31 августа 1991 года, в день пятидесятой годовщины кончины писательницы и поэтессы Марины Цветаевой, по благословению патриарха Алексия II в Москве состоялось отпевание.
Как Церковь относится к творчеству Марины Цветаевой и её трагической кончине? Приводим три разных мнения священнослужителей.
Андрей Ткачёв, протоиерей:
Марина Цветаева была гениальной поэтессой, которая встала в один ряд с такими поэтами, как Рильке, Пастернак, Ахматова...
Творчество Цветаевой — это такое шаманство и жречество. Она исповедовала сознательную грешность в искусстве. Она была убеждена, что творческий человек находится во власти творческих интуиций. И он может выражать всё — от хвалы Бога до богохульства. Это была одна из её принципиальных позиций.
Но меня в её поэзии и её жизненном поведении ранит какая-то хлыстовская несдержанность. Это было свойственно интеллигенткам Москвы и Петербурга, особенно Петербурга. Петербурженки были больше пропитаны этим духом девятнадцатого века — духом разврата и эмансипации.
Мне кажется, что она в стихах позволяла себе больше, чем следовало. У поэта есть две жизни: его бытовая жизнь, где он дрова колет, готовит обед, стирает бельё... И вторая жизнь, когда он пишет. Вторая жизнь — намного значительнее, потому что она действует на умы людей и после смерти поэта. То, что он написал, пойдёт дальше через поколения.
В этом смысле Марина Цветаева была совершенно отвязной женщиной. Она сознательно считала, что творчество имеет демоническую природу. Ей было плевать на запреты, заповеди, ограничения и табуированные вопросы.
Мне печально анализировать её творчество и особенно то, что случилось после. Я имею в виду трагический финал её жизни. Мне гораздо больше нравятся такие художники, которые более сдержанны и целомудренны. Которые чувствуют норму, красоту и соразмерность.
Марина Ивановна — это умнейшая женщина, которая обогнала своё время. Этот человек достоин уважения и жалости. Надо быть очень осторожным в попытках подражать такому человеку. Такие гении могут опалять тех, кто им подражает. Это может грозить сумасшествием. Цветаева — опасный поэт.
Андрей Кураев*, богослов, церковный ученый:
Марина Цветаева — это мой любимый поэт. Мне очень дорога открытость её больной души. Она не пропагандирует грех. Она просто открыто рассказывает, что с ней происходило. Это была её исповедь на глазах у всех. В её строках я вижу память о Боге и Божьей правде.
Я собрал информацию о её эвакуации в Елабугу, об условиях её проживания там. Всё это свидетельствовало о доведении до самоубийства. Когда я всё это изложил патриарху, меня удивило, с какой лёгкостью он принял решение. Он ни о чём не стал расспрашивать. Он принял сердечно-интуитивное решение. А факт панихиды не вызвал никаких скандалов в обществе.
Когда мне говорят, что в девяностых годах многие православные неофиты осуждали Цветаеву за самоубийство, то, к сожалению, приходится отметить, что православные люди вообще склонны осуждать.
Вроде все прекрасно знают о том, что сказано в Евангелии («не судите, да не судимы будете»), но на деле почему-то всегда об этом забывают. Я бы посоветовал читателям, которых смущает этот факт в её биографии, относиться к этому по-христиански: не отождествлять поступок человека с его личностью.
Известно, что самоубийц не отпевают. Но есть исключения, когда фактическое самоубийство таковым не считается. Сюда относится психическая неуравновешенность, аффективное поведение... Это как раз тот пункт, под который попадает самоубийство Марины Цветаевой.
Люди могут молиться за самоубийц, не подавая записки, не заказывая службы в церкви. Можно молиться и дома, и в храме со словами: «Господи, прости им этот грех».
Кстати, целый цикл стихотворений Марина Цветаева посвятила Маяковскому. И осуждала его поступок самоубийства. Почему же её саму это не остановило? Пока у человека не болит, ему кажется, что всё просто. Вот и Марине так казалось...
Хочу обратиться к тем, кто осуждает Цветаеву: не стоит никого осуждать, исходя из собственного духовного состояния. Осудив кого-то, вы однажды можете оказаться в точно такой же ситуации, за которую осудили человека.
Андрей Лоргус, протоиерей, психолог:
Если говорить о состоянии Марины Цветаевой накануне самоубийства, то речь идёт о крайней степени отчаяния. Мы имеем дело с отчаянием, а не с психическим расстройством. Она хорошо понимала, что делает.
Канонических причин для отпевания Цветаевой у патриарха не было. Самоубийц в Церкви не отпевают. Это возможно только в случае, если у совершившего самоубийство, было тяжёлое психическое заболевание, нарушение сознания.
Патриарх руководствовался не каноническими, а человеческими правилами. В данном случае он проявил христианское сострадание. Женщина была доведена до отчаяния. Люди, которые могли ей помочь, отвернулись от неё. Она была измучена давлением со стороны властей, осталась без работы и средств к существованию. Её муж и дочь были арестованы...
Друзья, если было полезно, ставьте палец вверх. Подписывайтесь на канал. Будет над чем подумать! Все статьи канала здесь смотри в себя.
