Изумрудный рай под первым ударом
До 1989 года остров Монтсеррат был одним из тех карибских уголков, которые обычно рисуют на рекламных проспектах. Эдакий затерянный рай, «Изумрудный остров Карибского моря», как его пафосно называли из-за пышной зелени и некоторого сходства с Ирландией, откуда в XVII веке прибыли первые поселенцы-католики, бежавшие от гонений. Жизнь здесь текла лениво и предсказуемо, как тропический ливень после обеда. Население — чуть больше десяти тысяч человек — занималось выращиванием хлопка, лаймов и производством рома. Туристы, в основном состоятельные американцы и британцы, приезжали сюда не за шумными вечеринками, а за тишиной, уединением и возможностью похвастаться, что отдыхали там, где Джордж Мартин, продюсер The Beatles, построил свою знаменитую студию AIR Studios. Пол Маккартни, Стинг, Элтон Джон — все они записывали здесь свои хиты, добавляя острову налет богемного шика.
Этот сонный, идиллический мир был смят в одночасье. 17 сентября 1989 года на остров пришел ураган «Хьюго». Это был не просто сильный ветер. Это был монстр пятой, высшей категории, с ветрами, скорость которых достигала 225 километров в час. Стихия не разбирала, где вилла рок-звезды, а где хижина фермера. Она прошла по острову, как гигантский ластик, стирая привычный облик вещей. Крыши отправились в полет, вековые деревья легли на землю, а каменная пристань XIX века в столице, Плимуте, просто исчезла. Более 90 процентов строений на острове лишились своей целостности. Экономика, державшаяся на туризме и сельском хозяйстве, была отброшена на десятилетия назад. Студия AIR умолкла навсегда, поставив крест на музыкальной славе острова.
Но монсерратцы — народ упрямый. Они не впали в отчаяние. Засучив рукава, они принялись разбирать завалы и отстраивать свою жизнь заново. Помощь пришла от Великобритании, чьей заморской территорией остров являлся. Начался долгий и мучительный процесс восстановления. Люди латали дома, сажали новые деревья, чинили дороги. Казалось, самое страшное позади. Они пережили удар стихии, выстояли и были полны решимости вернуть своему острову былое великолепие. Судьба, наблюдавшая за этими титаническими усилиями, цинично ухмыльнулась и приготовила второй, куда более страшный удар. Она решила доказать, что ураган «Хьюго» был всего лишь легкой разминкой.
Дракон просыпается
В южной части острова дремал вулкан Суфриер-Хиллс. Дремал так долго, что местные жители воспринимали его не как угрозу, а как живописный элемент пейзажа, поросшую лесом гору, на которую можно водить туристов. Последний раз он проявлял серьезную активность в 1890-х годах, а извергался и того раньше — где-то в XVII веке. Ученые, конечно, знали, что вулкан не потухший, а спящий, но для обычного человека это были слишком абстрактные категории. Гора стояла себе и стояла, никому не мешая. Все изменилось 18 июля 1995 года.
В этот день гора заговорила. Сначала это был низкий, утробный гул, потом земля под ногами слегка задрожала. Затем из кратера на вершине повалил пар и пепел. Это было так называемое фреатическое извержение — когда подземные воды, соприкасаясь с раскаленной магмой, мгновенно превращаются в пар и с силой вырываются на поверхность. Для жителей Плимута, расположенного всего в нескольких километрах от подножия вулкана, это стало шоком. Власти, не на шутку встревоженные, обратились за помощью к сейсмологам. На остров срочно прибыли специалисты из Вулканической обсерватории Тринидада и Тобаго. Их первоначальный вердикт был осторожно-оптимистичным: скорее всего, это временная активность, которая скоро затихнет.
Но вулкан и не думал затихать. Он продолжал пыхтеть, как старый паровоз, периодически выбрасывая столбы пепла, который тонким серым слоем покрывал улицы и крыши Плимута. Жизнь в столице превратилась в кошмар. Запах серы в воздухе стал привычным, как и постоянный скрежет пепла на зубах. В августе 1995 года, когда активность усилилась, власти приняли решение об эвакуации Плимута и южных районов острова. Тысячи людей были вынуждены бросить свои дома, взяв с собой лишь самое необходимое. Их разместили во временных убежищах на севере острова — в школах, церквях, в наспех построенных бараках. Все надеялись, что это ненадолго, на пару недель, может, на месяц. Никто и представить не мог, что они прощаются со своими домами навсегда.
Жизнь на пороховой бочке
Следующие два года превратились для Монтсеррата в мучительное ожидание. Вулкан то затихал, вселяя в людей надежду на возвращение, то просыпался с новой силой, выбрасывая все больше пепла и демонстрируя свой скверный характер. Остров разделился на зоны: опасную южную, куда доступ был запрещен, и условно безопасную северную, где в тесноте и неопределенности ютилась большая часть населения. Ученые из только что созданной Вулканической обсерватории Монтсеррата (MVO) круглосуточно следили за горой, пытаясь разгадать ее намерения. Они установили сейсмографы, GPS-датчики, анализировали состав вулканических газов. Гора медленно надувалась, как гигантский пузырь, — это означало, что свежая магма поднималась из недр земли, готовясь к прорыву.
Жизнь в эвакуации была невыносимой. Люди, привыкшие к собственным домам и размеренному быту, оказались в положении беженцев на своей же земле. Экономика острова, и так не оправившаяся после урагана, окончательно рухнула. Сельскохозяйственные угодья на юге были заброшены, туристический бизнес умер. Правительство Великобритании выделяло финансовую помощь, но ее едва хватало на самое необходимое. Напряжение росло. Люди устали от неопределенности, от жизни во временных убежищах, от постоянного страха. Некоторые, на свой страх и риск, пробирались в запретную зону, чтобы проведать свои дома или собрать остатки урожая.
В 1996 году вулкан преподнес новый сюрприз. На его вершине начал расти купол из вязкой андезитовой лавы. Он медленно выдавливался из жерла, как зубная паста из тюбика. Этот купол был крайне нестабилен. Время от времени его части обрушивались, порождая пирокластические потоки — огненное дыхание горы, лавины из раскаленного газа и пепла, которые неслись по склонам со скоростью урагана, обращая все на своем пути в прах. Первые такие потоки сошли в марте-апреле 1996 года, опустошив долины рек к югу от вулкана, но, к счастью, не затронув населенные пункты. Стало окончательно ясно, что вулкан не шутит. Он готовился к большому извержению. Несмотря на это, давление со стороны отчаявшихся жителей было так велико, что в конце 1996 года власти разрешили некоторым вернуться в районы, расположенные к западу от Плимута, считавшиеся менее опасными. Это решение, продиктованное скорее отчаянием, чем научным расчетом, оказалось роковым.
День, когда мир закончился
25 июня 1997 года вулкан нанес свой решающий удар. Днем, около трех часов, произошел очередной коллапс лавового купола, но на этот раз он был чудовищной силы. Высвободившийся пирокластический поток, разогнавшись до скорости более 150 километров в час, устремился не на юг, как раньше, а прямо на запад, в сторону деревень, где еще оставались люди. Температура внутри этого мчащегося облака достигала 400-500 градусов по Цельсию. У тех, кто оказался на его пути, не было времени даже на то, чтобы осознать происходящее.
Поток за считанные минуты поглотил несколько деревень, включая Стретем, Фармс и Трэнтс. Их встреча с огненной волной была мгновенной и последней. Официально было подтверждено 19 оборвавшихся жизней. Это были фермеры, которые отказались покинуть свою землю, или те, кто вернулся, чтобы присмотреть за скотом. Они проигнорировали предупреждения властей и ученых, и это решение стоило им всего. Главный министр острова, Бертран Осборн, с горечью констатировал: «Мы умоляли их уехать. Мы буквально тащили их из домов, но они возвращались обратно».
Но это было только начало. В последующие недели и месяцы вулкан продолжал извергаться с неослабевающей яростью. В августе серия мощных взрывов окончательно накрыла столицу острова, Плимут. Город, покинутый большинством жителей, был погребен под многометровым саваном из пепла, грязи и обломков. Пирокластические потоки дошли до моря, заставив его кипеть и отступить. Аэропорт, расположенный на восточном побережье, был стерт с лица земли. Южная половина Монтсеррата превратилась в безжизненную серую пустыню, напоминающую лунный пейзаж. Небо над островом надолго затянуло пеленой, днем и ночью шли пепельные дожди. Изумрудный остров умер, на его месте появился филиал ада на земле.
Карибские Помпеи и новая жизнь
После катастрофы 1997 года стало очевидно, что южная часть острова потеряна для жизни на долгие десятилетия, если не навсегда. Власти официально объявили две трети территории Монтсеррата зоной отчуждения. Плимут, бывшая столица, превратился в современные Помпеи. Из серой, твердой как бетон массы пепла и грязи до сих пор торчат верхушки зданий — крыша двухэтажного отеля, шпиль англиканской церкви, красная телефонная будка. Это город-призрак, посещение которого строго запрещено из-за постоянной угрозы новых извержений и ядовитых газов.
Катастрофа вызвала массовый исход населения. Из почти 11 000 человек, живших на острове до начала извержений, к 1998 году осталось менее 3 000. Большинство уехало в Великобританию, которая предоставила жителям Монтсеррата полное право на проживание и работу. Другие рассеялись по соседним карибским островам и США. Казалось, что история Монтсеррата на этом закончена.
Но те немногие, кто остался, снова проявили свое упрямство. Они решили строить новую жизнь на уцелевшей северной трети острова. Началось медленное и трудное возрождение. В деревне Брейдс была построена новая временная столица. С помощью британцев и Европейского союза возвели новый аэропорт, морской порт, больницу и правительственные здания. Сегодня население острова стабилизировалось на отметке около 5 000 человек. Вулкан, уничтоживший старый Монтсеррат, парадоксальным образом стал основой его новой экономики. Туристы теперь едут сюда не только за пляжами, но и за экстремальными впечатлениями — посмотреть на погребенный Плимут с безопасного расстояния, посетить Вулканическую обсерваторию и послушать рассказы о пережитой катастрофе. Ученые со всего мира продолжают изучать Суфриер-Хиллс, который до сих пор активен. Монтсеррат стал уникальной природной лабораторией. Остров, переживший двойной удар судьбы, не просто выжил. Он научился жить со своим драконом, превратив проклятие в своего рода визитную карточку и мрачное напоминание о том, что природа всегда будет сильнее человека.
