— Мам, давай на месяц квартирами поменяемся? Просто попробуем!
Голос у сына в трубке звучал так буднично, будто он предлагал зайти в гости на чай, а не перевернуть с ног на голову её устоявшийся мир. Галина, 60-летняя заведующая хозяйством в местной музыкальной школе, замерла с тряпкой над своим любимым фикусом.
— Что значит «поменяемся», Андрюша? — переспросила она. Внутри зарождалась легкая тревога.
— Ну, ты к нам, в нашу новую квартиру на окраине, а мы с Леной и детьми — к тебе, в центр. Всего на месяц. Тебе же полезно — свежий воздух, тишина, парк рядом. А мы попробуем, каково это — жить в центре. Лене до работы ближе будет, да и детям в садик от тебя удобнее. Просто эксперимент!
Галина присела на краешек дивана. Ее квартира была не просто жильем. Это была крепость, построенная ею за сорок лет. Трехкомнатная «сталинка» с высокими потолками. Она досталась от родителей. Каждый предмет здесь был на своем месте.
Место выверено годами. Тяжелый дубовый буфет, хранящий парадный сервиз. Старые, но идеально чистые ковры. Фотографии на стенах в разномастных рамках. Это был ее мир, ее порядок, ее душа.
Мысль о том, чтобы пустить сюда неугомонных пятилетних внуков-близнецов и деятельную невестку Лену, вызывала у нее почти физический дискомфорт. Лена была хорошей, но слишком... современной.
Она жила в мире минимализма, скандинавского стиля и «расхламления». Галина боялась, что после их «эксперимента» она не досчитается половины своих любимых вещей. С точки зрения Лены они были «бесполезными».
— Я не знаю, Андрюш... Мне здесь хорошо, — осторожно начала она.
— Мам, ну что ты как маленькая! — в голосе сына проскользнули нетерпеливые нотки. — Мы же не навсегда. Просто попробовать. Лена так загорелась этой идеей. Говорит, может, и нам потом в центр перебираться, если понравится. Ну пожалуйста! Ради нас.
«Ради вас». Эта фраза всегда была для Галины кодовым замком. Он открывал любые двери ее уступок. Всю жизнь она жила «ради» кого-то. Сначала ради родителей, потом ради мужа, потом ради сына. Казалось, ее собственное «я» давно растворилось в нуждах и желаниях близких.
— Хорошо, — вздохнула она. Она чувствовала себя изменницей по отношению к собственному дому. — Давайте попробуем.
Переезд был быстрым и сумбурным. Уже на следующий день Андрей приехал с вещами. Галина собрала небольшой чемодан. Она словно уезжала в санаторий. В последний раз окинула взглядом свою тихую гавань. Лена уже деловито осматривала кухню.
— Ой, Галина Ивановна, а плита у вас старенькая... И обои эти в цветочек... Ничего, мы тут аккуратненько!
Галина промолчала. Только крепче сжала ручку чемодана.
Новостройка на окраине встретила ее гулкими пустыми коридорами и запахом свежей краски. Квартира сына была просторной, светлой и абсолютно безликой. Белые стены. Одинаковая мебель из известного шведского магазина. Полное отсутствие личных, теплых вещей. Здесь не было истории. Здесь было «функционально».
Первые дни Галина чувствовала себя как в гостях. Она много гуляла в соседнем парке. Дышала действительно свежим воздухом и даже находила в этом свою прелесть. Но вечерами, в стерильной тишине чужой спальни, ее неудержимо тянуло домой.
К ее фикусу, к скрипучему паркету, к знакомым теням на потолке. Она звонила сыну, но разговоры были короткими. «Всё отлично, мам! Дети в восторге, бегают по твоим просторам!».
Прошла неделя. Галина устала от безделья. Она решила навести в квартире сына идеальный порядок. Такой, какой был у нее дома. Она перемыла все шкафы на кухне. Постирала шторы.
Добравшись до встроенного шкафа-купе в коридоре, она обнаружила на верхней полке несколько коробок и папок с документами. «Надо бы и здесь пыль протереть», — подумала она. Она сняла одну из папок.
Папка была тяжелой, из плотного картона. Галина открыла ее, чтобы вытряхнуть пыль. На пол выпал лист глянцевой бумаги. Это был не документ. Это был яркий, цветной эскиз. Галина подняла его и замерла.
Она смотрела на свою гостиную. Вернее, на то, что должно было ею стать. На картинке не было ни ее любимого буфета, ни старого дивана, ни ковра. Вместо этого — голые кирпичные стены в стиле «лофт».
Огромный плазменный телевизор и угловатый серый диван. Кухня была объединена с комнатой. На месте ее уютного уголка с фикусом красовалась блестящая барная стойка.
Она лихорадочно начала перебирать содержимое папки. Дизайн-проект. Детальный. Смета. План сноса перегородок. Договор со строительной фирмой. Там стояла подпись ее сына. И дата начала работ — через три дня.
Воздух кончился. Галина опустилась прямо на пол. Прислонилась спиной к холодной стене шкафа. Пазл сложился мгновенно, безжалостно и четко. Ее не «попробовать» отправили.
Ее не «поменяться» уговорили. Ее просто выселили из собственного дома. Как мешающую старую мебель. Чтобы за ее спиной начать крушить, ломать и переделывать ее мир. Ее жизнь.
Удивление было таким сильным, что перехватило дыхание. Это был удар. Тихий, вежливый, улыбчивый. Прикрытый заботой о «свежем воздухе». Вся ее жизнь «ради них» в этот момент показалась ей фарсом. Она отдавала им душу. А они за спиной готовили смету на ее уничтожение.
Ночь она не спала. Впервые за много лет она не думала о сыне, о невестке, о внуках. Она думала о себе. О той молодой Гале, которая когда-то мечтала стать реставратором старинной мебели. О той женщине, которая по кирпичику выстраивала свой уютный мир. И о той, которую сейчас пытались вычеркнуть из ее же собственной квартиры.
И вот скажите, милые мои, разве это нормально — решать за спиной у матери судьбу ее квартиры? Ее единственного родного уголка? Или это я чего-то не понимаю в современных семейных отношениях?
К утру на смену растерянности пришла холодная, звенящая решимость. Такого она еще никогда не испытывала. Это было не желание скандалить или плакать. Это было спокойное осознание своего права. Права на свой дом. На свою жизнь.
Она не стала звонить. Она молча собрала свой маленький чемодан. Вызвала такси и поехала домой.
Дверь ей открыла Лена. Она была удивленная и немного растерянная.
— Галина Ивановна? Вы что-то забыли?
— Ничего я не забыла, Леночка. Я вернулась, — спокойно сказала Галина. Она прошла в прихожую.
Из комнаты выглянул Андрей.
— Мам? Что случилось?
— Случился дизайн-проект, Андрей, — так же тихо ответила она. Она поставила чемодан на пол. Посмотрела сыну прямо в глаза. — Я нашла его в вашем шкафу. Очень... современное решение. Особенно снос стены между кухней и гостиной.
Лена вспыхнула и отвела взгляд. Андрей помрачнел.
— Мам, я всё хотел тебе рассказать... Мы просто не знали, как подойти...
— Поэтому решили подойти со стройматериалами, пока меня здесь нет? — в голосе Галины впервые прорезался металл. — Вывезти меня «на свежий воздух», как старый комод? Который жалко выбросить, но в новый интерьер он уже не вписывается?
— Ну что ты такое говоришь! — начал было сын, но она его перебила.
— Я говорю то, что увидела. Это мой дом. Мой. И никто не будет здесь ничего ломать. Эксперимент окончен. Собирайте вещи.
— Но, мама! У нас же договор уже подписан! — воскликнула Лена.
— Вот и разбирайтесь с вашим договором. Можете делать ремонт в своей квартире. А мою, пожалуйста, освободите. Сегодня же.
Она никогда в жизни не говорила таким тоном. И никогда не чувствовала себя такой правой. Сын и невестка смотрели на нее как на чужую. Они не узнавали эту тихую, уступчивую женщину.
Сборы были неловкими и тихими. Внуки не понимали, что происходит. Они испуганно жались к матери. Галина не помогала и не мешала. Она пошла на кухню. Поставила чайник. Достала свою любимую чашку и села за стол. Она была в своей крепости. И она ее отстояла.
Когда за ними закрылась дверь, в квартире повисла оглушительная тишина. Галина медленно обошла свои владения. Вот буфет. Вот фикус. Вот фотография, где она молодая и счастливая с мужем. Всё было на месте.
Вечером позвонил Андрей. Голос у него был чужой, холодный.
— Мы дома. Не волнуйся, больше мы тебя не побеспокоим.
— Я и не волнуюсь, — ответила Галина.
Она положила трубку и заплакала. Не от растерянности. От горечи. От того, что для защиты своего мира ей пришлось объявить битву самому родному человеку.
Прошел месяц. Второй. Они не общались. Галина ухаживала за своими цветами. По вечерам читала книги. Она привыкла к тишине. Иногда ей было невыносимо одиноко.
Иногда она думала, что, может быть, надо было согласиться. Смириться. Но потом она смотрела на свой старый дубовый буфет и понимала — нет, не надо было.
А однажды утром в ее дверь позвонили. На пороге стоял Андрей. Один. В руках он держал нелепый букет астр.
— Мам... Пустишь?
Он вошел и остановился в прихожей. Словно не решался идти дальше.
— Я... я поговорил с Леной. Мы были неправы. Прости. Я не знаю, что на меня нашло. Твой дом — это твой дом.
Галина молчала, глядя на него.
— Можно мне чаю? — виновато спросил он. — Как раньше.
Она кивнула и пошла на кухню ставить чайник. Она не знала, смогут ли они всё вернуть. Сможет ли она снова доверять ему полностью. Но она знала одно. В тот день, найдя в шкафу папку, она нашла не только дизайн-проект.
Она нашла себя. Ту, которая умеет не только уступать, но и защищать. Ту, чей мир имеет значение.
И эта находка была, пожалуй, самой важной в ее жизни. Она поставила на стол свою лучшую чашку. Достала вишневое варенье и поняла, что впереди еще много трудных разговоров.
Но сегодня они просто попьют чай. В ее доме. В ее крепости, которая выстояла.
***
Подписывайтесь. Не пропустите новые рассказы о том, как обычные люди справляются с необычными поворотами судьбы.
***