— Твой ребёнок никогда не будет носить нашу фамилию! — отрезал свёкор, но замер, увидев результаты генетической экспертизы.
Лист бумаги дрожал в руках Василия Петровича. Цифры и проценты расплывались перед глазами, но смысл был предельно ясен. Девяносто девять и девять десятых процента. Отцовство подтверждено.
— Ну что, папа? — тихо спросил Максим, сидевший рядом с женой Анной. — Всё ещё считаешь, что Настя не твоя внучка?
Анна сжала руку мужа. Живот уже заметно округлился, до родов оставалось три месяца, а семейный конфликт разгорался всё сильнее. Она помнила тот день, когда всё началось.
Тогда она пришла к свёкру с радостной новостью о беременности. Максим был в командировке, и Анна решила сама сообщить будущему дедушке о пополнении. Василий Петрович сидел в своём кабинете, разбирая какие-то документы.
— Василий Петрович, у меня для вас замечательная новость, — начала она, но не успела договорить.
— Если ты пришла просить денег, то зря, — буркнул свёкор, не поднимая головы. — Максим и так слишком много на тебя тратит.
— Я беременна, — выпалила Анна.
Тогда он поднял на неё глаза. В них не было радости. Только подозрение и какая-то тёмная злость.
— От кого? — спросил он так, будто она призналась в убийстве.
Анна почувствовала, как кровь отливает от лица.
— Что вы имеете в виду?
— Имею в виду то, что говорю. Мой сын бесплоден. У него в детстве был сильный ушиб, врачи предупреждали, что детей может не быть.
— Но мы же с Максимом...
— Ничего вы не делали. Он даже не знает о своём диагнозе. Я берёг его, не хотел расстраивать. А теперь ты явилась со своими новостями.
Анна опустилась в кресло. Сердце колотилось так сильно, что, казалось, вот-вот выскочит из груди.
— Вы ошибаетесь. Обязательно ошибаетесь.
— Не ошибаюсь. И если ты думаешь, что пристроишь своего ублюдка в нашу семью, то глубоко заблуждаешься.
Слова резали как ножом. Анна встала и направилась к двери.
— Я всё расскажу Максиму, — пробормотала она.
— Рассказывай. Только сначала сделайте экспертизу. Пусть наука подтвердит, чей это ребёнок.
Когда Максим вернулся из командировки, Анна долго не могла решиться рассказать о разговоре с отцом. Муж был счастлив, покупал детские вещи, переделывал комнату под детскую. Как можно было разрушить это счастье подозрениями?
Но через неделю Василий Петрович сам всё рассказал сыну. Анна помнила тот вечер во всех подробностях. Максим пришёл домой мрачный, сел за стол и долго молчал.
— Папа сказал, что у меня в детстве была травма, — произнёс он наконец. — Что детей у меня быть не может.
— Максим, я...
— Анна, скажи честно. Этот ребёнок от меня?
В его голосе звучала боль. Анна подошла к мужу, обняла его.
— Конечно от тебя. Я никого, кроме тебя, не знаю. Ты же сам это знаешь.
— Знаю. Но папа так уверенно говорил...
— Твой отец меня ненавидит с первого дня нашего знакомства. Ему не нравится, что я не из богатой семьи, что работаю в библиотеке, а не в офисе. Он просто хочет нас поссорить.
Максим прижал жену к себе.
— Прости. Я знаю, что ты не способна на предательство. Просто... Мне страшно поверить, что у нас будет ребёнок. Я так долго об этом мечтал.
Анна гладила его по голове и думала, что всё утрясётся. Василий Петрович успокоится, увидит внучку и полюбит её. Но она ошибалась.
Когда родилась Настя, свёкор даже не приехал в роддом. Максим звонил ему несколько раз, приглашал посмотреть на внучку, но тот отказывался.
— Пока не сделаете экспертизу, я эту девочку внучкой не признаю, — заявил он в телефонную трубку так громко, что Анна всё слышала.
— Папа, что за глупости? Посмотри на неё, она же вылитый я в детстве.
— Сходство можно найти с кем угодно. Экспертиза или ничего.
Максим положил трубку и обнял жену с дочкой.
— Не обращай внимания. Он придёт в себя.
Но месяцы шли, а Василий Петрович не менялся. На семейные праздники Анну с ребёнком не приглашали. Максим разрывался между женой и отцом, пытался найти компромисс, но ничего не получалось.
Однажды они встретились в магазине. Анна выбирала Насте новую одежду, когда услышала знакомый голос:
— Какая красивая девочка! Сколько ей месяцев?
Обернувшись, она увидела Василия Петровича. Он стоял рядом с коляской и улыбался Насте. Девочка тянула к нему ручки.
— Василий Петрович? — удивилась Анна.
Свёкор выпрямился, лицо его стало каменным.
— Ах, это ты. Симпатичный ребёнок, но не из нашей семьи.
— Как вы можете так говорить? Она ваша внучка!
— Моя внучка будет носить нашу фамилию. А этот ребёнок чужой.
Настя заплакала, словно почувствовала напряжение между взрослыми. Анна взяла её на руки.
— Вы сами лишаете себя счастья знать внучку.
— Я лишаю себя позора воспитывать чужого ребёнка.
Дома Анна рассказала мужу о встрече. Максим был в ярости.
— Хватит! Завтра же идём делать эту проклятую экспертизу. Пусть убедится раз и навсегда.
— А если...
— Если что? Ты сомневаешься в том, что Настя моя дочь?
— Нет, конечно. Просто боюсь ошибки в анализах.
— Никакой ошибки не будет. Всё будет хорошо.
Экспертизу делали в частной клинике. Врач был вежлив и профессионален, объяснил процедуру, взял анализы у Максима и маленькой Насти. Результаты обещали через неделю.
Эта неделя стала самой долгой в жизни Анны. Она не спала по ночам, прокручивая в голове разные сценарии. Максим тоже нервничал, хотя пытался этого не показывать.
— А вдруг папа прав? — спросил он однажды вечером.
— О чём ты?
— Ну, про травму в детстве. Я не помню, чтобы что-то серьёзное было, но мог и забыть.
— Максим, перестань. Если бы у тебя были проблемы, врачи бы нас предупредили, когда мы планировали беременность.
— Возможно. Но всё равно страшно. Вдруг анализ покажет, что я не отец?
Анна обняла мужа.
— Покажет, что ты отец. И тогда твой папа извинится перед нами.
Но Василий Петрович не извинился даже тогда, когда Максим принёс ему результаты экспертизы. Он долго молчал, глядя в лист бумаги, потом положил его на стол.
— Значит, я ошибался, — произнёс он тихо.
— Ошибались, папа. И очень сильно обидели Анну и меня.
— Возможно. Но это ничего не меняет.
— Как не меняет? У вас есть внучка! Настоящая внучка!
— Есть. Но она всё равно не будет носить нашу фамилию.
Максим не понял.
— Что ты имеешь в виду?
— Имею в виду то, что девочки выходят замуж и берут фамилию мужа. Наш род на ней закончится.
— Папа, ты с ума сошёл? Настя ещё младенец, а ты уже думаешь о её замужестве?
— Думаю о продолжении рода. У тебя должен быть сын.
Анна почувствовала, как внутри всё сжимается. Снова. Опять этот человек находил способ отравить им жизнь.
— У нас будет ещё один ребёнок, — сказала она, положив руку на живот. — Может быть, мальчик.
— А может быть, опять девочка. Тогда что?
— Тогда мы будем счастливы, что у нас две дочери, — твёрдо ответил Максим. — И если тебе это не нравится, папа, то это твои проблемы.
Василий Петрович поднялся с кресла, подошёл к окну.
— Я всю жизнь строил бизнес, чтобы передать его сыну, а потом внуку. А теперь что? Кому всё это достанется?
— Внуку или внучке. Какая разница?
— Большая разница. Девочка выйдет замуж, и всё перейдёт к чужой семье.
Анна встала.
— Василий Петрович, времена изменились. Женщины могут вести бизнес не хуже мужчин. И потом, Настя может сохранить девичью фамилию после замужества.
— Глупости. Традиции есть традиции.
— Традиции должны служить людям, а не наоборот, — возразил Максим. — И я не позволю тебе портить отношения с внучками из-за каких-то предрассудков.
Свёкор обернулся.
— Хорошо. Тогда заведите сына. Третьего ребёнка.
— Мы и сами хотим большую семью, — ответила Анна. — Но не из-за ваших капризов, а потому что любим детей.
— Значит, договорились.
После этого разговора отношения в семье немного наладились. Василий Петрович стал изредка навещать внучку, привозил ей подарки. Но Анна чувствовала, что это временное перемирие.
Когда Насте исполнилось восемь месяцев, Анна снова забеременела. Свёкор ликовал, уже строил планы на будущее, представляя себе внука-наследника.
— Теперь всё будет по-другому, — говорил он Максиму. — Мальчик продолжит наш род.
— А если опять девочка? — спросила Анна.
— Не будет девочка. Я чувствую, что мальчик.
Но природа распорядилась по-своему. На втором скрининге врач сообщил, что у них будет дочка.
— Может, ошибка? — с надеждой спросил Максим.
— Нет, всё чётко видно. Девочка.
Дома они долго не решались сообщить новость Василию Петровичу. Наконец Максим набрался смелости и позвонил отцу.
— Папа, мы узнали пол ребёнка.
— И?
— Девочка.
Длинная пауза.
— Понятно.
— Папа, ну что ты так реагируешь? У тебя будет ещё одна внучка!
— У меня нет внучек. У меня есть две чужие девочки, которые когда-нибудь выйдут замуж и забудут о нашей семье.
— Ты говоришь ерунду.
— Не ерунду. Правду жизни. Заводите третьего. И четвёртого, если понадобится. Пока не родится мальчик.
Максим положил трубку. Анна видела, как он переживает, разрываясь между отцом и семьёй.
— Не думай о нём, — сказала она. — Мы справимся сами.
— Я не могу не думать. Он же мой отец.
— Отец, который не принимает собственных внучек? Который видит в детях только продолжателей фамилии?
— Он просто старый и упрямый.
— Он эгоист, Максим. И пока ты это не поймёшь, он будет отравлять нам жизнь.
Роды прошли легко. Вторая дочка родилась здоровой и крепкой. Максим был счастлив, целовал жену и новорождённую, строил планы на будущее.
— Как назовём? — спросил он.
— Мария, — ответила Анна. — Машенька.
— Красивое имя. Маша и Настя. Мои девочки.
Но радость омрачил звонок от Василия Петровича. Он поздравил с рождением дочери сухо и официально, как поздравляют малознакомых людей.
— Когда планируете третьего? — спросил он в конце разговора.
— Папа, дай нам хотя бы оправиться от родов, — устало ответил Максим.
— Время не ждёт. Мне уже семьдесят, хочу дождаться внука.
— А если не дождёшься?
— Тогда всё напрасно.
Анна слушала этот разговор и чувствовала, как внутри растёт злость. Неужели этот человек никогда не поймёт, что счастье не в фамилиях и наследстве, а в любви к близким?
Когда Маше исполнилось полгода, а Насте уже пошёл второй год, Василий Петрович приехал к ним домой. Он сидел в гостиной, пил чай и наблюдал за внучками.
— Хорошие девочки, — сказал он неожиданно.
— Твои внучки, папа, — напомнил Максим.
— Знаю. Но всё равно жаль, что не мальчики.
Настя подползла к дедушке, потянулась к нему ручками. Василий Петрович взял её на колени, и лицо его смягчилось.
— Ты на меня похожа, — прошептал он. — И на папу своего тоже.
— Она красавица, — сказала Анна.
— Красавица. И умная. Вижу по глазам.
— Может быть, ты всё-таки полюбишь своих внучек? — спросил Максим.
Василий Петрович долго молчал, качая Настю на коленях.
— Люблю уже, — признался он наконец. — Но любовь не отменяет необходимости иметь наследника мужского пола.
— Папа...
— Нет, Максим. Это принципиально. Наш род должен продолжиться. Фамилия должна сохраниться.
Анна взяла Машу на руки.
— Василий Петрович, а что если девочки не захотят менять фамилию после замужества? Сейчас многие так делают.
— Могут не захотеть, а могут и захотеть. Это лотерея. А мне нужны гарантии.
— Каких гарантий может быть в жизни? — возмутился Максим. — И вообще, может, мальчик тоже откажется от семейного бизнеса? Или уедет в другую страну? Или вообще не будет детей?
— Мальчик - это хотя бы шанс. А с девочками шансов нет вообще.
После этого разговора Анна поняла, что свёкор никогда не изменится. Он будет любить внучек, но всегда считать их временными гостями в семье, а не полноправными наследниками.
Прошло ещё два года. Девочки росли, Максим развивал собственный бизнес, не связанный с отцовским. Василий Петрович регулярно намекал на необходимости третьего ребёнка, но Анна с мужем не торопились.
— Хочется, чтобы младшие немного подросли, — объясняла Анна.
— И потом, не факт, что родится мальчик, — добавлял Максим.
— Значит, будете пытаться до победного, — упрямо отвечал свёкор.
Но жизнь внесла свои коррективы. У Анны обнаружили проблемы по женской части, врачи запретили беременность на ближайшие годы.
— Лечение займёт минимум три года, — объяснил доктор. — Потом посмотрим.
Максим рассказал отцу о болезни жены. Василий Петрович выслушал молча.
— Значит, мальчика не будет, — констатировал он.
— Почему не будет? Анна поправится, и мы ещё родим детей.
— Ей уже тридцать пять. Через три года будет тридцать восемь. Поздно для родов.
— Сейчас и в сорок рожают.
— Рожают, но рискованно. И не факт, что получится.
Анна слушала этот разговор из соседней комнаты и плакала. Неужели для этого человека она всего лишь инкубатор для производства наследников?
Вечером, когда девочки спали, она говорила с мужем:
— Максим, твой отец никогда не примет наших дочерей как полноценных членов семьи.
— Примет. Просто ему нужно время.
— Какое время? Насте уже четыре года, Маше два. Он их любит, но всё равно считает временными гостями.
— Анна, он старый человек со старыми взглядами.
— Старыми и неправильными. И я не хочу, чтобы девочки росли, чувствуя себя людьми второго сорта.
— Они не чувствуют себя людьми второго сорта.
— Пока не чувствуют. Но рано или поздно поймут, что дедушка их не считает настоящими наследниками.
Максим обнял жену.
— Что ты предлагаешь?
— Поговори с ним серьёзно. Поставь условие: либо он принимает девочек как полноправных внучек, либо мы ограничиваем общение.
— Это ультиматум.
— Это защита наших детей.
На следующий день Максим пошёл к отцу. Разговор длился несколько часов. Анна ждала дома, нервничала, играла с девочками, но мысли были только об одном.
— Ну как? — спросила она, когда муж вернулся.
— Сложно. Он согласился официально признать девочек наследницами.
— И?
— И ничего. Это всё, чего я смог добиться.
— А как же его мечты о продолжении фамилии?
— Сказал, что смирился. Мол, если судьба такая, то ничего не поделаешь.
Анна почувствовала облегчение, но одновременно и тревогу. Неужели Василий Петрович действительно изменился, или это очередная игра?
Ответ на этот вопрос пришёл через месяц. Свёкор пригласил всю семью на ужин и торжественно объявил:
— Я переписываю завещание. Девочки получают равные доли в бизнесе.
— Правда? — обрадовался Максим.
— Правда. С одним условием.
Анна насторожилась.
— С каким условием?
— Они должны будут сохранить фамилию после замужества. И дать её своим детям.
— Папа, это же невозможно контролировать, — возразил Максим.
— Возможно. Пропишем в завещании: если наследница меняет фамилию, она теряет право на наследство.
— Это принуждение!
— Это условие. Хотят наследство - соблюдают условия.
Анна встала из-за стола.
— Значит, ничего не изменилось. Вы по-прежнему видите в девочках только носителей фамилии.
— Вижу наследниц, которые должны помнить о своих корнях.
— А если они не захотят заниматься бизнесом? Если станут художницами или учителями?
— Тогда продадут бизнес и получат деньги. Но фамилию сохранят.
Максим взял дочерей на руки.
— Папа, это неправильно. Ты ставишь девочек в зависимость от своих предрассудков.
— Я защищаю семейные традиции.
— Какие традиции? Ты сам женился на маме, которая взяла твою фамилию. И ничего страшного не случилось.
— Она взяла мою фамилию, потому что любила меня. А современные девушки думают только о карьере.
Анна больше не могла молчать:
— Василий Петрович, вы хотите, чтобы ваши внучки выбирали мужей по принципу «согласен ли он на двойную фамилию»? Это абсурд!
— Это реальность. Если фамилия для них важна, они найдут способ её сохранить.
— А если не найдут?
— Значит, фамилия для них не важна. Тогда и наследство им не нужно.
В тот вечер Анна и Максим долго разговаривали дома. Девочки спали, а родители пытались найти выход из ситуации.
— Может, согласиться? — предложил Максим. — Девочки ещё маленькие, много что изменится.
— Согласиться на шантаж? На то, чтобы всю жизнь они помнили: если не сохранишь фамилию, останешься без наследства?
— Анна, там огромные деньги. Этого хватит девочкам на всю жизнь.
— А счастье? Любовь? Свобода выбора? Это тоже чего-то стоит.
Максим задумался.
— Ты права. Но отказаться от наследства...
— Лучше отказаться от денег, чем от принципов.
— Хорошо. Завтра я скажу папе, что мы не согласны на его условия.
Но сказать пришлось не завтра, а через неделю, когда Василий Петрович сам приехал к ним домой с готовыми документами.
— Вот, — сказал он, кладя бумаги на стол. — Завещание готово. Осталось только подписать согласие на условия.
Максим взял документы, просмотрел.
— Папа, мы не можем это подписать.
— Почему?
— Потому что не хотим ставить девочек в зависимость от сохранения фамилии.
Лицо Василия Петровича стало каменным.
— Значит, наследство их не интересует?
— Интересует. Но не любой ценой.
— Понятно. Тогда пусть обходятся без наследства.
Он встал, направился к двери, но остановился, увидев Настю, которая играла в углу комнаты.
— Настенька, — позвал он.
Девочка подбежала к дедушке, обняла его за ноги.
— Дедушка!
— Моя хорошая, — прошептал он, поднимая её на руки. — Ты будешь помнить дедушку?
— Буду! А ты будешь приходить к нам?
Василий Петрович посмотрел на сына и невестку.
— Не знаю, малышка. Не знаю.
После его ухода в доме стало тихо и грустно. Девочки спрашивали, когда придёт дедушка, но родители не знали, что ответить.
Прошло несколько месяцев. Василий Петрович не звонил, не приезжал. Максим пытался наладить отношения, но отец был непреклонен.
— Либо вы соглашаетесь на мои условия, либо мы не общаемся, — заявил он в телефонном разговоре.
— Папа, неужели фамилия важнее внучек?
— Важнее. Потому что фамилия - это память о роде. А внучки вырастут и забудут о нас.
— Никого мы не забудем!
— Посмотрим.
Связь прервалась. Максим долго сидел с телефоном в руках, а потом сказал жене:
— Всё кончено. Он выбрал фамилию вместо семьи.
Но оказалось, что не всё кончено. Через год случилось то, чего никто не ожидал. Василий Петрович попал в больницу с инфарктом. Максим примчался туда сразу же, как узнал.
— Как он? — спросил у врача.
— Тяжело. Возраст, стресс... Вы сын?
— Да.
— Он всё время зовёт каких-то Настю и Машу. Кто это?
— Мои дочки. Его внучки.
— Привезите их. Может быть, это поможет.
Анна не хотела везти детей в больницу, но Максим настоял.
— Папа умирает. Может быть, в последний раз увидит внучек