«Нищебродам в нашем клубе не место!» — процедил швейцар, не узнав дочь владельца заведения в простой одежде.
Валентина замерла на месте. Ей показалось, что она ослышалась. Вроде бы с утра нормально уши чистила...
— Чего-чего? — переспросила она, машинально поправляя прядь волос, выбившуюся из-под старой вязаной шапки, которую еще мама ей когда-то подарила.
— Я сказал, дамочка, что нищебродам здесь не место, — с нескрываемым презрением повторил швейцар, стоящий у входа в клуб «Империал». Его до блеска начищенные ботинки сверкали, как гладь Черного моря в солнечный день. — Давайте-ка проходите мимо, не задерживайтесь. А то сейчас гости начнут подъезжать, что они подумают.
Валя (друзья всегда звали ее именно так) опустила взгляд на свою одежду. Да уж, вид еще тот! Потертые джинсы, старая куртка, которой лет семь точно, поношенные кроссовки – совсем не то, в чем обычно приходят в заведение ее отца. Но ведь она и не собиралась через парадный вход заходить, как гостья какая-нибудь!
— Слушайте, я вообще-то не посетитель, — тихо сказала Валентина, стараясь говорить спокойно, хотя внутри всё кипело. — Я пришла к...
— Да хоть к папе римскому! — перебил её швейцар, окидывая таким презрительным взглядом, будто она была тараканом на идеально чистом полу. — Служебный вход с другой стороны. Хотя я сомневаюсь, что вас вообще пустят. У нас приличное заведение.
Этот человек был новым. Раньше на этом месте работал добродушный Семен Аркадьевич, который знал Валентину с детства и всегда приветствовал ее конфетками. Куда он делся? А этот хлыщ с напомаженной головой явно недавно здесь. Она могла бы, конечно, представиться по всей форме, сказать, что она Валентина Игоревна Самойлова, дочь владельца «Империала», но что-то остановило её. В горле стоял противный ком, а глаза защипало.
— Ну извините за беспокойство, — буркнула она и, развернувшись, пошла прочь. Еще не хватало разреветься перед этим напыщенным индюком!
Только завернув за угол, Валентина остановилась и глубоко вдохнула холодный осенний воздух. Руки тряслись, а сердце колотилось как бешеное. Нищеброд. Вот как её назвал работник отцовского клуба. Ей, которая когда-то помогала отцу управлять этим самым клубом!
Да что там говорить, меню же она сама составляла. И цены. И поставщиков алкоголя выбирала. Да этот швейцар тогда еще, наверное, в школе учился, когда она уже вникала в тонкости ресторанного бизнеса!
А теперь она стоит тут, за углом собственного, можно сказать, клуба, и трясется от обиды, как девчонка какая-то. Вот ведь жизнь!
Сегодня был день рождения отца. Пятьдесят пять – дата не круглая, но значимая. Она специально приехала из другого города, чтобы поздравить его лично. Вся эта напряженка между ними длилась уже третий год. После маминой смерти всё пошло наперекосяк. Отец с головой ушел в работу, а Валентина уехала учиться в другой город.
Игорь Петрович хотел, чтобы дочь жила под боком, в шикарной квартире, которую он для неё отгрохал в самом элитном районе. Но Валя уперлась. Хотела сама, без папиных денег. Вот и поругались.
Валентина медленно поплелась в сторону служебного входа. Отцу она не говорила, что приедет, хотела сюрприз устроить. Вон как вышло! Тут её окликнули:
— Валюшка? Валентина Игоревна, никак вы?
Она обернулась и увидела Николая Степановича, старого охранника, который работал в клубе с незапамятных времен. Еще когда тут была не пафосная «Империя», а обычное кафе «Ветерок».
— Ой, Николай Степаныч! — просияла Валентина. Наконец-то родное лицо в этом дурдоме.
— Чтоб мне провалиться, как вы изменились-то! — охранник заулыбался, показывая щербинку между передними зубами. — Гляжу – вроде вы, а вроде и не вы. А чего это вы не через парадный зашли-то?
— Да вот, решила сначала к вам заскочить, проверить, как тут служебка поживает, — соврала Валентина. Рассказывать про этого швейцара ну совсем не хотелось.
— Игорь Петрович щас у себя сидит, к вечеру готовится. У него ж сегодня день варенья! — подмигнул Николай Степанович, хитро улыбаясь. — Айда, провожу!
Они зашли через служебный вход. Знакомые коридоры... Запахи тоже знакомые – дорогущие сигары и элитный алкоголь. Раньше Валя тут как дома была, помогала отцу клубом рулить, пока в универе училась. А потом – бац, и всё кувырком пошло.
— Ну вот, тута он, — охранник остановился перед дверью с золоченой табличкой «Директор». — Сидит один. Бумажки перебирает.
— Спасибо, Николай Степаныч, — Валентина благодарно улыбнулась и тихонько постучала в дверь.
— Войдите, кого там черти принесли! — раздался знакомый голос отца. Вот ведь медведь, совсем не изменился!
Валентина открыла дверь и вошла в кабинет. Игорь Петрович, крупный мужчина с легкой проседью в когда-то угольно-черных волосах, сидел за огромным дубовым столом и просматривал какие-то бумаги. Он даже не поднял головы, как обычно.
— Я ж просил не дергать меня до начала вечера, — недовольно буркнул он, продолжая изучать документы. — Что там опять стряслось?
— Даже для блудной дочери времени нет? — тихо спросила Валентина, чувствуя, как к горлу снова подкатывает ком.
Игорь Петрович резко вскинул голову. В его серых глазах промелькнуло сначала недоумение, потом удивление, а потом такая радость, что у Вали сердце екнуло.
— Валька? — он грузно поднялся из-за стола. — Валюха! Дочка!
Отец подлетел к ней и стиснул в объятиях так, что дыхание перехватило. Валентина уткнулась носом в его плечо и вдохнула знакомый запах одеколона «Шипр». Тот самый, который отец использовал, сколько она себя помнила. Никакие там французские парфюмы ему были не нужны.
— С днем рождения, папка, — прошептала она, чувствуя, как предательски щиплет в глазах.
— Ты чего не предупредила, что приедешь, негодница? — Игорь Петрович отстранился и внимательно оглядел дочь. — Я б тебя встретил как человека. Машину бы выслал на вокзал, или что там, на автобус?
— Хотела тебя удивить, — улыбнулась Валентина, смахивая непрошеную слезинку. — Сюрприз, понимаешь?
Отец оглядел её с головы до ног, и его взгляд чуток помрачнел.
— Это что за хламиду ты на себя напялила? — спросил он, указывая на её одежду. — Ты ж похожа на...
— На нищеброда? — подсказала Валентина, и улыбка сползла с её лица.
— Чего? — не понял отец, нахмурив брови. — Это ты к чему щас?
— Твой новый швейцар. Он меня обозвал нищебродом и не пустил в клуб.
Лицо Игоря Петровича стало наливаться краской. Валя знала этот признак – сейчас рванет, как вулкан Везувий!
— Это который такой? Опиши-ка мне этого героя!
— Да высокий такой, черноволосый. С прилизанными волосами, как у стиляги. В черной форме с этими, как их, золотыми пуговками.
— А, Круглов, — процедил отец сквозь зубы. — Недавно взяли на работу. Ну я ему сейчас...
Он потянулся к телефону, но Валентина схватила его за руку.
— Не надо, пап. Ну правда. Он просто делал свою работу. Я ж действительно выгляжу не как твои обычные гости. Сама виновата.
— Это не оправдание для хамства, Валька, — отрезал Игорь Петрович, высвобождая руку. — В моем заведении с людьми так не разговаривают. Даже с бомжами!
— Папа, я не хочу, чтобы ты из-за меня человека увольнял.
Отец внимательно посмотрел на дочь своими серыми глазищами, от которых в детстве было не скрыться.
— Ладно, черт с ним. Но разговор с ним я все равно проведу, будь уверена. А теперь колись, как ты? Как твоя... — он запнулся, подбирая слово, — самостоятельная житуха?
Валентина плюхнулась в кресло напротив отцовского стола. Ух, мягкое какое! Надо же, поменял мебель.
— Да нормально все, пап. Работаю в школе, литературу преподаю. Квартирку снимаю, маленькую, но мне хватает. Не голодаю.
— В школе? Училкой? — нахмурился отец так, будто она сказала, что работает дворником. — С твоим-то дипломом этого пафосного вуза? Я думал, ты в каком-нибудь издательстве пристроилась.
— Пристраивалась. Но в школе мне больше нравится. Там я... ну, типа чувствую, что делаю что-то стоящее. Не зря живу, понимаешь?
Игорь Петрович покачал головой, как делал всегда, когда был недоволен.
— И сколько платят учителке литературы в этой твоей школе?
— Немного, — честно призналась Валентина. — Но на жизнь хватает. На еду, на квартиру, иногда даже в кино выбираюсь.
— Потому и одеваешься как бомжиха, — тяжко вздохнул отец. — Валька, я не въезжаю. У тебя же всё есть — образование, возможности, связи. Да ты могла бы здесь работать, со мной. Или в любой крутой конторе. Жить в нормальной квартире, а не в этой своей конуре, ездить на приличной тачке, а не на автобусах трястись. На кой ты выбрала такую жизнь?
Валентина смотрела на отца и понимала, что он реально не догоняет. Для него успех – это деньги, статус, влияние. А для неё?
— Помнишь, как мама мне книжки на ночь читала? — вдруг спросила она.
Игорь Петрович удивленно моргнул, явно не ожидая такого поворота.
— Конечно, помню. Она всегда говорила, что хотела быть учительницей, но выбрала...
— Другую дорогу, — закончила за него Валентина. — Она выбрала семью, тебя, меня. И была счастлива, папа. Но всегда говорила мне, что я должна идти своим путем. И знаешь, мой путь – он не здесь, — она обвела рукой кабинет.
Отец долго смотрел на дочь, потом как-то сразу сгорбился и постарел.
— Твоя мама всегда была умнее меня, — тихо сказал он. — Я скучаю по ней каждый божий день.
— Я тоже, пап.
Повисла тишина. Отец и дочь смотрели друг на друга, и между ними будто рушилась невидимая стена, которую они сами выстроили за эти годы.
— Останешься на мой праздник? — спросил Игорь Петрович, как-то неуверенно, будто боялся отказа. — Народу будет тьма, всякие шишки понаедут.
— В этом? — Валентина показала на свои обноски. — Твой швейцар точно в обморок грохнется.
Отец вдруг расплылся в улыбке.
— А у меня есть идейка получше. Помнишь Марину Викторовну?
— Твою помощницу? Ну еще бы не помнить! Она мне еще в школе помогала с уроками, когда ты задерживался на работе.
— Она до сих пор со мной работает. И я уверен, что она обрадуется до чертиков, когда тебя увидит. И поможет тебе подготовиться к вечеру.
Прошел час. Валентина стояла перед зеркалом в одном из номеров гостиницы при клубе. Марина Викторовна, все такая же шустрая и деловая, не только раздобыла для неё шикарное вечернее платье, но еще и стилиста вызвала, который занялся её прической и физиономией.
— Ты просто красотка, — улыбнулась Марина Викторовна, глядя на результат. — Точь-в-точь твоя мама в молодости. Помню, когда она с твоим отцом только познакомилась...
Валентина смотрела на свое отражение и глазам не верила. Умопомрачительное черное платье, прическа – закачаешься, макияж – самое то, не боевая раскраска, но и не монашка. Ну прям как с картинки, дочка Игоря Петровича Самойлова, хозяина «Империала».
— Спасибо, Марина Викторовна, — поблагодарила она. — Без вас я бы сто лет возилась и все равно такого бы не сделала.
— Твой отец просто на седьмом небе от счастья, что ты приехала, — сказала помощница, поправляя ей выбившуюся прядку. — Он всё это время скучал по тебе, просто показать не умел. Мужики, что с них взять!
— Знаю, — кивнула Валентина. — Мы оба не особо умеем о чувствах говорить. Гены, наверное.
Когда они спустились в главный зал клуба, там уже яблоку было негде упасть. Вечеринка шла на всю катушку. Богатенькие гости, шампанское рекой, закуски – пальчики оближешь, музыка живая. Валентина почувствовала себя не в своей тарелке. Раньше весь этот гламур был частью её жизни, а теперь как с другой планеты.
У входа в зал стоял тот самый швейцар, который утром её послал. Увидев Валентину, он чуть ли не в струнку вытянулся.
— Добрый вечер, Валентина Игоревна, — пропел он сладким, как патока, голосом.
Валентина просто кивнула и прошла мимо. Ей не хотелось ни злорадствовать, ни мстить. Этот хлыщ просто перестал для нее существовать.
В середине зала она увидела отца. Он травил байки какой-то компании, но, заметив дочь, сразу извинился и двинул к ней.
— Красавица моя! — искренне восхитился он, целуя её в щеку. — Ну прям копия мать! Пойдем, познакомлю тебя с людьми.
Следующий час прошел как в тумане. Валентина улыбалась, жала руки, поддерживала пустые разговоры ни о чем. Бизнесмены, политиканы, телевизионщики – весь бомонд города приперся, чтобы поздравить Игоря Петровича.
— А это моя дочурка, Валентина, — с нескрываемой гордостью представлял её отец. — Она преподает литературу в школе.
И ни разу, ни единого разочка он не заикнулся о том, что она выбрала «неправильную» профессию или «неправильную» жизнь. Наоборот, казалось, он гордился ею.
Когда выдалась минутка передышки, Валентина отошла к бару, чтобы глотнуть чего-нибудь и перевести дух. К ней тут же подскочил бармен.
— Чего изволите, Валентина Игоревна? — с улыбкой спросил он.
— Марат? — удивилась она, узнав старого знакомого. — Ты еще не сбежал отсюда?
— А куда ж я денусь с подводной лодки? — хохотнул он. — Где ж еще найдешь такую работенку? Батя ваш – лучший босс, хоть и зверь иногда.
— Да ладно? — с сомнением протянула Валентина. — Мне казалось, его тут все боятся до усрачки.
— Так и боятся, — серьезно кивнул Марат. — Но и уважают. Он строгий, но справедливый. И по вам скучал страсть как. Часто на вашу фотку пялился, которая у него в кабинете.
Валентина не знала, что на это сказать. Отец никогда не говорил ей о своих чувствах. Всегда держал всё в себе, как партизан на допросе.
— Давай-ка мне апельсиновый сок, — наконец выдавила она. — Без водки!
Марат кивнул и отошел, а Валентина обернулась и увидела, что к ней целенаправленно движется какой-то молодой человек в дорогущем костюме.
— Валентина? — спросил он, подойдя вплотную. — Валентина Самойлова?
— Ну я, — настороженно ответила она, оглядывая незнакомца.
— Я Алексей Воронцов, — представился он. — Мы в одном универе учились, только я на курс младше был. Ты мне как-то помогла с зарубежкой подготовиться, а то я завалил бы экзамен.
Валентина напрягла память. Лицо вроде знакомое...
— Ты с экономического был, да? — неуверенно спросила она.
— Точняк! — обрадовался Алексей, как ребенок. — Я уж думал, не вспомнишь. Столько лет прошло.
— А ты чего здесь забыл? — полюбопытствовала Валентина.
— Я в инвестиционной компании работаю, которая с клубом твоего бати сотрудничает, — объяснил Алексей. — Увидел тебя – глазам не поверил. Ты вообще не изменилась.
Они разболтались. Оказалось, что у них куча общего, несмотря на разные профессии. Алексей с интересом слушал о её работе в школе, задавал вопросы, рассказывал о себе, прикалывался. Впервые за весь вечер Валентина почувствовала себя нормально, а не как на светском рауте.
Вдруг музыка стихла, и все уставились в центр зала. Там стоял Игорь Петрович с бокалом в руке.
— Дорогие друзья, — начал он зычным голосом. — Спасибо всем, кто пришел сегодня разделить со мной этот праздник. Но особо я хочу сказать спасибо судьбе за самый ценный подарок – мою дочку Валентину, которая приехала сегодня, чтобы быть рядом со своим стариком.
Он поднял бокал и посмотрел прямо на Валентину.
— За эти годы я кое-что понял. Деньги, власть, успех – всё это ни хрена не стоит, если рядом нет близких людей. Моя дочь выбрала свой путь, и я горжусь ею. Горжусь её силой, её принципами, её добрым сердцем. Таких людей, как она, нам всем не хватает в этой сумасшедшей жизни.
У Валентины к горлу подкатил ком размером с кулак. Отец никогда, ни разу в жизни не говорил таких слов.
— За мою дочь! — гаркнул Игорь Петрович, и гости дружно подняли бокалы.
После тоста отец подошел к Валентине.
— Можно тебя на пару слов? — спросил он, и они отошли в сторонку от толпы гостей.
— Спасибо за твои слова, пап, — тихо сказала Валентина. — Мне это важно, правда.
— Я давно хотел их сказать, — признался Игорь Петрович. — Просто не знал, как подступиться. После того, как мама твоя умерла, я... потерялся. Зарылся в работу, отдалился от тебя. Дурак был.
Он достал из кармана маленькую бархатную коробочку.
— Это мамино, — сказал он, открывая коробочку и показывая изящное жемчужное ожерелье. — Она хотела, чтобы оно у тебя было.
— Пап, я не могу... — начала Валентина, но отец перебил её:
— Еще как можешь! И должна. Это часть твоего наследства, твоей истории. И я хочу, чтоб ты знала: что бы ты ни выбрала в жизни, куда бы ни пошла, моя дверь всегда открыта для тебя. Всегда, поняла?
Валентина обняла отца, не скрывая слез.
— Я тебя люблю, папка, — прошептала она ему в ухо.
— И я тебя, дочура, — ответил он, смущенно похлопывая её по спине. — А теперь давай к гостям, а то подумают еще, что я тебя тут пилю.
Вечер продолжался. Валентина танцевала с Алексеем, трепалась с гостями, хохотала над байками Марата. Она чувствовала себя легко и свободно, будто гора с плеч свалилась.
Когда праздник уже подходил к концу, отец подошел к ней с озабоченным видом.
— Валюх, у меня к тебе деловое предложение, — сказал он.
— Какое еще? — насторожилась Валентина, боясь, что он опять начнет уговаривать её бросить школу и пойти в бизнес.
— У нас тут неподалеку частная школа, я в попечительском совете там. Им как раз нужен нормальный препод по литературе. Зарплата в три раза больше, чем в обычной школе, условия – закачаешься. Что скажешь?
Валентина удивленно уставилась на отца.
— Ты предлагаешь мне работу в школе? Не в клубе?
— Ты ж сама сказала, что любишь преподавать, — пожал плечами Игорь Петрович. — Я не хочу, чтоб ты отказывалась от того, что тебе нравится. Просто хочу помочь тебе делать это в нормальных условиях, а не за гроши.
Валентина задумалась. Предложение было заманчивым, чего уж скрывать. И главное – отец наконец принял её выбор.
— Я подумаю, — ответила она. — Спасибо, пап.
Когда гости начали расходиться, Валентина вышла на улицу, чтобы глотнуть свежего воздуха.
Самые популярные рассказы среди читателей: