Звонок. В девять утра субботы. Кто это может быть?
— Лен, это я.
Голос знакомый до дрожи. До того самого места в животе, где когда-то жили бабочки. А теперь живёт... что? Пустота? Или просто привычка?
— Иван?
— Можно зайти? Поговорить надо.
Поговорить. Через год после развода он хочет поговорить. А я стою босиком на холодной плитке, в старом халате, с растрёпанными волосами. И думаю: о чём, собственно, говорить?
— Лена? Ты там?
— Да... сейчас.
Почему согласилась? Не знаю. Наверное, потому что любопытство сильнее здравого смысла. А может, потому что всё ещё надеюсь... на что? На извинения? На объяснения?
Немного времени на то, чтобы привести себя в порядок. Джинсы, свитер, причёска. Макияж? Нет, это уже перебор. Он же бывший.
Бывший...
Интересное слово. Как будто что-то случилось, а потом перестало случаться. Как дождь. Шёл-шёл, а потом перестал.
Звонок в дверь. Сердце делает кувырок. Странно. Думала, уже отвыкла.
Открываю. Он стоит с букетом. Белые хризантемы. Мои любимые. Он помнит.
— Привет.
— Привет.
Пауза. Мы смотрим друг на друга, как два актёра, забывших слова.
Иван. Такой медленный, задумчивый.
— Проходи.
Он снимает куртку. Всё те же движения. Всё тот же запах его одеколона. Память — странная штука. Она хранит не важные вещи, а вот эти... мелочи.
Усаживаемся на кухне. Я завариваю чай.
— Как дела? — спрашивает он.
— Нормально. А у тебя?
— Тоже нормально.
Нормально. Два "нормально" и тишина между ними. Как будто мы случайные попутчики в электричке, а не люди, которые пять лет спали в одной кровати.
— Лена, я хотел...
— Что хотел?
— Извиниться.
Вот оно. То, чего я ждала год. Извинения. А сейчас, когда он это сказал, не чувствую... ничего. Пустота какая-то.
— За что именно?
Он молчит. Крутит в руках ложку. У него новые очки. И волосы короче стрижены. Чужой почти.
— За всё — говорит наконец.
За всё. Удобно. За поздние возвращения домой? За враньё про командировки? За то, что полгода встречался с той, как её... Светкой из бухгалтерии?
— Иван, ты же не просто так пришёл?
Он поднимает глаза. В них что-то... отчаянное.
— Мы расстались — говорит он тихо.
Ага. Вот оно что. Светка его бросила. И теперь он вспомнил про меня. Про надёжную Лену, которая всегда дома, всегда поймёт, всегда простит.
— Жаль — говорю. И удивляюсь: действительно немного жаль. Не его — себя прежнюю. Ту, которая бы сейчас кинулась его утешать.
— Лен, я понял, что сделал ошибку. Огромную.
— Какую именно?
— Что ушёл от тебя. Что предал нас.
Нас. Он говорит "нас", как будто это "нас" до сих пор существует. А я смотрю на него и понимаю: нет уже никакого "нас". Есть он. И есть я. Отдельно.
— Хочешь вернуться? — спрашиваю прямо.
Он кивает. В глазах надежда. Такая наивная, что даже смешно.
— А я тебе что, запасной аэродром?
— Нет! Не так... Я просто понял, что люблю тебя.
Люблю. Настоящее время. А где была эта любовь год назад, когда он собирал чемодан? Когда говорил, что задыхается в наших отношениях?
Встаю. Подхожу к окну. Снег на улице идёт всё сильнее. Скоро дорога станет белой. Чистой. Как будто ничего не было.
— Знаешь, Ваня — говорю, не оборачиваясь. — Есть такая поговорка: дважды в одну реку не входят.
— Но мы можем попробовать...
— Нет.
Слово вылетает само. Твёрдо. Окончательно.
Оборачиваюсь. Он сидит, ссутулившись. Постарел. Или я только сейчас это заметила?
— Почему?
— Потому что я не та Лена, которую ты оставил. А ты не тот Иван, которого я любила.
Это правда. За этот год я... изменилась. Научилась жить одна. Научилась не ждать звонков. Не прислушиваться к шагам на лестнице. Не надеяться.
— Лена, дай мне шанс!
— Шанс я тебе уже давала. Пять лет давала. Ты им распорядился по-своему.
Он встаёт. Подходит ближе. Я чувствую знакомый запах, и сердце на секунду замирает. Но только на секунду.
— Мы же любили друг друга...
— Любили — соглашаюсь. — Прошедшее время.
Он протягивает руку, хочет коснуться моего лица. Я отступаю.
— Не надо.
— Лен...
— Не надо, Ваня. Правда.
Он опускает руку. Стоит так, растерянный. И мне его жалко. Но жалость — не любовь. А я уже разучилась их путать.
— Тогда я пойду — говорит он.
— Наверное, так лучше.
Он одевается. Медленно. Всё надеется, что передумаю. Но я не передумаю. Я уже приняла решение. Тогда, год назад, когда он хлопнул дверью. Только не поняла этого сразу.
— До свидания, Лена.
— До свидания.
Дверь закрывается. Я остаюсь одна. И знаете? Мне хорошо. Мне спокойно.
Беру букет. Белые хризантемы. Красивые. Поставлю в вазу. Не потому, что от него. Просто, потому что красивые цветы.
За окном продолжает падать снег. А я завариваю себе новый чай. Покрепче.
И вдруг думаю: а что, если он ещё раз придёт? Через месяц, через полгода?
Улыбаюсь. Не придёт. Он же понял: этот снег уже не растает. Эта зима — надолго.
А я... я привыкла к зиме. И мне в ней неплохо.
Но через неделю он звонит снова.
— Лена, я не могу так. Не могу принять твой отказ.
— Иван, мы же всё обсудили.
— Ничего мы не обсудили! Ты меня даже не выслушала толком.
Голос другой. Настойчивый. Почти агрессивный. Не тот растерянный мужчина с букетом.
— Хорошо — говорю устало. — Приезжай.
Зачем согласилась? Не знаю. Может, надо было поставить точку раз и навсегда.
На этот раз он приходит без цветов. В дорогой куртке. Новой. Видимо, Светка не успела потратить все его деньги, пока они были вместе.
— Лен, я серьёзно подумал.
— О чём?
— О нас. О том, что между нами было.
Садится, не спрашивая разрешения. Ведёт себя так, будто это до сих пор его дом.
— И к какому выводу пришёл?
— К тому, что мы идеально подходили друг другу. Просто я тогда был дурак.
Идеально. Значит, те ночи, когда я не спала, ждала его домой — это было идеально? Те ссоры из-за денег, которые он тратил непонятно на что — тоже идеально?
— Ваня, у нас ничего не получится.
— Почему ты так уверена?
— Потому что знаю тебя. Ты вернёшься только до тех пор, пока не найдёшь новую…
Он вскакивает. Лицо краснеет.
— Это несправедливо! Я изменился!
— За год? Сильно сомневаюсь.
— Да что ты вообще о себе возомнила?! — кричит он. — Думаешь, очередь к тебе стоит? Тебе уже тридцать пять!
Вот оно. Настоящий Иван. Тот, что прячется за букетами и извинениями.
— Выходи — говорю тихо.
— Что?
— Уходи из моего дома. Сейчас же.
Он смотрит на меня, и в глазах... злость. Настоящая злость. Как он смеет?
— Хорошо — шипит. — Но не жди, что я буду умолять. Это последний раз.
— Отлично.
Он хватает куртку, идёт к двери. Оборачивается:
— Будешь жалеть!
— Уже жалею. О тех пяти годах, что потратила на тебя.
Дверь хлопает. Я стою посреди кухни и дрожу. Не от холода. От ярости.
Вот он, настоящий Иван. Тот, который считает, что может вернуться, когда ему удобно. Тот, который думает, что я должна быть благодарна за его внимание.
Иду в ванную. Смотрю в зеркало. Тридцать пять. Да, мне тридцать пять. И что? Морщинки появились. Седые волосы нашлись. Ну и что?
За эти годы я многое поняла. Главное — что одиночество лучше плохой компании.
Звонит телефон. Опять он? Смотрю на экран. Нет, подруга Маша.
— Лен, как дела? Что-то молчишь уже неделю?
— Да тут Иван объявился.
— Твой бывший? Зачем?
Рассказываю. Маша слушает, иногда охает.
— И что решила? — спрашивает в конце.
— А что тут решать? Послала куда подальше.
— Правильно! А то я уж испугалась, что ты размякнешь.
— Не размякну.
Но после разговора становится грустно. Не по Ивану. По тому, что было когда-то. По той Лене, которая верила в "пока смерть не разлучит нас". Наивная была.
Через месяц встречаю его в магазине. С девушкой. Молоденькой, лет двадцать пять. Она висит у него на руке, смеётся над каждым его словом.
Он меня видит. Смущается. Девушка замечает его взгляд, оборачивается. Смотрит оценивающе.
— Лена... — говорит Иван неловко.
— Привет.
— Это... это Алина.
Алина улыбается. Победно.
— А это моя... знакомая Лена.
Знакомая. Ну, конечно. Не бывшая жена. Просто знакомая.
— Очень приятно — говорю я.
— Взаимно — отвечает Алина, прижимаясь к Ивану.
Стоим, улыбаемся друг другу. Три человека, которые прекрасно понимают, что происходит, но делают вид, что не понимают.
— Ну, нам пора — говорит Иван.
— Конечно. Удачи.
Они уходят. Алина что-то быстро шепчет Ивану, он качает головой, оправдывается.
А я стою между полками с молочными продуктами и понимаю: вот она, моя настоящая победа. Не в том, что отказала ему. А в том, что мне всё равно.
Совсем всё равно.
Беру творог, йогурт, молоко. Обычные продукты для обычной жизни. Своей жизни.
На кассе думаю: интересно, через сколько он бросит эту Алину? Через год? Через два?
Не важно. Это уже не моя история.
Моя новая история только начинается...
Рекомендую:
Подписывайтесь, чтобы не пропустить следующие публикации.
Пишите комментарии 👇, ставьте лайки 👍