Я тебя так ненавижу, что, наверное, влюблюсь
— Да, — громко, чтобы выглядеть более решительной и смелой, сказала Маша. — Что вы делаете на кухне? Я же вас заперла.
— Значит, недостаточно хорошо заперли, — лениво отозвался Николаев. — Печь собираетесь топить? На вашем месте я бы этого не делал.
Маша вспыхнула.
— Вы еще мне будете указывать, что делать! Вы, кажется в Европу бежать собирались, — фыркнула она и отважно двинулась к печке. Чтобы растопить ее Маше надо было повернуться к Николаеву спиной. И она рискнула.
— Очень не советую, — все так же спокойно повторил Николаев. Маша не ответила, деловито ломая ветки, распихивая их между поленьев и всем видом показывая, что совершенно не боится. — Впрочем, это не мое дело, — Маша почувствовала движение за спиной, напряглась, но не обернулась. — Подскажите лучше который час. Мой телефон, если не ошибаюсь, теперь у вас. Как и остальные вещи.
Это непробиваемое спокойствие пугало больше, чем крики и угрозы. Николаев не спрашивал, ни почему она притащила его сюда, ни что собирается делать. Казалось, его это совсем не волнует. Но разве такое возможно?
Щелкая зажигалкой, Маша прикинула, что если она достанет свой мобильный, то он наверняка отнимет его. Физически Николаев сильнее. Поэтому Маша как можно небрежнее пожала плечами.
— Судя по тому, что солнце уже село — больше шести точно, — огонь быстро охватил сухой валежник, и вскоре на кухне стало гораздо светлее. — А что? На электричку опаздываете? — Маше даже удалось усмехнуться. — Тогда облом. Нету тут никаких электричек.
Когда Николаев заговорил, голос его прозвучал серьезно, как никогда.
— Мария Игоревна, вы должны немедленно уйти.
— Чего?
Развернувшись, Маша, не веря своим ушам, уставилась на Николаева. Он серьезно предлагает ей свалить из собственного дома? Нет, конечно, его чудесное освобождение, несколько изменило Машин боевой настрой, но не настолько, чтобы мириться с откровенной наглостью.
— Вы пыли передышали? — уперев руки в бока, пошла на Николаева Маша. — Никто никуда отсюда не выйдет, пока вы не передумаете уходить из компании, — раскрыла она перед ним карты, но тут же поняла, что он ее не слушает. Сделав шаг вперед, он молча схватил Машу за локоть и потащил к двери. Когда Маша сообразила, что проходит, он почти доволок ее до выхода. Она попробовала вырваться, но оказалось, что весь из себя интеллигентный Николаев имеет железную хватку, и на том месте, куда вцепилась его рука, наверняка останется синяк.
В последний момент Маша ухватилась за перила лестницы, ведущей на второй этаж. И только так ей удалось остановить Николаева. Занятая борьбой, она не заметила, как на кухне поднялся невесть откуда взявшийся ветер. Сначала он пробежал по полу как веник, наскоро убирающий мусор, потом встрепал тюлевые занавески на окне, набрал силу, отогнул край плотной клеенчатой скатерти и, наконец, минуя Машу, добрался до Николаева.
— Черт, - выругался он в несвойственной манере. — Да, что же вы, Мария Игоревна, за человек такой! Говорю же вам — уходите отсюда немедленно.
— Никуда не пойду, — закричала Маша. И тут — только тут — она сообразила, что пытается перекричать ураган. — Ураган? Торнадо? В Подмосковье? В запертом доме? Где-то открыто окно?
Маша перевела вопросительный взгляд на Николаева и обомлела. Порывистый ветер шныряющий, как наглый грабитель на глазах хозяев по кухне, захватил Николаева в кольцо, вздыбил его всегда тщательно приглаженные волосы, растрепал одежду. Николаев отпустил Машу, дико огляделся вокруг, увидел лестницу и, тащя, как кандалы, все увеличивающуюся воронку вокруг себя, пошел наверх, цепляясь за перила.
Освободившись, Маша прикрылась рукой от раскрытой газеты, которая летела прямо на нее, и, жмурясь, пошла искать открытые окна, чтобы остановить этот беспредел.
Но тщетно. Все было плотно заперто, ни одной щелочки. Более того, на улице не было и намека на бешеный ветер — там ничем и никем не потревоженные, мирно погружались в сон укутанные в осень деревья.
Проходя мимо комнатушки, где вечность назад она оставила спящего Николаева, Маша увидела, что замок на двери висит не тронутый. Она даже дернула его для верности. Заперто. А ключ по-прежнему лежит в кармане джинсов.
— Николаев! — завопила Маша что есть мочи. — Вы меня обманули. Дверь заперта. Как вам удалось сбежать?
Не дождавшись ответа, она побежала наверх.
Николаев стоял возле лестницы в центре воронки, внутри которой вспыхивали и гасли лучи, похожие на электрические. На секунду Маше показалось, что он протянул к ней руку, как бы прося о помощи. Маша стояла близко и автоматически схватила ее, тут же оказавшись внутри воронки рядом с ним. Последнее, что она услышала, был его слабый шепот: «Бегите, Мария Игоревна, бегите».
Тем временем, внизу ветер все не утихал. Мимоходом он приоткрыл тяжелую чугунную печную заслонку, из которой немедленно выпала горящая ветка. Ветер подхватил ее и, распаляя, бросил на занавеску. На скатерть он опрокинул свечу. Уже через несколько минут кухня ярко полыхала, освещая последние минуты жизни старого дома.
ПРОДОЛЖЕНИЕ
ВИЗУАЛ
А это вполне может быть Маша
