Глава 9.
Начало ЗДЕСЬ
Катя разложила на столе готовые изделия и сидела, любуясь своими творениями. Было чем гордиться! Проделать такую работу за столь короткий промежуток времени – это, скажу вам, достойно профессионала, а Катя всего лишь девчонка, увлечённая изготовлением украшений, и опыта у неё маловато, да и не так уж много она их сделала в своё время. Но после вынужденного перерыва пальцы вели себя так, словно простой пошёл им на пользу. Казалось, они жили отдельно от хозяйки, порхая над вышивкой и плетением подобно шустрым стрекозкам. Как ни странно, удивления у Кати это нее вызывало, она воспринимала происходящее как нечто само собой разумеющееся и трудилась, трудилась, трудилась, не чувствуя усталости. И теперь, когда двенадцать невероятных комплектов лежат перед нею, девушка испытывает настоящую эйфорию. Какое-то шестое или седьмое, а может, восьмое чувство подсказывает, что не следует хвастать созданным перед домашними. Достаточно того, что мама с папой уже увидели. Тогда были готовы, кажется, четыре комплекта? Или пять? И то изумлению родителей не было предела, а по лицу мамы, как показалось Кате, пробежала тучка тревоги. Небольшая такая тучка, едва заметная. Но Катя насторожилась. Как хорошо, что она сообразила никому не рассказывать о тех странных диалогах, что мерещатся ей во сне. Тем более, она ни слова не могла воспроизвести из услышанного, оставалось лишь ощущение некогда знакомых голосов. Но кому они принадлежали, Катя, как ни напрягалась, не могла определить. Как не могла понять и смысл тех речей.
Осторожный стук в дверь. Девушка вздрогнула и молниеносно накрыла стол тканью. Родители уехали, но если и вернулись уже, всё равно не полезут смотреть, пока Катя не разрешит. А Полинка…ей можно и показать, очень уж подмывало похвастать хоть кому-то.
Она отворила дверь. Наивная мордашка сестры вызвала невольный вздох облегчения: хоть ничего пояснять не придётся.
- ЗАхАдЫ! Гостем будЭшь! – имитируя кавказское гостеприимство, Катя широким жестом пригласила девочку.
Полина засмеялась, ей всегда нравились шутки старшей сестры.
- Ккккаатттттяяяя…. Пппооооо…..гггуууулллл….
- На прогулку? Это можно, только уберу сейчас со стола.
- Мммммоооожжжжжж…?
- Посмотреть хочешь? Валяй!
Жестом фокусника Катя сняла со стола покрывало, и перед восторженным взглядом Полинки предстали её шикарные работы. Глазки сестрёнки вспыхнули, она, с замиранием сердца, осторожно гладила по очереди все колье и, казалось, боялась даже дышать.
- Нравится? – не без гордости спросила Катя.
- Дддддаааа, - прошептала Поля.
Она взяла в руки одно колье и осторожно приложила к себе.
- Хочешь такое? – поинтересовалась Катя.
Полинка энергично закивала.
- Я тебе сделаю. Даже ещё красивее! Обещаю. Как только эти отдам. Сразу после праздника займусь твоим. А теперь давай я всё упакую, и мы с тобой пойдём на прогулку. А может быть, поможешь упаковать?
Сёстры уселись за стол и дружно приступили к работе: Катя доставала заказанные вместе с бисером коробочки, а Поля осторожно складывала в них комплекты. Дело двигалось споро, и Катерина, наконец, сложила всё в пакет, спрятав его затем в шкаф.
- Ну что? Куда идём?
- Озззззззз… оззззз….ррр….
- На озеро?
Полина кивнула.
- Хорошо, - согласилась Катя. – Только недолго, ладно? А то уже вечер, не хочу в сумерках возвращаться. Нет, бояться нечего, просто я не так чтобы хорошо тут всё знаю. При свете дня – это одно, а когда стемнеет, - совсем другая история. Заплутать мне как-то не очень хочется.
Поля снова согласно кивнула, и сёстры, заперев дом, вышли на улицу.
- Нннннаатттттаааашшшш…
- Где?
- Тттттаааммммм…
Полинка показывала куда-то в конец улицы, где действительно маячила знакомая фигурка пока единственной Катиной подружки.
- Наташа! – крикнула она, сложив ладони рупором.
Девушка обернулась и замахала поднятыми над головой руками. Катя с Полинкой трусцой припустили к ней.
- Привет!
- Привет! Полинка, и тебе привет! Вы куда собрались?
- Да так, прогуляться. Поля на озеро просится. Хочешь с нами?
- Ой, я с удовольствием! Погнали!
***
Где-то в конце девятнадцатого века.
Роды были тяжёлыми. Анфиса металась в поту, миновала ночь, и день катился к закату, а младенец никак не хотел появляться на свет. Кузьминична не отходила от роженицы, постоянно вытирая ей пот со лба. Пару раз подносила какой-то отвар, после которого наступало временное облегчение. Свекровь на правах старшей женщины в доме выгнала прочь двух невесток, оставшись на подмогу знахарке.
- Ну что, как она? – тихо спросила Катерина во время одного из затиший.
- Отвар я ей дала, он маленько схватки затормозит. Пущай отдохнёт. Тяжкие роды.
- Всех прежних так легко выносила, а родила, вроде и не мучилась даже.
- Видать, кончились отмеренные ей лёгкие роды, - хмыкнула бабка. – Всяко бывает.
- Она сама не своя ходила последние месяцы.
- Да вижу, - кивнула Кузьминична. – Гложет её что-то. Сильно гложет.
Она вернулась к постели и снова протёрла лицо роженицы мокрой тряпицей. Анфиса приоткрыла глаза.
- Помру я, - выдавила она.
- Ишь, чего удумала! – прикрикнула на неё Кузьминична. – Детей осиротить решила? И не мысли о том!
- Помру, - прохрипела Анфиса. – Маманя, чую, что помру. Вы уж, маманя, Никитушке подмогните деток вырастить. На небеса мне путь заказан, не пригляжу оттудова за ними. На Вас, маманя, вся надёжа.
- Да замолчь ты, дурища! – рассердилась свекровь. – Кузьминичну слушай да делай, что велено. Бог не оставит дитя! А дурь из головы вон!
Как стемнело, Кузьминична отозвала Катерину в угол.
- Лежит ребёнок неправильно. Поворачивать буду, а ты стой, да держи её. Она, вишь как блажит, того и гляди, извиваться станет. А мне мешать не след.
Катерина молча кивнула, подошла к невестке и железной хваткой прижала её плечи к лежанке, лишив возможности двинуться или дёрнуть руками.
- Делай дело, Кузьминична, - скомандовала свекровь.
Дурниной заорала Анфиса, но стараниями старой повитухи ребёнок появился на свет, о чём возвестил криком посильнее материного.
- Мальчик! – объявила Кузьминична.
Анфиса тяжело дышала, не веря своим глазам: она и правда разрешилась, при этом не померев. И ребёнок, вон он, крепкий, сильный… В ушах звенел голос Варвары: «Хоть беги, хоть оставайся, не спасёшь ты ни себя, ни род твой поганый. Все, все, как один, будете от воды гибнуть. Такое моё тебе проклятье!» Бежать… Куда бежать-то? От проклятья разве сбежишь?
Оправилась Анфиса на удивление скоро. Видать, и впрямь сама себе баба навыдумывала невесть что. А бабе, как известно, только дай лишнее время, сразу же на думки ненужные потратит. Потому и надобно работать, чтобы, значит, голова была занята тем, чем следует. Вот Анфиса и старалась. Снова всё у неё в руках спорилось, снова успевала и по дому хлопотать, и с малыми сладить. Глядя не её старания, Катерина лишний раз убеждалась в том, что жена Никитушке попалась ладная, а что до её дел старых, так за то пусть перед Богом ответ держит. Сама Катерина девчат вырастила таких, что перед мужьями за них не стыдно. Все три девки ладные да складные, злющие на работу так, что никакие свекрухи не в силах их загонять, сами кого хошь за пояс заткнут. Да и не гоняют их, ладят они со свекровями своими, и те тоже не раз Катерине сказывали, что дочками её довольные. Сынов у Катерины в живых трое осталось, одного-то ещё трёхлеткой Боги прибрал. Что уж тут горевать? Бог дал – Бог взял. Из семерых шестеро выросло – не в каждом семействе такое случается, они-то живут ладно да сытно, вот и выросли почти все. Те две невестки тоже неплохи, да до Анфиски им не дотянуть. Так вот и сложилось, что Анфиса любимой невесткой стала, несмотря на то что поняла свекровь её тайну страшную.
Анфиса вроде бы совсем отошла, снова расцвела. Статная, телом крепкая, лицом румяная, будто и не сказывается на ней тяжёлая бабья доля, будто всё ей на пользу. Да и Никита вроде как потеплел, заметила Катерина. Заметила и молчит, лишь украдкой молится шёпотом, чтоб не спугнуть. Пусть уж сын оттает, пусть уж отпустит его. Может, и сладит со своим горем. Хоть бы уж сладил! Сколь ж можно ему терзаться-то?
Мальчика окрестили Гришей. Вот уже и ножками топает. Сильный мальчишка, справный будет, весь в отца пошёл. Всех детишек любит Анфиса, да Гришуньку больше остальных привечает, ибо с каждым днем черты Никитушки всё боле и боле в нём проступают. А Никита по-прежнему в старшенькой, в Настёне, души не чает. В глубине души злится Анфиса, понимает, почему так оно: детки все, как на подбор, в неё мастью пошли, темноволосые, темноглазые. Только у Настеньки волосы, что золото, а глаза, что озеро. На бабку свою, Катерину, похожа. Да Анфиса понимает, что по сей день Никита в Насте видит погибшую Варю, которая и волосом, и глазами такая была. Досада берёт женщину, нагружает она работой дочку старшую всё больше и больше, а той всё нипочём! Справится скоренько, умоется водой колодезной, да снова румяная да весёлая ходит, будто и не устала вовсе!
- А ты, Анфиса, не любишь Настю, - как-то раз выдала свекровь.
- Да что Вы, мама! Откель мысли такие? Работой нагружаю? Так то ей же на пользу. Девка растёт, обернуться не успеем, как в пору войдёт. Пущай по дому хлопочет, в бабах легче будет.
- Остальных-то ты не так гоняешь, - покачала головой Катерина. – И ласкаешь, и пряника лишнего подсунешь. А Настя у тебя ровно не родная тебе.
- Да что вы, мама!
- Эх, Фиса, думаешь, не понимаю я? Камень на душе у тебя, всё ж от этого.
Больше свекровь к этому разговору не возвращалась, сама внучку старшую привечала, коли мать родная не сподобилась. Сама Настюша будто и не замечала, но лишний раз к матери не подойдёт, больше к батюшке тянется. А Никита млеет…
Горе пришло летом, аккурат, когда по ягоды начали в лес бегать. Настя со старшими девушками всегда ходила, среди них была сестра её двоюродная, Марфа, старшего брата Никиты дочка. Та уже в поре девка была, шестнадцати лет от роду. Того и гляди, сваты явятся. Она с подружками уйдёт по грибы или ягоды, Настю завсегда с собою возьмёт, ладили хорошо сёстры. Да и остальные девки Настю любили, она хоть и младше, да рассудительная выросла.
- Матушка, я по ягоды пойду с Марфушей, - объявила Настя, доставая корзинку.
- Ступай. Таиску с Васяткой возьми, да ещё одну корзинку, поменьше прихвати. Пускай Таиска приучается!
- Хорошо, матушка, - кивнула Настя.
Анфиса выдохнула: хоть приберётся в хате, пока детворы нету. Гриша, младший, во дворе возится. Мишу Никита на рыбалку с собою взял. Остальных Настя забрала.
Как раз успела Анфиса и половики вытрусить, и полы вымыть, как мужчины с рыбалки вернулись, да ещё и с уловом богатым. Ступай теперь рыбу разделывать. Хозяйство, оно такое, ни минутки, чтобы присесть, не выкрутишь. Услыхав крики, Анфиса поначалу не обратила внимания.
- Анфиса! Никита! Беда-то какая! – кричали из-за изгороди.
- Что? Как? – ахнула женщина, выронив нож.
Во двор вбежали толпою люди, среди которых взгляд Анфисы выдернул рыдающих Настю и Таиску. Женщина кинулась к дочерям и принялась трясти старшую:
- Говори! Говори! – вопила она.
- Вася! Вася, - всхлипывала Настя.
- Что? Что? – орала мать.
- Да что ж ты девку трясёшь, Фиска! Душу так вытрясешь! – увещевала женщину соседка.
- Говори! – продолжала кричать Анфиса.
- Вася… омут…
Поняв всё, Анфиса рухнула наземь и завыла.
Как выяснилось потом, к Синеозёрскому омуту никто и близко не подходил. Собрав ягоды, девушки решили помочить ноги в озере на противоположном от омута берегу, где никогда никто не тонул отродясь. Что произошло с мальчиком, никто толком не понял. Васятка бегал по кромке воды, потом развлекался, кидая мелкие камешки, а после подвернул штаны и влез по колено. Внезапно рядом с ним возник водоворот, и мальчика затянуло туда в считанные секунды, он даже крикнуть не успел. Поглотив его, поверхность озера снова стала гладкой и покойной…
***
- Полинке, я смотрю, нравится здесь, - тихо сказала Наташа, кивая в сторону озера.
Наташа и Катя сидели на берегу с безопасной стороны и наблюдали, как девочка, заразительно смеясь, бегает по мелководью, поднимая снопы брызг. Изредка Поля наклонялась и зачерпывала озёрную воду ладонями, бросая её затем в пустоту, словно старалась облить невидимого противника.
- Да, ей здесь хорошо, - согласилась Катя. – Она всё время пытается говорить, а раньше просто молчала.
- Значит, у неё всё получится, - улыбнулась Наташа.
- Знаешь, это так странно…
- Что именно?
- Сколько мы здесь живём? Немногим больше месяца, а эта мысль, кажется, втемяшилась в голову и мне, и родителям. Теперь вот от тебя то же самое слышу.
- Тогда де правда всё получится, - рассмеялась Наташа. – Раз у такого количества людей мысли сходятся, то запрос в космос полетел сильный.
- Я не верю в эту чушь, - поморщилась Катя.
- Не верь, - пожала плечами Ната. – Разве кто-то заставляет? Я вот верю, и никому от этого хуже не становится. Вдруг сработает?
Катя не ответила, не желая обострять. В душе она оставалась в корне несогласной с подружкой, но разве из-за такой мелочи стоит затевать спор? Полинка бродила по прибрежному песку, мурлыча себе под нос какую-то мелодию. Кеды её валялись рядом с Катей, и девочка с удовольствием шлёпала босыми ножками, держа в руках наскоро собранный букетик. Она выглядела такой счастливой! Казалось, мир вокруг замер, боясь потревожить это хрупкое состояние. День вообще выдался тишайшим. Даже слабого дуновения ветерка не чувствовалось. Хорошо, жары нет, а то в такой штиль было бы довольно душно. Июль в этом году вообще радует своей мягкостью, не то что в прошлом, когда хотелось умчаться из города прочь, куда-нибудь в Оймякон или Якутск, чтобы там хоть немного остыть от раскалённого воздуха.
- Ты на ежемесячный праздник идёшь? – услышала Катя вопрос подружки.
- Ни за что не смогу отказаться!
- Ага! Я же говорила, что тебе обязательно понравится! – воскликнула Наташа.
- Честно говоря, да, - согласилась Катерина. – Понравилось. И Полинка в восторге.
- Можешь и её прихватить. У нас некоторые берут с собой младших, если родители позволяют. Это на Ивана Купала гульба почти до утра, на обычных мы где-то после десяти расходимся, так что, если родители не против, бери Полинку, раз уж ей так понравилось.
- Спрошу маму. Папа точно не будет против, это у мамы нашей повышенная тревожность.
- По поводу Полинки?
- По поводу нас обеих. Не спрашивай! – резко пресекла дальнейшее обсуждение Катя.
- Даже не думала, - улыбнулась Наташа.
- Извини, - вздохнула Катя, немного остыв. – Сложно всё. Я потом расскажу. Может быть. Когда готова буду. Пока не могу. Просто не могу!
- Катюша, расслабься, всё в порядке. Просто наслаждайся каникулами.
Они замолчали, прикрыв глаза и подставив лица последним лучам уходящего солнышка. Такое блаженство! Тишина, лишь отдалённое чириканье лесных птиц да редкий всплеск озёрной воды, потревоженной случайной рыбёшкой. Полинка подошла и, радостно смеясь, осыпала подружек цветами.
- О! Катюха, у нас с тобой сбылась мечта большинства девчонок: нас осыпали цветами! – засмеялась Наташа. – Полинка, ты прямо фея!
Девочка продолжала смеяться, Катя бросила ей кеды:
- Обуйся, Поль. Не хватало простыть.
Сестрёнка послушно уселась на скамью их поваленного дерева и принялась натягивать кеды. Катя повернулась к Наташе:
- Зайди к нам ненадолго. У меня для тебя есть подарок.
- Подарок? – изумилась та. – А… в честь чего?
- Просто так, - пожала плечами Катя. – Помнишь то колье, что было на мне на Ивана Купала?
- Ещё бы! Такая красота!
- Ну вот, я тебе тоже сделала.
- Ой, Кать! Спасибо! – воскликнула восторженная Наташа. – Я и подумать не могла…
- Да ладно тебе, - отмахнулась довольная Катерина. – Я их потоком делала. Аля попросила себе и сёстрам, а я подумала: что я, подруге не сделаю, что ли? Короче, зайдёшь и выберешь то, что тебе больше всех понравится.
- Аля? Какая Аля? – не поняла Наташа.
- Ну, девчонка была на празднике. Алевтина. Она не местная. Сказала, что с сёстрами приходит сюда.
Подруга непонимающе уставилась на Катю, после чего осторожно произнесла:
- Кать, ты что-то путаешь. Никакой Алевтины тут не было никогда. Да и вообще никого, кроме местных, на наших праздниках не бывает.
Следующая глава будет опубликована 22.07.2025
Для желающих поддержать канал:
Номер карты Сбербанка: 5469 5200 1312 5216
Номер кошелька ЮMoney: 410011488331930
Авторское право данного текста подтверждено на text.ru и охраняется Гражданским Кодексом РФ (глава 7)
Продолжение СЛЕДУЕТ...
Предыдущая глава ЗДЕСЬ
Подписывайтесь на мой Телеграмм-канал ЗДЕСЬ
Вам понравилось?
Буду несказанно благодарна за лайки и комментарии)))
Заходите и подписывайтесь на мой КАНАЛ