— Ты обнаглела там в своей столице! — крикнула мне племянница, когда я указала ей на грязную посуду у неё дома.
Я замерла. В руках у меня была чашка с кофе, и на дне что-то плавало. Честно говоря, я не хотела разбираться.
— Лен, ну серьёзно? — попыталась я смягчить ситуацию. — Я просто предложила помыть...
— Предложила?! — её голос дрожал от злости. — Ты с порога начала указывать! «Ой, как у тебя тут грязно! Ой, а это что за запах? Ой, неужели нельзя протереть плиту?»
Чёрт. Она была права. Я действительно вошла в её однушку и сразу включила режим «старшая тётя». Но разве можно было промолчать? Квартира выглядела как... как место преступления против чистоты.
— Лена, прости... — начала я опять, но она уже разогналась.
— Знаешь, тётя Марина? Не все из нас могут позволить себе клининговые услуги! Не все живут в трёшках на Садовом кольце и работают в офисах с бесплатным кофе!
Её слова били точно в цель.
— Я не хотела...
— Не хотела? А что тогда хотела? Приехать к нам, провинциалам, и показать, какая мы дрянь?
Лена стояла посреди крошечной кухни, и её руки тряслись. Она была такая худенькая, такая усталая... Когда это случилось? Когда моя весёлая племянница, которая в детстве лепила со мной пельмени, превратилась в этого злого, измученного человека?
— Лен, я просто... я беспокоюсь о тебе.
— Беспокоишься? — она засмеялась горько. — Ты последний раз звонила мне полгода назад! Полгода, Марина! А теперь приехала и беспокоишься?
Удар ниже пояса. И снова в точку.
Я поставила чашку на стол и села на единственный стул, который не был завален вещами. Лена продолжала стоять, скрестив руки на груди.
— Я думаю? — она говорила тише теперь, но от этого её слова звучали ещё больнее. — Ты приехала сюда, чтобы почувствовать себя лучше. Посмотреть на свою бедную племянницу и подумать:
«Вот же я молодец, как высоко забралась!»
— Это неправда!
— Правда! — она ударила кулаком по столу. — Ты даже не спросила, как у меня дела! Сразу начала критиковать!
Я хотела возразить, но поняла — она права. Я действительно не спросила. Вошла, огляделась и сразу включила режим «наведения порядка». Как будто чистота важнее человека.
— Лена... — я встала и шагнула к ней. — Расскажи мне. Как у тебя дела?
Она посмотрела на меня с подозрением.
— Теперь спрашиваешь?
— Спрашиваю. По-настоящему.
Секунду она молчала, а потом вдруг села. Прямо там, на кухне, спиной к холодильнику. И заплакала.
— Марин, мне так плохо... — прошептала она. — Так плохо, что я даже посуду помыть не могу. Встаю утром, иду на работу, прихожу — и сил нет ни на что. Даже на себя.
Я села рядом с ней.
— Что случилось?
— Да всё сразу... — она вытерла нос рукавом. — Андрей ушёл три месяца назад. Сказал, что я «неинтересная стала». А я работаю по двенадцать часов в этом чёртовом магазине, где начальница — психопатка, а зарплата — как подачка. Прихожу домой, а тут этот бардак... И я понимаю, что превращаюсь в то, что всегда презирала.
Она всхлипнула.
— А тут ещё ты приехала. Такая красивая, успешная... И сразу показала мне, какая я неудачница.
— Лен, ты не неудачница...
— Неудачница! — она засмеялась сквозь слёзы. — Мне двадцать семь, а я живу как студентка! Даже хуже — студенты хоть веселятся иногда.
Я обняла её. Она пахла немытыми волосами и тем особенным запахом усталости, который я помнила по своим самым тяжёлым дням.
— Знаешь что? — сказала я. — Давай просто побудем вместе.
Она удивлённо посмотрела на меня.
Мы сидели в тишине. Потом Лена вдруг спросила:
— А у тебя правда всё так хорошо?
Я подумала о своей пустой квартире, о работе, которая высасывает душу, о том, что последний раз смеялась от души... не знаю когда.
— А хочешь честно?
— Хочу.
— У меня тоже всё плохо. Просто красиво упаковано.
И тут мы обе засмеялись. Сначала тихо, потом всё громче, пока не начали ржать как ненормальные, сидя в разгромленной кухне.
— Марин — сказала Лена, когда мы наконец успокоились. — А что, если мы сделаем что-то безумное?
— Например?
— Например... — она замолчала, а потом в её глазах зажёгся тот самый огонёк, который я помнила с детства. — Например, свалим отсюда на недельку? Куда-нибудь, где никто не знает, какие мы неудачницы?
Я хотела сказать, что у меня работа, планы, ответственность... Но потом посмотрела на неё. На свою племянницу, которая впервые за весь день улыбалась по-настоящему.
— А знаешь что? — сказала я. — Поехали.
— Серьёзно?
— Серьёзно. Но сначала... — я оглянулась на кухню. — Сначала мы эту кухню приведём в порядок. Вместе. А потом свалим куда глаза глядят.
Лена вскочила.
— Тётя Марина, а ты не такая обнаглевшая, как я думала!
— А ты не такая неудачница, как сама себя считаешь!
И мы принялись мыть посуду. Под музыку из её старого телефона, напевая песни и плеская друг в друга водой как идиотки.
Но это было только начало. Потому что завтра нас ждала дорога, а через неделю...
Через неделю всё изменится. Кардинально
— Марин, а ты серьёзно хочешь ехать в Крым? — спросила Лена, когда мы доедали шаурму на автовокзале.
— А почему бы и нет? — я облизала палец. — Море, солнце, никто нас не знает...
— Деньги есть?
Я показала ей карточку.
— Хватит на неделю. Авось не умрём с голоду.
— Авось... — она усмехнулась. — Знаешь, мне это нравится. Жить на «авось».
Автобус до Симферополя отходил через час. Мы сидели на пластиковых стульях и смотрели на толпу. Бабушки с сумками, студенты с рюкзаками, мужики в тельняшках...
— Смотри — шепнула Лена, кивая в сторону парня с гитарой. — Красивый.
— Лен, тебе двадцать семь, а не семнадцать!
— И что? Красота не стареет! — она подмигнула мне. — А он смотрит сюда.
Действительно. Парень с гитарой откровенно нас разглядывал. Тёмные волосы, загорелая кожа, какая-то особенная уверенность в движениях.
— Не вздумай — предупредила я.
— Что не вздумай?
— Знакомиться! Мы же едем отдыхать, а не...
— Тётя Марина! — Лена засмеялась. — Ты такая ханжа! Релакс!
Парень встал и направился к нам.
— Девчонки — сказал он, и голос у него был хриплый, приятный. — Вы случайно не в Крым?
— А что? — насторожилась я.
— Да я тоже туда. Подумал, может, вместе дорога веселей будет?
Лена аж засияла:
— Конечно! Меня Лена зовут, а это моя тётя Марина.
— Максим — он улыбнулся. — Музыкант.
— Вот сюрприз — буркнула я под нос.
— А что, тётя Марина против музыкантов? — Максим подмигнул мне.
— Против всего, что связано с приключениями — вмешалась Лена. — Она серьёзная такая.
— Я не серьёзная! — возмутилась я. — Просто...
— Просто что? — спросил Максим и сел рядом. — Расскажите, почему вас в Крым потянуло?
И тут Лена выдала:
— Мы сбегаем от жизни! Марина — от работы, от столичной суеты, а я — от депрессии провинциальной неудачницы!
— Лена! — я покраснела до корней волос.
— Что? — она пожала плечами. — Зачем врать? Он же видит, что мы странные.
Максим засмеялся:
— Блин, вы классные! А я-то думал, обычные туристки. А тут — беглянки!
— Мы не беглянки — попыталась я защититься.
— Беглянки! — настаивала Лена. — Самые что ни на есть! И знаешь, Макс? Мне это нравится!
В автобусе мы сели рядом. Максим достал гитару и негромко наигрывал что-то. Лена слушала. А я думала.
О чём я думала? О том, что в сорок лет впервые еду неизвестно куда с неизвестно кем. О том, что моя племянница права — я действительно оторвалась от реальной жизни. И о том, что этот Максим...
— Тётя Марина — прошептала Лена, — ты влюбилась?
— Что?! — я чуть не подскочила. — С чего ты взяла?
— Ты на него смотришь как... как я в детстве на мороженое смотрела.
— Лена, не неси чушь!
— Неси, неси! — она захихикала. — Влюбилась тётя Марина! В музыканта!
— Девочки — вмешался Максим, — я всё слышу.
Мы обе замолчали. Потом Лена спросила:
— И что ты об этом думаешь?
— Думаю, что тётя Марина очень интересная женщина, — ответил он серьёзно. — И что мне повезло встретить вас.
Боже мой. Мне было сорок лет, а я краснела как школьница.
— Максим — сказала я, — не нужно...
— Что не нужно? — он повернулся ко мне. — Говорить правду?
— Правду говорить можно, — вмешалась Лена. — Но осторожно. Тётя Марина пугливая.
— Я не пугливая! — возмутилась я. — Я просто... взрослая.
— Взрослая — это не приговор — сказал Максим. — Это преимущество.
Автобус катился по ночной дороге. Лена уснула на моём плече, Максим тихо играл на гитаре. И вдруг я поняла — я не помню, когда мне было так... легко.
— Максим — прошептала я, — а что мы будем делать в Крыму?
— Жить — ответил он просто. — По-настоящему жить.
— А если не получится?
— Получится. Главное — не бояться.
— Я боюсь — призналась я.
— Чего?
— Всего. Что я слишком старая для приключений. Что Лена разочаруется во мне. Что ты поймёшь, какая я на самом деле...
— Какая ты на самом деле? — он перестал играть и посмотрел на меня.
— Скучная. Одинокая.
— Врёшь.
— Не вру.
— Врёшь. Скучная женщина не поедет в Крым с незнакомым мужиком. А одинокая...
— А одинокая что?
— А одинокая не умеет так смеяться, как ты смеялась на автовокзале.
Я замолчала. За окном мелькали огни городов.
— Максим — сказала я наконец, — а что, если это всё сон?
— Тогда не будем просыпаться.
Утром мы приехали в Симферополь. Дальше — электричка до Алушты. Лена проснулась бодрая, я — разбитая, Максим — как будто и не спал вовсе.
— Тётя Марина! — заорала Лена, увидев море. — Смотри! Смотри, какое красивое!
Она побежала к морю. Сбросила кроссовки и зашла в воду.
— Девочка с приветом — усмехнулся Максим.
— Зато живая — ответила я. — Не то, что я.
— Перестань. Ты живее многих двадцатилетних.
— Максим... — я хотела что-то сказать, но тут Лена закричала:
— Эй! Сюда! Быстро!
Мы побежали к воде. Лена стояла по колено в море и указывала на что-то.
— Смотрите! — она была вся мокрая и счастливая. — Дельфин!
Действительно. Метрах в пятидесяти от берега показался серый плавник.
— Это знак! — закричала Лена. — Знак, что мы всё правильно делаем!
— Лена, это просто дельфин — попыталась я быть разумной.
— Не просто! Это магия! Марин, ты же чувствуешь?
И знаете? Я чувствовала. Впервые за много лет я чувствовала, что происходит что-то важное. Что-то, что изменит всё.
— Максим — сказала я, — а у тебя есть план?
— Есть — он улыбнулся. — Но вам он не понравится.
— Почему?
— Потому что он безумный.
Лена подбежала к нам, вся мокрая и сияющая.
— Какой план? Я хочу безумный план!
— Тогда слушайте — сказал Максим. — Но сначала пообещайте, что не убьёте меня.
— Обещаем! — заорала Лена.
— Я не обещаю — буркнула я.
— Ладно — засмеялся Максим. — Значит, так. Есть у меня один друг. Он живёт в горах, в старом доме. Там можно остановиться. Но есть нюанс...
— Какой? — настороженно спросила я.
— Дом заброшенный. Электричества нет. Воду из колодца. И вообще...
— И вообще что?
— И вообще он художник. Немного странный. Живёт один, рисует море.
— Всё? — разочарованно спросила Лена. — А я думала, что-то мистическое.
— Мистическое в том, что он согласился нас приютить — засмеялся Максим. — Обычно чужих людей не принимает.
Мы взяли такси до посёлка, а дальше пешком по тропинке вверх. Дом оказался простым, белым, с террасой, выходящей на море. И никаких призраков.
— Максим! — из дома вышел мужчина лет пятидесяти с седой бородой. — Ты привёл гостей?
— Толик, это Марина и Лена. Девочки, это Анатолий.
— Просто Толя — улыбнулся хозяин. — Проходите, располагайтесь.
Дом внутри был удивительный. Стены увешаны картинами — море в разное время дня, в разную погоду, в разных настроениях.
— Красиво — прошептала я.
— Вы рисуете? — спросил Толя.
— Нет, я... я работаю в офисе.
— Жаль. У вас хорошие глаза. Видящие.
Вечером мы сидели на террасе. Толя готовил рыбу на гриле, Максим играл на гитаре, Лена фотографировала закат. А я просто смотрела на море.
— Марин — сказала Лена, подсаживаясь ко мне, — а знаешь, что я поняла?
— Что?
— Что ты... Ты просто устала в своей столице.
Я посмотрела на неё. Лена сидела босая, в мятой футболке, волосы растрепаны ветром. И выглядела счастливой.
— Лен, прости меня за тот день. За то, что лезла с советами.
— Да забей! — она махнула рукой. — Я сама дура была. Злая какая-то стала.
— Не дура. Просто тяжело тебе было.
— Было. А теперь не тяжело. Странно, да?
— Странно — согласилась я.
— Девочки — подошёл Толя с тарелкой рыбы, — а что вы завтра делать будете?
— Не знаю — честно ответила я. — Впервые в жизни не знаю.
— Хочешь, научу рисовать? — предложил он. — Море лечит. А рисование — освобождает.
— Я не умею...
— Никто не умеет. Пока не попробует.
На следующий день я впервые в жизни взяла в руки кисть. Толя поставил передо мной мольберт на террасе.
— Не думай — сказал он. — Просто смотри и рисуй то, что чувствуешь.
— А если получится плохо?
— Тогда получится честно. А это главное.
Я макнула кисть в краску. Синяя. Как море за окном.
Первый мазок был неуверенный. Второй — смелее. Третий...
— Марин, ты гений! — заорала Лена, заглядывая через плечо. — Смотри, как красиво!
На холсте действительно что-то проступало. Что-то похожее на море. Но не то, что я видела глазами. А то, что чувствовала.
— Продолжай — тихо сказал Толя. — Не останавливайся.
Я рисовала три часа... Забыла обо всём. О работе, о доме, о том, что я "серьёзная взрослая женщина". Просто рисовала. Неумело. Но мне нравился сам процесс...
— Готово? — спросил Толя.
— Кажется, да.
Я отошла от мольберта и посмотрела на картину. Это было моё море. Не идеальное, но живое. Настоящее.
— Толя — сказала я, — а можно я заберу её с собой?
— Это твоя картина. Твоё море.
Лена в это время училась играть на гитаре у Максима. Получалось плохо, но она смеялась и не сдавалась.
— Тётя Марина! — крикнула она. — А давай останемся здесь навсегда!
— Лена, у нас работа, жизнь...
— Какая жизнь? — она подбежала ко мне. — То, что было — это не жизнь. Это была... имитация.
— Но мы не можем просто...
— Можем! — она взяла меня за руки. — Марин, посмотри на себя! Ты за три дня изменилась больше, чем за последние три года!
— Лена...
— Я серьёзно! Ты рисуешь, смеёшься, влюбляешься...
— Я не влюбляюсь!
— Влюбляешься! — засмеялась она. — И это прекрасно!
Вечером мы с Максимом гуляли по берегу.
— Марина — сказал он, — а что будет дальше?
— Не знаю — ответила я честно. — Наверное, вернусь в Москву.
— Наверное?
— Должна вернуться. У меня квартира, работа...
— А счастье?
— А что счастье?
— Вопрос не в том, что такое счастье — сказал он. — Вопрос в том, готова ли ты за него бороться.
— Максим, мне сорок лет. Я не могу всё бросить и...
— Сорок — это не приговор. Это опыт.
— Но я боюсь...
— Чего?
— Что это всё ненастоящее. Что дома всё вернётся на круги своя.
Он остановился и повернулся ко мне.
— Марина, хочешь знать секрет?
— Какой?
— Дом — это состояние души. И ты можешь взять его с собой куда угодно.
Через несколько дней мы действительно собрались уезжать. Толя подарил мне краски.
— Будешь рисовать дома — сказал он. — Не забывай, что видела здесь.
— Не забуду.
— И ещё — он наклонился ко мне, — не бойся менять жизнь. Время есть всегда. Главное — желание.
В автобусе Лена спросила:
— Марин, а что мы будем делать?
— Жить — ответила я. — По-другому жить.
— А конкретно?
— Конкретно... — я подумала. — Конкретно я подам заявление об увольнении. Найду работу поспокойнее. Буду рисовать по выходным.
— Серьёзно?
— Серьёзно. А ты?
— А я... — Лена замолчала. — А я перееду к тебе. Если ты не против.
— Лена...
— Марин, я поняла кое-что. Мне не нужен Андрей. Мне не нужна эта работа. Мне нужна семья. Настоящая семья.
Я обняла её:
— Конечно, переезжай. Будем жить вместе. Как в детстве.
— Только лучше!
— Только лучше...
Максим проводил нас. На вокзале он сказал:
— Марина, это не конец.
— Знаю.
— Я приеду через месяц. Хочу увидеть твои новые картины.
— Хорошо.
— И ещё... — он поцеловал меня. Легко, нежно. — Спасибо за то, что не испугалась.
— Спасибо за то, что показал мне, что я могу не бояться.
В столице
Дома я в первый же день подала заявление. Начальник удивился, но не стал удерживать.
— Марина, ты изменилась — сказала коллега. — Какая-то стала... живая.
— Это хорошо или плохо?
— Хорошо. Очень хорошо.
Лена переехала через неделю. Мы обставили квартиру заново. Повесили мою картину в гостиной. Она нашла работу в книжном магазине. Тихую, спокойную, с нормальными людьми.
— Лена — сказала я как-то вечером. — А помнишь, как ты тогда сказала, что я обнаглела?
— Помню. Прости.
— Не за что прощать. Ты была права. Я действительно тогда... Думала, что знаю, как надо жить.
— И как теперь думаешь?
— Теперь думаю, что никто не знает... И это прекрасно.
Через месяц Максим приехал, как и обещал. Привёз гитару и остался на выходные.
— Ну как? — спросил он, рассматривая мои новые художества. — Не забыла?
— Не забыла — улыбнулась я. — Теперь я рисую везде. В своём стиле, если так можно сказать…
— И как новая жизнь?
— Другая. Настоящая.
— Страшно?
— Иногда. Но уже не так, как раньше.
Мы сидели на кухне, пили чай. Лена читала в своей комнате, Максим тихо наигрывал что-то на гитаре.
— Знаешь — сказала я, — я поняла одну вещь.
— Какую?
— У меня были сложившиеся привычки, страхи, представления о том, как "должно быть".
— И что теперь?
— А теперь я можно сказать "лечусь". Каждый день. Маленькими шагами.
— Хорошее лечение.
— Самое лучшее.
За окном шёл дождь. Но в доме было тепло. И я знала — это только начало. Начало новой жизни. Той, в которой можно не бояться начинать что-то новое...
Рекомендую:
Подписывайтесь, чтобы не пропустить следующие публикации.
Пишите комментарии 👇, ставьте лайки 👍