Да, воображение богатое. К потомственной гадалке хлынул народ. Никто не замечал обшарпанного двора - практически все дворы конца девяностых были обшарпанные, а подъезды, ну как специально, как в насмешку - с выкрученными или разбитыми лампочками. Клиенты, окрыленные доброй славой Джулии, не обращали никакого внимания на отсутствие лампочек. Некоторым казалось, что это - специально, нарочно так сделано. Для таинственности. Где вы видели, товарищи, чтобы ведьмы в красивеньких домиках обитали?
- А как же пряничный домик колдуньи-людоедки, что задумала сожрать аппетитных Гензеля и Гретель?
- Ай, что нам до этих Гензелей, Гретелей заграничных? Там все шиворот-навыворот у них! Европа, твою дивизию.
Люди хотели знать все! Есть ли у мужа любовница. Есть ли у жены х*халь. Скоро ли кончится бардак в стране? Вернется ли сын из горячей точки живым? И вообще, жив ли он? Что происходит с дочерью, она все время вялая и спит. Кто сглазил, кто порчу навел, как ее снять, и, желательно перекинуть на врага? Пропала собачка Глаша, сама беленькая, а носик черненький...
Джулия прикасалась красивыми своими, унизанными кольцами пальцами к волшебному шару и врала, врала, врала. Перед ее взором мелькали разные картины, от очень страшных, до благостных, а порой, уморительно смешных. Она рассказывала клиентам сказки и нисколько не удивлялась тому, что рассказывала.
Иногда - молчала. Когда понимала - нужно молчать. Избегала сурового вердикта, хотя знала наверняка - беда этого клиента не отпустит от себя уже до самой, вероятно, очень скорой смерти.
- Он в зиндане полгода сидел. Выпустили. Мусульманство принял. Живой, здоровый. Только не Христу молится. Он ничего не помнит из прошлой жизни - тяжелая травма. Не надо печалиться о нем. Он счастлив. Его скоро женят. У него родится пять сыновей. Не ищите - погубите. Радуйтесь, что дышит.
Убитым горем родителям хоть какое-то облегчение. А вдруг - правда? Бывает же такое иногда, а?
Через полгода активного «труда» Джулия переехала в приличный дом с приличными апартаментами, сплошь и рядом - евроремонт. Огромные, аркой, окна. Много воздуха. И здесь совершенно дико и немыслимо смотрелся бы алый цвет в черной, синтетической драпировке.
Хозяйка чуть инфаркт не схватила - она и приоделась, и причепурилась, и уже ворочалась на матрасе в сладком беспокойстве - под матрасом спала толстенькая пачка долларов. На ремонт домика, в котором хозяйка проживала круглый год.
Джулия пожалела тетку. Привыкла ведь. Сводила в салон красоты, которых развелось больше, чем пивных ларьков. Ольгу Санну привели в порядок, убрали заусенцы у ногтей, подстригли, причесали и подкрасили. Ольга Санна переродилась во вполне себе тетку. Просторный брючный костюм завершил дело.
Теперь Ольга Санна училась неслышно передвигаться по комнатам, предлагать клиентуре чай на «альпийских, лично ведьмой собранных травах» из элитного супермаркета, кофе и домашний лимонад, естественно, «лично ведьмой приготовленный». Клиентура радовалась «халяве». Некоторые хлебали по три чашки.
Ольга Санна чертыхалась на кухне, жалела дорогой продукт и по простоте душевной заливала кипятком не элитную душистую заварку, а простецкие пакетики, красиво рекламируемые в телевизоре. Где чайнички очень красивые. В форме малинки. Клубнички.
«Надо себе тоже купить такой» - думала она, - «а сам чай - д*рьмо!» Совесть ее не мучила. О совести у Ольги Санны было свое особенное представление, залогом которого являлась фраза: «Не пойман - не вор!»
Вся квартира излучала свет и благополучие. Только одна комната была настоящей пещерой, вся в бордовых и черных тонах. Именно в этих тонах Джулия смотрелась, как положено. Она была великолепна. Все поменяла в личной жизни, кроме халата с барахолки. Он явно приносил ей удачу.
Ольга Санна оберегала покой уставшей дивы. Нанятая охрана оберегала покой Ольги Санны. Ну, а зачем потомственная «Джуля» понабрала этих лентяев? Кресла про*ерживать?
Джулия блистала бриллиантами на холеных пальцах с кроваво-красным маникюром. В душе, где еще дышала Юленька, ей нравился французский, ультра модный в то время маникюр. А нельзя. Образ. Приходилось только мечтать об аккуратных прозрачных ноготках с белой каемочкой. И о микроскопических рисунках на ногте - тоже. Только мечтать.
Понимая, что фантазия не безгранична, и в какой-то момент может просто закончиться от усталости, Джулия ограничила приём страждущих до пяти человек в день. Малый, но нескончаемый поток клиентов страховала непомерная цена на услуги. Народ шёл теперь солидный, неторопливый, холеный, в серых костюмах с лоском, в ботинках из крокодиловой кожи, в швейцарских часах, с чистой и грамотной речью.
Джулия держала маску таинственности на лице: ишь, как переобулись. Давно ли в спортивных костюмах с лампасами форсили? А куда свои якорные цепи на шеях дели? Поездили по заграницам, посмотрели на людей, а потом на себя, ахнули и застыдились? Хм. Во власть покруче лезут, на верха...
Как бы не наряжались, как бы не переодевались, переобувались, не нанимали армию стилистов, визажистов, логопедов, пиарщиков и прочее, и прочее... Все одно, то и дело через гладко выбритые физиономии проглядывали истинные, хищные, оскаленные, жадные, волчьи пасти, у которых на уме только одно: урвать, украсть, отобрать, подмять...
Джулию передергивало от отвращения, она выдыхала, смотрела в никуда, поглаживала свой шар и вещала:
- Нет, об этом вам не стоит беспокоиться, девушка чиста и непорочна... Но жениться на ней не надо, она любит не вас, а ваше высокое положение в обществе.
Клиент недовольно морщился...
Ему опротивела старая жена, а молодая красотка совершенно вскружила голову. И он, перед которым трепетали подчиненные, бывшие бритоголовые мальчики, трепетал перед молодой и прекрасной, чистой, как белорусская роса, девушкой... А вот как выходит, однако... Продажная... такая же, как все...
- Не о том беспокоитесь, уважаемый Артур Николаевич, - Джулия продолжала пассы над шаром, - вижу черную болезнь, нависшую над вами. Черная болезнь, смертельная...
- Где? - лоб Артура Николаевича, в недавнем прошлом, Артурчика кронштадтского, покрылся бисеринками пота. Он судорожно одернул тесный, с розовым отливом галстук.
- Печень, уважаемый Артур Николаевич. Беда ходит за воротами... И все отвернутся, ибо болезнь сожрет все ваше благосостояние, силы, время и власть...
- Ты чё, ко*ыла! - ох, как быстро слетел лоск с бывшего братка, - да я тебя закопаю!
- Вас закопают быстрее! - ледяным тоном оборвала его Джулия, - если оставите свою старую жену под забором, без средств к существованию. Она - единственная, кто не бросит вас в беде, единственная, кто вас спасет. Верная, преданная, единственная, кто любит вас. Знак скорпиона в весах... Берегитесь!
Артурчик смотрел на Джулию с надеждой.
- И не старая она. Вижу, сын у вас родится. Поздний. Любимый. Желанный. Гордость и отрада на старости лет.
Артурчик шлепнул на стеклянный столик Джулии пачку банкнот.
- Если наедет кто - сообщи. Проблем не будет. Поняла?
Джулия льстиво улыбнулась. Конечно, поняла. Кто бы сомневался?
Автор: Анна Лебедева