Есть мнение, которое я не стану пересказывать. С ним можно будет ознакомиться на прикреплённом скрине комментария. В целом, это одно из множества мнений, поддерживающих сторонников «околоводной» гипотезы происхождения человека на их природном пути. Тем самым данное мнение и ложно. Но одновременно и ценно, так как подводит к правильному вопросу: а почему, собственно, отношения древнего человека с водой до мезолита ограничивались тем, что он воду пил? Всё-таки, вода не водка. Ей можно найти более многообразное применение.
...В частности, в воде можно ловить рыбу. И не только. Водоёмы, – от прудов до океана, – важный источник биологических ресурсов. Однако, очень долгое время предлюди и люди возможностью эксплуатации данного источника пренебрегали… И не странно ли при таком материальном положении, в котором древний человек находился, – а он очень бедно жил, голым ходил буквально, – каким-то источником пренебрегать?
Если подумать, это действительно начинает казаться странным, – должно казаться. Человек, – не «современный» ещё, первые виды рода Homo, появляются на планете 2 миллиона лет назад. Первые же признаки того, что человек рыбой стал интересоваться, относятся к периоду около 100 тысяч лет назад. Это не точно, – где 100, там и 200, ибо речь о «первых признаках». Как всё первое они не слишком отчётливые. Среди инвентаря людей «сапиенс сапиенс» и поздних неандертальцев появляются орудия, возможно имеющие к ловли рыбы какое-то отношение. Да и до этого, – без специальных орудий, – человек ловить рыбу, несомненно, мог. Руками, например. Ловля рыбы руками практикуется до сих пор, а значит – технически – уже эректусы могли этим заниматься…
Но – важный момент – находки не дают никаких оснований полагать, что эректусы рыбу руками (или любым другим способом) ловили. Если бы ловили, это было бы видно. Лопать рыбу тайком, так чтобы археологи не догадались, древний человек не мог. Когда люди биологические ресурсы в море и реках действительно стали добываться, на стоянках появились соответствующего происхождения отбросы. Причём, в количествах исключающих превратные толкования. Из рыбьих костей и раковин моллюсков люди возвели первые сооружения претендующие на величественность, – мусорные кучи… Правда, это было уже в мезолите – 10-15 тысяч лет назад, когда появились лодки, рыболовные крючья и сети.
Стоит отметить, что в дальнейшем именно рыболовство создало первые предпосылки для перехода к оседлости. Племена оседлых рыболовов, селившихся в свайных домах и даже строивших крепости, в Западной Европе, Сибири и на Дальнем Востоке, существуют до начала бронзового века. А на западе Северной Америки – до нового времени… Говорить же о том, какую роль рыболовство играло позже и продолжает играть сейчас…
...Видимо, стоит.
Поскольку роль рыболовства невелика. Продукция животноводства, считая не только мясо, но и птицу, и яйца, и молоко, – в рационе человечества в настоящий момент в 40 раз «весомее», чем рыба и морепродукты. И всегда так, в принципе, было. Посещавшие позднесредневековую Русь иностранцы, например, отмечали, что русские крестьяне редко едят мясо, – чаще речную рыбу. Но из этого не следует, что рыбы крестьяне ели много. Основным источником пищи являлось растениеводство и дающий молоко скот. По поводу же культур оседлых рыболовов достаточно сказать, что в Сибири они исчезают после появления племён освоивших оленеводство.
О чём речь? Пока, о том, что говоря о ресурсе, требуется составить представление, насколько он велик. Много ли рыбы, скажем, в реках?
Цифры здесь ничего не дадут. Понять суть проблемы позволяет только сравнительный анализ. Вот, например, крупных – сравнимых с человеком – млекопитающих, питающихся рыбой, сколько? Таковые, вообще, есть?
Вообще – есть. Можно вспомнить гигантских выдр Амазонии, – массой до 30 килограммов. Однако, их мало, и они вынуждены держаться группами до десятка особей. Иначе, рыбы не хватает. При том, что для её ловли выдры оборудованы по последнему слову техники, – не хуже речных дельфинов иний… которых тоже раз два и обчёлся, даже в сказочно богатой ресурсами Амазонке.
Проще говоря, в реках рыбы банально мало. Почему, хотя местами кажется будто она кишит, понять легко, приняв во внимание площадь угодий. Рыбы в реках много на квадратный километр, – но самих квадратных километров мало… В море? В море много, о чём свидетельствует высокая численность рыбоядных млекопитающих, – ластоногих, китообразных, морских выдр. Однако и тут – по концентрации тюленей на побережьях – можно понять, что биологическими ресурсами море богато не везде, а лишь местами. И в тех местах, на подбор, холодно или очень холодно. На коралловых рифах кажется, будто жизнь кипит, но млекопитающие, – до полинезийцев включительно, – понимают, что это иллюзия. Разумеется, полинезийцы ловят рыбу, но едят-то потом всё равно свинину и курятину.
Проблема там та же, что и с реками.
В море рыбы много, но она рассеяна на большой площади. Для её добычи в товарных объёмах требуется хитровыдуманное встроенное оборудование, как и морских млекопитающих, или уж мореходные корабли, позволяющие долгое время вести охоту вдали от берега. До появления таковых, группы людей, для которых основным источником пищи являлось прибрежное рыболовство или эксплуатация устричных банок, существовали, – даже существуют, – но они были и остаются очень малочисленными.
...И теперь уже можно переходить к сути дела. Физически эректус или неандерталец поймать рыбу руками, конечно, мог. Потому что человеку такой трюк вполне по силам. Не так трудно, в принципе, сделать острогу или какую-то примитивную ловушку. Однако, не трудно это лишь при наличии опыта. Опыт требуется даже для того, чтобы в полосе отлива отличить съедобных тварей от ядовитых. Попытки заниматься чем-то таким без опыта, скорее, приведут к отравлению или утоплению.
Про опыт же представителей «примитивных племён» (в реальности антропологи могли наблюдать только людей неолита, – по меркам археологии очень продвинутых) крайне ограничен. Каждое племя владеет, – в сказочном совершенстве, – небольшим ассортиментом техник выживания. Можно сказать, что условный «крестьянин» использует существенно больший ассортимент ресурсов, чем условный же «дикарь», хотя последний, как кажется, «ближе к природе»… Дикарь, – представитель общества из тысяч человек, – просто не может обладать таким же опытом приспособления, как представитель общества, насчитывающего сотни тысяч. Личной практики у дикаря больше, а коллективного опыта качественно меньше.
Возвращаясь к рыбе, можно заключить, что сотнями тысяч лет люди не слишком-то стремились опыт в области её добычи приобрести. Причины этого упомянуты выше. Водные ресурсы или бедны, или труднодоступны. Лучше мамонта завалить. Он большой… Да его, в отличие от рыбы, просто видно, как и обитает он в той же среде, что и человек.
В среднем палеолите, – 100-200 тысяч лет назад, – возникают уже отдельные культуры, каждая с уникальным набором орудий, что создаёт предпосылки для специализации. В этот период использование водных ресурсов начинает давать преимущество, поскольку две группы, претендуя на разные источники пищи, могут занимать одну и ту же территорию.