— Мам, это наш единственный шанс. Последний. Понимаешь?
Стас смотрел на меня своим особенным взглядом — тем самым, которым в детстве выпрашивал дорогую игрушку. Взгляд, где мольба смешивалась с уверенностью, что отказа не будет.
Только теперь мой тридцатидвухлетний сын просил не игрушку, а полтора миллиона.
— Полтора миллиона — это не просто деньги, Стас. Это всё, что у меня есть. Всё, что мы с отцом…
— Я знаю, мам, — он не дал мне договорить, мягко накрыв мою руку своей. Ладонь была горячей и нетерпеливой. — Я всё верну. С первой же зарплаты в новой должности. Это же вклад в будущее, в нашу с Олей семью. В твоих будущих внуков, в конце концов.
Мы сидели на моей маленькой кухне в Туле, в домике, который достался мне от родителей. За окном шелестела старая яблоня, которую сажал еще мой отец. Этот дом, этот сад были моим миром. Особенно после ухода мужа и выхода на пенсию.
Я сорок лет проработала в Ясной Поляне, главным хранителем. Всю жизнь среди вещей, которые помнят историю. Я привыкла ценить подлинность, а не блеск. Тишину, а не шум. А мой сын был полной противоположностью.
Он жил в Москве, занимался организацией мероприятий. «Ивент-менеджер», как он это называл. Для меня это звучало как «человек-фейерверк». Его жизнь — это вечный праздник, громкая музыка, блестящие наряды и сотни незнакомых улыбающихся лиц.
Он всегда мечтал о большом, о ярком. О собственном агентстве, которое будет греметь на всю столицу.
— Ипотека? — переспросила я, пытаясь уложить эту мысль в голове. — Вы же с Олей говорили, что копите.
— Копим, мам, конечно, копим. Но цены растут быстрее, чем мы успеваем откладывать. А тут подвернулся идеальный вариант. Просто сказка. Но первый взнос нужен срочно, иначе квартира уйдет. Оля нашла, она у меня молодец.
Я смотрела на него. Красивый, высокий, модная стрижка, дорогая футболка. Он умел производить впечатление. Но что-то в его глазах, слишком бегающих, слишком блестящих, заставляло мое материнское сердце сжиматься в тугой, тревожный комок.
Я знала этот блеск. Это был азарт, а не уверенность.
— А Оля знает, что ты просишь у меня?
— Конечно. Мы же семья. Она тоже все свои сбережения вкладывает. Мам, ну пожалуйста. Я никогда тебя ни о чем таком не просил.
Это было не совсем так. Он просил всегда. На новый компьютер, на первую машину, на «старт своего дела», которое ничем и не закончилось. И я всегда давала. Как я могла отказать единственному сыну?
— Мне нужно подумать, — тихо сказала я.
— Мама, времени нет! Два дня! Через два дня мы должны внести деньги.
Он уехал, оставив меня наедине с этой цифрой — полтора миллиона. Мой «неприкосновенный запас», который лежал в банке. Деньги, которые давали мне чувство уверенности в завтрашнем дне. Уверенности, что я не стану обузой ни для кого.
Вечером позвонила подруга, Вера. Мы с ней вместе в музее работали.
— Галя, ты чего такая потерянная? Голос как из подвала.
— Да вот, Стас приезжал. Денег просит. На ипотеку.
— Ого! Наконец-то твой продюсер решил остепениться? Сумма большая?
— Вся моя жизнь, Вера. Все мои сбережения.
— Галь, ты это… Осторожнее. Он парень у тебя хороший, но уж больно легкий. У него семь пятниц на неделе. Ты уверена, что там именно ипотека?
— А что же еще? — обиделась я. — Не думаешь же ты, что он меня обманет?
— Дети не обманывают, — вздохнула Вера. — Они просто видят мир иначе. Ты видишь страховку на старость, а он — ступеньку к мечте. Поговори с Олей. Она девочка приземленная. Узнай, что да как.
Совет был дельный. На следующий день я набрала номер Оли.
— Оленька, привет. Это Галина Викторовна. Не отвлекаю?
— Здравствуйте! Нет, что вы, — в ее голосе слышалась усталость. — Рада вас слышать.
— Я по поводу квартиры. Стас мне вчера всё рассказал. Рада за вас очень. Решили наконец.
На том конце провода повисла пауза.
— Да… Решили, — неуверенно произнесла Оля. — Стас сказал, что нашел способ решить вопрос с первым взносом.
— Он сказал, что вы вместе вкладываетесь, все сбережения…
Снова пауза.
— Галина Викторовна, если честно, у меня почти нет сбережений. Я плачу за съемную квартиру, помогаю родителям. Стас обещал, что всё решит. У него же скоро большой проект, после которого он получит огромный гонорар.
Сердце снова тревожно екнуло. Какой еще проект? Стас говорил про новую должность. Нестыковка. Маленькая, но для меня, привыкшей к точности в деталях, она была как трещина на старинной вазе.
— Понятно, дочка. Ну, вы молодцы. Держитесь там.
Я положила трубку. Проект… Гонорар… Не ипотека. Я чувствовала, как в душе поднимается холодная волна сомнений. Но гнала ее прочь. Это же мой сын. Наверное, я что-то не так поняла.
Всю ночь я не спала. Перед глазами стоял его умоляющий взгляд. И портрет мужа на комоде. «Витя, что делать? — шептала я в темноту. — Ты бы отдал всё без разговоров. Ты в нем души не чаял. А я… я сомневаюсь».
Утром я приняла решение. Я помогу. Но я должна быть рядом. Я должна сама увидеть эту квартиру, этот банк, эти документы.
— Стас, — сказала я по телефону твердым голосом. — Я согласна. Приеду завтра в Москву. Вместе сходим в банк.
— Мам, зачем тебе ехать? — засуетился он. — Лишние хлопоты. Я скину номер счета, ты просто переведешь.
— Нет, — отрезала я. — Я хочу быть с вами в этот важный день. Всё, жди.
Стас встретил меня на вокзале. Отвез на их съемную квартиру. Небольшая «однушка» на окраине. Чисто, но как-то неуютно, безжизненно.
— Располагайся, мам. Я побегу на встречу. В банк идем завтра утром. Чувствуй себя как дома.
«Как дома»… Я прошла в комнату. На столе, заваленном бумагами, стоял ноутбук. Рядом — огромная доска, вся истыканная кнопками и увешанная стикерами. «Кейтеринг — 500 тыс.», «Аренда лофта — 300 тыс.», «Ведущий (звезда) — 1 млн.»… Это не было похоже на план покупки квартиры.
Меня как будто ледяной водой окатили. Я подошла ближе. В углу комнаты стояли большие фирменные пакеты из дорогих магазинов. Я машинально заглянула в один. Кашемировый свитер. На ценнике — моя пенсия за три месяца. В другом — коробка с модными кроссовками.
Руки ослабли. Я подошла к столу и увидела на нем выписку по кредитной карте. Она лежала прямо поверх остальных бумаг. Сын в спешке забыл убрать. Я не хотела, нет, я не имела права этого делать. Но что-то заставило меня взять этот листок.
Глаза бегали по строчкам, отказываясь верить. Доставка из ресторана «Белуга». Три поездки на такси класса «Ультима» за один вечер. И снова магазины, магазины… А в конце — огромный, пугающий минус. Минус, который был почти равен сумме, которую он у меня просил.
Он не копил. Он тратил. Он жил в долг, создавая видимость успеха. А этот «большой проект» был, видимо, очередной авантюрой, на которую он и просил у меня деньги. Не на ипотеку. На то, чтобы пустить пыль в глаза.
Я почувствовала себя обманутой. Своей слепой материнской любовью.
Вечером пришел Стас.
— Ну что, мамуля, завтра у нас великий день! — бодро сказал он. — Спасибо тебе. Ты у меня самая лучшая.
Я молчала. Я не могла выдавить из себя ни слова. Я просто смотрела на него и видела перед собой не взрослого мужчину, а капризного мальчика.
Утром мы поехали в банк. Стас всю дорогу щебетал о том, какую прекрасную квартиру они купят. Я смотрела в окно и не слышала его. В ушах звенело от цифр из той кредитной выписки.
В банке нас встретила миловидная девушка-менеджер.
— Все готово. Вот договор. Вам нужно будет просто подтвердить перевод. Вот здесь, пожалуйста, ваша подпись.
Она протянула мне ручку. Стас рядом заерзал на стуле, его глаза горели нетерпением. Он уже видел себя победителем.
Я взяла ручку. Пальцы были ледяными. Я посмотрела на сына. Прямо ему в глаза. Он не выдержал моего взгляда, отвел его в сторону. И в этот момент всё встало на свои места. Вся боль и обида ушли. Осталась только холодная ясность.
Я медленно положила ручку на стол.
— Я передумала, — мой голос прозвучал на удивление спокойно и твердо.
— В смысле? — Стас уставился на меня. — Мам, ты чего? Это шутка такая?
— Я не буду переводить деньги.
— Почему?! — он почти закричал.
Я ничего не ответила. Просто встала, взяла свою сумку и, не глядя на него, пошла к выходу.
— Мама! Стой! Ты с ума сошла?! — его крик летел мне в спину.
Я не обернулась. Я шла по длинному коридору банка и с каждым шагом чувствовала, как с плеч падает невыносимая тяжесть. Я вышла на шумную улицу, вдохнула московский воздух.
Телефон разрывался. Я не отвечала. Купила билет на ближайший поезд и уехала в свою тихую Тулу.
Вечером он все-таки дозвонился.
— Как ты могла? — его голос срывался от ярости. — Ты предала меня! Унизила перед всеми!
— Стас, я была готова помочь тебе. Но я не буду оплачивать твои игры и твою ложь.
— Какую ложь?! О чем ты?!
— Я все знаю. Про кредиты, про рестораны, про свитер. Про твой «проект».
На том конце провода воцарилось молчание.
— Ты… ты рылась в моих вещах?
— Твоя ложь лежала на самом видном месте, сынок. А теперь разбирайся сам. Ты взрослый мальчик.
Я повесила трубку. Многие скажут — это выдумка, разве настоящая мать так поступит? А я вот поступила.
Через неделю позвонила Оля. Плакала. Она во всем разобралась, собрала вещи и ушла.
— Он обманывал не только вас, Галина Викторовна. Он и меня обманывал, — всхлипывала она. — Спасибо вам. Вы открыли мне глаза.
Прошло полгода. Стас не звонил. Я слышала от дальних родственников, что он продал машину, съехал в Подмосковье, устроился работать в обычную строительную фирму. Мне было его жаль. Но я понимала, что он должен пройти этот путь сам.
А потом, в один из теплых сентябрьских дней, когда я возилась в саду, калитка тихо скрипнула. Я обернулась. На дорожке стоял Стас. Он сильно изменился. Похудел, осунулся. Пропал столичный лоск. В руках — два бумажных пакета с продуктами.
Он молча подошел, поставил пакеты на скамейку и, взяв у меня из рук секатор, начал помогать — так же молча, неумело, но очень старательно.
Мы не говорили ни о чем. Мы просто работали рядом, в тишине осеннего сада. Потом пили чай на веранде с самым простым печеньем. И в этой тишине было больше смысла, чем во всех словах, сказанных за последние годы.
Я не знала, сможет ли он снова заслужить мое полное доверие. Но, глядя на его руки, мозолистые от непривычной работы, я понимала, что мой мальчик наконец-то начал взрослеть.
Кубики судьбы, брошенные мной в том московском банке, выпали самой трудной, но, кажется, единственно верной стороной. А впереди была целая жизнь, чтобы построить все заново.
На этот раз — без лжи.
***
Эта история – выдумка, или так бывает в жизни? Мне кажется, у каждой из нас в запасе есть похожий случай.
Оставайтесь на канале. Здесь все истории – как разговор по душам. Ваша поддержка очень важна.