Среди скромных новогодних подарков — мыла, носков и календаря — маленькая розовая распашёнка выделялась. Екатерина замерла, держа детскую вещь в руках, словно горячий уголёк.
— Мама, это что за намёк?
Мария Петровна деловито убирала обёрточную бумагу, избегая взгляда дочери.
— Никакой намёк. Обычный подарок. Тебе уже двадцать восемь, пора бы задуматься.
— У меня даже мужа нет, — Екатерина отложила распашёнку.
— А почему нет? Вон у Валентины Семёновны дочка на год старше тебя, а уже двое внуков бегают. А у Клавдии Ивановны внучка замуж выходит, правнуков жди. А я что скажу подругам? Что моя дочь превратилась в старую деву?
— Мама, может быть, хватит меня сравнивать с чужими детьми? — заметила Екатерина. — Я не экспонат на выставке достижений народного хозяйства.
— Не умничай! — Мария Петровна хлопнула ладонью по столу. — В твоём возрасте пора мозгами думать, а не книжки умные читать.
Жизнь в Боровске, небольшом городке в двухстах километрах от областного центра, напоминала замкнутый круг без выхода. Зарплата в местной администрации — двадцать тысяч рублей — едва покрывала коммунальные услуги и продукты. Съехать от матери было невозможно, словно невидимые цепи держали её в этом доме.
— Мама, у меня нет ни денег, ни перспектив. О каких детях может идти речь? — устало произнесла Екатерина.
— Ерунда! — Мария Петровна замахала руками. — Были бы дети, а остальное приложится. Господь не оставит. Вот ты сидишь дома, как комнатное растение. После работы сразу на диван с книжкой. Надо людей встречать, в театральный кружок записаться.
— Театральный кружок в Боровске? — усмехнулась Екатерина. — Мам, это же не Москва. У нас и клуба-то нормального нет.
— Ну всегда ты отговорки найдёшь! — раздражённо бросила мать.
— Я устаю на работе, у меня денег нет, у нас город маленький.
— От чего там уставать-то? — продолжала Мария Петровна. — Бумажки перекладываешь целый день. А я в твои годы одна тебя поднимала, работала на двух работах, и ничего — выжили.
Екатерина встала и направилась в свою комнату. Этот разговор повторялся каждые несколько дней, как заезженная пластинка. Материнские упрёки о «тикающих часиках» и бесконечные сравнения с детьми подруг выматывали больше любой работы.
— Знаешь что, мам, — обернулась она с порога, — а может, твои подруги усыновят меня? Раз их дети такие идеальные, пусть и мне расскажут секрет успеха.
— Не дерзи! — крикнула Мария Петровна ей в спину.
***
Конфликт вспыхнул через неделю, как спичка в сухой траве. Мария Петровна вернулась от соседки Тамары Петровны в приподнятом настроении, практически сияя от чужого счастья.
— Представляешь, Катюш, её сын из Москвы приехал, жену привёз, беременную! — щебетала она, развешивая пальто. — Тамарка счастлива просто, места себе не находит. Говорит, комнату детскую уже обустраивают, обои покупают.
— Рада за неё, — сухо ответила Екатерина, не отрываясь от книги. — Передай от меня поздравления.
— А ты хоть понимаешь, что творишь? — голос матери стал истеричным. — Я уже старая, седая, хочу внуков видеть, пока ещё в могилу не легла!
— Понимаю, мама. Прекрасно понимаю, — Екатерина медленно захлопнула книгу. — И помню, как ты мне всю жизнь устраивала.
— Что ты несёшь? — Мария Петровна остолбенела.
— Правду несу! — голос Екатерины стал громче. — Со школы помнишь, как запрещала с мальчиками встречаться? «Рано, учись лучше, от них одни неприятности, только головы дурят девочкам».
Лицо Марии Петровны побледнело, словно с него стёрли всю краску.
— Я хотела, чтобы ты образование получила нормальное.
— Какое образование? — язвительно рассмеялась Екатерина. — Техникум в Боровске? Ого, какие высоты! Прямо в Сорбонну попала!
— Катя, не говори так...
— А как говорить? — Екатерина поднялась с дивана, возвышаясь над сидящей матерью. — А когда Андрей появился, что ты делала? Может, память освежим?
— Андрей... — мать замялась.
— Да! Андрей. Единственный человек, которого я по-настоящему любила. Помнишь, как ты его семье через Веру Николаевну передавала, что я «девушка лёгкого поведения»? Как рассказывала всем на районе, что он «неблагонадёжный» и «семью не потянет»?
— Я видела, что он несерьёзный! — заявила Мария Петровна. — Уехал же в итоге, бросил тебя!
— Он уехал, потому что ты весь город против него настроила! Мама, ты превратила его жизнь здесь в ад! А потом он женился, детей родил, квартиру купил, машину. Всё у него замечательно, только без меня.
— Екатерина, я хотела тебя защитить...
— Молчи! — крикнула дочь. — Год я с тобой не разговаривала после этого. Надо было навсегда замолчать.
— Но ты же осталась! — отчаянно воскликнула мать. — Могла уехать, если так всё плохо!
📖 Также читайте — Где моя дочь? Я знаю, что она здесь! Ты её украл! — кричал незнакомец на бывшего мужа своей жены
— На что уехать? На какие деньги? — Екатерина горько рассмеялась. — Ты мне в институт поступать запретила! «Опасно в областном центре, изнасилуют, убьют, наркоманкой станешь». Заставила в техникум идти на администратора — профессию, которую я ненавижу всеми фибрами души!
— Доченька, я хотела тебя защитить...
— От чего защитить? От жизни? Ты меня от всего оградила, создала золотую клетку, а теперь требуешь результат! Какой ещё мужчина, какие дети? Я же по твоему воспитанию «комнатное растение», неспособное ни на что!
— Катюш, я не хотела...
— А что ты хотела? — перебила её дочь. — Чтобы я повторила твою судьбу? Осталась одинокой матерью без денег и перспектив? Поздравляю, мам, миссия почти выполнена. Только детей не будет — не на что содержать.
***
На юбилее Зинаиды Васильевны Мария Петровна, как обычно, изливала душу подругам, жалуясь на непутёвую дочь.
— Представляете, девочки, совсем руки опустила, — вздыхала она над чашкой чая. — Сидит дома, ничего не хочет. За мужиками не бегает, детей рожать не собирается. Как растение какое-то увядающее.
— Машенька, дорогая, — мягко, но с едва заметной иронией сказала Светлана Фёдоровна, подруга именинницы, — а ведь что посеешь, то и пожнёшь. Это ещё наши бабушки говорили.
— В каком смысле? — насторожилась Мария Петровна.
— В прямом, милая. Если растение не растёт, значит его неправильно растили. Или удобрения не те, или света мало давали, или в горшке тесно стало.
— Это что же получается, я виновата? — возмутилась Мария Петровна.
— А кто же ещё воспитывал ребёнка? — мягко, но настойчиво вмешалась Тамара Петровна. — Машенька, ты же дочку в ежовых рукавицах держала. Все в городе помнят.
— Я её оберегала!
— От чего оберегала-то? — Светлана Фёдоровна аккуратно поставила чашку на стол и посмотрела прямо в глаза подруге. — От учёбы, от мужчин, от самостоятельности? А теперь требуешь внуков? Да на что она их содержать будет? На твою пенсию в пятнадцать тысяч?
— Светка, не лезь не в своё дело! — огрызнулась Мария Петровна.
— Моё дело, когда слушаю откровенный бред! — резко ответила Светлана Фёдоровна. — Ты что, хочешь, чтобы дочка повторила твою судьбу — одинокой матери без денег и перспектив? Тебе этого мало показалось?
— Как ты смеешь! — вскипела Мария Петровна.
— Смею, потому что дружим тридцать лет, — спокойно ответила Светлана. — И помню, как ты Андрея, травила. Хороший парень был, золотые руки. А ты всем уши прожужжала, что он негодяй.
— Он её бросил!
— После того, как ты ему и его семье жизнь превратила в кошмар, — вступила в разговор тихая обычно Зинаида Васильевна. — Машенька, милая, я тебя очень люблю, но правда дороже. Ты дочь от жизни отгородила, а теперь удивляешься, что она жить не умеет.
Мария Петровна встала и ушла с юбилея. Но слова подруг засели в душе, как заноза, и вытащить их было невозможно.
Дома она долго сидела на кухне в полутьме, обдумывая каждое слово. Память услужливо подбрасывала эпизоды: как запрещала дочери поступать в институт, как разрушила отношения с Андреем.
— Господи, что же я наделала, — прошептала она в пустоту. — Что же я с ребёнком своим сотворила...
***
На следующий день Мария Петровна устроилась уборщицей в местную школу на вечернюю смену. Екатерина никак не прокомментировала материнское решение работать допоздна, понимая, что молчание в их доме иногда красноречивее любых слов.
Вечерами, оставшись одна, Екатерина читала книги, смотрела фильмы, изредка встречалась с подругой Людмилой. В Боровске холостых мужчин практически не было — либо женатые, либо алкоголики без определённых занятий. Город словно застыл в прошлом веке, где каждый знал всех, а новости разносились быстрее ветра.
— Катька, может, в областной центр переедешь? — предложила Людмила во время одной из их редких встреч. — Тут же задохнёшься от этой благодати.
— И оставить маму одну? Она мне этого никогда не простит, — горько усмехнулась Екатерина. — У неё на этот счёт целая философская система.
— Твоя мать, милая, сама себе выкопала эту яму. Не твоя задача из неё её вытаскивать.
Людмила была единственным человеком, который осмеливался говорить правду в лицо, не боясь обидеть.
***
Однажды, рассматривая подарочную распашонку, Екатерина подумала об усыновлении. Замужество казалось нереальным, а материнский инстинкт иногда давал о себе знать. Она представила себе разговор с матерью на эту тему и невольно поёжилась.
— Мама, я хочу усыновить ребёнка, — произнесла она вслух, репетируя.
Затем сама себе ответила голосом матери:
— Катюша, ты с ума сошла! Чужой ребёнок в нашем доме? А вдруг у него дурная наследственность?
Екатерина покачала головой. Даже в воображении мать умудрялась найти препятствия для любого её желания.
К двадцати девяти годам жизнь вошла в привычную колею. Работа, дом, книги, редкие встречи с Людмилой. Ничего не предвещало перемен, и Екатерина почти смирилась с мыслью, что её судьба — быть вечной дочерью, а не женой или матерью.
***
— Катя, — позвала мать после ужина, голос её звучал непривычно неуверенно. — У меня для тебя подарок.
Она протянула дочери конверт. Внутри лежала туристическая путёвка в Великий Новгород на десять дней. Екатерина уставилась на бумагу, не веря глазам.
— Мама, это что, розыгрыш? Или ты решила избавиться от меня на недельку? — недоверчиво спросила она.
— Не говори глупостей. Поезжай, развейся немного.
— У меня денег на поездку нет, а занимать не хочу.
— Не нужно денег. Всё оплачено. Просто поезжай и... — Мария Петровна запнулась. — И живи, как хочешь.
— Я не могу. Работа...
— Возьмёшь отпуск, — голос Марии Петровны был непривычно мягким. — Катюша, я была неправа. Всю жизнь тебя ограничивала, словно ты хрустальная ваза, а не живой человек. А теперь... прости меня, дорогая.
Екатерина растерялась. Мать никогда не извинялась, считая это признаком слабости.
— Может, Людмилу с собой возьму? Веселее будет.
— Нет! — резко ответила мать, затем спохватилась. — Извини, что так сказала. Но поезжай одна. Тебе нужно побыть наедине с собой, понять, чего действительно хочешь от жизни.
— Мама, а ты точно в порядке? Не заболела? Такие мудрые речи от тебя слышать... непривычно.
Мария Петровна грустно улыбнулась:
— Может, и заболела. Запоздалыми угрызениями совести.
***
Новгород поразил Екатерину своей древней красотой и размеренностью. Древние стены кремля, многочисленные музеи, уютные театры, новые лица. Она записалась на экскурсии, ходила в кафе, разговаривала с попутчиками, открывая в себе способность к лёгкому общению. Ощутила настоящий вкус к жизни.
— Вы из какого города? — спросил её пожилой экскурсовод.
— Из Боровска. Маленький городок, где все друг друга знают и каждый считает своим долгом дать совет, — ответила Екатерина с лёгкой иронией.
— А это плохо?
— Когда советов больше, чем воздуха для дыхания, — определённо плохо.
В местном книжном магазине она купила учебники по экономике и менеджменту. Идея пришла спонтанно — начать собственное дело, стать независимой не только морально, но и финансово.
— Экономика? Серьёзные планы, — заметила продавщица.
— Самые серьёзные. Надоело жить чужим умом, — улыбнулась Екатерина.
***
Вернувшись в Боровск, Екатерина сразу записалась на курсы бухгалтеров-экономистов в областном центре. Ездила по выходным, жадно изучала программы учёта, налогообложение, основы предпринимательства.
— Катя, а не слишком ли ты увлеклась этой учёбой? — осторожно спросила мать. — Может, лучше найти хорошего мужа?
— Мама, дорогая, хороший муж — это замечательно. Но собственные мозги и деньги — это гарантия того, что я никогда не окажусь в положении, когда придётся терпеть что попало ради куска хлеба.
— Но женщина должна быть мягкой, покорной...
📖 Также читайте Валентина смотрела на эту картину и думала: неужели нужен был развод, чтобы он наконец стал отцом?
— Должна быть умной и самостоятельной. Покорность — удел тех, кто боится жить собственной жизнью.
Мария Петровна промолчала, но Екатерина заметила в её глазах что-то похожее на гордость.
Через полгода дочь предложила нескольким местным магазинам вести финансовую отчётность. Сначала было трое клиентов, потом восемь, к концу года — пятнадцать. Каждый новый договор прибавлял уверенности в собственных силах.
— Михаил Сергеевич, ваша отчётность — это просто песня ужаса, — сказала она владельцу небольшого продуктового магазина. — Если налоговая это увидит, вы разоритесь быстрее, чем я успею сосчитать до десяти.
— А вы можете исправить?
— Могу. И научить, как делать правильно. Но это будет стоить денег.
— Сколько?
— Столько, сколько стоит ваше спокойствие и репутация.
***
Доходы выросли в пять раз. Екатерина сняла небольшой офис, купила компьютер, оформила индивидуальное предпринимательство. Каждое утро она просыпалась с ощущением, что день принесёт что-то интересное.
— Мама, на следующий год хочу съездить в Санкт-Петербург, — сказала она за ужином. — Там проходит конференция для малого бизнеса.
— Прекрасная идея! — обрадовалась Мария Петровна. — Давно мечтала, что ты путешествовать начнёшь, мир посмотришь.
— Ты серьёзно? Та самая женщина, которая ещё год назад считала, что дальше областного центра ездить опасно?
— Я изменилась, Катюша. Или, вернее, вспомнила, какой была в молодости, до того как страхи съели всю мою смелость.
— Почему ты вдруг стала такой... понимающей?
Мария Петровна долго молчала, затем тихо сказала:
— Встретила подругу, которая мне глаза на многое открыла. Сказала, что я из тебя не дочь воспитываю, а пожизненную сиделку. Больно было слышать, но правдиво.
***
Через два года успешной работы жизнь снова изменилась. На семинаре для предпринимателей в областном центре Екатерина познакомилась с Михаилом, инженером местного завода. Он был на четыре года старше, недавно переехал из Москвы по работе.
— Простите, а вас случайно не укачивает от всей этой теоретической мудрости? — тихо спросил он во время особенно скучной лекции о налоговых льготах.
— Укачивает, — так же тихо ответила Екатерина. — Но деваться некуда. Знания — сила, а незнание — верный путь к банкротству.
— Золотые слова. Михаил, — представился он.
— Екатерина. А вы здесь по собственному желанию или по принуждению начальства?
— По принуждению собственных амбиций. Хочу открыть консалтинговую фирму.
— Смелые планы. Уважаю людей, которые не боятся рисковать.
Михаил оказался спокойным с тонким чувством юмора и трезвым взглядом на жизнь. Они встречались каждые выходные — он приезжал в Боровск или она ездила к нему.
— Михаил неплохой мужчина, — осторожно заметила мать после его первого визита. — Воспитанный...
— Мам, только не надо сразу планировать свадьбу и внуков. Я ещё не готова к серьёзным решениям.
— А когда будешь готова? В сорок лет?
— Когда пойму, что это мой человек, а не просто удачная партия для замужества.
***
— Катюша, — сказала мать через несколько месяцев, — а не думала переехать в областной центр? Там Михаил там.
— Я привыкла к Боровску. Здесь мои корни, мои клиенты.
— Но Михаил хороший человек. Не упусти своё счастье из-за привычки к родным стенам.
— Мама, это ты мне говоришь? Женщина, которая всю жизнь боялась любых перемен?
— Именно поэтому и говорю. Я знаю, что такое упущенные возможности, дорогая. Не повторяй моих ошибок.
Екатерина долго размышляла над материнскими словами. Отношения с Михаилом развивались серьёзно, но воспоминания о прошлых разочарованиях мешали полностью довериться мужчине.
***
Переезд состоялся весной. Екатерина сняла квартиру в областном центре, аккуратно перевела часть клиентов на удалённую работу, активно искала новых заказчиков. Адаптация к новому городу проходила легче, чем ожидалось — здесь её никто не знал, никто не пытался навязывать своё мнение о том, как ей жить.
Через полгода случилось то, чего она не ожидала. Стоя утром перед зеркалом в ванной, Екатерина осознала — задержка уже неделю. Тест показал две полоски.
Вечером она сидела на кухне, обдумывая, как сообщить новость Михаилу. Он пришёл с работы усталый, но заметив её растерянное выражение лица, сразу насторожился.
— Что случилось? — спросил он, садясь рядом.
— Михаил, я беременна.
Он замер на несколько секунд, а затем улыбнулся.
— И как ты к этому относишься?
— Честно? Я счастлива. Но немного испугана.
— Тогда давай пугаться вместе, — сказал он, обнимая её. — А завтра съездим выбирать кольцо. Я же не могу позволить своему ребёнку родиться вне брака.
***
Звонок матери Екатерина решила сделать на следующий день, предварительно обдумав каждое слово.
— Мама, у меня новости.
— Какие? — голос Марии Петровны сразу стал настороженным.
— Хорошие. Я беременна.
Молчание длилось так долго, что Екатерина подумала — связь прервалась.
— Мама, ты здесь?
— Я здесь, — голос матери дрожал. — Я просто... я так долго этого ждала.
— А Михаил как отреагировал? — продолжала Мария Петровна, и Екатерина услышала, как та пытается сдержать слёзы.
— Сделал предложение в тот же день. А вчера познакомил меня с матерью. Галина Павловна очень деликатная женщина.
— Значит, свадьба будет?
— Небольшая, но будет. Приедешь?
— Конечно приеду!
***
Через три года после свадьбы Екатерина сидела в своём новом офисе, держа на руках двухлетнюю дочку Варю, пока муж рассказывал о планах открыть филиал их консалтинговой фирмы в соседнем городе. Мария Петровна, приехавшая на выходные к молодой семье, с гордостью смотрела на дочь — успешную бизнес-леди, любящую жену и заботливую мать — и тихо благодарила судьбу за то, что не поздно поняла: настоящая родительская любовь не в том, чтобы оградить ребёнка от жизни, а в том, чтобы дать ему крылья для полёта.
Автор: Владимир Шорохов © Книги автора на ЛитРес