Предыдущая часть:
Она выбежала из квартиры, хлопнув дверью так, что стёкла задребезжали. За гаражами, на поваленном дереве, Наталья сидела, сжав голову руками. Мысли вихрем закружились в голове. Как теперь жить? У них была семья, пусть не идеальная, без поездок на море или дачи, без походов в кино, которые прекратились ещё в пятом классе. Но это была семья. А теперь отца не будет рядом — ни его тёплых рук, ни воскресных прогулок. Она горько разрыдалась, слёзы текли по щекам, оставляя мокрые дорожки.
— Чего ревёшь, как сирена? — раздался голос, резкий, но с ноткой любопытства.
Из-за гаража, словно из ниоткуда, появился высокий худой парень с растрёпанной шевелюрой. Это был Артём, сосед на год старше Натальи. Его знали в округе: не хулиган, но побаивались. Артём был серьёзным, принципиальным, не терпел жестокости к животным, которых обожал. Тех, кто обижал собак или кошек, ждали его «разговоры», подкреплённые крепким кулаком и мускулатурой, натренированной в секции борьбы. В школе он учился хорошо, пользовался уважением учителей, что помогало ему выходить сухим из воды, когда кто-то жаловался.
— Смирнов опять в драке? — отмахивались преподаватели, качая головой. — Не может быть!
Артём не спешил признаваться в проступках, но, если прижимали, честно брал вину на себя. Он всегда был занят своими делами — то чинил велосипед, то кормил бродячих собак, — и ни с кем особо не сближался, что окружало его ореолом таинственности. И вот этот Артём, прежде едва замечавший Наталью, стоял перед ней, слегка склонив голову, и смотрел серыми глазами, прищуренными от солнца.
— Чего ревёшь? — буркнул он, сунув руки в карманы. — Щенков моих напугала, они там спрятаны!
— Каких щенков? — удивилась Наталья, шмыгнув носом и вытирая слёзы рукавом.
— Там, за гаражом, — он кивнул в сторону, где виднелась куча старых покрышек. — Мать их кормит, а ты воешь, как целое стадо!
— Извини, — тихо сказала она, опустив взгляд. — У меня беда.
— Какая беда? Выкладывай, — Артём деловито сел рядом на ствол, его кроссовки зашуршали по сухой траве.
— Это личное, — смутилась Наталья, отводя глаза.
— Подумаешь, личное! — хмыкнул он, лёгкая насмешка скользнула в его голосе. — Расскажешь — станет легче. Давай, не тяни, что там у тебя?
— Родители разводятся, — выдавила она, её пальцы невольно сжали край свитера. — Папа уезжает от нас, совсем.
— Ну и что? — Артём пожал плечами, будто это было обыденным делом. — У половины класса родители врозь, и ничего, живут. Я отца с пяти лет не видел, и не реву, как ты, за гаражами. Успокойся, лицо вытри. Хочешь, щенков покажу?
Вместо того чтобы плакать, Наталья провела вечер за гаражом, среди пушистых пятнистых щенят, чувствуя, как их крохотные зубы легонько покусывают её пальцы. Артём сидел рядом, глядя на своих подопечных с мальчишеской улыбкой, которая делала его не таким уж суровым. С того дня между ними завязалась дружба. Они здоровались при встрече, Артём пару раз выразительно погрозил кулаком тем, кто дразнил Наталью за её длинные косы или неуклюжесть, а она начала собирать остатки котлет и хлеба после школьных обедов для его питомцев.
Через год их так часто видели вместе, что никто не удивился, когда выяснилось, что выпускник Артём и десятиклассница Наталья дружат по-настоящему. Для неё Артём стал авторитетом во многих вопросах, репетитором по ненавистной алгебре, товарищем в любой ситуации. Когда в начале десятого класса Наталья сломала ногу, неудачно спрыгнув с турника на физкультуре, и надолго оказалась прикованной к кровати, Артём, оттеснив даже Марину, часами сидел с ней. Он приносил яблоки, домашние задания, книги, а иногда, тайком от Людмилы, засовывал за пазуху щенка, чтобы поднять ей настроение. Он терпел её вспышки раздражения, уворачивался от брошенной подушки или апельсина, который она однажды запустила в него, требуя уйти. Когда Наталья начала вставать, он, используя свой опыт, научил её ходить на костылях и спускаться по лестнице, придерживая за локоть.
Позже, оглядываясь на те годы, Наталья понимала, что Артём помог ей пережить уход отца. Отношения родителей после развода стали ещё хуже. Людмила не хотела слышать о Константине, громко заявляя при соседях:
— Чтоб он провалился! Его деньги мне не нужны, сама Наташу выращу, без этого благодетеля!
Константин, как узнала Наталья из обрывочных разговоров, уехал в другой город. Он звонил несколько раз, но она отказывалась говорить — сначала из обиды, потом из упрямства или, возможно, из солидарности с матерью, которая при любом случае поливала отца грязью. Артём же, окончив школу, удивил всех: вместо института он решил пойти в армию.
— Тёма, а как же я? — Наталья смотрела на него, не мигая, её зелёные глаза блестели от волнения.
Она похорошела за последний год, вытянулась, превратившись из угловатого подростка в девушку с длинными светлыми волосами и лёгким румянцем. Артём одобрительно взглянул на неё и глубоко вздохнул.
— А что ты? — сказал он, почесав затылок. — Останешься тут, доучишься, будешь выгуливать моих собак и ждать меня из армии. Будешь ждать, Наташа?
— Конечно, буду! — воскликнула она с жаром, сжав его руку.
Артём уехал, а Наталья осталась. Она мечтала, как он вернётся возмужавшим, широкоплечим, самым лучшим. Она представляла, как все будут завидовать, увидев их вместе. Она считала дни до его возвращения, как когда-то отсчитывала время до дня рождения с куклой. Её волновало лишь одно — не разочаровать его при встрече. Она старалась быть лучше, умнее, красивее, чтобы он сразу заметил, как она изменилась за год.
Наконец, год службы подошёл к концу. Каждое утро Наталья бежала к тёте Тане, матери Артёма, с одним вопросом:
— Тёть Таня, Артём приехал?
— Приехал, Наташа, вчера вечером, — наконец ответила та, но тут же схватила её за руку, остановив. — Погоди, не беги! Он не один. С невестой приехал.
— С кем? — Наталья замерла, её голос стал тихим.
— С невестой, — тётя Таня неловко улыбнулась, отводя взгляд. — Не стоит он твоих слёз, Наташа. Плюнь и разотри, я ему всё высказала.
Вечером Наталья сидела на подоконнике за плотной шторой, глядя в щёлку на двор. Артём шёл по дорожке — таким, как она мечтала: уверенным, широкоплечим, красивым. Но рядом была не она, а высокая, стройная девушка с рыжими волосами, держащая его под руку. Наталья сползла с подоконника, прижалась спиной к стене и затихла, чувствуя, как боль впивается в грудь. Её снова обманули, отобрали мечту, не посчитавшись с её чувствами. Она вывела главный урок своей недолгой жизни: верности нет, любви нет, честности нет. Никому больше не поверит, никому не позволит сделать из себя дуру.
Прошли годы. Наталья осталась одна, если не считать верной подруги Марины. Людмила, изводя себя и дочь жалобами на судьбу и Константина, умерла от сердечного приступа. Последняя связь с отцом оборвалась — Наталья не знала, где он, и не хотела знать. Она окончила институт, работала бухгалтером в небольшой фирме, вела тихую, незаметную жизнь. И вдруг встретила Олега. Он ворвался в её жизнь, как вихрь, перевернув всё с ног на голову. Это было лучшее время, какого у неё никогда не было.
Всё началось с нелепой случайности. Наталья ушибла мизинец, палец распух, болел невыносимо, и она, морщась, отправилась в травмпункт. Отсидев очередь в душном коридоре, она получила направление на рентген. С кислым видом положила распухший палец на холодную пластину аппарата.
— Ну и что вы мне тут суёте? — буркнула медсестра, усталая, но с тёплой ноткой в голосе. — Кольцо снимите сначала, мешает же!
Наталья ойкнула, стянула с безымянного пальца золотое кольцо с маленьким изумрудом и сунула в карман пиджака. Она носила его годами, не снимая, и часто забывала о нём, словно оно стало частью её руки. Медсестра крутанула её ладонь, и Наталья поморщилась от боли. Палец оказался сломан, его загипсовали, прилепив к соседним пальцам. Дома, разглядывая громоздкий гипс, она вдруг вспомнила о кольце. Проверила карман — пусто. Её пульс ускорился, отдаваясь в висках: это была единственная ценная вещь, доставшаяся от Людмилы, не столько дорогая, сколько родная.
— Простите, — всхлипнула она в трубку, набрав номер травмпункта. — Не находили золотое колечко с зелёным камнем?
— За оставленные вещи не отвечаем, — ответили с лёгкой иронией. — Кто ж по коридору будет бегать и кричать, чьё колечко?
Наталья разрыдалась, чувствуя себя беспомощной. Вечером в дверь позвонили. На пороге стоял парень со светлыми волосами, стриженными ёжиком, и серыми глазами, будто мерцающими в полумраке подъезда. Наталья невольно засмотрелась, забыв о своём горе.
— Здравствуйте, — сказал он, улыбнувшись. — Вы сегодня были в травмпункте? А, вижу, с мизинцем. — Он кивнул на гипс. — Вы потеряли кольцо, верно?
— Да, — прошептала Наталья, не веря своим ушам.
— Вот ваше колечко. — Он протянул на ладони фамильную драгоценность. — Держите и не теряйте больше.
— Подождите! — крикнула она, когда он повернулся уходить. — Я даже спасибо не сказала!
— Хотите сказать? — Он обернулся, его улыбка стала шире. — Тогда, может, встретимся ещё? Я не против, но сейчас жутко занят. Позвоню вечером, если позволите?
— Да, конечно, — выдохнула она, сжимая кольцо в кулаке.
Он ушёл быстро, словно растворился в полумраке подъезда. Наталья стояла, не веря происходящему. Вечером он позвонил, назначил встречу в кафе. Оказалось, что, пока Наталья укладывала палец на рентген, он чинил компьютер под столом медсестры, копаясь в проводах. Он невольно услышал её разговор с медсестрой о кольце, а потом заметил его на полу, поблёскивающее в углу среди пыли. Выяснить имя и адрес пациентки для него, системного администратора поликлиники, было делом нескольких минут — достаточно заглянуть в базу регистратуры.
— Удивительно, — вздохнула Наталья, сидя напротив него в небольшом кафе, куда он пригласил её вечером. Стол был накрыт клетчатой скатертью, а в воздухе витал аромат свежей выпечки. — Если бы мне рассказали такую историю, я бы ни за что не поверила, что кто-то вернёт чужое кольцо.
— То есть, по-твоему, я должен был прикарманить твою драгоценность? — усмехнулся он, отпивая апельсиновый сок из высокого стакана, его серые глаза весело блеснули. — Знаешь, Наташа, у меня есть одна черта, не знаю, хорошая или плохая. Я никогда не вру. А если приходится, то жутко мучаюсь, прямо спать не могу. Поэтому всегда стараюсь говорить правду. И сейчас скажу, как есть: ты мне очень нравишься. Очень. И я предлагаю тебе выйти за меня замуж.
Наталья посмотрела на часы — с учётом времени в травмпункте они были знакомы четыре с половиной часа — и расхохоталась, чуть не пролив чай на скатерть.
— Ты серьёзно? — выдохнула она, прикрыв рот ладонью. — Мы только познакомились!
— Абсолютно, — кивнул он, не теряя улыбки. — Но я не тороплю. Подумай, Наташа.
Конечно, она не вышла за Олега замуж ни на следующий день, ни через неделю. Но через два месяца уже жила с ним в своей квартире, не представляя, как раньше обходилась без этого весёлого, неугомонного, умного человека. Олег словно раскрасил её серую, однообразную жизнь яркими красками. С ним всё становилось другим: скучный фильм обретал новый смысл, потому что Олег находил в нём неожиданные повороты или шутил над нелепыми сценами; из нелюбимых Натальей продуктов, вроде кабачков или цветной капусты, он готовил удивительно вкусные блюда, заставляя её пробовать; даже не имея слуха, он обожал петь, и его нелепые импровизации на известные мелодии заставляли её смеяться до слёз, заменяя музыку в доме. Он даже уговорил её перекрасить волосы из невзрачного тёмно-русого в рыжевато-пшеничный.
— Наташа, ты что, боишься? — подтрунивал он, когда она отказывалась идти в парикмахерскую. — Станешь ярче, вот увидишь!
Сначала Наталья ужаснулась, отказывалась выходить на улицу, но потом, приглядевшись в зеркало, поняла, что перестала выглядеть уставшей от жизни. Главное — она была уверена в его чувствах. Они казались ей настоящими, вечными, искренними. Олег наполнял её дни радостью, и она была счастлива, как никогда прежде.
Но счастье оборвалось в один миг. Год назад Олег погиб в аварии, и под обломками её мира проступила тень лжи. Тайна, которую он скрывал, не давала покоя ни днём, ни ночью. Наталья перебирала варианты, пытаясь понять, что он утаил, но мысли кружились, как стая встревоженных птиц. Она вспоминала их разговоры, его шутки, его привычку записывать всё подряд, но ничего не указывало на причину. Наконец, она решила позвонить Павлу, лучшему другу Олега. Если кто и мог знать правду, то только он — его «Маринка в штанах», как Олег шутил. Они учились вместе в институте, вместе создали программу, которая принесла им деньги и позволила открыть небольшую IT-компанию. Друзья были неразлучны, делились всем, от идей до планов на выходные.
Наталья встретилась с Павлом в его офисе, заваленном бумагами и старыми кружками. Она протянула ему флешку с записью Олега и выписку со счёта, её пальцы слегка дрожали.
— Паша, я должна знать, что он хотел мне рассказать, — сказала она, глядя в глаза высокому лохматому очкарику, чем-то похожему на Олега. — Какую правду он собирался открыть? Это не даёт мне покоя.
Наталья замялась, боясь, что Павел подумает, будто она роется в прошлом Олега из любопытства. Павел взял флешку, подключил к компьютеру и прослушал запись, его лицо нахмурилось.
— Наташа, зачем ворошить прошлое? — Он сглотнул, голос стал тише, почти умоляющим. — Олега нет, давай не будем тревожить его память, прошу.
— Паша, мне нужно знать, — твёрдо ответила она, сжав кулаки так, что ногти впились в ладони. — Не подумай, я не копалась, запись и выписка были в его вещах. Это важно. Иначе я просто сойду с ума. Пожалуйста, подумай, ты же его знал лучше всех.
Продолжение: