Я тебя так ненавижу, что, наверное, влюблюсь
Маше не терпелось продолжить беседу, но Николаев резко отошел в сторону и первым двинулся по едва приметной даже в светлое время суток тропинке.
Егор неодобрительно что-то пробурчал себе в бороду, покачал головой, взял поводья, злобно зыркнул из-под кустистых бровей на Машу, осанисто восседавшую на красавце-коне, и пошел вслед за хозяином.
Впервые Маша про себя назвала Николаева хозяином и неприятно удивилась. С каких это пор предупредительный, тихий и всегда безупречно вежливый Николаев стал вдруг не только распоряжаться ситуацией, но заставил ее, Машу, почти беспрекословно себя слушаться? От досады и злости Маша плотно сжала губы, всматриваясь в ровную спину Николаева. Тот, не оглядываясь, пружинистой походной уверенно шел впереди. Под начищенными еще с утра офисными туфлями гулко хрустел снег, заиндевевший к вечеру.
Лошадь двигалась неспешно, и на какой-то короткий миг Маша подумала, что вполне может сейчас лихо пришпорить ее и легко оторваться от этих двоих. А что? Доскачет до ближайшего населенного пункта или хотя до шоссе, поймает попутку и доберется до Москвы. Там свяжется с Егором (своим Егором, который легко решает все проблемы) и прикажет наказать Николаева. Несмотря на то, что, по сути, бывший подчиненный не сделал ей ничего дурного, она никак не могла простить ему властный хозяйский он. А еще бесило, что он не вступился за нее перед бородачом, а позволил тому нести всякую чушь про Машино удушение. Пугающую чушь, если что.
Вероятно, она и осуществила бы задуманное, если бы густой и непроходимый, на первый взгляд, лес, вдруг внезапно не закончился. Переступив через поваленное дерево, они оказались возле коротко стриженного поля, усеянного, как бородавками, снопами. На небе ярко светила круглая, сочная луна, которая напоминала хлебосольную бабу, стремящуюся всех обнять, расцеловать и накормить.
На другом конце поля слабо мерцали огни какого населенного пункта и доносился ругающийся собачий лай. Николаев остановился и впервые с начала пути обернулся.
— Андрей Александрович, по прямой пойдем или в обход? В обход далече будет, — добавил Егор.
— Зато спокойнее. Как я таком виде, — Николаев выразительно осмотрел себя, — там покажусь.
Егор скосился на Машу.
— Если вы из-за этой — еще не поздно все обернуть.
— Поздно, Егор, давно уже поздно, — оборвал его Николаев, все еще не глядя на Машу. — Дома — все дома решим.
Нарочито тяжело вздохнув, всем видом показывая, что руки его чешутся добраться до Маши, Егор подчинился, и они продолжили путь вдоль леса, пока не добрались до небольшого озера, в котором, подрагивая от ветра, плавала луна.
Тут Николаев предостерегающе поднял руку. Егор мгновенно среагировал, остановил коня, прижал его морду в груди.
— Пригнись, — прошипел он Маше.
От неожиданности она послушалась, затаила дыхание и только тогда до ее слуха долетело приглашенное женское хихиканье и скользкий, даже на расстоянии, мужской шепот.
Николаев неслышно подошел к дереву, росшему на окраине леса, и кивнул Егору. Егор наклонился, нашел на земле среднего размера камень и что было мочи швырнул его туда, где смеялась женщина. Раздался всплеск. Камень долетел до озера и быстро пошел ко дну, вспугнув любующуюся собой луну.
Незнакомая женщина завизжала, вскочила, показав себя, и в хлопающем по лодыжкам сарафане бросилась прочь туда, где мерцали огни поселения, которое они столь старательно обходили. Следом за ней, натягивая на бегу штаны, припустил мужчина.
— Танька, бесстыжая, — презрительно сплюнул Егор.
— Знаешь ее? — спросил Николаев.
— Порченая баба. И говорить нечего об ней.
Маше стало обидно за девушку.
— На себя посмотрите, — возмутилась она. — свидание людям испортили. Могли бы тихо их обойти.
От возмущения Егор даже закашлялся, и, если бы не Николаев, выдал бы Маше по первое число —по крайне мере, именно эта идея ясно читалась с его грубой и неприятной бородатой физиономии. Но Николаев очень вовремя встал между ними.
— Егор, довольно. Ты же понимаешь, что эта девушка по-другому воспитана. Ей не понять. Пойдем. Уже недалеко.
И все же неприязнь Егора дошла до такой степени, что он позволил себе достаточно громко, чтобы Маша его неприменимо услышала, сказать:
— Нашли девушку, барин. Знаем мы таких девушек, — и дернул коня так, что Маша едва не свалилась на землю.
В угрожающем молчании они обогнули озеро, и почти сразу им открылся вид на кованные ворота, за которыми виднелся, погруженный в осень сад.
— Ну вот я и дома, — не обращаясь ни к кому конкретно, пробормотал Николаев, прикрыл глаза, глубоко вдохнул и в невольном волнении прибавил шаг. Егор поспешил за ним.
Чем дальше они шли, тем больше Маша изумлялась. Да она просто в шоке была!