Глава 3. Земля и Кровь. Книга 3
Вокруг них бушевал ад. Крики, лязг стали, ржание обезумевших коней, победные кличи воинов Кайи и отчаянные вопли византийцев — всё смешалось в один оглушительный, чудовищный гул.
Но здесь, на крошечном пятачке земли, усыпанном телами павших гвардейцев, наступила почти невозможная, звенящая тишина. Время словно замерло, сфокусировавшись на двух фигурах.
Осман, тяжело дыша, смотрел на своего врага. В этом человеке напротив он видел не просто полководца. Он видел саму суть того, с чем боролся. Надменность старого мира, что считал его народ лишь пылью под ногами.
В памяти всплыли образы сожжённых стойбищ и замученных пленников в монастыре. Глаза спасённой девочки. Взгляд Бала-хатун, полный надежды...
Эта битва была не за землю. Она была за право на жизнь, за право на будущее. Его гнев был холодным и чистым, как лёд горной реки.
Филарет смотрел на Османа с не меньшей, а то и большей ненавистью. В этом молодом тюрке он видел живое воплощение своего краха. Этот «варвар» разрушил всё, что он строил годами. Уничтожил союзников, захватил казну, раскрыл тайны. Стал причиной его унижения.
В глазах Филарета не было страха. Страх остался в прошлом, вместе с надеждой. Теперь там была лишь выжженная пустыня, в которой росла только чёрная, ядовитая ненависть. Ему было нечего терять, а значит, он был опасен, как никогда.
Доспехи, хоть и покрытые вмятинами, всё ещё хранили следы былого имперского величия, а в руке покоился меч, выкованный лучшими мастерами Константинополя.
Они были идеальными врагами. Две стороны одной монеты. Два хищника, для которых в целом мире остался лишь один противник.
Танец стали и ненависти
Поединок начался без предупреждения. Филарет, издав яростный рёв, направил своего боевого коня прямо на Османа. Это был удар таранной мощи, рассчитанный на то, чтобы смять, опрокинуть, сломить.
Осман не принял удар в лоб. Он резко натянул поводья, заставив коня шарахнуться в сторону, и в тот момент, когда византиец проносился мимо, нанёс короткий, режущий удар по ноге его скакуна.
Конь Филарета взвизгнул от боли и рухнул на землю, погребая под собой седока. Дерзкий, степной приём против рыцарской тактики. Осман тут же спешился, давая врагу возможность освободиться. Он хотел честного поединка, лицом к лицу.
Филарет, выпутавшись из-под туши коня, вскочил на ноги. Его лицо было багровым от ярости.
— Ты дерёшься, как шакал, тюрок! — прорычал он.
— А ты уйдёшь, как загнанный в угол волк, византиец, — спокойно ответил Осман.
И они сошлись. Их клинки запели смертельную песню. Филарет был настоящей машиной для истребления, продуктом десятилетий тренировок в лучших военных академиях империи.
Каждый его удар был выверен, мощен и точен. Он вкладывал в них всю свою тяжесть, всю свою ярость, пытаясь пробить защиту Османа, сломить его клинок, иссушить его силы.
Осман же был подобен ветру. Он не стоял на месте. Он двигался, кружил вокруг врага, уходя от самых опасных ударов. Его стиль был инстинктивным, природным. Он не блокировал тяжелые удары, а отводил их в сторону, используя инерцию противника, и тут же наносил свои, короткие и быстрые, как укус змеи, контрудары.
Они топтали окровавленную землю, спотыкаясь о тела. Пыль и пот смешивались с алыми ручьями на их лицах.
— ГДЕ ТВОИ БОГИ, ВАРВАР?! — кричал Филарет, нанося очередной мощный удар, от которого Осман едва увернулся.
— ОНИ НАБЛЮДАЮТ, КАК МОЙ МЕЧ ВЕРШИТ ИХ ПРАВОСУДИЕ! — отвечал Осман.
В какой-то момент Филарету удалось провести свой коронный приём. Он сделал ложный выпад, а затем резко ударил не мечом, а тяжёлым стальным щитом. Осман не ждал этого. Удар пришёлся в грудь, сбив дыхание и отбросив на землю. Меч выпал из руки.
Филарет торжествующе взревел. Он занёс свой клинок над головой для последнего, решающего удара. Казалось, всё было кончено.
Ядовитый шёпот
Но Осман не был бы Османом, если бы не был готов к такому повороту. В тот миг, когда клинок Филарета начал своё движение вниз, Осман, лёжа на спине, выхватил из-за пояса свой короткий кинжал и что есть силы вонзил его снизу вверх в незащищённое доспехом бедро византийца.
Филарет взвыл от боли и ярости. Его удар сбился. Меч вонзился в землю в сантиметре от головы Османа. Нога подкосилась, и он, пошатнувшись, отступил на шаг, пытаясь вытащить кинжал.
Этого мгновения Осману хватило. Он вскочил на ноги, подобрал свой меч и одним прыжком оказался рядом с раненым врагом. Короткий, точный удар выбил клинок из руки Филарета. «Орёл» был обезоружен. Он рухнул на колени, зажимая рану.
Осман приставил остриё своего меча к его горлу.
— Это конец, Филарет.
Византиец поднял на него глаза, полные не страха, а чёрной, всепоглощающей ненависти.
— Ты… думаешь, ты победил? — прохрипел он, и алая пена пузырилась на его губах. — Ты одолел меня… одолел ещё двоих… Но «Рука»… «Рука» бессмертна! На месте каждого отрубленного пальца вырастут два новых!
Он безумно рассмеялся.
— Ты ищешь её главу? Длань? Ты никогда его не найдёшь… Потому что он ближе, чем ты думаешь… Он всегда рядом… он среди тех… кому ты доверяешь…
Это были его последние слова. Осман, не желая больше слушать этот ядовитый шёпот, прервал его мучения.
— За моих братьев. За мой народ, — сказал он тихо.
Великий враг, византийский Орёл, пал.
Рождение легенды
Вокруг воцарилась тишина. Солдаты обеих армий, застыв, смотрели на исход поединка. И когда они увидели, что их предводитель стоит, а великий Филарет лежит у его ног, по рядам воинов Кайи пронёсся сначала робкий, а затем всё нарастающий триумфальный рёв.
Бамсы, увидев это, издал свой знаменитый боевой клич, который подхватили сотни глоток. Это был рёв победы.
Осман, шатаясь от усталости, подошёл к телу врага. Он поднял с земли личный штандарт Филарета — знамя с вышитым на нём золотым орлом. Поднял его высоко над головой, чтобы видели все — и свои, и чужие. А затем, с оглушительным треском, переломил древко о своё колено.
Символ тирании был сломлен.
Он обвёл взглядом поле битвы. Усеянное телами. Пропитанное горем. Он не чувствовал радости победителя. Лишь тяжесть ответственности. Он одержал свою самую великую победу. Разбил регулярную армию империи. Сразил её полководца.
С этого дня он перестал быть просто предводителем пограничного племени. Он стал силой, с которой отныне будет считаться сам Константинополь. Легенда Османа-гази, воителя за веру, родилась здесь, в этой долине, пропитанной отвагой и славой.
Но последние слова Филарета, как ядовитое семя, уже упали в его душу. «Он среди тех, кому ты доверяешь…»
Кто этот таинственный глава «Руки»? Кто этот предатель в самом близком кругу?
Победа принесла Осману славу, но вместе с ней и новую, страшную тень сомнения. Сага переходит на новый уровень — от открытой войны к тайным интригам.
Война за землю окончена. Но начинается война за доверие. Сможет ли Осман найти врага, который прячется под маской друга? И какую цену придётся заплатить за эту истину?
😊Спасибо вам за интерес к нашей истории.
Отдельная благодарность за ценные комментарии и поддержку — они вдохновляют двигаться дальше.