Когда я утром выводила Джесси на прогулку, даже не подозревала, что этот обычный день перевернет всю мою жизнь. Моя золотистая лабрадорша радостно виляла хвостом, принюхиваясь к знакомым запахам у подъезда. Мы жили в этом доме уже три года, и соседи привыкли к нашим утренним и вечерним прогулкам.
Но вот из соседней квартиры вышел Николай Петрович Воронин. Мужчина лет пятидесяти, всегда хмурый и недовольный. Он работал где-то в управляющей компании и считал себя важной персоной. Увидев нас, он сразу же скривился.
— Опять эта псина! — проворчал он, громко хлопнув дверью. — Надоела уже!
Джесси дружелюбно помахала хвостом, думая, что с ней хотят поиграть. Но Николай Петрович отшатнулся, будто она была бешеной.
— Уберите собаку! — резко сказал он мне. — Я спешу на работу!
— Джесси совершенно спокойная, — попыталась я объяснить. — Она не кусается, просто...
— Мне все равно! — перебил он. — Собак в подъезде быть не должно!
Я промолчала, не желая ссориться. Взяла Джесси на поводок покороче и прошла мимо. Но чувствовала, как Воронин сверлит меня взглядом.
Работаю я в ветеринарной клинике уже двенадцать лет. Начинала простой медсестрой, потом выучилась на ветеринара. Люблю животных всей душой, и они это чувствуют. Джесси подобрала на улице щенком, выходила, и она стала моей лучшей подругой.
Дома у меня есть небольшая аптечка с лекарствами, которые иногда беру из клиники для своих питомцев. Многие соседи знают о моей профессии и обращаются за советом, когда их кошки или собаки заболевают. Я никогда не отказываю в помощи.
Но с Николаем Петровичем отношения складывались все хуже. Он жаловался в управляющую компанию на лай, хотя Джесси практически не лаяла. Писал заявления участковому, утверждая, что собака агрессивная и может покусать детей. Все жалобы оказывались безосновательными, но он не успокаивался.
Однажды вечером я возвращалась с работы. Джесси бежала рядом, радостно принюхиваясь к кустам возле дома. Вдруг из-за угла появился Николай Петрович. Он был явно выпивший и настроен агрессивно.
— А, это ты со своей псиной! — заорал он, размахивая руками. — Сколько можно терпеть!
— Добрый вечер, Николай Петрович, — вежливо поздоровалась я. — Мы просто идем домой.
— Домой! — передразнил он. — А знаешь что? Собаку твою отравлю, надоела! Вот возьму крысиный яд и накормлю твою дворняжку!
Я остолбенела. Одно дело — жаловаться на шум, и совсем другое — угрожать отравить животное. Сердце бешено заколотилось.
— Вы что говорите? — прошептала я. — Это же живое существо!
— Мне плевать! — продолжал он кричать. — Я в управляющей компании работаю, связи у меня есть! Могу и хозяйку вместе с собакой из дома выжить!
Джесси испуганно прижалась к моим ногам. Она чувствовала агрессию и не понимала, за что на нее так кричат.
— Николай Петрович, успокойтесь, пожалуйста, — попыталась я разрядить обстановку. — Давайте поговорим спокойно. Может, мы что-то не так делаем?
— Поговорим! — язвительно усмехнулся он. — Я тебе все сказал. Либо сама избавляйся от этой твари, либо я это сделаю. И запомни — я не шучу!
С этими словами он развернулся и ушел, оставив меня в полном шоке. Руки дрожали, когда я открывала дверь квартиры. Джесси села рядом и положила морду мне на колени, будто понимая, что я расстроена.
Всю ночь я не могла заснуть. Неужели он действительно способен отравить собаку? В моей профессии я видела немало случаев отравления животных, и каждый раз это была настоящая трагедия. Хозяева рыдали, умоляли спасти питомца, но часто было уже поздно.
Утром я решила записать разговор с Николаем Петровичем. У меня есть маленький диктофон, которым я иногда пользуюсь на работе, записывая рекомендации по лечению сложных случаев. Положила его в карман и стала ждать подходящего момента.
Долго ждать не пришлось. Через два дня Николай Петрович снова подстерег меня у подъезда. На этот раз он был трезвый, но не менее агрессивный.
— Ну что, подумала над моими словами? — спросил он с ухмылкой.
Я незаметно включила диктофон.
— О чем вы говорите? — невинно поинтересовалась я.
— Не прикидывайся дурочкой! — рявкнул он. — Про собаку говорю! Надоела мне эта псина! Каждый день вижу ее морду противную!
— Джесси никому не мешает, — попыталась я защитить свою любимицу.
— Еще как мешает! — не унимался он. — Я тебе ясно сказал — либо сама избавляйся, либо я ее отравлю! Крысиный яд купил уже, только момент подходящий жду!
Сердце екнуло. Значит, он действительно серьезно настроен.
— Николай Петрович, зачем же так жестоко? — спросила я дрожащим голосом.
— А мне все равно! — отрезал он. — Накормлю колбаской с ядом, и дело с концом! Сколько можно терпеть!
— Но это же убийство! — не выдержала я.
— Убийство! — расхохотался он. — Собака — не человек! Это просто животное! Мне что, из-за твоей дворняжки нервы портить?
Я выключила диктофон и поспешила домой. Теперь у меня была запись, где Николай Петрович прямо угрожал отравить Джесси. Но что с этим делать?
Первым делом я обратилась в полицию. Участковый оказался понимающим человеком, выслушал запись и покачал головой.
— Случай серьезный, — сказал он. — Но пока преступления не совершено, мы можем только провести профилактическую беседу. Дам-ка я ему официальное предупреждение.
Через день участковый сообщил, что беседа проведена, Воронин предупрежден об ответственности. Но я понимала, что это его вряд ли остановит.
И действительно, вскоре начались странные вещи. Джесси стала отказываться от еды, которую находила на улице. Раньше она спокойно подбирала лакомства, оставленные добрыми людьми для бездомных животных. А теперь обнюхивала, но не ела.
Я работаю ветеринаром не первый год и знаю, что животные чувствуют опасность. Решила исследовать несколько кусочков мяса, которые нашла возле нашего подъезда. Взяла пробы и отвезла в лабораторию.
Результат меня потряс. В мясе содержался крысиный яд. Причем в такой концентрации, что собака средних размеров умерла бы через несколько часов после съедения.
Я сразу же позвонила участковому и передала результаты анализа. Теперь у нас было реальное преступление — покушение на убийство животного.
— Хорошо, что ваша собака не съела эту отраву, — сказал участковый. — Теперь мы можем завести уголовное дело.
Но Николай Петрович, видимо, почувствовал неладное. Когда его вызвали в отделение, он начал все отрицать.
— Я никого не отравлял! — кричал он. — Это подстава! Она сама разложила отравленное мясо, а теперь на меня наговаривает!
К счастью, у меня была запись нашего разговора. Когда следователь включил диктофон, Николай Петрович сначала побледнел, а потом покраснел.
— Это... это не я! — заикаясь, пытался он оправдаться. — Голос похож, но не мой!
— Дядя Коля, — спокойно сказала я, — я работаю ветеринаром уже много лет. Видела, как страдают животные от отравления. Видела, как плачут их хозяева. Неужели вы действительно хотели причинить столько боли?
Он опустил голову и замолчал. Видно было, что понимает безнадежность своего положения.
— Я не хотел убивать, — наконец пробормотал он. — Просто хотел напугать. Думал, вы сами съедете из дома.
— Но яд был настоящий, — напомнила я. — Концентрация смертельная.
— Я не знал, сколько сыпать, — признался он. — В интернете прочитал рецепт...
Следователь составил протокол, и вскоре началось судебное разбирательство. Николай Петрович пытался наказать меня за то, что я записала наш разговор без его согласия. Но адвокат объяснил, что запись велась в общественном месте, и это не является нарушением закона.
Более того, оказалось, что Воронин уже несколько раз привлекался к административной ответственности за жестокое обращение с животными. В другом районе города он отравил двух кошек, но тогда доказать его вину не смогли.
Суд приговорил Николая Петровича к условному наказанию, но обязал выплатить компенсацию за моральный ущерб. Кроме того, ему запретили приближаться к моей квартире и угрожать мне или моим животным.
После суда я встретила его у подъезда. Он выглядел постаревшим и усталым.
— Простите, — тихо сказал он. — Я не хотел...
— Николай Петрович, — перебила я его. — Мне не нужны ваши извинения. Мне нужно, чтобы вы понимали — животные чувствуют боль так же, как люди. Они не могут защитить себя словами, но от этого не становятся менее ценными.
Он кивнул и пошел к своей квартире. Больше он нас не беспокоил.
Джесси до сих пор живет со мной. Она уже не молодая собака, но по-прежнему радостная и жизнелюбивая. Иногда я думаю о том, что могло бы случиться, если бы я не была ветеринаром. Если бы не знала, как выглядит отравление у животных, не смогла бы провести анализ найденного мяса.
Сколько домашних питомцев погибает от рук жестоких людей только потому, что их хозяева не знают, как защитить своих любимцев? Сколько преступлений остается безнаказанными?
Теперь я всегда говорю своим клиентам в клинике: если кто-то угрожает вашему животному, не молчите. Записывайте разговоры, собирайте доказательства, обращайтесь в полицию. Животные не могут постоять за себя, но мы можем это сделать за них.
Мой случай показал, что даже самые страшные угрозы можно остановить, если действовать решительно и грамотно. Главное — не бояться и не сдаваться.
Самые популярные рассказы среди читателей: