Но слова Юлии не давали покоя. Дома, уложив Илью спать, Ксения устроилась на диване с ноутбуком. Комната была тесной, с обоями, выцветшими от времени, и детскими игрушками, разбросанными по полу. Она ввела в поисковик название ресторана и замерла, пораженная. Сайт пестрел фотографиями: швейцары в строгих униформах, мраморные колонны, бархатные шторы, позолоченные люстры, столы с белоснежными скатертями, хрустальные бокалы, в которых искрилось дорогое вино. Самое простое блюдо стоило столько, что её семья в родном городке могла бы питаться неделю. Если гости платят такие суммы за еду, то и на чаевые, вероятно, не скупятся.
Ксения закрыла ноутбук, её мысли путались. Она вспомнила, как в техникуме её хвалили за быстрый ум, и это придало уверенности. Ещё вчера она была убеждена, что работа официанткой — не её судьба, но теперь сомневалась. Если Юлия, такая же приезжая, смогла устроиться в такое место, почему бы и ей не попробовать?
— Юля смогла, а я чем хуже? — пробормотала она, глядя на спящего Илью, укрытого одеялом с мишками.
Роман был против её затеи. Вечером, когда Илья уснул, они спорили на кухне, где пахло свежезаваренным чаем. Ксения складывала детские вещи в аккуратную стопку, её движения были резкими.
— Роман, нам нужны деньги, — твёрдо сказала она, не глядя на мужа. — Илья растёт, расходы только увеличиваются. А я не могу вечно сидеть дома.
— Но ты же хотела быть с ним, — возразил Роман, поправляя очки, его голос звучал устало. — Зачем тебе эта беготня? Мы справляемся.
— Справляемся? — Ксения повысила голос, её пальцы сжали край стола. — Ты серьёзно? Я хочу, чтобы у нас было больше, чем «справляемся». Илья пойдёт в садик, там ему будет лучше — общение, занятия.
— Это Юлия тебя подбивает, да? — Роман нахмурился, его брови сдвинулись.
— При чём тут Юлия? — Ксения резко встала, отодвинув стул с лёгким скрипом. — Это моё решение. Хватит жить только твоими уроками и моими мечтами!
Роман неохотно согласился, хотя его лицо оставалось недовольным. На следующий день Ксения позвонила Юлии, сообщила, что готова, и вскоре получила приглашение на собеседование. Подготовка была нервной: она перебирала одежду, репетировала ответы перед зеркалом, стараясь выглядеть уверенной. На собеседовании вопросы о работе с клиентами и стрессоустойчивости заставили её волноваться, но она справилась, вспомнив опыт в кафе. После короткого испытательного срока её приняли в ресторан.
Работа оказалась совсем другой. Форма должна быть выглаженной, волосы аккуратно уложены, осанка прямая. Приходилось говорить грамотно, улыбаться даже капризным гостям, которые порой вели себя высокомерно. Ксения обслуживала бизнесменов, чиновников, иногда узнавала знаменитостей, которых видела по телевизору. Поначалу её голос дрожал, руки путались с подносами, но вскоре она освоилась, чувствуя себя уверенно среди роскоши зала с позолоченными люстрами и мягким светом свечей.
Среди постоянных гостей выделялся Виктор Павлович, мужчина лет сорока пяти, невысокий, слегка полноватый, но с обаятельной улыбкой. Почти каждый вечер он занимал столик у окна, который обслуживала Ксения. Он заказывал сытный ужин — суп, горячее, салат, — а затем кофе с тирамису или чизкейком. Ксения, если честно, не слишком жаловала его: суетиться вокруг него приходилось много, а чаевые он оставлял скромные. Но он был вежлив, здоровался по имени, в отличие от тех, кто смотрел на официантов как на пустое место.
Однажды вечером, убирая счётницу, Ксения нашла внутри тонкий золотой браслет с разноцветными камнями. Он явно был женским и не мог случайно выпасть. Она выбежала в зал, но Виктор Павлович ушёл, оставив недопитую чашку кофе и лёгкий аромат одеколона. Ксения растерялась. Рассказать Юлии или администратору? Вдруг это дойдёт до руководства? Вернуть браслет? А если он обидится? Оставить себе? Но объяснить Роману дорогую вещь было бы непросто.
Она никому не сказала. Дома, спрятав браслет в ящик комода, она не спала, прокручивая в голове возможные сценарии. Может, он просто хотел сделать ей приятное? Или это намёк на что-то большее? Эта мысль взволновала её. Глядя на спящего Романа, отвернувшегося к стене, она почувствовала укол совести. Ничего не произошло, но она ощущала, что муж может пострадать.
На следующий день она надеялась, что Виктор Павлович не придёт. Но он занял свой столик, заказал ужин и улыбнулся, когда она подошла. Её щёки вспыхнули, она не знала, как себя вести. Он заговорил первым.
— Ксюша, не надели мой подарок? — сказал он, слегка прищурившись, его голос был тёплым. — Не понравился?
— Нет, он очень красивый, — пробормотала Ксения, теребя край фартука. — Просто… не стоило, наверное.
— Ерунда, — отмахнулся Виктор Павлович, отпивая глоток вина. — Мы ведь уже не чужие. Хотел вас порадовать. Или у вас есть кто-то, кто будет ревновать? Простите, если поставил в неловкое положение.
— Нет, я… в разводе, — выпалила Ксения, сама не понимая, почему лжёт.
— Отлично, — улыбнулся он, его взгляд задержался на ней чуть дольше.
Ксения не знала, зачем солгала. Но вскоре между ними начался роман. Ей льстило внимание состоятельного мужчины, его подарки — платья, украшения, — которые Роман не мог ей подарить. Она воспринимала это как приключение, но чувства углубились. Виктор Павлович познакомил её с сыновьями от первого брака по видеосвязи, назвав своей спутницей.
— Это Ксения, моя спутница, — сказал он мальчикам, его голос звучал с гордостью.
Ксения была тронута. Она видела, как он заботится о сыновьях, оплачивает их образование, выполняет их желания. Это заставило её задуматься об Илье. Она решила рассказать о сыне, но сначала нужно было развестись с Романом.
Отношения с мужем давно разладились. Они почти не разговаривали, а когда Илья засыпал, Ксения ловила себя на мысли, что брак был ошибкой. Если бы не сын и жильё, она бы давно ушла. Теперь, с зарплатой в ресторане и подарками Виктора Павловича, она могла снять квартиру. Развод прошёл быстро, и Ксения с Ильёй переехала в небольшую, но уютную квартиру недалеко от центра.
Однажды Виктор Павлович пригласил её в другой ресторан — ещё более роскошный, с панорамными окнами и живой музыкой. Ксения надела новое платье, подаренное им, и чувствовала, что разговор будет важным. Они сидели за угловым столиком, свечи отбрасывали мягкий свет.
— Ксюша, я пять лет в разводе, — начал Виктор Павлович, глядя поверх бокала вина. — Прихожу домой — пустота, тоска. Ты ведь тоже в разводе, понимаешь.
— Да, конечно, — кивнула Ксения, её сердце забилось быстрее.
— Я хочу уюта, чтобы кто-то ждал, — продолжил он, его голос стал серьёзнее. — Я готов жениться. Хочу, чтобы ты стала моей женой.
Ксения улыбнулась, её лицо озарилось, но она замерла, не увидев кольца. Он продолжил.
— Но есть одно но, — сказал он, отставляя бокал. — У меня двое сыновей. Хорошие ребята, но их мне хватает. Больше детей я не хочу.
— Неужели? — Ксения растерялась, её голос дрогнул. — Ты правда не хочешь больше детей?
— Да, — кивнул он. — Детские капризы, болезни, расходы — это не для меня. Я хочу оставить сыновьям наследство. Ты ведь без детей, это мне в тебе нравится.
Ксения замялась. Она не могла молчать об Илье.
— Виктор Павлович, у меня есть сын, — тихо сказала она, глядя в скатерть. — Илья, ему четыре года.
Он нахмурился, его пальцы сжали ножку бокала. После паузы он кивнул.
— Понимаю, — произнёс он, его голос был сдержанным. — Но я не готов к детям. Если он будет жить отдельно, мы сможем быть вместе. Подумай.
Ксения кивнула, её мысли путались. Дома она рассказала Юлии, сидя на кухне, пока Илья играл в комнате.
— Юля, я не знаю, правильно ли поступаю, — сказала Ксения, теребя край скатерти, её голос дрожал. — Он знает про Илью, но хочет, чтобы он жил отдельно. Говорит, что не готов к детям.
— Ксюша, это твой шанс, — Юлия пожала плечами, отпивая чай. — Если любишь его, попробуй. Илья же не навсегда там останется. Ты ведь ради него стараешься, правда?
— Да, ради него, — Ксения кивнула, но её взгляд был полон сомнений. — Но как я оставлю сына?
— Ты не оставляешь, — Юлия наклонилась ближе. — Это временно. Устрой свою жизнь, а потом заберёшь его.
Ксения задумалась. Она вспомнила о тётке по отцовской линии. Её звали Людмила Григорьевна, и Ксения вспомнила, как в детстве вместе с отцом приезжала в её деревенский дом на юбилей. Тот день ярко врезался в память: большой сад, усыпанный розовыми кустами, запах свежескошенной травы, длинный стол под навесом, заставленный домашними пирогами и банками с соленьями. Людмила Григорьевна, высокая женщина с уже тогда седеющими волосами, казалась строгой, но доброй. Она угощала Ксению малиновым вареньем и расспрашивала о школьных делах. Позже Ксения ещё пару раз гостила у тётки, а в последний раз видела её на похоронах отца, когда та приехала проститься. Тогда же она упомянула о ссоре с двоюродной сестрой, Валентиной Евгеньевной, которая пыталась занять у неё крупную сумму. С тех пор контакты прервались, и номера телефона у Ксении не было, но адрес она помнила чётко.
Ксения решила, что одинокая женщина, живущая без мужа и детей, возможно, будет рада позаботиться о ребёнке. Ей казалось, что Людмила Григорьевна, которой на момент их последней встречи было чуть за сорок, не откажет и даже с радостью примет Илью на время. Главное, чтобы она всё ещё жила в том же доме.
В ближайшие выходные Ксения собралась в дорогу. Она оставила Илью с соседкой, сложила в сумку сменную одежду и села на автобус до деревни, что в нескольких часах езды от Москвы. Дорога тянулась долго, автобус покачивался на ухабах, а за окном мелькали поля и леса. Ксения нервничала, теребя ремешок сумки, и прокручивала в голове, как объяснить свою просьбу. Ей хотелось быть честной, но мысль, что тётка осудит её за желание оставить сына ради Виктора Павловича, не давала покоя.
Деревня встретила её тишиной, лишь где-то вдалеке лаяла собака. Дом Людмилы Григорьевны стоял на краю улицы, окружённый тем же садом, что Ксения помнила. Розовые кусты разрослись, забор слегка покосился, а на крыльце лежала пара старых галош. Ксения постучала в калитку, её сердце колотилось. Дверь открыла пожилая женщина, в которой она с трудом узнала тётку. Людмила Григорьевна постарела: морщины углубились, волосы стали совсем седыми, а глаза смотрели настороженно.
— Ксюша? — хрипловато спросила она, вглядываясь в гостью. — Ты, что ли?
— Да, тётя Люда, это я, — Ксения неловко улыбнулась, поправляя сумку на плече. — Можно войти?
— Проходи, — Людмила Григорьевна отступила, пропуская её. — Что тебя сюда принесло?
Внутри дом почти не изменился: выцветшие обои с цветочным узором, деревянный стол с клеёнкой, запах травяного чая. Ксения села на скрипучий стул, чувствуя себя не в своей тарелке. Тётка поставила перед ней кружку с чаем, села напротив и скрестила руки, её взгляд был внимательным.
— Ну, рассказывай, — сказала она, её голос звучал твёрдо. — Не просто же так заявилась.
Ксения глубоко вдохнула, её пальцы сжали тёплую кружку. Она решила говорить правду, надеясь, что тётка поймёт её.
— Тётя Люда, у меня сын, Илья, — начала она, глядя в чай. — Ему четыре года. Я встретила человека в Москве. Он… хороший, состоятельный. Но он не готов к детям. Он знает про Илью, но хочет, чтобы он жил отдельно. Я хочу обеспечить сыну будущее, понимаете? Мне нужно время, чтобы всё наладить. Не могли бы вы присмотреть за ним? Временно, пока я не устрою жизнь.
Продолжение: