Маленькие Миры

Галина Петровна аккуратно пересчитала купюры в кошельке и вздохнула. Пенсия в этом месяце пришла совсем небольшая, но хватит и на лекарства, и на продукты. Главное – экономно тратить. За семьдесят лет жизни она научилась считать каждую копейку. – Бабуль, ты дома? – раздался громкий голос невестки из прихожей. Галина Петровна поспешно спрятала кошелек в ящик комода. Алла всегда появлялась неожиданно, словно чуяла, когда приходят деньги. – Да, да, иду! – отозвалась она, поправляя халат. В гостиную ворвалась невестка – высокая, крашеная блондинка в дорогом пальто...

Ольга Петровна сидела в кресле у окна и смотрела на двор, где играли дети. Звук ключей в замке заставил её обернуться. В квартиру вошла дочь Анна, как всегда спешащая и раздражённая. — Мама, привет, — бросила Анна, не снимая пальто. — Я на минутку забежала. Нужно кое-что обсудить. — Здравствуй, Анечка. Проходи, садись. Чаю налить? — Некогда мне чаи распивать, — Анна прошла в комнату, но так и не села. — У меня дела. Слушай, мама, мне деньги нужны. Срочно. Ольга Петровна вздохнула. Каждый визит дочери начинался одинаково...

Наталья Ивановна стояла у плиты и помешивала борщ, когда раздался звонок в дверь. Сердце кольнуло от радости – наконец-то Андрей вернулся из командировки. Она вытерла руки о фартук и поспешила открывать. — Привет, дорогая! — муж обнял её и поцеловал в щёку. — Соскучился очень. — И я соскучилась, — улыбнулась Наталья, но что-то в его взгляде показалось ей странным. — Проходи, садись. Сейчас покормлю. Как съездил? Всё хорошо? Андрей прошёл на кухню, сел за стол и достал из кармана конверт. — Представляешь, Наташа, мне премию дали! Большую! За тот проект, что я полгода тянул...

Наталья сидела на кухне, разбирая счета за коммунальные услуги, когда услышала знакомый звук ключей в замке. Андрей вернулся домой с работы, но по тяжести его шагов она поняла — что-то случилось. За семнадцать лет брака она научилась определять настроение мужа по звукам его движений по квартире. — Наташ, ты дома? — крикнул он из прихожей, и голос прозвучал как-то неуверенно. — На кухне, — отозвалась она, откладывая квитанции. Андрей вошёл, поцеловал жену в щёку и сел напротив. Лицо у него было озабоченное, глаза бегали по сторонам...

Елена сидела за кухонным столом, перебирая выписки из банка. Цифры на бумагах складывались в неприятную картину: покупки в дорогих магазинах, рестораны, салоны красоты. И всё это за её счёт. Она услышала, как в замке повернулся ключ, и знакомые шаги мужа в прихожей. — Лена, ты дома? — крикнул Михаил, снимая куртку. — На кухне, — отозвалась она, не поднимая глаз от документов. Муж вошёл, поцеловал её в макушку и заглянул через плечо. — Что изучаешь? — Банковские выписки. Очень познавательное чтение...

Марина стояла у кухонного окна, медленно помешивая чай в кружке. За стеклом моросил мелкий дождь, и капли стекали по стеклу, словно слёзы. Она услышала, как хлопнула входная дверь, и тяжёлые шаги Сергея в прихожей. Муж вернулся с работы позже обычного, и по звуку его движений она поняла — что-то случилось. — Марин, ты где? — крикнул он из коридора. — На кухне, — отозвалась она, не оборачиваясь. Сергей вошёл, бросил портфель на стул и устало провёл рукой по лицу. Марина наконец обернулась и внимательно посмотрела на мужа...

Надежда Сергеевна проснулась от громкого хлопка входной двери. Сын вернулся. Она поспешно накинула халат и вышла из комнаты. Витя стоял в прихожей, снимая куртку. Лицо его было хмурым, он не смотрел на мать. – Ты покушал? Я борщ сварила, – Надежда заглянула сыну в глаза. – Не голоден, – буркнул он, проходя мимо. Что-то неладное творилось с Виктором в последнее время. Он поздно возвращался домой, почти не разговаривал с матерью и постоянно куда-то торопился. Надежда вздохнула и пошла на кухню. Сорок пять лет, а ведёт себя как подросток...

Вечерний чай остывал в любимой кружке Галины Петровны. Она сидела за кухонным столом и перечитывала странное сообщение от племянницы. Лера требовала немедленной встречи. Тон сообщения был сухим, без обычных смайликов и сердечек. Звонок в дверь заставил Галину вздрогнуть. Она не ожидала гостей. Выглянув в глазок, она увидела Леру. Удивительно, но обычно приветливое лицо племянницы сейчас выглядело напряжённым. – Проходи, – Галина распахнула дверь. – Я только чай заварила. Лера молча прошла в квартиру, даже не разуваясь...

День свадьбы Алисы был совсем не таким, каким она его представляла. С самого утра что-то пошло не так. Сначала парикмахер опоздал на полчаса, потом машина с цветами застряла в пробке, и вот теперь – это. – Я беременна от твоего мужа, – тихо произнесла Марина, старшая сестра невесты, стоя в дверном проёме гримёрной. Алиса замерла с расчёской в руке. Её отражение в зеркале словно окаменело. Только что она поправляла причёску, готовясь к самому счастливому дню в своей жизни, и вдруг мир перевернулся...

Мария Сергеевна проснулась от тихого стука посуды на кухне. Невестка уже хлопотала, готовя завтрак. Тело плохо слушалось. Правая сторона словно одеревенела, рука бессильно лежала поверх одеяла. С трудом повернув голову, женщина посмотрела на будильник – половина восьмого утра. – Анна, – попыталась позвать она, но из горла вырвалось только хриплое мычание. Дверь спальни приоткрылась, и вошла Анна – высокая, худощавая, с тугим пучком на затылке. Лицо невестки выражало привычную смесь усталости и недовольства...

Терпкий запах кофе наполнял кухню. Лиза машинально помешивала ложечкой в чашке, глядя в никуда. За окном моросил противный осенний дождь, барабаня по стеклу, будто подчеркивая ритм её мыслей. Документы на стол она бросила небрежно — уголки помялись, но ей было уже всё равно. «Ипотечный договор» — эти два слова теперь казались ей издевкой судьбы. Подпись Андрея стояла там такая уверенная, размашистая. Она ещё помнила, как он расписывался — с улыбкой, почти с торжеством. – Дом оформим на меня, так надёжнее, – сказал муж год назад, поглаживая её по плечу...

Лидия Борисовна сидела на больничной койке и смотрела в окно на серый октябрьский двор. Врач только что ушёл, оставив после себя тяжёлые слова: инсульт, правая сторона парализована, восстановление будет долгим. В шестьдесят семь лет начинать жизнь заново казалось невозможным. Дверь палаты тихонько скрипнула. Вошла дочь Светлана — высокая, подтянутая, в дорогом пальто. Села на стул рядом с кроватью, но так, чтобы не касаться больничного белья. — Мама, как дела? — голос у неё был деловитый, без особого тепла...