— Какая же всё-таки зима красивая в этом году... — сказала Алина, вынимая из духовки подрумянившиеся пряники с корицей. Воздух наполнился сладким ароматом выпечки и тёплого уюта. Сквозь запотевшие стекла окна виднелся сверкающий от снега двор. Снежинки медленно кружились, будто не спеша укрывали землю белым одеялом, а деревья стояли, словно в серебряной мантии.
Алина мечтательно улыбнулась, представляя, как они с Павлом устроятся в креслах у ёлки, укутавшись в один плед, с чашками горячего какао в руках. Новогодние гирлянды будут переливаться мягким светом, а за окном будет тихо и сказочно. Они давно хотели провести праздник вдвоем, в тишине и тепле — без суеты, визитов и громких тостов.
— Боже, как вкусно пахнет! — Павел появился в дверях кухни, в домашней рубашке, со слегка взъерошенными волосами. Его глаза светились теплотой. Он подошел ближе и вдохнул аромат пряников. — Слушай, может, маме занесем пару штук? Она, вроде, твои пряники обожает.
Алина обернулась к нему, улыбка с её лица исчезла.
— Ну... если хочешь. Только мне кажется, ей это не так уж важно, — сказала она, чуть напряжённо, отводя взгляд. Она уважала Веронику Семёновну, но отношения с ней всегда были... сложными. Много границ, которые та привыкла нарушать.
Прежде чем Павел успел ответить, зазвонил телефон. Он взглянул на экран, и выражение его лица изменилось. Он нахмурился, голос стал серьёзным:
— Мам? Привет... В деревню на праздник? А что случилось? — он слушал, кивая и бросая на жену тревожные взгляды. — Тетя Галя заболела? Правда? Конечно, поезжай. Да, Алина рядом, сейчас передам.
Алина, которая как раз расставляла испечённые пряники на красивом блюде, застыла, прислушиваясь. Она уже ощущала, что что-то идёт не так.
— Алиночка, родная, — голос свекрови в трубке звучал нарочито ласково, даже приторно. — Такая ситуация... Сестра совсем приуныла, плохо ей, представляешь? Я не могу её одну оставить в праздник. А у неё дома — ни картошечки, ни хлеба. Всё так пусто...
Алина глянула на окно. Снег становился гуще, как будто природа хотела спрятать всё лишнее. Она подумала, что, может, это и правда повод помочь, но... что-то в голосе свекрови настораживало.
— Я могу поделиться рецептами. У меня есть несколько очень простых и вкусных. Может, ей что-то приготовите там?
— Ох, деточка... — вздох был тяжёлым, с оттенком укоризны. — Какие рецепты, когда пенсия только через неделю? Там на соль денег нет. Ей же, бедной, даже к празднику нечего поставить на стол…
Алина сжала губы. Она чувствовала: дело не только в рецептах и не только в тёте Гале. Этот разговор явно к чему-то вёл.
— Вы ведь уже закупились к празднику? — с показной беспечностью спросила свекровь. — Холодильник, поди, ломится от всего? Всё у вас в изобилии, наверно?
— Ну да, в основном всё куплено, — неуверенно ответила Алина. Она уже напряглась.
— Красную рыбку, надеюсь, взяли? И сырок? А шампанское, может, дорогое взяли? — голос был уже не такой невинный.
Алина медленно выдохнула. Внутри поднималось раздражение.
— Вероника Семёновна, вы хотите о чём-то конкретном попросить?
— Да нет, что ты! Просто… если есть чем поделиться, было бы хорошо. Тетя Галя очень бы обрадовалась.
Прошло два дня. Холод за окнами стал крепче, снег скрипел под ногами, а воздух наполнился ожиданием. В доме пахло корицей, хвоей и мандаринами. Алина расставляла свечи на подоконнике, когда раздался звонок в дверь. На пороге стояла Вероника Семёновна в дорогом пальто и с пухлым пакетом в руках.
— Павлик дома? Я ему документы привезла… — сказала она и, не дожидаясь приглашения, прошла внутрь.
Алина сдержала вздох. Свекровь пахла сильными духами, и в её движениях читалась хозяйственность, как будто она была у себя.
— Как вкусно пахнет! — сказала она, втягивая воздух. — Это утка? А я думала, ты пряники только умеешь печь.
— Нет, я к празднику готовлюсь. Пробую разные рецепты, — спокойно ответила Алина.
Неожиданно свекровь подошла к холодильнику и без разрешения открыла его дверцу. Алина внутренне напряглась.
— Ого! Семга, икра, шампанское… М-да, сколько всего вкусного. Неужели всё это только на вас двоих?
— Мы хотели отпраздновать вдвоем, — тихо ответила Алина.
— Вот это я возьму. И это. Тетя Галя обрадуется, — деловито заявила Вероника Семёновна, начав складывать продукты в свою сумку.
Алина бросилась к холодильнику и схватила бутылку шампанского.
— Простите, но это мы покупали для себя. Это — наш стол, наш праздник.
— Ты ещё молодая, себе ещё купишь. А тете Гале может уже не суждено следующий Новый год встретить. Неужели жалко?
В этот момент в квартиру влетел морозный воздух — вернулся Павел. Он снял перчатки, стуча зубами от холода.
— Мам? Что ты тут делаешь? — спросил он, увидев сумку с деликатесами в руках матери.
— Сынок! Вот хорошо, что пришёл! Я тут немного продуктов взяла для тети Гали. Она же...
— Мам… Мы ведь собирались вдвоем… — Павел выглядел растерянным.
— Вдвоем? С икрой и шампанским? А родственники пусть голодают? Я думала, ты у меня добрый, а ты — жмот! — воскликнула свекровь.
Алина чувствовала, что сейчас расплачется. Все старания, покупки, планы — и всё вот так рушится. Она прошептала:
— Может, мы купим что-то специально для тети Гали?
— Специально — это значит дешево? Нет уж! Я это забираю, — резко отрезала Вероника Семёновна.
Зазвонил телефон. Свекровь взяла трубку и отошла к окну:
— Да, Галочка… Что? Уже не едешь? Поправилась? Ну и отлично! Тогда я к Тамаре поеду. Она давно звала. Всё, что взяла, с собой возьму!
В комнате повисла оглушающая тишина. Павел сжал кулаки:
— Мам… Какое "поеду к Тамаре"? А как же тётя Галя? Ты же сказала, что она болеет!
— Да вы всё переврали! Просто планы поменялись! — резко ответила свекровь.
— Верните продукты, — спокойно, но твёрдо сказала Алина.
— Жадина! Всё себе! — вспыхнула та.
— Это не жадность. Это уважение. Уважение к границам, к чужому.
Павел встал между матерью и женой:
— Мама. Я тебя люблю. Но ты перешла черту. Это наш дом. Нельзя просто ворваться и забрать, что хочешь.
— Вот как? Значит, я больше не семья? Ну и ладно. Не зовите меня потом, когда помощь понадобится! — она бросила и хлопнула дверью.
Через пару часов позвонила настоящая тётя Галя. Её голос был бодрым, с лёгкой насмешкой:
— Павлик, милый, что там у вас происходит? Мне вот Вера позвонила, говорит, ты матери продукты не дал, а я тут на даче грибы мариную, да салаты крошу. Никто у нас не болеет! да и продуктов хватает. Твою мать в деревню не затащишь, а сама я дом оставлять не хочу на праздники без присмотра.
Всё встало на свои места. Павел долго сидел, молча. Алина поставила перед ним чай, крепкий, горячий, как поддержка.
— Я всегда оправдывал её. Всё детство она была одна, тяжело ей было… Но так врать… — сказал он.
— Она просто боится остаться одна. Но это не повод для манипуляций.
На следующий день пришло сообщение: «Сынок, я просто хотела, чтобы все были вместе и помогали…»
Но теперь они понимали: границы — это важно.
Утром первого января снова раздался звонок. Вероника Семёновна стояла на пороге с пакетом.
— Это вам. Варенье. И конфеты. Я… может, перегнула.
Алина открыла дверь шире.
— Проходите. Хотите кофе?
— Только договоримся, — сказал Павел. — Без вранья. Мы семья. Но мы с Алиной — тоже семья. И у нас есть право быть вдвоем.
— Да-да… Но икра у вас хорошая была, — пробормотала свекровь.
Алина усмехнулась. Некоторые люди не меняются. Но теперь она знала: с этим можно жить. Главное — быть заодно.
Этот Новый год они запомнят. Как начало новой, зрелой семьи. Где любовь — это и границы тоже.
Вот такая история, друзья. Напишите, пожалуйста, что вы думаете об этой истории. Не забудьте подписаться на канал и поставить лайк. Всего Вам доброго. До свидания!