– Что ты сказала? – Артём замер, держа в руке кружку с остывшим кофе. Его голос дрогнул, но он всё ещё надеялся, что ослышался. В кухне, пропахшей утренними тостами, повисла тишина, нарушаемая только тиканьем настенных часов.
Катя сидела напротив, сцепив пальцы так сильно, что костяшки побелели. Её тёмные волосы, обычно аккуратно собранные в пучок, сегодня растрепались, а глаза, всегда такие живые, сейчас смотрели куда-то в сторону, избегая его взгляда.
– Я сказала… – она сглотнула, словно слова застревали в горле. – Я беременна. И… это не твой ребёнок.
Артём медленно поставил кружку на стол. Горячая керамика обожгла пальцы, но он даже не заметил. В голове гудело, как от удара. Десять лет брака. Десять лет, полных смеха, споров, совместных отпусков, планов на будущее. И вот теперь – это.
– Как… как это вообще возможно? – выдавил он наконец. Голос звучал чужим, хриплым. – Катя, ты… ты шутишь? Скажи, что это шутка.
Она покачала головой, и по её щеке скатилась слеза.
– Это не шутка, Тём. Я… я не хотела, чтобы так получилось. Всё вышло случайно.
– Случайно? – он резко встал, стул скрипнул по деревянному полу. – Случайно?! Катя, ты понимаешь, что ты сейчас сказала? Ты… ты изменила мне! И теперь… – он запнулся, не в силах выговорить. – Теперь у тебя будет ребёнок от кого-то другого?!
Катя закрыла лицо руками. Её плечи задрожали, но Артём не чувствовал жалости. Только пустота внутри, смешанная с чем-то горячим и едким, что рвалось наружу.
– Кто он? – спросил он, стараясь держать себя в руках. – Скажи мне. Я имею право знать.
– Это неважно, – прошептала она.
– Неважно?! – он ударил кулаком по столу, и кружка подпрыгнула, расплескав кофе. – Катя, ты разрушила всё, что у нас было! А теперь говоришь, что это неважно?!
Она подняла на него взгляд – полный боли, но в то же время какого-то странного упрямства.
– Тём, я не хотела тебе делать больно. Правда. Это… это была ошибка. Один раз. Я даже не думала, что так получится.
– Один раз, – повторил он, и в его голосе сквозила горькая ирония. – Один раз, и теперь ты беременна. Отличная история, Катя. Просто браво.
Он отошёл к окну, глядя на заснеженный двор. Их квартира на окраине Москвы, уютная, с потёртым диваном и фотографиями на полке, вдруг показалась чужой. Словно он оказался в чужом доме, где всё знакомо, но уже не принадлежит ему.
– Я не знаю, что делать, – тихо сказала Катя за его спиной. – Я… я не хочу терять тебя. Но я не могла молчать. Ты должен был знать правду.
Артём повернулся, чувствуя, как внутри всё кипит.
– А что ты ожидала? Что я скажу: «О, ничего страшного, давай растить чужого ребёнка»? Катя, ты хоть понимаешь, что ты натворила?
Она молчала, глядя в пол. Слёзы капали на её джинсы, оставляя тёмные пятна.
– Я понимаю, – наконец выдавила она. – И я не жду, что ты простишь меня прямо сейчас. Но… я не хочу разводиться. Я хочу, чтобы мы попробовали… всё исправить.
– Исправить? – он почти рассмеялся, но смех застрял в горле. – Как ты себе это представляешь?
Катя поднялась, сделала шаг к нему, но остановилась, увидев, как он напрягся.
– Я не знаю, Тём. Но я знаю, что люблю тебя. И… и я хочу этого ребёнка.
Эти слова ударили, как пощёчина. Артём смотрел на неё, пытаясь найти в её лице хоть что-то от той Кати, которую он знал. Ту, что смеялась над его дурацкими шутками, ту, что танцевала с ним под дождём на набережной, ту, что обещала быть с ним всегда. Но сейчас перед ним стояла другая женщина – растерянная, виноватая, но решительная.
– Мне нужно время, – сказал он наконец. – Мне нужно… уйти.
– Куда? – её голос сорвался.
– Не знаю. Просто… не могу здесь оставаться.
Он схватил куртку с вешалки и вышел, хлопнув дверью. Холодный воздух ударил в лицо, но он даже не застегнулся. Шёл по улице, не замечая прохожих, не слыша шума машин. В голове крутились её слова: «Я беременна. Это не твой ребёнок».
Артём и Катя поженились, когда им было чуть за двадцать. Они были из тех пар, про которые говорят: «Как будто созданы друг для друга». Оба из простых семей, оба с амбициями, но без особых иллюзий. Он – инженер в небольшой строительной фирме, она – дизайнер-фрилансер, работающая из дома. Их жизнь не была идеальной: случались ссоры, нехватка денег, усталость. Но они всегда находили способ всё уладить. Объятия, разговоры до утра, чашка чая, заваренная друг для друга, – всё это склеивало их мир.
Детей у них не было. Не то чтобы они не хотели – просто всё время откладывали. Сначала нужно было выплатить ипотеку, потом сделать ремонт, потом Катя хотела построить карьеру. «Успеем ещё», – говорили они, смеясь. Но иногда, глядя на неё, Артём представлял, как она держит на руках их малыша, и сердце сжималось от нежности.
Последний год, правда, был тяжёлым. Катя стала замкнутой, часто задерживалась у подруг, пропадала в телефоне. Артём списывал это на стресс – она взяла крупный заказ, работала ночами. Он старался её поддерживать: готовил ужин, когда она уставала, молчал, когда она срывалась. Но теперь, шагая по заснеженной улице, он понял: что-то было не так уже давно.
Он остановился у небольшого кафе на углу. Вывеска «Тёплый угол» мигала неоновыми буквами. Артём зашёл внутрь, заказал чай и сел у окна. Внутри было тепло, пахло корицей и свежей выпечкой. Но даже это не могло прогнать холод, который поселился в груди.
– Ты в порядке? – спросил знакомый голос.
Артём поднял глаза. Перед ним стоял Дима, его друг ещё со школы. Дима был из тех, кто всегда появляется в нужный момент, с неизменной улыбкой и шуточками, которые иногда раздражали, но чаще спасали.
– Нет, – честно ответил Артём. – Совсем не в порядке.
Дима присел напротив, отодвинув свой кофе.
– Рассказывай.
И Артём рассказал. Коротко, скомкано, но всё как есть. Про Катю, про её признание, про ребёнка. Дима слушал, не перебивая, только хмурился всё сильнее.
– Чёрт, брат, – наконец сказал он. – Это… это просто пипец. Что ты собираешься делать?
– Не знаю, – Артём пожал плечами. – Хочу её ненавидеть. Хочу кричать. Но… я её всё ещё люблю. И это самое страшное.
Дима кивнул, словно понимая.
– Слушай, я не мастер советов, но… тебе нужно время. Не принимай решений на горячую голову. Поживи пару дней у меня, подумай.
– У тебя? – Артём слабо улыбнулся. – Ты же с Леной только ремонт закончил. Не хочу вас стеснять.
– Брось, – Дима махнул рукой. – Лена будет только рада. Она всегда говорила, что ты слишком серьёзный, надо тебя растормошить.
Артём кивнул, чувствуя, как в груди что-то оттаивает. Не решение, нет. Но хотя бы передышка.
Катя сидела на диване, обхватив себя руками. Квартира казалась слишком большой, слишком пустой без Артёма. Она ждала, что он вернётся, начнёт кричать, требовать объяснений. Но он просто ушёл. И это молчание было хуже любого скандала.
Она взяла телефон, открыла чат с подругой Наташей.
– Я ему всё рассказала, – написала она. – Он ушёл.
Ответ пришёл почти сразу:
– Катя, ты серьёзна? Зачем ты вообще ему сказала?
– Потому что не могла врать, – ответила она. – Не могла смотреть ему в глаза и притворяться, что всё нормально.
– А теперь что? – написала Наташа. – Ты правда хочешь этого ребёнка? От того типа?
Катя не ответила. Она сама не знала, чего хочет. Всё началось три месяца назад, на вечеринке у клиента. Она выпила лишнего, устала от работы, от рутины. Он был обаятельным, внимательным, говорил то, что она давно не слышала от Артёма. Одна ночь. Одна глупая ошибка. А теперь – это.
Она положила руку на живот. Там была жизнь. Чья-то жизнь. И, несмотря на весь ужас, она не могла заставить себя думать об этом иначе.
Дверной звонок заставил её вздрогнуть. Она вскочила, надеясь, что это Артём. Но на пороге стояла её мать, Ольга Ивановна, с обеспокоенным лицом и пакетом продуктов.
– Катя, что случилось? – спросила она, едва переступив порог. – Ты звонила, голос был такой… Что стряслось?
Катя хотела соврать, сказать, что всё в порядке. Но вместо этого разрыдалась.
– Мам, я всё испортила, – выдавила она сквозь слёзы. – Я… я изменила Артёму. И теперь… я беременна.
Ольга Ивановна замерла, её лицо побледнело. Она медленно поставила пакет на пол и обняла дочь.
– Ох, девочка моя, – тихо сказала она. – Как же ты… Ну, рассказывай. Всё рассказывай.
И Катя рассказала. Про вечеринку, про свою ошибку, про то, как узнала о беременности, про разговор с Артёмом. Мать слушала, не перебивая, только её пальцы всё сильнее сжимали Катину руку.
– И что теперь? – спросила она наконец. – Что ты хочешь, Катя?
– Не знаю, – призналась она. – Я хочу, чтобы всё было как раньше. Но… это невозможно.
– А ребёнок? – мать посмотрела ей в глаза. – Ты уверена, что хочешь его оставить?
Катя кивнула, хотя в груди всё сжалось.
– Это мой ребёнок, мам. Неважно, от кого. Я не могу… не могу от него отказаться.
Ольга Ивановна вздохнула.
– Тогда тебе придётся быть сильной. Очень сильной. Потому что Артём… он хороший человек. Но это… это не каждый мужчина сможет принять.
– Я знаю, – прошептала Катя. – Но я надеюсь.
Артём провёл ночь у Димы и Лены. Их квартира, светлая и пахнущая свежей краской, была полной противоположностью его настроению. Лена, жена Димы, пыталась его подбодрить, подсовывая домашние пирожки и рассказывая смешные истории. Но он едва слушал.
– Ты хоть поел нормально? – спросила она, ставя перед ним тарелку с сырниками.
– Спасибо, Лен, – он слабо улыбнулся. – Не хочется.
– Ну, это не дело, – она села напротив, скрестив руки. – Слушай, я не знаю, что там у вас с Катей. Дима рассказал в общих чертах. Но… вы же столько лет вместе. Может, стоит поговорить?
– Поговорить? – Артём горько усмехнулся. – О чём? О том, как она мне изменила? Или о том, как мне теперь жить с этим?
Лена вздохнула.
– Не знаю, Тём. Но я знаю, что ты её любишь. И она тебя. Иначе бы не рассказала.
– Может, лучше бы молчала, – буркнул он.
– А ты бы хотел жить во лжи? – тихо спросила она.
Артём промолчал. Этот вопрос бил точно в цель. Он не знал, что хуже – знать правду или быть обманутым.
На следующий день он вернулся домой. Катя сидела на кухне, всё в той же позе – руки сцеплены, глаза красные.
– Ты вернулся, – тихо сказала она.
– Пока да, – ответил он, не глядя на неё. – Я… я не знаю, что будет дальше, Катя. Но я не могу просто взять и уйти навсегда. Хотя, чёрт возьми, очень хочется.
Она кивнула, словно ожидала этих слов.
– Я понимаю. И я… я готова дать тебе столько времени, сколько нужно.
– Время, – он покачал головой. – А что оно изменит?
– Не знаю, – честно ответила она. – Но я хочу верить, что мы сможем… что-то сделать.
Артём посмотрел на неё. В её глазах была смесь страха, вины и надежды. И, несмотря на всю боль, он вдруг понял, что не может просто вычеркнуть её из своей жизни. Не сейчас.
– Я останусь, – сказал он наконец. – Но не жди, что всё будет как раньше. Мне нужно… понять, смогу ли я с этим жить.
Катя кивнула, и в её взгляде мелькнула искра облегчения.
– Спасибо, Тём.
Следующие недели были как хождение по тонкому льду. Артём и Катя жили в одной квартире, но словно в параллельных мирах. Он уходил на работу рано, возвращался поздно. Она готовила ужин, но он редко ел. Разговоры сводились к бытовым мелочам: «Купи молоко», «Стиралка опять барахлит». Но каждый вечер, ложась спать, Артём чувствовал, как её слова – «Это не твой ребёнок» – всплывают в памяти, как заноза.
Однажды вечером он застал её в гостиной. Она сидела на диване, листая альбом с их старыми фотографиями. На одной из них они были на море – молодые, загорелые, счастливые.
– Помнишь? – тихо спросила она, заметив его взгляд.
– Помню, – ответил он, и в горле встал ком.
– Я тогда думала, что мы всегда будем такими, – сказала она. – Что ничто не сможет нас сломать.
– А теперь? – спросил он, не в силах сдержаться.
– Теперь… я надеюсь, что мы сильнее, чем кажется, – она посмотрела ему в глаза. – Тём, я знаю, что не заслуживаю твоего прощения. Но я хочу, чтобы ты знал: я никогда не переставала тебя любить.
Он молчал, не зная, что ответить. Любовь. Это слово всё ещё звучало в его сердце, но теперь оно было отравлено болью.
Месяц спустя Артём начал замечать, что Катя изменилась. Она стала тише, мягче. Чаще улыбалась, хотя в её улыбке была какая-то грусть. Она записалась на курсы для будущих мам, начала вязать крошечные пинетки. И каждый раз, когда он видел эти пинетки, в груди что-то сжималось.
Однажды вечером она подошла к нему с небольшой коробкой.
– Это тебе, – сказала она, протягивая подарок.
– Что это? – он нахмурился.
– Открой, – попросила она.
Внутри была маленькая модель корабля – точная копия того, что они видели на выставке много лет назад. Тогда он сказал, что мечтает построить такой своими руками.
– Ты помнила, – тихо сказал он.
– Конечно, – она улыбнулась. – Я всё помню, Тём. Всё, что для тебя важно.
Он смотрел на корабль, и в голове крутилась мысль: «А что, если мы всё-таки сможем?»
Но в тот же вечер раздался звонок. Мужской голос в трубке представился:
– Я отец ребёнка Кати, и мне нужно с тобой поговорить! – голос в трубке был твёрдым, почти требовательным
– Назови место и время, – ответил Артём, сжимая телефон так, что пальцы побелели. Его голос звучал холодно, но внутри всё кипело. Олег. Человек, который перевернул его жизнь с ног на голову, теперь хочет «поговорить».
Катя стояла рядом, её лицо было белее мела. Она теребила край свитера, глядя на Артёма с такой тревогой, что ему на секунду захотелось обнять её. Но он тут же подавил это желание. Не сейчас. Не после всего.
– Тём, ты не обязан с ним встречаться, – тихо сказала она, когда он положил трубку.
– Обязан, – отрезал он, не глядя на неё. – Если мы хотим… хоть что-то понять, я должен знать, кто он такой. И чего он хочет.
Она кивнула, опустив глаза. В её взгляде смешались страх и чувство вины, но Артём не стал её утешать. Он сам едва держался, чтобы не сорваться.
– Он предложил встретиться завтра в «Тёплом угле», в семь вечера, – добавил он. – Я пойду.
Катя открыла рот, словно хотела что-то сказать, но передумала. Вместо этого она просто кивнула и ушла в спальню. Дверь закрылась с тихим щелчком, но Артёму показалось, что это был звук, разделяющий их жизнь на «до» и «после».
На следующий день Артём пришёл в кафе раньше. «Тёплый угол» был таким же, как всегда: тёплый свет ламп, запах свежесваренного кофе, лёгкий гул голосов. Но сегодня всё казалось чужим. Он выбрал столик в углу, заказал чёрный чай и стал ждать, нервно постукивая пальцами по столешнице.
Олег вошёл ровно в семь. Высокий, с короткой стрижкой и аккуратной бородой, он выглядел как человек, уверенный в себе. Дорогой пуховик, кожаные перчатки, лёгкая улыбка – всё в нём раздражало Артёма с первого взгляда.
– Артём? – Олег протянул руку. – Я Олег. Рад познакомиться.
– Не могу сказать того же, – холодно ответил Артём, игнорируя его руку. – Садись. Говори, зачем звал.
Олег слегка нахмурился, но сел напротив. Он снял перчатки, положил их на стол и заказал эспрессо у подошедшей официантки.
– Я понимаю, что ты злишься, – начал он, глядя Артёму в глаза. – И у тебя есть на это право. Но я хочу объяснить.
– Объяснить? – Артём усмехнулся. – Что тут объяснять? Ты переспал с моей женой. Теперь она беременна. Конец истории.
– Не совсем, – Олег покачал головой. – Это была ошибка. Одна ночь. Мы оба были не в лучшем состоянии. Я только развёлся, Катя была… уставшей. Это не оправдание, но так случилось.
– И что? – Артём сжал кулаки под столом. – Хочешь сказать, что это ничего не значит?
– Нет, – Олег смотрел спокойно, но в его голосе чувствовалась напряжённость. – Это значит, что я не собираюсь разрушать вашу семью. Я узнал о ребёнке только неделю назад. Катя мне всё рассказала. И я… я хочу быть частью его жизни. Но не так, как ты думаешь.
– А как? – Артём наклонился вперёд, его голос стал тише, но в нём звенела сталь. – Хочешь забирать его на выходные? Водить в зоопарк? Быть «воскресным папашей»?
Олег вздохнул, отводя взгляд.
– Я не знаю, чего хочу, – честно сказал он. – Но я не хочу, чтобы из-за меня всё рухнуло. Катя сказала, что любит тебя. И что хочет сохранить семью. Я уважаю это.
– Уважаешь, – Артём почти сплюнул это слово. – Ты спишь с чужой женой, а теперь говоришь об уважении?
– Я не святой, – Олег пожал плечами. – И не пытаюсь казаться хорошим. Но я готов отойти в сторону. Если ты… если вы решите, что так будет лучше.
Артём молчал, глядя на него. В голове крутились десятки вопросов, но ни один не казался правильным. Он хотел ненавидеть Олега, хотел вцепиться ему в лицо, но что-то в его словах – в этой странной смеси честности и неловкости – заставило его задуматься.
– Почему ты вообще позвонил? – спросил он наконец. – Чего ты хочешь?
– Я хотел увидеть тебя, – Олег посмотрел ему в глаза. – Узнать, кто ты. И сказать, что я не враг. Если ты решишь растить этого ребёнка, я не буду вмешиваться. Но если… если вы расстанетесь, я хочу быть рядом. Для него.
Артём почувствовал, как внутри что-то сжалось. Растить ребёнка. Чужого ребёнка. Он даже не знал, способен ли на это.
– Мне нужно подумать, – сказал он, вставая. – И не звони мне больше. Если что-то будет нужно, я сам найду тебя.
Олег кивнул, не пытаясь его остановить.
– Хорошо. Я уважаю твой выбор.
Артём вышел из кафе, чувствуя, как холодный воздух обжигает лёгкие. Он не знал, чего ожидал от этой встречи, но теперь всё стало ещё запутаннее. Олег не был монстром. Он был… обычным. И это почему-то делало всё ещё хуже.
Дома Катя ждала его на кухне. На столе стояла тарелка с оладьями – его любимыми, с яблоками и корицей. Но он даже не посмотрел на них.
– Как прошло? – тихо спросила она, теребя край скатерти.
– Нормально, – буркнул он, снимая куртку. – Он… не такой, как я думал.
– Что он сказал? – её голос дрожал.
– Сказал, что не хочет разрушать нашу семью, – Артём сел напротив, глядя ей в глаза. – Сказал, что готов отойти, если мы решим… быть вместе.
Катя кивнула, её пальцы нервно теребили ложку.
– А ты… что думаешь?
– Я не знаю, Катя, – честно ответил он. – Я не знаю, смогу ли я жить с этим. С тобой. С ребёнком. С мыслью, что он… не мой.
Она опустила голову, и по её щеке скатилась слеза.
– Я понимаю, – прошептала она. – И я не виню тебя. Если ты уйдёшь… я приму это.
– А ты? – он вдруг почувствовал, как голос дрогнул. – Ты чего хочешь?
Она подняла на него глаза, полные боли и какой-то отчаянной решимости.
– Я хочу, чтобы ты был счастлив, Тём. Даже если это значит, что ты уйдёшь. Но если… если ты дашь мне шанс, я сделаю всё, чтобы вернуть твоё доверие.
Он молчал, глядя на неё. В её глазах была искренность, но была и тень того, что разбило его сердце. Он не знал, сможет ли он когда-нибудь забыть.
Следующие дни тянулись медленно. Артём старался держаться, но каждый раз, видя Катю, её чуть округлившийся живот, её робкие попытки заговорить, он чувствовал, как внутри всё сжимается. Он начал задерживаться на работе, брал сверхурочные, лишь бы не возвращаться домой.
Однажды вечером он зашёл к Диме. Тот, как всегда, встретил его с улыбкой и бутылкой пива.
– Ну что, герой, как дела? – спросил Дима, усаживая его на диван.
– Хреново, – честно ответил Артём. – Встретился с этим Олегом. Он… нормальный. И это бесит.
– Нормальный? – Дима присвистнул. – Это как?
– Не знаю. Не козёл, не подонок. Обычный мужик. Сказал, что готов отойти, если я останусь с Катей.
– А ты? – Дима посмотрел на него серьёзно. – Ты хочешь остаться?
Артём пожал плечами.
– Я люблю её. Но каждый раз, когда вижу её, вспоминаю, что она сделала. И… ребёнка. Я не знаю, смогу ли я его принять.
Дима кивнул, отпивая пиво.
– Слушай, я не гуру семейной жизни, но… у нас с Леной тоже был момент, когда всё чуть не рухнуло. Она тогда… ну, не изменяла, но был один тип, который ей голову кружил. Я думал, всё, конец. Но потом понял: если любишь, то иногда приходится проглотить свою гордость.
– Это не гордость, Дим, – Артём покачал головой. – Это… я не знаю, как объяснить. Чувствую себя преданным.
– Имеешь право, – согласился Дима. – Но подумай: если ты уйдёшь, будешь ли ты счастлив? Или будешь всю жизнь жалеть, что не попробовал?
Артём промолчал. Этот вопрос крутился в его голове уже давно, но ответа он не находил.
Тем временем Катя пыталась держаться. Она ходила на курсы для будущих мам, читала книги о воспитании, вязала пинетки. Но каждый вечер, когда Артём возвращался домой и молча проходил мимо, её сердце сжималось. Она знала, что виновата. Знала, что, возможно, он никогда не простит. Но она не могла перестать надеяться.
Однажды она решилась на ещё один разговор. Артём сидел в гостиной, листая телефон.
– Тём, – тихо позвала она. – Можно с тобой поговорить?
Он кивнул, не отрывая глаз от экрана.
– Я… я хочу, чтобы ты знал, – начала она, нервно теребя край свитера. – Я не жду, что ты примешь ребёнка как своего. Но я хочу, чтобы он рос в семье. В нашей семье. Если ты… если ты согласишься.
– А если я не соглашусь? – спросил он, наконец посмотрев на неё.
– Тогда я уйду, – просто ответила она. – Я не хочу, чтобы ты жил с чувством, что тебя заставили.
Он смотрел на неё, пытаясь понять, что чувствует. Любовь? Злость? Жалость? Всё смешалось в один тугой комок.
– Мне нужно время, – сказал он наконец. – Но… я не хочу, чтобы ты уходила. Пока не хочу.
Катя кивнула, и в её глазах мелькнула слабая улыбка.
– Спасибо, – прошептала она.
Месяцы шли. Катя готовилась к рождению ребёнка, Артём старался привыкнуть к новой реальности. Они начали ходить к семейному психологу – по её инициативе. Сначала Артём сопротивлялся, считая это пустой тратой времени, но постепенно разговоры начали помогать. Он стал понимать, что его боль – это не только про измену, но и про страх потерять то, что они с Катей строили столько лет.
Однажды вечером, вернувшись домой, он застал её за странным занятием. Она сидела на полу в гостиной, окружённая старыми фотографиями, письмами, открытками.
– Что ты делаешь? – спросил он, усаживаясь рядом.
– Вспоминаю, – ответила она, держа в руках их свадебное фото. – Как всё начиналось. Как мы были счастливы.
Он посмотрел на фото. Молодые, смеющиеся, с цветами в руках. Тогда казалось, что впереди только хорошее.
– Я тоже это помню, – тихо сказал он. – Но… я не знаю, смогу ли вернуться к тому, что было.
– А я не хочу возвращаться, – вдруг сказала она, глядя ему в глаза. – Я хочу, чтобы мы начали заново. Не с чистого листа, но… с нового.
Он молчал, перебирая фотографии. Их первая поездка на море. Первый Новый год в этой квартире. День, когда они купили машину. Моменты, которые он любил. Моменты, которые всё ещё жили в его сердце.
– Я попробую, – наконец сказал он. – Но… это будет нелегко.
– Я знаю, – она взяла его за руку. – И я буду рядом. Всегда.
Ребёнок родился в начале весны. Мальчик, которого Катя назвала Мишей. Артём был в роддоме, держал её за руку, когда она кричала от боли. И когда ему дали подержать крошечный свёрток, он почувствовал, как что-то внутри щёлкнуло. Миша смотрел на него большими голубыми глазами, и Артём вдруг понял, что не видит в нём чужого. Это был просто ребёнок. Просто жизнь.
– Он красивый, – сказал он, возвращая малыша Кате.
– Правда? – она улыбнулась, усталая, но счастливая.
– Правда, – кивнул он. И в этот момент впервые за долгое время почувствовал, что, возможно, у них есть шанс.
Прошло полгода. Артём и Катя всё ещё учились жить заново. Были дни, когда он злился, вспоминая прошлое. Были моменты, когда она плакала, чувствуя его холодность. Но были и другие дни – когда они вместе гуляли с Мишей, смеялись над его первыми попытками ползать, планировали будущее.
Однажды вечером, когда Миша уже спал, Артём нашёл Катю на балконе. Она стояла, глядя на звёзды, закутанная в плед.
– О чём думаешь? – спросил он, обнимая её сзади.
– О том, что мы справились, – ответила она, прижимаясь к нему. – Не до конца, но… мы на пути.
Он кивнул, чувствуя тепло её тела.
– Знаешь, – сказал он тихо, – я не думал, что смогу. Но… я рад, что остался.
Она повернулась к нему, её глаза блестели в полумраке.
– Я тоже, – прошептала она. – Спасибо, что дал нам шанс.
Они стояли так, глядя на звёзды, и Артём вдруг понял, что боль всё ещё есть. Но рядом с ней росло что-то новое – надежда, любовь, вера в то, что они смогут построить новую жизнь. Вместе.
А где-то там, в далёком уголке его сознания, всё ещё звучал вопрос: «Смогу ли я до конца простить?» Но он решил, что ответ на него придёт со временем. А пока… пока у них есть сегодня. И этого, возможно, достаточно.
Для вас с любовью: