Рассказ от первого лица.
Знаете, есть дни, которые делят жизнь на "до" и "после". Мой такой день начался в здании суда, где я окончательно поняла: двадцать лет замужества закончились полным крахом. Роман не просто развелся со мной — он умудрился через своих знакомых в юридических кругах отсудить нашу квартиру. Как? До сих пор не понимаю всех тонкостей, но факт остается фактом: я с четырнадцатилетним сыном Егором осталась ни с чем.
Выходя из зала, я увидела, как мой бывший муж идет рука об руку с той самой блондинкой, ради которой всё это затевалось. Она была молода, ухожена, и явно довольна результатом.
— Тамара, — окликнул меня Роман. — Мне нужно забрать вещи. Дай пару дней.
Я посмотрела на него, потом на его спутницу. Она даже не пыталась скрыть торжество в глазах.
— Хорошо, — ответила я спокойно. — Только больше не появляйся там.
Что еще оставалось сказать? Кричать? Устраивать сцены? В сорок пять лет я уже знала: некоторые вещи не изменить никакими словами.
Егор ждал меня у входа. Мой умный мальчик сразу всё понял по моему лицу.
— Мам, куда теперь?
— Помнишь дедушкин дом в деревне? Тот, что остался мне в наследство?
— Но ты же говорила, что там никто не живет уже лет семь...
— Ну и что? Люди же как-то живут в деревнях, — попыталась я улыбнуться. — Поедем, посмотрим.
На вокзале, пока ждали автобус, я купила билеты и попыталась собраться с мыслями. Всё происходило как в тумане. Ещё утром у меня была квартира, работа, налаженный быт. А теперь — чемодан с вещами и неопределенность.
— Простите, — тихо сказал детский голос.
Я обернулась. Рядом стояла девочка лет семи-восьми, очень худенькая, в грязной одежде. Волосы спутанные, на лице следы слез.
— Вы не могли бы позвонить в больницу? — протянула она мятый листок с номером телефона. — Там мой папа лежит. Мне не разрешают с ним разговаривать, говорят, что только взрослые могут узнавать о больных.
Что-то сжалось в груди. Я присела рядом с ребенком.
— Как тебя зовут, малышка?
— Маша. А вы позвоните, правда? Я уже третий день не знаю, как папа...
Егор молча достал из рюкзака бутерброд и протянул девочке. Она схватила его и начала есть так жадно, что стало понятно — голодает не первый день.
— Маша, а где ты живешь? С кем?
— Тетя Анна меня к себе взяла, когда папа в больницу попал. Мы с папой в аварии были. Его увезли, а меня она сначала домой забрала. А потом сказала, что не может больше со мной возиться, и выставила. Сказала, что я не её ребенок.
— И где же ты спала эти дни?
— На скамейке в парке. Но там страшно, особенно ночью. Там такие люди ходят...
Я набрала номер больницы. Долго переключали с одного врача на другого, пока не нашли нужного пациента.
— Александр Дмитриевич Козлов? — уточнила медсестра. — Да, у нас есть такой. Состояние тяжелое, но стабильное. Находится в реанимации. А вы кто?
— Я... знакомая. У меня его дочь. Она очень волнуется.
— Понятно. Ну, сказать особо нечего. Пациент без сознания, прогнозы осторожные. Перезвоните дня через три-четыре.
Маша смотрела на меня с такой надеждой, что соврать было невозможно.
— Папа пока спит, — сказала я осторожно. — Врачи за ним следят. Но нужно немного подождать.
— А можно я с вами поеду? — внезапно спросила девочка. — Я никого больше не знаю. И есть хочется...
Егор посмотрел на меня и кивнул. Мой сын всегда был отзывчивым, но сейчас в его глазах я увидела что-то особенное. Наверное, он понял: мы сами оказались в похожей ситуации.
— Конечно, поедешь, — решила я. — А там посмотрим, что и как.
В автобусе Маша рассказала нам свою историю. Оказалось, что Анна была папиной невестой. Они собирались пожениться, но после аварии, когда стало ясно, что Александр надолго в больнице, женщина решила, что не готова к таким трудностям.
— Она сначала была хорошая, — говорила девочка. — Покупала мне платья, водила в кафе. А потом как узнала, что папа может не выздороветь, сразу изменилась. Стала злая, кричала на меня. А потом вообще сказала, что не нужен ей чужой ребенок.
— Не расстраивайся, — сказал Егор. — Значит, она плохая. Хорошие люди детей не бросают.
Всю дорогу мы играли в слова, рассказывали друг другу истории. Маша оказалась умной и жизнерадостной девочкой, несмотря на все испытания. А Егор впервые за последние дни улыбался по-настоящему.
Деревня встретила нас тишиной и запахом скошенной травы. Дедушкин дом стоял на краю, за ним начинался лес. Калитка заросла бурьяном, окна покрыты пылью.
— Тамара! — окликнула меня знакомая с детства тетя Клава. — Ты что ли? Вот это да! Сколько лет не виделись!
Она была все такой же энергичной, только совсем седой.
— Здравствуйте, тетя Клава. Мы... решили на лето перебраться.
Она внимательно посмотрела на детей, особенно на Машу, но вопросов не задавала.
— Понятно. Сейчас мужики придут, траву скосят, а то не пройти. Дом-то заперт был?
— Нет, дедушка всегда говорил, что в деревне замки не нужны.
— Ну и правильно. Тут все друг друга знают. А вечером забегу, поговорим.
Дом внутри оказался в лучшем состоянии, чем я ожидала. Пыль, конечно, паутина, но основное всё на месте. Мебель добротная, дедушкина. Печка, правда, давно не топилась, но исправная.
— Ну что, начнем генеральную уборку? — предложила я детям.
— Мам, а где мы спать будем? — спросил Егор.
— Комнат тут три. Ты — в одной, я — в другой, а Маша пока с нами.
Маша вдруг заплакала.
— А если папа очнется, а меня не найдет?
— Найдет, — уверенно сказал Егор. — Мы каждый день будем звонить. А как он выздоровеет, приедет сюда.
Убирались мы всем миром до самого вечера. Маша оказалась очень старательной — вытирала пыль, расставляла посуду. Было видно, что девочка приучена к порядку.
К ужину тетя Клава принесла молоко, хлеб и домашнее масло.
— Ну, рассказывай теперь, что случилось, — сказала она, усаживаясь за стол.
И я рассказала всю правду. Про развод, про то, как осталась без жилья, про встречу с Машей.
— Понятно, — кивнула тетя Клава. — Мужика твоего не жалей. Если бросил — значит, не твой был. А девочку жалко. Ты в больницу каждый день звони и адрес свой оставь, чтобы знали, где искать.
Я так и делала. Каждое утро звонила в больницу, а Маша стояла рядом и внимательно слушала. Целую неделю ответ был один: "Без изменений". А на восьмой день медсестра сказала:
— Есть положительная динамика. Пациент начал реагировать на внешние раздражители.
— Папа очнулся? — радостно спросила Маша.
— Пока нет, но это очень хорошие новости.
Еще через три дня мне сообщили, что пациент пришел в сознание и просит телефон. Я дала координаты и попросила передать, что дочь у меня, здорова и ждет.
Александр позвонил вечером того же дня. Голос слабый, но встревоженный.
— Алло, это Тамара?
— Да, это я.
— Где моя дочь? Что с ней?
— Ваша дочь здорова. Она у меня, в деревне. Анна выставила её на улицу, когда узнала о вашем состоянии.
— Что?! Этого не может быть!
— Я понимаю, что трудно поверить. Но это факт. Я нашла Машу на вокзале, она просила позвонить в больницу.
— Господи... А где она спала? Что ела?
— Не волнуйтесь, с ней всё хорошо. Сейчас дам ей трубку.
Маша разговаривала с отцом больше часа. Рассказывала всё — и про то, как Анна изменилась, и про ночи в парке, и про то, как мы живем теперь. Я слышала, как она смеется, и понимала — девочка счастлива.
Когда она вернула мне телефон, Александр говорил уже другим голосом.
— Тамара, я не знаю, как вас благодарить. Вы спасли мою дочь. Я выплачу вам любую сумму...
— Мне не нужны деньги, — перебила я. — Просто поправляйтесь. Маше нужен здоровый папа.
— Вы не понимаете, что для меня значит то, что вы сделали. Я думал, что потерял дочь...
— Не думайте об этом. Всё хорошо закончилось.
Александр звонил каждый день. Говорил с Машей, а потом несколько минут и со мной. Постепенно я узнавала его историю. Овдовел рано, воспитывал дочь один. Анна появилась в их жизни полгода назад. Казалось, что она искренне привязалась к девочке.
— Я понимаю теперь, что ошибался, — признался он однажды. — Анна любила не нас, а стабильность, которую мы давали. Когда стабильность исчезла, исчезла и любовь.
— Не все люди готовы к испытаниям, — сказала я. — Но это не значит, что они плохие. Просто... слабые.
— Вы очень мудрая женщина, Тамара.
За эти недели мы с детьми адаптировались к деревенской жизни. Маша помогала мне по хозяйству, Егор подружился с местными ребятами. Я нашла работу в поселковой библиотеке — небольшую, но достаточную для жизни.
Когда Александр сообщил, что его выписывают, Маша не находила себе места от радости.
— Мам Тамара, — сказала она однажды утром. — А папа может приехать к нам в гости?
"Мам Тамара" — так она стала меня называть. И знаете, мне это нравилось.
— Конечно, может. Мы встретим его как дорогого гостя.
Александр приехал в субботу. Высокий, худой мужчина с усталыми глазами. Ходил пока с тростью, но был явно на поправку. Маша повисла у него на шее и долго не отпускала.
— Папа, посмотри, какой у нас дом! И речка рядом! И тетя Клава нас пирогами угощает!
Он смотрел на дочь и улыбался. Было видно, что это самый счастливый момент в его жизни за последние месяцы.
— Тамара, — сказал он, когда дети играли во дворе. — Я хочу предложить вам переехать ко мне. У меня большой дом, своя ферма. Работы хватит всем.
— Не думаю, что это правильно...
— Почему? Маша к вам привязалась. Егор стал ей братом. А я... я чувствую, что мы могли бы стать семьей.
Я посмотрела на него внимательно. Нет, это не была страсть или влюбленность. Это было что-то более глубокое — понимание, благодарность, желание быть рядом.
— Мне нужно время подумать.
— Конечно. Я не тороплю. Просто знайте — вы всегда будете желанными гостями в моем доме.
Он остался на выходные. Мы много говорили, гуляли с детьми, готовили вместе. Было спокойно и хорошо. Я поняла, что соскучилась по мужской поддержке, по ощущению семьи.
Через месяц мы переехали к Александру. Его дом действительно был большой, в соседнем районе. Ферма небольшая, но доходная. Я взялась за ведение хозяйства и продажу продукции.
Женились мы через полгода. Тихо, в кругу семьи. Маша была свидетельницей, Егор — шафером. Тетя Клава приехала благословить.
— Правильно делаете, — сказала она. — Семья должна быть крепкой.
Сейчас прошло два года. Маша пошла в четвертый класс, Егор — в одиннадцатый. Мы открыли в районном центре магазин фермерских продуктов. Дела идут хорошо.
На прошлой неделе встретила в городе Романа. Он был с той же блондинкой, но выглядел неважно. Постарел, осунулся.
— Тамара, — окликнул он меня. — Как дела?
— Хорошо, — ответила я коротко.
— Слышал, ты замуж вышла...
— Да. А что?
— Ничего. Просто... может, мы поговорим?
Я посмотрела на него и вдруг поняла, что не чувствую ни злости, ни обиды. Просто равнодушие.
— Не о чем говорить, Роман. Всё уже сказано.
И пошла дальше. Александр ждал меня в машине с детьми. Мы ехали домой, в наш дом, к нашей жизни. И я была счастлива.
***
А вы верите в то, что иногда самые страшные потери становятся началом чего-то лучшего? Случались ли в вашей жизни встречи, которые всё изменили? Поделитесь своими историями в комментариях — очень интересно узнать, как складывается судьба у разных людей!
❤️❤️❤️❤️❤️
🥰 Уважаемые читатели, огромное Вам спасибо за прочтение и Вашу поддержку!
☺️👇 Так-же рекомендую к прочтению еще похожие увлекательные рассказы от моей близкой подруги писательницы: