Дверь щелкнула замком, и Алиса, скинув туфли на каблуках, которые уже к вечеру нещадно ныли, буквально вплыла в прихожую своей однушки. День был адским – два сложных судебных заседания подряд, клиентка, рыдающая в кабинете полчаса из-за раздела имущества, и вечная пробка на въезде в их спальный район. Единственное желание – горячая ванна, тишина и, может быть, стакан красного, если муж еще не прикончил вчерашнюю бутылку.
– Денис? – позвала она, вешая пальто. В ответ – тишина. Странно. Он должен был вернуться с работы раньше. Алиса прошла в единственную комнату, служившую и гостиной, и спальней. На диване валялась подушка, на столике – кружка с недопитым чаем. Ничего необычного. Потом ее взгляд упал на дверь балкона. Она была приоткрыта, а занавеска неестественно откинута, словно ее кто-то резко дернул.
Сердце екнуло. Алиса подошла ближе. На полу у балконной двери валялся старый, но увесистый подсвечник – единственное, что осталось от бабушки Дениса. Им обычно подпирали дверь, когда проветривали. Теперь он лежал на боку.
– Что за… – начала она, но голос пресекся. Взгляд скользнул по комнате. Ящики комода были выдвинуты, содержимое – носки, футболки, белье – частично валялось на полу. Столик у дивана перевернут. Книги с полки сброшены в кучу. Шкафчик, где они хранили документы и… шкатулку.
Алиса бросилась к шкафчику. Дверца была распахнута. Внутри – полный разгром. Папки с бумагами перевёрнуты, какие-то справки валялись рядом. И пусто там, где всегда стояла небольшая, но тяжелая деревянная шкатулка с инкрустацией. Бабушкина шкатулка. В которой лежало…
– Нет! – вырвалось у нее. Она опустилась на колени, лихорадочно перебирая бумаги, как будто шкатулка могла спрятаться под ними. Пусто. Только пыль да ощущение ледяного кома в груди. – Золото… Кольца… Цепочка бабушкина… Серьги мои… – шептала она, охваченная паникой. Это же не просто украшения. Это память. И, что немаловажно, это был их «неприкосновенный запас» на черный день.
Алиса вскочила, руки дрожали. Она схватила телефон, набирая номер Дениса. Гудки. Еще раз. Снова гудки. «Где он?!» – мелькнуло в голове. Она позвонила матери Дениса, Галине Петровне. Та жила в том же районе, в старой хрущевке.
– Алло? Алиса? – голос свекрови звучал как обычно, чуть хрипловато.
– Галина Петровна! Вы дома? У нас… у нас ограбление! – Алиса с трудом сдерживала слезы.
– Что?! Ограбление? Господи! Ты в порядке? Денис где?
– Я в порядке, одна. Дениса нет, не отвечает. Вломились через балкон, все перевернули… Шкатулку с золотом украли!
– Шкатулку?! Бабушкину?! Ох, мать честная! – в голосе Галины Петровны послышался неподдельный ужас. – Сиди не двигайся! Я сейчас! Милицию вызвала?
– Нет, еще… Я только зашла…
– Вызывай немедленно! Я бегу!
Алиса позвонила в полицию, голос срывался, она с трудом объяснила адрес и суть. Потом снова попробовала дозвониться Денису. На сей раз он снял трубку почти сразу.
– Алло, зай? Я только с тренировки, телефон в сумке не слышал…
– Денис, домой приезжай! Срочно! Нас ограбили! – выпалила Алиса.
– Что?! Ты шутишь? Ты цела? – его голос стал резким, испуганным.
– Цела, цела… Но тут… кошмар. Золото украли, все перевернули.
– Блин! Еду! Полицию вызвала?
– Вызвала. Твоя мать тоже едет.
Через пятнадцать минут, которые показались вечностью, Алиса услышала громкий стук в дверь. Это была Галина Петровна. Она ворвалась в квартиру, запыхавшаяся, лицо бледное, глаза выпучены от страха.
– Господи помилуй! Что ж натворили-то! – воскликнула она, окидывая взглядом хаос в комнате. – Уроды! Твари! – Она бросилась к Алисе, обняла ее дрожащими руками. – Доченька, ты не бойся! Главное, жива-здорова! Золото… эх… дело наживное… – но в ее голосе слышалась неподдельная боль.
Вскоре приехал Денис, мокрый от дождя, с перекошенным от волнения лицом. За ним – наряд полиции. Два участковых, молодой и постарше, с невозмутимыми лицами принялись осматривать квартиру, задавать вопросы.
– Когда ушли последними? – спросил старший, Сергей Николаевич, записывая в блокнот.
– Я утром в восемь, – сказал Денис. – Жена позже, к десяти.
– А вы? – обратился он к Галине Петровне.
– Я? Да я тут не была сегодня! – она всплеснула руками. – Утром к подруге ходила, потом в поликлинику, вот только что Алиса позвонила… Ох, и напасть какая!
– Балконная дверь была закрыта? – участковый подошел к балкону.
– Да, на ключ, – уверенно сказала Алиса. – И подперта этим подсвечником. – Она показала на валявшийся на полу предмет.
– А соседи? Ничего подозрительного не видели? Шум?
– Мы с соседями мало общаемся… – призналась Алиса. – Все работают…
Участковый покопался у балконной двери, снял какие-то невидимые Алисе отпечатки, потом осмотрел шкафчик. Его внимание привлекло что-то на полу рядом.
– А это чье? – Он нагнулся и пинцетом поднял небольшой, чуть помятый кусочек бумажки. Это была… чековая лента. Половина чека. На ней виднелись слова: «…омбард», «…прием», цифры и часть названия, что-то вроде «…рд-С…».
– Что это? – насторожился Денис.
– Похоже на обрывок чека из ломбарда, – невозмутимо констатировал Сергей Николаевич. – Интересно, как он тут очутился. Вы в ломбардах в последнее время ничего не закладывали?
Алиса и Денис переглянулись и отрицательно покачали головами.
– Нет, конечно!
– У нас золото украли, а не заложили! – горячо добавила Алиса.
Галина Петровна вдруг резко кашлянула в кулак.
– Может, вор обронил? – предположил младший участковый.
– Может, – старший положил обрывок в пакетик. – Надо будет проверить ломбарды в округе. Особенно с названием, заканчивающимся на «С» или начинающимся на «рд». Заявление напишете? И опись украденного.
Пока Алиса под диктовку Сергея Николаевича составляла список украденного (два бабушкиных кольца, цепочка, её собственные золотые серьги-гвоздики, пара серебряных браслетов), Галина Петровна ходила по квартире, вздыхала, причитала, поправляла сброшенные на диван вещи.
– Ох, и наказание… Бабушка бы в гробу перевернулась… Та шкатулка… икона почти для семьи была…
Денис мрачно сидел на краю дивана, сжимая кулаки.
– Найду этих тварей… – пробормотал он сквозь зубы.
Полицейские уехали, забрав обрывок чека и обещая «проводить оперативно-розыскные мероприятия». В квартире повисло тягостное молчание. Галина Петровна первая его нарушила.
– Ну что, детки… Ситуация… – она тяжело вздохнула. – Я, может, чайку поставлю? Вам же надо успокоиться.
– Давай, мам, – кивнул Денис, не поднимая головы.
– Не надо, Галина Петровна, – тихо сказала Алиса. – Спасибо. Я… я лучше одна. Мне нужно прийти в себя.
Свекровь посмотрела на нее с непонятной смесью жалости и чего-то еще.
– Ладно, ладно… Я тогда пойду. Вы держитесь. Дениска, проводишь меня? Дождь ведь.
Денис молча встал, накинул куртку. На пороге Галина Петровна обернулась.
– Алиса… насчет того… ну, ты знаешь… – она замялась, понизив голос. – Должок мой… Ты уж не серчай сильно, что пока не отдам. С такой бедой… самим теперь восстанавливаться…
Алиса смотрела на нее, не понимая. Какой долг? Потом до нее дошло. Три месяца назад Галина Петровна пришла в слезах. У нее образовался долг по микрозаймам – набежали проценты, сумма стала неподъемной. Она умоляла помочь, клялась, что пенсию получит – и сразу отдаст. Алиса, хоть и скрепя сердце (деньги были отложены на новую стиральную машину), но дала ей сто тысяч рублей. Свекровь написала расписку, дрожащей рукой. С тех пор о долге не вспоминала, а на осторожные напоминания Алисы отмахивалась: «Ой, доченька, ну куда торопиться? Ты же видишь – копейки с пенсии! Скоро, скоро…»
– Галина Петровна, – холодно произнесла Алиса, – какое отношение ваш долг имеет к тому, что у нас украли фамильное золото? Или вы считаете, что теперь его не надо возвращать?
Свекровь покраснела, как рак.
– Да я не то… Я просто… к тому, что теперь у вас убытки… Мне неудобно напоминать про свои проблемы… – она засуетилась. – Ладно, ладно, я пошла. Денис, пошли!
Дверь захлопнулась. Алиса осталась одна среди хаоса. Усталость навалилась, как тяжелый пласт. Но сквозь нее пробивалась навязчивая мысль. Этот обрывок чека… Из ломбарда. Название… «…рд-С…»? В голове всплыло название ломбарда рядом с рынком, куда она иногда заходила по дороге – «Золотой Ряд-Сервис». Слишком похоже.
«Бред, – отмахнулась она от себя. – Совпадение. Вор мог где угодно этот чек подцепить».
Но мысль не уходила. Она вспомнила, как Галина Петровна смотрела на шкафчик. Не на разгром, а именно на то место, где стояла шкатулка. Какой-то… странный взгляд. Не только горечь, а что-то еще. Испуг? Вину? И этот ее кашель, когда нашли чек. И главное – ее слова про долг. Словно она пыталась заранее создать алиби, намекнуть, что возвращать деньги теперь несправедливо.
«Паранойя, – строго сказала себе Алиса. – Свекровь – не ангел, но на такое… Вряд ли. Хотя…»
Она знала, что Галина Петровна панически боится коллекторов. Что долги по микрозаймам у нее были и раньше. Что она могла соврать насчет суммы. И что… она была здесь, в квартире, когда их не было? Она уверяла, что не была. Но у нее был ключ! На всякий случай, «если вдруг пожар или потоп». Они же доверяли.
Алиса взяла телефон. Не Денису. Она набрала номер своего старого знакомого, Игоря, который работал охранником в том самом «Золотом Ряде-Сервисе».
– Игорь, привет, – старалась говорить ровно. – Извини за беспокойство… У меня тут беда, квартиру обокрали. Полиция нашла обрывок чека вашего ломбарда… Скажи, может, сегодня кто-то сдавал золото? Женщина, лет шестидесяти, полная, седые волосы коротко стрижены, лицо круглое, нос картошкой? – Алиса описала свекровь.
На другом конце провода помолчали.
– Алис… Ты знаешь, я не должен… Конфиденциальность…
– Игорь, пожалуйста! – в голосе Алисы дрогнуло. – Это… это фамильное золото моей покойной бабушки мужа. Украли. И если тетка, которую я описала… если это она… Значит, она и есть вор. Или покупатель краденого. Ты понимаешь?
Еще пауза. Потом Игорь вздохнул.
– Ладно. Сегодня утром, часов в одиннадцать, действительно была такая. Сдала несколько колец, цепочку, серьги… пару браслетов, но серебряных, кажется. Вещи старые, но золото хорошее. Дали ей прилично. Я как раз смену начинал, видел ее у окошка приема. Она очень нервничала, руки тряслись. Я даже спросил, все ли в порядке. Она что-то пробормотала про срочные лекарства. Чек ей выдавали… обычный.
Алисе стало дурно. Она прислонилась к стене.
– Серьги… Какие серьги? Не гвоздики ли? Простые, с маленьким шариком?
– Да, вроде такие… И колечки старомодные, одно с камешком каким-то крошечным, другое просто гладкое… Цепочка тонкая, плетеная…
– Спасибо, Игорь, – Алиса едва выдохнула. – Ты… ты не мог бы… копию чека? Или запись с камеры? Хотя бы описание вещей официально? Для полиции?
– С камерой сложно… А вот описание… Думаю, начальник не против дать, если полиция запросит. Особенно для такого дела. Держись, Алиса. Жесть.
Она положила трубку. Руки ледяные. Все совпало. Точь-в-точь. Время – когда их не было дома. Вещи. И ее нервозность. «Лекарства»… Долг. Коллекторы. Страх. И… беспредельная наглость.
Ярость, холодная и всепоглощающая, поднялась внутри. Она украла. Своя же свекровь. Инсценировала кражу, устроила этот бардак, перевернула их жизнь… Чтобы списать свой долг? Чтобы получить деньги на выплату займов? Или просто… потому что могла? Потому что у нее был ключ и она знала, где лежит золото?
Дверь открылась. Вошел Денис. Лицо все еще мрачное.
– Проводил мать… Бедняга, чуть не плачет. Говорит, чувствует себя виноватой, что не помогла нам деньгами раньше, а теперь… – он замолчал, увидев лицо жены. – Алиска? Что с тобой? Ты белая как полотно.
– Садись, Денис, – ее голос звучал чужо, металлически. – Нам нужно поговорить. Очень серьезно.
Она рассказала ему все. Про звонок Игорю. Про описание сданных вещей. Про «срочные лекарства». Про чек. Денис слушал, сначала с недоверием, потом с нарастающим ужасом и гневом.
– Не может быть! – вырвалось у него после паузы. – Мать? Да она… она не способна! Она бы не стала!
– Не способна? – Алиса засмеялась, горько и резко. – А набрать микрозаймы под бешеные проценты? А приходить к нам и вымаливать сто тысяч, клятвенно обещая вернуть, а потом делать вид, что ничего не было? А врать полиции, что не была в квартире? Она способна, Денис! Она очень даже способна! Когда ей страшно или выгодно! Она инсценировала кражу! Она сама устроила этот бардак! Она сдала НАШЕ, твоей покойной бабушки золото в ломбард! Чтобы закрыть свои долги!
Денис вскочил, начал мерить комнату шагами, сжимая и разжимая кулаки.
– Бред! Это… это какие-то случайности! Игорь мог ошибиться! Название ломбарда… это не обязательно тот! И вещи… старые золотые серьги-гвоздики – их у половины бабуль есть!
– А бабушкины кольца? Одно с крошечным гранатом? Второе гладкое, вензельное? Цепочка «бисмарк»? Все до мелочей совпадает, Денис! И время! Она была здесь! У нее был ключ! Она знала, где шкатулка! Она знала, что мы на работе! – Алиса тоже встала, ее голос креп. – И этот ее идиотский намек на долг, как только полиция ушла! Она сразу начала «списывать» его! Потому что думала, что мы теперь в убытках и не станем требовать! Потому что она – ВОРОВКА!
– Молчи! – рявкнул Денис, резко обернувшись к ней. – Не смей так про мою мать!
– ТВОЯ мать обокрала НАС! – крикнула в ответ Алиса. – Она обокрала память твоей бабушки! Она поставила нас перед полицией как лохов! Она плевать хотела на наши чувства, на наш дом! Ей нужны были деньги! И она их получила! На нашем горе!
Они стояли друг напротив друга, дыхание учащенное, глаза полные ненависти – Дениса к жене за такие обвинения, Алисы – к нему за слепоту и к его матери за подлость.
– Я позвоню ей, – хрипло сказал Денис, хватаясь за телефон. – Сейчас же позвоню! И ты услышишь, как она все это опровергнет!
– Звони! – бросила Алиса. – Только дай мне поговорить с ней! Дай трубку, когда она начнет врать!
Денис набрал номер. Голос Галины Петровны прозвучал в динамике, жалобный и усталый:
– Дениска? Ох, сынок, я вся извелась… Как вы там?
– Мама, – голос Дениса дрожал. – Алиса… она наговорила страшных вещей. Говорит, что… что ты… что это ты украла золото. Что сама сдала его в ломбард. Это правда?!
Тишина. Затяжная. Потом – всхлип.
– Что?! Да как она смеет?! – голос свекрови вдруг зазвенел фальшивой истерикой. – Да я бы никогда! Да как она могла подумать… Это же святое! Бабушкино! Да я… я… ох, голова… Дениска, она меня в гроб вгоняет такими словами! После всего, что я пережила сегодня! Я же к вам примчалась, как услышала! Я же поддержала!
– Мама, но… но тут какие-то факты… – Денис растерянно посмотрел на Алису.
– Какие факты?! – визгливо перебила Галина Петровна. – Она что, меня в ломбарде снимала? Свидетелей подкупила? Ох, знала бы я, что в семью змею приведу! Она всегда меня невзлюбила! Всегда! А теперь и вовсе… оклеветать родную мать мужа! Дениска, ты ей не верь! Она тебе мозги пудрит! Она же юрист, она знает, как слова крутить!
Алиса не выдержала. Она выхватила телефон у Дениса.
– Галина Петровна, – ее голос был ледяным и четким. – Хватит ломать комедию. Я только что говорила с Игорем, охранником из «Золотого Ряда-Сервиса». Он вас прекрасно запомнил. Вы сдали в одиннадцать утра: два золотых кольца – одно гладкое вензельное, второе с маленьким красным камешком, гранатом. Тонкую золотую цепочку плетения «бисмарк». Золотые серьги-гвоздики с шариками. И два серебряных браслета. Вы сказали, что вам нужны деньги на срочные лекарства. Вам выдали чек. Который вы, видимо, неосторожно обронили у нас в квартире, когда устраивали «кражу» и переворачивали все вверх дном. Полиция уже заинтересовалась этим обрывком. Игорь готов дать показания и описание сданных вещей. Как думаете, хватит этого для возбуждения дела уже не о краже, а о мошенничестве? Или о подлоге? Или о чем-то еще более серьезном?
На другом конце провода воцарилась мертвая тишина. Ни всхлипов, ни возмущения. Только тяжелое, хриплое дыхание. Потом – тихий, сдавленный стон.
– Алиса… доченька… – голос свекрови стал вдруг старческим, жалким, лишенным всякой театральности. – Не губи… Пожалуйста…
– Так это… правда? – прошептал Денис, стоя рядом, его лицо стало пепельно-серым.
– Правда, – коротко бросила Алиса в трубку, глядя на мужа. – Вы инсценировали кражу, чтобы списать долг и получить деньги. Вы украли наше фамильное золото. Вы предали память бабушки. Вы предали сына. Вы предали меня. Вы обрекли нас на этот кошмар.
– Меня… меня довели! – вдруг завопила Галина Петровна, срываясь на истерику. – Коллекторы! Они угрожали! Звонили по ночам! Грозили внукам моей подруги рассказать! Опозорить! Я не знала, куда деваться! Я думала… я думала, вы и так богатые живете, у вас работа… Золото лежит без дела… Я же хотела вернуть! Как только долг закрою, сниму и отдам! Честно! Я же не хотела вам зла! Я мать! Я бабушкой могла стать! – Она захлебывалась рыданиями.
– «Бабушкой»? – Алиса усмехнулась. – После того как из-за вашего страха перед коллекторами вы устроили здесь цирк? После того как оболгали меня перед сыном? Вы думали только о себе. Как всегда. Деньги от ломбарда вы уже получили?
– Д-да… – всхлипнула Галина Петровна. – Часть… часть сразу перевела… Остальное на руках…
– Завтра к девяти утра, – холодно сказала Алиса, – вы будете здесь. С деньгами из ломбарда. Всей суммой. И с моими ста тысячами. И с распиской. Мы идем в ломбард, выкупаем золото. За ваш счет. Потому что это ВЫ его сдали. Потом вы пишете мне новую расписку на всю сумму ущерба – и за золото (мы сверим вес и пробу), и за моральный вред, который вы нам причинили. А также заявляете в полицию, что это была инсценировка, и забираете свое заявление об «ограблении». Иначе я сама иду в полицию с показаниями Игоря и этим обрывком чека. И с записью этого разговора, если понадобится. Вам понятно?
– Запись? Ты записываешь?! – в голосе свекрови снова зазвенела паника.
– Вам понятно? – повторила Алиса, не отвечая.
– Понятно… – тихо, покорно прозвучало в трубке. – Я… я приду. С деньгами.
Алиса положила трубку. Денис стоял, прислонившись к стене, лицо было закрыто руками. Плечи слегка вздрагивали.
– Денис… – начала Алиса, но он резко выпрямился. В его глазах стояли слезы гнева и стыда.
– Не надо, Алиса. Ничего не надо. Я… я не знаю, что сказать. Прости… Прости меня за то, что не поверил сразу. За то, что кричал. За свою мать… – Он сглотнул ком в горле. – Я завтра пойду с тобой. В ломбард. И… я заберу у нее ключ. Навсегда.
Он отвернулся и начал молча поднимать перевернутый столик. Алиса смотрела на его спину, на хаос в их комнате, в их жизни. Ярость постепенно сменялась ледяной усталостью и горечью. Золото, возможно, вернется. Деньги – тоже. Но доверие? Чувство безопасности в собственном доме? Отношения со свекровью? Это было украдено безвозвратно. И никаким ломбардом это не вернуть. Она подошла к балконной двери, поправила сорванную занавеску. За окном лил холодный осенний дождь. Такой же холодный, как сейчас у нее на душе.
Читайте также: