожиданно может повернуться жизнь. Тетя Лиза, наверное, и представить не могла, какой подарок она сделала племяннице.
В пятьдесят четыре года это казалось почти невозможным. Но вот же — случилось.