— Дети тебе достанутся, а деньги заберу я! — самоуверенно заявил муж, не читавший наш брачный договор...
Тамара ничего не ответила. В свои пятьдесят два она привыкла говорить только тогда, когда в этом есть смысл. А сейчас смысла не было. Николай, вцепившись руками в спинку стула, навис над ней, как туча. Нависал он так часто — особенно в последние годы их тридцатилетнего брака. Перед тем как повысить голос, он всегда принимал эту позу. Словно становился выше ростом, значительнее.
Тамара отложила вязание, аккуратно сложила спицы крест-накрест. Ни один мускул не дрогнул на её лице.
— Ты не слышала, что я сказал? — понизив голос, спросил Николай, явно не ожидавший такой реакции.
— Слышала, Коля. Всё слышала. Ты решил забрать все деньги, оставить меня без средств и уйти к своей... Ларисе, — она на мгновение запнулась, не желая называть эту особу тем словом, которое вертелось на языке.
— Кудрявцевой, — с вызовом подсказал Николай, выпрямляясь.
— Да хоть бы и Кудрявцевой, — спокойно кивнула Тамара. — И детей ты мне великодушно оставляешь. Нашим взрослым детям будет приятно узнать, что ты их так... щедро уступаешь.
— Насмехаешься? — он побагровел.
— Боже упаси, — она поднялась из кресла и подошла к окну. За стеклом моросил осенний дождь. — Просто не понимаю, почему ты говоришь это мне, а не Илье Аркадьевичу.
— При чём тут твой адвокат? — Николай поджал губы.
— При том, что все вопросы раздела имущества обсуждаются с ним. Он тебе объяснит детали нашего брачного договора.
— Вот только не надо меня пугать этой бумажкой! — Николай пренебрежительно махнул рукой. — Я ещё тогда говорил, что всё это ерунда. Я его даже не читал толком. Мало ли что мы там подписали по молодости. Суд решит по справедливости.
Тамара отвернулась от окна. В косом сумеречном свете морщинки вокруг её глаз стали заметнее, но взгляд оставался спокойным.
— А ты прочти, Коля. Непременно прочти.
Она прошла мимо него к секретеру, достала из верхнего ящика увесистую папку и протянула мужу.
— На, освежи память.
— Да ну тебя с твоими бумажками, — фыркнул Николай, но папку взял. — Что там может быть такого, чего я не знаю? Подумаешь, договорились квартиру не делить.
Он бросил папку на стол и собрался уходить, но Тамара придержала его за рукав.
— Не торопись, Коля. Я настаиваю. Тебе будет интересно.
В её голосе появились странные нотки, которые заставили Николая насторожиться. За тридцать лет супружества он научился улавливать малейшие изменения в интонациях жены. И сейчас в её тоне было что-то такое, что вызывало смутное беспокойство.
— Ладно, — буркнул он неохотно. — Давай, показывай свой козырь.
Он грузно опустился на стул, открыл папку и начал небрежно листать страницы. Спустя несколько минут его брови поползли вверх.
— Не может быть, — он перевернул страницу, затем ещё одну. — Это подделка!
— Нет, дорогой, — Тамара спокойно вернулась в кресло и снова взялась за вязание. — Это оригинал. Ты сам подписал все три экземпляра. Один у меня, один у нотариуса, один в банковской ячейке.
— Но я такого не подписывал! — Николай стукнул кулаком по столу.
— Коленька, ну что ты кричишь, — поморщилась Тамара. — Дом большой, но соседи всё равно услышат. А у Зинаиды Петровны уши, как локаторы. Завтра весь посёлок будет знать.
— Плевать я хотел на Зинаиду и весь посёлок! — рявкнул Николай, но всё же понизил голос. — Я требую объяснений!
— Каких ещё объяснений? — искренне удивилась Тамара, не отрываясь от вязания. — Мы с тобой заключили брачный договор тридцать лет назад. Всё, что записано в пунктах, ты одобрил и подписал.
— Я не мог согласиться на такие условия! — он потряс бумагами. — Тут написано, что в случае измены все совместно нажитые активы переходят к пострадавшей стороне!
— Именно так, — кивнула Тамара, ловко подхватывая спицей выпавшую петлю. — Пункт 3.4.1. Очень разумное условие, не находишь?
— Это грабёж! — взвыл Николай.
— Нет, это всего лишь страховка от глупостей, — возразила Тамара. — И заметь, тридцать лет она работала исправно. Ты не изменял, я не изменяла, мы были счастливы, растили детей, строили бизнес. Всё было хорошо. Пока ты не встретил эту... Кудрявцеву.
Николай тяжело дышал, перечитывая страницу за страницей.
— А квартира в центре? А машина? А моя доля в компании?
— Всё моё, Коля, — печально вздохнула Тамара. — Всё наше общее становится моим. Твоими остаются только личные вещи, украшения и то, что ты получил по наследству от родителей. Дача в Тверской области, например. Очень хорошая дача, между прочим. Крепкая. Я сама обои там клеила, помнишь?
Николай откинулся на спинку стула, обмякнув, как сдутый шарик.
— Но как? Как ты меня убедила подписать такое?
— Коленька, мы же оба были юристами, — Тамара отложила вязание и посмотрела ему прямо в глаза. — Ты всё прекрасно понимал. Это был брак двух равноправных партнёров с чётко оговорёнными условиями.
— Нет, тут что-то не так, — замотал головой Николай. — Я никогда бы не согласился на такие условия. Ты меня обманула! Может, подсунула другие бумаги?
Тамара тихо рассмеялась.
— Коля, вот теперь ты точно меня обижаешь. Ты прекрасно знаешь, что я никогда не опускалась до обмана. А вот ты... — она осеклась. — Впрочем, неважно. Важно, что договор действителен, и если ты настаиваешь на разводе, то все условия будут соблюдены. Дети, как ты верно заметил, останутся со мной, а что касается денег...
— Ты не можешь так поступить, — перебил её Николай. — Ты не можешь меня ограбить!
— Я? — Тамара изумлённо приподняла брови. — Я тебя не граблю. Я лишь следую договору, который мы оба подписали. Заметь, я ничего не говорила о разводе и разделе имущества. Это ты пришёл ко мне с заявлением о том, что забираешь деньги и уходишь. Я всего лишь напомнила о существующих договорённостях.
В комнате повисла тяжёлая тишина. Только тиканье старых настенных часов нарушало молчание. Тех самых часов, которые родители Николая подарили им на свадьбу. «А вот часы-то останутся мне», — некстати подумал он и тут же одёрнул себя.
— Тамара, давай поговорим как разумные люди, — Николай подался вперёд. — Тридцать лет — это не шутка. Мы с тобой столько всего пережили, построили бизнес с нуля...
— Который ты теперь хочешь у меня отнять, — спокойно закончила Тамара.
— Я не собирался лишать тебя всего! — возразил Николай. — Я был готов на справедливый раздел. Пятьдесят на пятьдесят!
— Ах, вот как, — усмехнулась Тамара. — А минуту назад ты говорил, что деньги заберёшь себе, а мне оставишь детей. Что-то я не заметила стремления к справедливости.
Николай сжал кулаки, но сдержался.
— Хорошо, признаю, я был не прав. Погорячился. Но нельзя же из-за одной ошибки...
— Одной? — Тамара подняла на него взгляд, и Николай вдруг увидел, как по-настоящему устали её глаза. — Коля, давай начистоту. Твой роман с этой женщиной длится уже больше года. Ты думаешь, я не знала? В нашем посёлке, где все друг друга знают? Где каждый твой шаг, каждый приезд на служебной машине обсуждают соседи за чаем?
Николай побледнел.
— Откуда...
— Ой, перестань, — отмахнулась Тамара. — Меня не это волнует. А то, что за последний год ты четыре раза пытался вывести деньги из нашего общего бизнеса. Открыл параллельную компанию на её имя и постепенно переводил туда активы. Думал, я не замечу? Я, которая двадцать лет вела всю бухгалтерию?
Николай застыл, как громом поражённый.
— Тебе Светка доложила, да? Эта крыса из бухгалтерии?
— Никто мне не докладывал, — устало ответила Тамара. — Я сама всё вижу. Все документы проходят через меня. Но я не вмешивалась, пока ты не пришёл с этим заявлением. Думала, одумаешься.
Она помолчала, перебирая в руках спицы.
— Знаешь, Коля, когда мы с тобой заключали брачный договор, я была уверена, что он никогда не пригодится. Мы любили друг друга, мы были командой. Я верила, что так будет всегда.
— Так и было, — буркнул Николай. — Просто... всё меняется.
— Да, меняется, — согласилась Тамара. — Ты изменился. Решил, что в пятьдесят пять можно начать новую жизнь с молодой красоткой. Это твоё право. Но и я изменилась. Раньше я, может, и согласилась бы отдать тебе половину всего, чтобы избежать скандала. Но теперь... — она покачала головой. — Теперь я буду соблюдать договор.
Николай вскочил со стула и заходил по комнате.
— Это нечестно! Тридцать лет назад ситуация была другой!
— Именно об этом я и говорю, — кивнула Тамара. — Тридцать лет назад мы думали о будущем, о детях, о том, как защитить семью. Именно поэтому мы и подписали такой жёсткий договор — чтобы никому и в голову не пришло нарушить наши договорённости. И знаешь что? Это работало три десятилетия. А теперь ты говоришь, что это нечестно?
В кармане Николая зазвонил телефон. Он взглянул на экран и поспешно сбросил вызов.
— Кудрявцева? — понимающе улыбнулась Тамара. — Не стесняйся, ответь. Наверное, интересуется, когда ты принесёшь ей деньги.
— Прекрати, — процедил Николай сквозь зубы.
— А ты ей рассказывал о нашем брачном договоре? — не унималась Тамара. — Нет? Почему же? Боялся, что её энтузиазм поугаснет, когда она узнает, что вместо миллионов получит только дачу в Тверской области?
— Тамара!
— Что — Тамара? — она отложила вязание и теперь смотрела на него прямо, без улыбки. — Ты хотел меня ограбить, Коля. Тридцать лет совместной жизни, двое детей, внуки, общий бизнес — и вот так просто прийти и сказать: «Деньги заберу я». А теперь, когда ты узнал, что не выйдет, ты возмущаешься?
Николай плюхнулся обратно на стул.
— Чего ты от меня хочешь? — глухо спросил он.
— Я? — Тамара удивлённо моргнула. — Я ничего не хочу. Это ты пришёл ко мне с заявлением о разводе. Я просто объяснила тебе последствия.
— Хорошо, — Николай поднял руки, словно сдаваясь. — Давай забудем этот разговор. Ничего не было. Я просто... погорячился.
— О, — Тамара чуть наклонила голову. — То есть, ты не уходишь к Кудрявцевой?
Николай неопределённо пожал плечами.
— Я... пересмотрю свои планы.
— И не будешь выводить деньги из бизнеса?
— Перестану, конечно, — он попытался улыбнуться. — Это была глупость.
— И компанию на её имя закроешь?
Николай нервно дёрнул воротник рубашки.
— Да, да, закрою! Ты всё знаешь, да? Хорошо, я всё исправлю. Договорились?
Тамара долго смотрела на него, потом медленно покачала головой.
— Нет, Коля. Не договорились.
— Что? — он вытаращил глаза. — Но я же сказал, что всё исправлю!
— Исправишь что? — спросила Тамара. — Вернёшь год, который я провела в унижении, зная, что муж мне изменяет, и все вокруг это обсуждают? Или вернёшь моё доверие? Или, может быть, ты каким-то чудом вернёшь себе желание быть со мной, а не с ней?
— Но ты же только что сама говорила про тридцать лет вместе! — возмутился Николай.
— Говорила, — согласилась Тамара. — И они были. Эти тридцать лет. Но теперь их нет. Есть только ты, который пришёл отнять у меня деньги, и я, которая не позволит этого сделать.
Она встала, подошла к секретеру и достала ещё одну папку.
— Вот здесь заявление на развод. Я подготовила его месяц назад, когда ты перевёл последний крупный транш на счёт своей новой компании. Тогда я поняла, что ты не остановишься.
Николай молча взял папку.
— Но почему ты не сказала раньше? — тихо спросил он.
— А что бы это изменило? — пожала плечами Тамара. — Ты бы стал отрицать, врать, выкручиваться. Возможно, даже убедил бы меня дать тебе ещё один шанс. А я... я слишком устала, Коля. От твоего вранья, от шепотков за спиной, от необходимости делать вид, что всё в порядке. Я просто хочу покоя.
— И всех денег, — не удержался Николай.
— И всех денег, — спокойно кивнула Тамара. — Которые ты пытался у меня украсть. Считай это компенсацией за моральный ущерб.
Она подошла к окну и отдёрнула штору. За стеклом сгущались сумерки, а дождь превратился в настоящий ливень.
— Знаешь, что самое обидное, Коля? — не оборачиваясь, спросила она. — То, что ты не прочитал наш договор тридцать лет назад. Если бы прочитал, может, и не решился бы на измену. А может, поступил бы умнее — сначала развёлся, а потом уже заводил интрижки. И мы бы расстались цивилизованно, как порядочные люди. Поделили бы всё поровну, остались бы если не друзьями, то хотя бы не врагами.
Николай опустил голову.
— А теперь? — глухо спросил он.
— А теперь ты уйдёшь отсюда с тем, с чем пришёл тридцать лет назад, — ответила Тамара, всё ещё глядя в окно. — С дипломом юриста, парой костюмов и родительской дачей. Только морщин прибавилось, да седины.
Она наконец повернулась к нему.
— Но знаешь, что? Даже сейчас я готова дать тебе выбор. Можешь остаться. Закрыть эту дурацкую компанию, прекратить отношения с Кудрявцевой и жить, как жили раньше. Я сделаю вид, что ничего не было.
Николай вскинул голову, в его взгляде мелькнула надежда.
— Правда?
— Правда, — кивнула Тамара. — Только один вопрос: ты сможешь?
Их глаза встретились, и в комнате снова повисла тишина. Только часы отмеряли секунды, капли дождя стучали по стеклу, да где-то на кухне тихо капала вода из плохо закрытого крана.
Николай открыл рот, чтобы что-то сказать, но в этот момент его телефон снова зазвонил. Он машинально взглянул на экран, и Тамара заметила, как дрогнули его пальцы.
— Ответь, — мягко сказала она. — Не заставляй девочку ждать.
Николай заколебался, потом всё же взял трубку.
— Да, Лариса... Нет, я задержусь... Да, всё в порядке... Позже объясню...
Он говорил, отвернувшись к стене, но Тамара видела, как непроизвольно смягчились его черты, как изменился тон голоса. И ей вдруг стало бесконечно грустно.
— Видишь, Коля, — тихо сказала она, когда он закончил разговор. — Ты уже не можешь остаться. Даже если бы я вручила тебе все деньги мира.
Николай медленно убрал телефон в карман и поднял на неё измученный взгляд.
— Тамара, я...
— Не надо, — она мягко покачала головой. — Не говори ничего. Просто уходи. Илья Аркадьевич свяжется с тобой насчёт документов. Вещи можешь забрать в выходные, когда я уеду к Маше. Ключи оставишь в почтовом ящике.
Она отвернулась, снова глядя в окно, давая ему возможность уйти не прощаясь. Через минуту хлопнула входная дверь, и Тамара осталась одна.
Она стояла у окна, наблюдая, как Николай идёт к машине под проливным дождём. Не оглядываясь, не торопясь, словно каждый шаг давался ему с трудом. Сев за руль, он ещё долго сидел неподвижно, не заводя двигатель. Потом резко тронулся с места и скрылся за поворотом.
Тамара вздохнула и вернулась к креслу. Подняла оброненное вязание, распутала нитку, поправила спицы. На столе лежали обе папки — с брачным договором и с заявлением на развод. Николай не взял с собой ни одну из них.
«Но он вернётся, — подумала Тамара. — Не сегодня и не завтра. Когда осознает, что случилось. Когда поймёт, что потерял».
Она улыбнулась своим мыслям и принялась считать петли. Раз-два-три-четыре... Ещё двадцать рядов, и шарф для внука будет готов. Как раз к его приезду на выходные. Маша обещала привезти детей. Надо будет испечь пирог с яблоками — Антошка его обожает.
Двадцать рядов. И новая жизнь.
Раз-два-три-четыре...