— Твоя дочь разбила мою машину! Плати! — ворвался сосед, но осёкся, увидев, кто сидит за столом.
За кухонным столом напротив меня сидел участковый Михаил Сергеевич и неторопливо прихлёбывал чай из моей любимой чашки с розочками. Рядом с ним устроилась его жена Галина Петровна, которая как раз рассказывала очередную историю про свою невестку.
— Здравствуйте, Виктор Анатольевич, — спокойно произнёс участковый, даже не поднимая глаз от чашки. — Что-то случилось?
Виктор Анатольевич — это наш сосед снизу, владелец той самой машины, которую якобы разбила моя Катенька. Мужчина среднего роста, лысоватый, с вечно недовольным выражением лица. Живёт один после развода, работает в какой-то фирме бухгалтером и считает себя очень важной персоной.
— Михаил Сергеевич, — забормотал Виктор, явно растерявшись от неожиданной встречи. — Я не знал, что вы тут... То есть, конечно, добро пожаловать, но тут дело такое...
— Рассказывайте, — кивнул участковый, отставляя чашку. — Я вас слушаю.
— Ну, дело в том, что дочь вот этой... — Виктор ткнул в мою сторону пальцем, — дочь Марины Васильевны разбила мне машину. Царапина на всю дверь! Краска содрана! Ремонт дорогой!
Я вздохнула. Эта история тянулась уже неделю, и я порядком устала от постоянных претензий соседа.
— Катя, — позвала я дочь, которая сидела в своей комнате за уроками. — Иди сюда, пожалуйста.
Катенька появилась в дверях кухни. Ей всего десять лет, худенькая, с длинными русыми косичками и большими серыми глазами. В руках она держала учебник математики.
— Мам, я задачи не решила ещё, — тихо сказала она, смущённо глядя на участкового.
— Ничего, доделаешь потом, — успокоила я дочь. — Виктор Анатольевич говорит, что ты разбила его машину. Это правда?
Катя покраснела и опустила глаза.
— Я не разбивала, — прошептала она. — Я только коснулась велосипедом. Совсем чуть-чуть. Там была такая маленькая царапинка, еле заметная.
— Маленькая?! — взвился Виктор. — Ты что, издеваешься? Там дыра почти!
— Где именно это произошло? — спросил Михаил Сергеевич, доставая блокнот.
— Во дворе, — ответил Виктор. — Я машину поставил, как обычно, возле подъезда. А эта... — он снова ткнул пальцем в сторону Кати, — эта каталась на велосипеде и врезалась в дверь!
— Я не врезалась! — возмутилась Катя, и слёзы заблестели в её глазах. — Я ехала мимо, а ветер был сильный. Меня занесло немножко, и я дотронулась до машины. Совсем легонько!
Галина Петровна, которая до этого момента молчала, внимательно разглядывая мою дочь, вдруг заговорила:
— А помнишь, Миша, как наш Артёмка в детстве тоже на велосипеде катался? Тоже во что-то врезался каждый день. Мальчишки, правда, они погрубее девочек.
— Это неважно! — резко сказал Виктор. — Важно то, что машина пострадала! И кто-то должен за это отвечать!
Михаил Сергеевич посмотрел на Катю, потом на меня, потом на Виктора.
— Давайте спустимся во двор и посмотрим на повреждения, — предложил он. — А то тут, на кухне, трудно разобраться.
Мы все гурьбой спустились вниз. Машина Виктора — старенькая иномарка лет десяти — стояла на своём обычном месте возле подъезда. Участковый внимательно осмотрел правую дверь, где виднелась тонкая царапина длиной сантиметров пятнадцать.
— Это всё? — спросил Михаил Сергеевич.
— Как это всё?! — возмутился Виктор. — Вы что, не видите? Краска содрана! Металл виден!
— Виктор Анатольевич, — терпеливо сказал участковый, — я вижу небольшую царапину. Но ведь машина у вас не новая. Посмотрите — тут ещё царапины есть, и там тоже. Вон на капоте вмятина.
— Это другое дело! — замахал руками Виктор. — Это от времени! А эта царапина — свежая!
Тут подошла наша соседка Валентина Ивановна из второго подъезда. Пожилая женщина, но очень активная и наблюдательная.
— О чём спорите? — поинтересовалась она.
— Да вот, — махнул рукой Виктор, — девчонка машину поцарапала, а мать не хочет платить за ремонт.
— Ах, это про Катеньку речь? — удивилась Валентина Ивановна. — Так я же всё видела! Стояла на балконе, бельё развешивала.
— И что вы видели? — быстро спросил участковый.
— Да катилась девочка на велосипеде, аккуратно так, не быстро. Ветер был сильный, помню. Её немного в сторону качнуло, и она коснулась машины. Но так легонько! Я даже звука не услышала.
— Вот видите! — обрадовался Виктор. — Свидетель есть! Значит, касалась!
— Касалась, — согласилась Валентина Ивановна. — Но знаете что, Виктор Анатольевич? Эта царапина тут уже давно была. Я каждый день мимо хожу, всё замечаю. Она ещё месяц назад появилась.
— Что вы говорите! — побледнел Виктор. — Этого не может быть!
— Может, может, — кивнула соседка. — Я же не слепая. Помню, ещё думала тогда: надо бы хозяину сказать, что машину кто-то поцарапал. Но вы тогда в отпуске были, кажется.
Михаил Сергеевич записал что-то в блокнот.
— Получается, что девочка могла коснуться уже имеющейся царапины, — подвёл он итог. — Новых повреждений не нанесла.
— Да вы что! — закричал Виктор. — Не может такого быть! Я же каждый день машину осматриваю!
— Виктор Анатольевич, — встряла Галина Петровна, — а вы утром машину моете? Проверяете?
— Ну... не каждый день, конечно, — замялся мужчина. — Но я бы заметил такую царапину!
— Не всегда замечаем, — мягко сказала жена участкового. — Вот у нас Миша тоже на своей машине вмятину неделю не замечал, пока я не показала.
— Это правда, — засмеялся Михаил Сергеевич. — Был случай.
Я почувствовала, как напряжение потихоньку спадает. Катя держалась за мою руку и тихонько всхлипывала.
— Не плачь, доченька, — погладила я её по голове. — Всё хорошо.
— Мам, — шепнула Катя, — я правда только чуть-чуть коснулась. И царапина там уже была. Я же внимательная, я всё замечаю.
— Знаю, малыш, — обняла я дочь.
Виктор стоял рядом со своей машиной и растерянно смотрел то на царапину, то на нас.
— Но ведь что-то же случилось! — бормотал он. — Девочка же касалась машины! Значит, должна отвечать!
— Виктор Анатольевич, — строго сказал участковый, — если царапина была раньше, то никто ничего не должен. Девочка могла её и не заметить, просто проехала мимо.
— Но контакт был!
— Лёгкое касание, без нанесения ущерба. Это не правонарушение.
Тут подошла ещё одна соседка — Светлана Михайловна из нашего подъезда. Женщина работает в автосервисе и в машинах разбирается.
— Что тут происходит? — спросила она.
— Царапину обсуждаем, — объяснила Валентина Ивановна.
Светлана Михайловна подошла к машине и внимательно посмотрела на повреждение.
— Эта царапина старая, — сказала она уверенно. — Видите, как края окислились? Это точно не сегодня и не вчера появилось. Недели три, как минимум.
— Откуда вы знаете? — недоверчиво спросил Виктор.
— Работаю в автосервисе двадцать лет. Свежие царапины выглядят по-другому. Металл блестящий, краска острая по краям. А тут всё заветренное.
Михаил Сергеевич закрыл блокнот.
— Думаю, вопрос исчерпан, — сказал он. — Виктор Анатольевич, повреждение на вашей машине действительно старое. Девочка его не наносила.
— Но она же касалась! — не сдавался Виктор.
— Касалась, но ущерба не причинила. Это большая разница.
Я вздохнула с облегчением. Катя перестала плакать и даже улыбнулась.
— Мам, — сказала она тихо, — можно я пойду доделаю задачи?
— Конечно, беги.
Дочь убежала в подъезд. Виктор ещё немного постоял возле машины, потом тоже молча ушёл к себе.
— Спасибо вам большое, — сказала я участковому. — Хорошо, что вы оказались у нас в гостях.
— Да ладно, — махнул рукой Михаил Сергеевич. — Дело житейское. Виктор Анатольевич просто переволновался. Понять можно — машина для человека дорогая вещь.
— Всё равно спасибо. И вам, Валентина Ивановна, отдельное спасибо за правду.
— Что вы, Марина Васильевна. Я же не могу молчать, когда ребёнка ни за что обвиняют. Катенька у вас девочка хорошая, воспитанная. Таких детей надо защищать.
Мы поднялись обратно в квартиру. Михаил Сергеевич с женой ещё посидели у нас, допили чай. Галина Петровна продолжала рассказывать про свою невестку, которая никак не может научиться готовить борщ.
— А вы знаете, — сказала она, — я когда молодая была, тоже ничего не умела. Свекровь меня всему научила. Терпеливая была, добрая. Теперь я своей невестке помогаю, как могу.
После ухода гостей я зашла в комнату к Кате. Она сидела за письменным столом и решала задачи по математике.
— Как дела с уроками? — спросила я.
— Почти закончила, — ответила дочь, не поднимая головы. — Мам, а почему дядя Виктор так кричал? Я же ничего плохого не делала.
— Он испугался, что машину придётся ремонтировать. Это дорого стоит. Вот и нервничал.
— А теперь он на меня сердится?
— Не знаю, доченька. Может быть, немного сердится. Но это пройдёт. Главное, что правда выяснилась.
— Мам, — Катя отложила ручку и посмотрела на меня серьёзными глазами, — а если бы я правда разбила машину? Что бы было?
— Тогда нам пришлось бы заплатить за ремонт, — честно ответила я. — Но ты же этого не делала.
— А если бы я случайно сделала? Если бы не удержала велосипед?
— Тогда мы бы извинились и возместили ущерб. Так поступают честные люди.
— Понятно, — кивнула Катя и снова взялась за ручку.
Я ушла на кухню мыть посуду. За окном уже темнело, но во дворе ещё играли дети. Слышались их весёлые голоса. Скоро и моя Катенька снова будет кататься на велосипеде, но теперь, наверное, будет осторожнее.
Через несколько дней Виктор Анатольевич встретил меня возле подъезда. Он выглядел смущённым.
— Марина Васильевна, — сказал он, — я хотел извиниться. Погорячился тогда. Просто очень расстроился из-за царапины.
— Да ладно, — ответила я. — Бывает. Машина — дорогая вещь, понимаю.
— Вы не обижаетесь?
— Конечно, нет. Всё забыто.
— А Катенька? Она на меня не сердится?
— Нет, она давно забыла. Дети быстро забывают обиды.
— Хорошо, — облегчённо вздохнул Виктор. — А то я думал... Может, ей мороженого купить? Для примирения?
— Спасибо, но не нужно. Лучше просто поздоровайтесь с ней, когда встретите. Дети это ценят.
— Обязательно поздороваюсь, — пообещал сосед.
И действительно, теперь, встречая Катю во дворе, Виктор Анатольевич всегда здоровался с ней и даже иногда спрашивал, как дела в школе. А Катя отвечала ему вежливо и даже улыбалась. Дети, и правда, быстро забывают обиды, особенно когда взрослые ведут себя по-человечески.
Царапину на машине Виктор так и не стал ремонтировать. Говорит, что привык уже, и не так она заметна. А может быть, просто понял, что в старых вещах такие мелкие дефекты — дело обычное. Главное, чтобы машина ездила и не подводила. А царапины — это следы жизни. У каждого они есть, только не все их замечают.