— Похоже, что не понимаешь, — с упрёком сказала Ирина Константиновна. — Я работала день и ночь, чтобы у тебя было всё, что нужно для счастья. Света белого не видела... Уроки тебе делать помогала, ночей не спала, пока ты болел. Подключила все свои связи, чтобы ты поступил в престижный вуз. Содержала тебя, уже взрослого человека, во время твоей учёбы.
Вика в ужасе смотрела на экран ноутбука. Она понимала, что происходит. Ирина Константиновна попросту манипулирует сыном. Давит на него, пытается вызвать у Сергея чувство вины, чтобы… Чтобы что? Чтобы выманить у него деньги.
Их общие деньги, которые они откладывают на отдых, на мечты. Не ожидала Вика такого от своей, вроде бы, такой интеллигентной и доброжелательной свекрови.
— Я, конечно, понимаю, что отпуск на берегу океана — заманчивая перспектива, — продолжала Ирина Константиновна. — Но в твоём возрасте нужно уже правильно расставлять приоритеты. Что важнее — хотелки молодой жены или помощь матери, которая тебя на ноги поставила? Тем более, сколько мне там уже осталось?
Вика замерла. Это был удар совсем уж ниже пояса. И слишком откровенная манипуляция, которую невозможно не заметить.
Но Сергей… На него действовала тактика Ирины Константиновны. Видимо, он уже давно и крепко сидел на крючке.
— А, ну, — выдохнул Сергей, — Вика, она ведь имеет право на отпуск. Мы так мечтали об этом. Она много трудится, и…
— Вовсе не обязательно лететь за тридевять земель, — перебила его Ирина Константиновна. — Чем вам местные турбазы не подходят? Давно ли заделались голубой кровью, чтоб по заграницам шастать? И потом, Вика, она мне по закону почти что дочь, так что она тоже должна мне помогать. Тем более, напомню, пришла эта девочка на всё готовое — в просторную квартиру, за которую даже ипотеку платить не надо, в квартиру моей матери. Вот пусть тоже раскошелится. Хочешь, я с ней сама поговорю?
— Нет, нет... — испуганно воскликнул Сергей.
По его реакции Вика поняла: это ещё одна манипуляция Ирины Константиновны. Свекровь прекрасно осознаёт, что сын её хочет уберечь супругу от вот этих вот отрицательных эмоций, от лишнего негатива, и специально дёргает Сергея за нервы заявлениями о том, что будто бы собирается лично поговорить с невесткой.
— Нет, мам, не надо её втягивать, я сам всё улажу, обещаю. К какому, говоришь, числу тебе деньги нужны?
— Двадцать пятое, край.
— Хорошо, — кивнула она, — значит, достану деньги к двадцать третьему.
Ирина Константиновна заметно смягчилась.
Далее разговор потёк в совсем другом тоне. Мать интересовалась, как дела у сына на работе, хорошо ли он себя чувствует, а ещё пересказывала новости о своих сёстрах. Теперь, когда сёстры не могли её слышать, они были уже не Клавочка, Женечка и Ниночка, а фурии, обманщицы и склочницы.
Вика вернулась к входной двери. Открыла её и громко ею хлопнула, обозначив тем самым своё возвращение.
— Викуля пришла, — оживилась на экране Ирина Константиновна. — Привет ей передавай.
Снова этот доброжелательный тон и располагающее выражение лица. Привычная Ирина Константиновна, интеллигентная, приятная, радушная. Вика улыбнулась ей и вяло помахала рукой. Её было уже не обмануть.
Поговорить с Сергеем Вика тогда так и не решилась — просто не знала, как начать этот разговор. Но когда Ирина Константиновна предложила им в очередной раз приехать к ней на званый ужин — планировалось, что там же будет и Катерина с мужем и детьми, и сёстры свекрови — Вика отказалась. Сказала, что у неё болит голова, и осталась дома. Сергей поехал один. А Вика... Она просто не смогла бы вынести всю эту ложь.
Оказывается, свекровь считает, что ей не только Сергей обязан, но и она. Да, они действительно жили в квартире матери Ирины Константиновны. Но бабушка ведь оставила жилплощадь внуку сама — потому что он был единственным, кто за ней ухаживал в её последние годы. Нет, внучку и дочь старушка тоже не обидела — тем достались дача и другая квартира.
Но Ирина Константиновна, она, тем не менее, была уверена в том, что Вика чуть ли не приживалка и обязана теперь наравне с Сергеем обеспечивать все её хотелки. При этом к дочери Катерине таких претензий не имелось. Что с неё взять? Катя не работала — вернее, как она самовыражалась, трудилась матерью и женой. Деньги в дом приносил Лёша, таким не поманипулируешь.
А вот Сергей, а теперь ещё и Вика… Судя по всему, в них Ирина Константиновна видела лишь ресурсы для своего безбедного существования на пенсии. Сергей явно находился под влиянием своей матери, и противостоять этому было практически невозможно. Вика прекрасно осознавала ситуацию. Это многолетняя практика — Сергей попросту привык. Но и так всё оставлять тоже нельзя.
Что же делать? Поставить мужа перед выбором: супруга или мать? Это как-то жестоко и некрасиво. И потом, для самого Сергея выбор окажется практически невозможным. Какое бы решение он ни принял, счастливым после этого Сергей вряд ли останется. Вика не видела выхода из сложившейся ситуации и потому решила пока оставить всё как есть, отложить решение до лучших времён… Может, позже само что-нибудь придумается.
Зато теперь Вика замечала то, что раньше было скрыто от неё: и зависимость Сергея от матери, и неискренность Константиновны, и её манипуляции окружающими. А потом произошло ещё кое-что, после чего Вика уж совсем не могла промолчать.
Это случилось накануне их долгожданного отпуска. Нужно было снять со счета, специально открытого для накопления средств на летний отдых, деньги. Вике повезло: она совершенно случайно наткнулась на горящие путёвки. Причём время было подходящее — как раз на этот период они с Сергеем и запланировали отпуск.
Вика открыла приложение и обомлела. Она точно знала, какая должна была быть на этом счету сумма. Вика ведь недавно перевела сюда свою премию и ещё порадовалась красивой цифре: вот, какие они молодцы, запланировали и накопили. Но… А сейчас? Сейчас недоставало кругленькой суммы. Оставшихся денег точно не хватало на путешествие мечты, задуманное почти год назад.
Вика выдохнула. Первая мысль была о мошеннике. Кто-то украл деньги с их счета. Каким-то обманным и, разумеется, незаконным путём вывел накопление. Потом же Вика поняла — здесь как-то замешан Сергей.
Женщина глянула на часы — муж придёт с работы примерно через час.
Сергей, едва увидев супругу, сразу понял, что-то произошло.
— У тебя что-то случилось? — спросил он, встревоженно глядя на Вику. — На тебе лица нет!
Вика глубоко вздохнула и рассказала ему о том, что сегодня обнаружила.
— А, это… — потупил глаза Сергей.
Выглядел он виновато.
— Ну да, я снял эту сумму. Мне срочно понадобились деньги.
— Почему ты мне не сказал?
— Не хотел зря напрягать. Я ведь всё скоро возмещу. С этой целью сейчас все свои ценные бумаги продаю. Но процесс этот не мгновенный, нужно время, а деньги необходимы были срочно.
— И всё равно… Это ведь наши общие деньги, я должна была знать, — стояла на своём Вика.
Ей было очень обидно. Она чувствовала себя обманутой и смотрела на Сергея теперь совсем другими глазами. Когда-то Вика думала, что может ему доверять.
— Ты права, прости… — негромко ответил Сергей. — Я чувствую себя ужасно.
— Я тоже… Но скажи наконец, для чего тебе эти деньги? Сумма не маленькая, я имею право знать.
— Понимаешь… Это тайна. Не моя тайна.
— Понимаю, — кивнула Вика.
И отправилась собирать вещи.
— Сегодня переночую у подруги, — бросила она почти шёпотом.
Потом что-то снимет сама — так решила. В который раз за время замужества она пожалела о том, что когда-то отказалась от своих планов взять квартиру в ипотеку.
Сейчас бы у неё уже давно был свой угол — место, куда можно уйти, когда душа не на месте. Но тогда казалось: зачем всё это, если рядом есть Сергей? Такой надёжный, заботливый, родной и близкий. Вика доверяла ему больше, чем самой себе. Было у них жильё — и все разговоры о квартире в ипотеку как-то сами собой отпали. Не к чему, думала тогда. Ошибалась. Как же она ошибалась...
Сергей, заметив, что происходит, не на шутку испугался. Он стоял у порога, смотрел, как Вика складывает вещи в чемодан, и будто не узнавал её.
— Ты чего это?.. — голос его дрожал. — Куда ты собралась? Зачем?
— Я больше не могу тебе доверять, — тихо, но решительно ответила Вика. — Даже боюсь, наверное, оставаться под одной крышей с… ну, с незнакомцем, выходит.
Сергей опустился на краешек кровати, спрятал лицо в ладонях. Вид у него был растерянный, отчаявшийся.
— Подожди!.. — выдавил он. — Ладно, я всё расскажу. Ты права, имеешь право знать, но… Только, пожалуйста, больше никому.
— Хорошо, — кивнула Вика и остановила сборы, — это твоя тайна, говори.
Она уставилась на мужа внимательно, но прощать ничего не собиралась заранее. Не было уже того чувства, что в начале их отношений…
Когда-то Сергей казался успешным, уверенным — просто каменная стена. Теперь Вика видела: он слишком зависим от своей матери. По сути, так до конца и не вырос… И эти тайны. Вот как теперь доверять человеку, который способен на обман за спиной жены?
Но то, что Сергей сказал дальше, всё меняло. Она сама не заметила, как вместе с жалостью в ней поселилось и понимание. Простила ли она Сергея? Наверное, пока нет. Но уже чувствовала за собой какую-то вину. Перед ним — и не только…
Оказалось, Ирина Константиновна серьёзно больна. Диагноз — страшный, угрожающий жизни. Лечение будет долгим и тяжёлым, ждать квоты — слишком долго, можно и опоздать. Очередь движется медленно, а болезнь развивается быстро, не спрашивая ни о возрасте, ни о связях…
Ирина Константиновна выбрала платную медицину: это быстрее, шансов больше. Но где взять такие деньги пенсионерке? Льгот не хватает, лекарства дорогие… Пришлось задуматься о детях — о тех, кто по определению «должен» маме.
— Я… Я даже не сразу узнал, — с облегчением выговаривался Сергей. — Мама мне с самого начала не говорила ничего по-настоящему. Просила деньги: то машину отремонтировать, то на дачу что-то купить, то слетать с подругами в Питер на выходные… А я злился, думал — на пенсии можно жить скромнее.
— Так значит, всё это время?.. — не выдержала Вика.
— Всё это время, — кивнул он виновато. — Я давал ей деньги, но и сам был недоволен… Внутри варился от обиды, а вслух, к счастью, ни слова не сказал.
Сергей тяжело вздохнул и посмотрел на жену почти умоляюще. Всё было понятно — ему самому не нравились эти тайны и ложь.
— Прости меня... — прошептал он. — Больше ни одного скрытого поступка, обещаю.
Вика молчала. Всё внутри перепуталось — жалость, усталость, страх… И самое страшное — пустота. Она не знала, как поступить дальше. Неужели все эти годы она жила с человеком, которого не понимала до конца?..
- А недавно, — голос Сергея сорвался, — маме потребовалась крупная сумма денег, причём срочно. Сначала она сказала, что хочет слетать с подругами на море, на курорт. Я, честно говоря, сразу же ей отказал — просто потому, что не было у меня такой суммы, и взять её было неоткуда. И тут-то она мне всё и рассказала.
— Сынок, наверное, настала пора сказать тебе правду. Кое-что происходит…
— Что? — насторожился Сергей. По тону матери он сразу понял: дело серьёзное.
— Я больна. Уже давно. И деньги, которые я прошу у тебя, они все идут на моё лечение…
Ирина Константиновна, немного помявшись, назвала и диагноз.
Звучал он, конечно, устрашающе, практически безнадёжно.
— Да, болезнь страшная, но у меня уже есть положительные сдвиги, — делилась подробностями Ирина Константиновна. — В моём случае есть надежда, только необходимо лечение… дорогостоящее, к сожалению. Я уже и дачу на продажу выставила — только покупателей, готовых заплатить такую цену, пока нет, а за меньшие деньги её отдавать бессмысленно.
— Так что эта сумма, которую я у тебя прошу, — она не для оплаты моей поездки на курорт, нет. Это на лечение. Я не на море собралась, а в медицинский центр — он на другом конце страны. Там как раз знают, что делать со мной. Ответ пришёл: меня ждут…
- Но как? Как после этого я мог отказать ей? — Сергей смотрел Вике в глаза. Взгляд этот — пронзительный, встревоженный — он ей душу наружу выворачивал.
Вика испытывала острую жалость к мужу и его матери, представляла себя на месте Сергея. Что бы чувствовала она, если бы кому-то из её родителей вдруг угрожала такая серьёзная болезнь? Вика даже ощутила себя виноватой, потому что думала плохо об Ирине Константиновне, придиралась к её словам и тону.
Вику тогда возмутила просьба — даже требование свекрови, её монолог, который Виктория случайно подслушала, вернувшись домой раньше времени. Ирина Константиновна говорила сыну, что его жена тоже должна помогать ей финансово. Звучало это действительно, как в высшей степени наглость. Но ведь Ирина Константиновна уже тогда была больна… и знала это.
Она просто пыталась бороться за свою жизнь, а здесь, правда, все средства хороши. К тому же Вика прекрасно понимала: серьёзные болезни меняют людей. Пациенты становятся более капризными, более требовательными к окружающим. Что ж, это понятно. Страх за собственную жизнь не может не накладывать отпечаток на поведение больного.
заключительная часть