— Совсем что ли оборзел? — Снежана стояла на кухне, сжимая в руке деревянную ложку. — Две недели дома торчишь, а я как дура пашу!
Гриша лежал на диване, уткнувшись в телефон. Даже не поднял голову на ее слова.
— Отвали, — буркнул он. — Работу ищу, если что.
— Какую работу? В этих своих играх долбаных?
— Да пошла ты! — он наконец посмотрел на жену. — Замучила уже со своими претензиями!
По работе... Которой у него нет уже полгода.
Именно в этот момент раздался звонок в дверь. Снежана и Гриша замолчали, уставившись друг на друга.
— Открывать будешь? — зло спросила она.
— Иди сама, — отмахнулся он.
Снежана вытерла руки о фартук и пошла открывать. За дверью стояла Лилия Николаевна — высокая, полная, с безупречной укладкой, в дорогом пальто. Даже в шестьдесят она выглядела так, будто только что сошла с обложки журнала "Элегантная дама".
— Здравствуй, Снежаночка, — произнесла свекровь, входя в прихожую без приглашения. — Как дела? Как мой мальчик?
Твоему мальчику тридцать пять лет, хотелось сказать Снежане, но она только кивнула.
— Лилия Николаевна, проходите. Гриша дома.
Свекровь прошла в комнату, где сын все еще лежал на диване. Лицо ее мгновенно изменилось — строгость сменилась материнской нежностью.
— Гришенька, сыночек! — она присела на краешек дивана, поглаживая его по голове. — Как дела? Ты похудел что ли?
Гриша отложил телефон и обнял мать.
— Мам, все плохо. Снежка постоянно скандалит. Работу требует, а где ее взять-то? Кризис везде.
Снежана стояла в дверях, наблюдая эту сцену. Внутри что-то сжалось — не от злости, а от горького понимания. Вот он, настоящий Гриша. Не тот, кого она когда-то полюбила, а этот — измученный собственной ленью мужчина, который все еще ищет мамину юбку.
— Что значит скандалит? — Лилия Николаевна повернулась к невестке. — Снежана, объясни мне, пожалуйста.
— Лилия Николаевна, я просто прошу его найти работу. Или хотя бы по дому помогать. Я одна все тащу на себе.
— А что он должен делать? — голос свекрови стал холоднее. — Мужчина должен зарабатывать, а не посуду мыть.
— Так пусть зарабатывает! — не выдержала Снежана. — Полгода сидит дома, резюме не отправляет, на собеседования не ходит!
Гриша поднялся с дивана, подошел к матери.
— Мам, видишь? Она меня не понимает. Думает, что работа — это так просто. Щелкнул пальцами — и готово.
— Гриша, я каждый день работаю! — голос Снежаны дрожал от накопившейся усталости. — Встаю в шесть утра, добираюсь через весь город, работаю до семи вечера. Прихожу домой — а здесь посуда грязная, пол не мытый, ужин не готов. И ты лежишь на диване!
— Сыночек работает, — вмешалась Лилия Николаевна. — Он резюме рассылает, звонки делает. Это тоже работа.
— Какие звонки? — Снежана почувствовала, как внутри нее что-то вскипает. — Он весь день в соцсетях сидит!
— Не кричи на моего сына! — резко сказала свекровь. — У него сложный период. Мужчинам трудно переживать безработицу.
— А мне легко содержать взрослого мужика?
— Снежана! — Лилия Николаевна встала, выпрямилась во весь рост. — Я не позволю так разговаривать с моим сыном. Он ищет работу, а ты его только травишь.
— Мам, ты видишь? — Гриша встал рядом с матерью. — Она меня не поддерживает. Только упреки и претензии.
Снежана смотрела на них двоих — мать и сын, плечом к плечу против нее. В этот момент она поняла: вот он, настоящий их семейный портрет. Не муж и жена против проблем, а мамин сынок и его защитница против злой жены.
— Знаете что, — произнесла она тихо, но в голосе звучала злость. — Может, вам лучше жить вместе? Лилия Николаевна, заберите своего сыночка к себе. Пусть он там ищет работу.
— Что ты говоришь? — Гриша впервые за весь вечер выглядел встревоженным.
— То, что думаю. Мне надоело содержать нахлебника.
— И не трожь моего сыночка! — прошипела Лилия Николаевна. — У него сложный период. Как-нибудь сама поработай!
Эти слова повисли в воздухе. Снежана почувствовала, как внутри нее что-то окончательно переломилось. Не сломалось — именно переломилось, как переламывается хворостинка, чтобы стать острее.
— Сама работаю, — сказала она спокойно. — Уже полгода сама работаю. И сама готовлю, и сама убираю, и сама за квартиру плачу.
— Это твоя обязанность! — выпалила свекровь. — Жена должна поддерживать мужа!
— А муж что должен?
— Муж должен быть главой семьи!
— Главой семьи, который лежит на диване? — Снежана подошла к окну, посмотрела на улицу. Там шел мелкий дождь, и фонари отражались в лужах. — Знаете, что я вам скажу? Убирайтесь отсюда. Оба.
— Снежка, ты что? — Гриша сделал шаг к жене. — Это же наша квартира!
— Моя квартира, — поправила она. — Я ее купила до свадьбы. Я за нее плачу. И я решаю, кто в ней живет.
— Сыночек, — Лилия Николаевна взяла Гришу за руку. — Пойдем к маме. Там тебя никто не будет унижать.
— Мам, но это же...
— Пойдем, я говорю! Здесь тебя не ценят.
Снежана стояла у окна, слушая их шепот. Гриша собирал вещи, мать помогала ему, что-то утешительно приговаривая. Когда они дошли до прихожей, муж обернулся.
— Снежка, ты одумайся. Я же твой муж.
— Мужья работают, — ответила она, не поворачиваясь. — А нахлебники — живут у мамы.
Дверь хлопнула. Снежана осталась одна в тишине своей квартиры. Гречка на плите уже давно остыла, но ей было все равно. Она села на диван — еще теплый после Гриши — и впервые за полгода почувствовала... не облегчение, не радость. Что-то другое. Что-то похожее на свободу.
Но это было только начало.
Три дня спустя
Снежана возвращалась с работы, поднимаясь по лестнице своего дома. Усталость навалилась на плечи, но внутри была какая-то странная легкость. Впервые за полгода дома ее не ждали грязные тарелки и недовольное лицо мужа.
Может, и правда зря я их выгнала? — мелькнула предательская мысль. — Десять лет вместе все-таки...
Подойдя к двери, она услышала звуки изнутри. Музыка. Смех. Женский голос.
— Гришенька, ты такой смешной!
Снежана замерла. Ключ застрял в замке — руки задрожали.
Он что, вернулся? И не один?
Она тихо повернула ключ и приоткрыла дверь. От увиденного она чуть ли не потеряла сознание.
На её диване сидел Гриша. Рядом с ним сидела девица лет двадцати пяти, в коротком леопардовом платье. На столике рядом шампанское, виноград и конфеты.
— Гришик, а когда твоя жена вернется? — спросила девушка, прижимаясь к нему.
— Да не скоро еще. Она до позднего вечера пашет, — рассмеялся Гриша. — У нас есть время.
Снежана вошла в комнату. Гриша побледнел, девушка вскрикнула и отскочила от него.
— Сюрприз, — сказала Снежана ледяным голосом. — Кто это?
— Снежка, я могу объяснить...
— Не надо объяснять. Кто эта девица?
— Это... — Гриша запнулся. — Это Карина. Мы просто...
— Просто что? — Снежана подошла ближе. — Просто отдыхаешь в моей квартире с моим шампанским?
Карина встала, поправляя платье.
— Извините, я не знала, что вы так скоро... Гриша говорил, что вы в разводе.
— В разводе? — Снежана посмотрела на мужа. — Интересно. А когда мы успели развестись?
— Снежка, не устраивай сцен...
— Я? Сцены? — она подошла к столику, взяла бутылку шампанского. — Это мое шампанское. Испанское. Которое я покупала на свою зарплату.
— Можно я пойду? — пролепетала Карина.
— Конечно, дорогая. Только учти — у твоего Гришика нет ни работы, ни денег, ни даже крыши над головой.
Карина схватила сумочку и быстро направилась к выходу. Гриша кинулся за ней.
— Карин, подожди!
— Да ладно тебе! — девушка обернулась. — Ты сказал, что свободен. А оказывается, у тебя жена есть, и ты безработный. Нашел дуру!
Дверь хлопнула. Гриша остался один на один с женой.
— Объяснишь, что здесь происходит? — спросила Снежана.
— Я думал, ты серьезно меня выгнала...
— Я действительно тебя выгнала! Что ты делаешь в моей квартире?
— Снежка, я же не могу жить с мамой постоянно. Там места нет.
— А здесь что, гостиница? — она подошла к окну, открыла его. — Вон отсюда! Немедленно!
— Куда я пойду?
— Не мое дело. К любовнице, к маме, под мост — мне все равно.
— Ты не можешь меня выгнать! Мы же муж и жена!
— Можно подумать, ты об этом помнил, когда спал с этой девкой на моем диване!
Гриша сжал кулаки.
— Не ори на меня!
— Я буду орать, сколько захочу! В своей квартире! — Снежана достала телефон. — Сейчас позвоню в управляющую компанию, пусть слесарь приедет, замки поменяет.
— Ты что, совсем спятила?
— Я? Спятила? — она засмеялась, но смех получился горький. — Я полгода кормлю взрослого мужика, а он приводит любовниц в мой дом. И спятила я?
В этот момент снова раздался звонок в дверь. Снежана и Гриша замерли.
— Если это твоя мамочка, я ей все расскажу, — предупредила жена.
Но за дверью стояла не мать Гриши. Там стоял Дима — его лучший друг, с огромным рюкзаком и виноватым видом.
— Привет, — сказал он. — Гриш, можно к тебе переночевать? Жена меня выгнала.
Снежана смотрела на Диму, потом на Гришу, потом снова на Диму. В голове крутилась одна мысль: Они что, сговорились?
— Дим, привет, — сказал Гриша, явно обрадовавшись появлению друга. — Заходи, конечно.
— Стой! — Снежана преградила Диме путь. — Никто никуда не заходит. Объясни, что случилось.
Дима переминался с ноги на ногу, не глядя ей в глаза.
— Ну... Марина меня выгнала. Говорит, достал со своими друзьями, с выпивкой. Детей, мол, плохому учу.
— И ты решил прийти сюда? — голос Снежаны стал опасно тихим.
— Гриша говорил, что у вас свободная комната есть...
— Когда Гриша это говорил?
— Вчера, когда созванивались...
Снежана медленно повернулась к мужу.
— Вчера? Значит, ты планировал вернуться?
— Снежка, я просто...
— Просто что? Решил устроить здесь мужское общежитие? Сначала любовница, теперь дружок?
Дима наконец понял, что попал в неловкую ситуацию.
— Слушай, Снежана, я, наверное, не вовремя...
— Очень не вовремя, — кивнула она. — Но знаешь что? Заходи.
Гриша удивленно посмотрел на жену.
— Заходи, Дима. Располагайся. Только учти — завтра же ищешь работу. И квартиру. А пока живешь здесь, делишь расходы поровну.
— Снежка, ты что делаешь? — не понял Гриша.
— Делаю то, что должна была сделать давно, — она прошла в комнату, села в кресло. — Мужики, садитесь. Поговорим.
Дима неуверенно прошел в комнату, поставил рюкзак у стены. Гриша сел на диван — на то же место, где полчаса назад обнимал Карину.
— Значит, так, — начала Снежана. — Вы хотите здесь жить? Пожалуйста. Но по моим правилам.
— Каким правилам? — спросил Дима.
— Первое: каждый день — поиск работы. Не в телефоне, а реально. Хоть дворником, хоть грузчиком.
— Снежка...
— Не перебивай. Второе: домашние дела делим на троих. Готовка, уборка, стирка.
— Это же женская работа, — возмутился Гриша.
— Женская работа — это зарабатывать деньги? — она посмотрела на него с усмешкой. — Тогда мужская работа — мыть полы.
Дима кашлянул.
— А третье правило?
— Третье: никаких бабников в моем доме. Хочешь бабу — сними комнату.
— Снежана! — Гриша покраснел.
— Что, правда глаза колет? — она встала, подошла к окну. — Знаешь, Гриш, я тебя десять лет любила. Десять лет думала, что ты просто не везучий. Что тебе нужна поддержка.
— Я и сейчас нуждаюсь в поддержке!
— Нет. Ты нуждаешься в маме. А я не мама. Я женщина, которая хочет жить рядом с мужчиной, а не с инфантильным ребенком.
Дима сидел тихо, явно сожалея о своем визите.
— Так что выбирай, — продолжила Снежана. — Либо становишься нормальным мужиком, либо валишь к мамочке. Но учти — второго шанса не будет.
— А если я выберу первое?
— Тогда через месяц посмотрим. Если найдешь работу, перестанешь ныть и начнешь вести себя как взрослый — поговорим о наших отношениях.
— А если не найду?
— Тогда разводимся. Окончательно.
В комнате повисла тишина. Дима смотрел в пол, Гриша — на жену.
— Знаешь что, — сказал он наконец. — Пошла ты со своими ультиматумами. Я мужчина, а не шестерка какая-то.
— Мужчина? — Снежана рассмеялась. — Мужчина — это тот, кто может обеспечить семью. А ты кто?
— Я твой муж!
— Был мужем. Сейчас ты просто нахлебник с любовницей.
Гриша вскочил с дивана.
— Все, я ухожу! К маме!
— Иди. Дверь там же, где была.
Он схватил куртку, направился к выходу, но у двери обернулся.
— Снежка, ты еще пожалеешь!
— Вряд ли.
Дверь хлопнула. В комнате остались только Снежана и Дима.
— Слушай, — сказал он тихо. — Может, и мне лучше уйти?
— Нет, — ответила она. — Оставайся. Только помни наш договор.
— Хорошо. А можно вопрос?
— Валяй.
— Ты что, специально все это устроила? Чтобы он ушел?
Снежана села в кресло, закрыла глаза.
— Знаешь, Дима, я просто устала быть мамой взрослому мужчине. Устала притворяться, что все нормально. Устала жить с тем, кто меня не уважает.
— Понятно.
— Я дам тебе месяц. Если докажешь, что можешь быть мужчиной — останешься. Не как муж, а как... сосед, что ли. Нормальный сосед, который делит быт и расходы.
— А если не смогу?
— Тогда уйдешь. Но без скандалов и обид.
Дима кивнул.
— Справедливо. А что с Гришей?
— Гриша пусть живет, как хочет. Я больше не его мама.
Через год
Снежана стояла у окна своей квартиры, попивая утренний кофе. На кухне Дима готовил завтрак — он оказался неплохим поваром. Работу он нашел через две недели после того памятного вечера. Слесарем в управляющей компании. Зарплата небольшая, но стабильная.
Они не стали парой — просто хорошими соседями. Дима помогал по дому, делил расходы, даже сделал ремонт в ванной. Никаких романтических отношений между ними не было, но атмосфера в доме стала спокойной и уютной.
Гриша звонил первые месяцы, просил вернуться. Потом звонки прекратились. Через полгода Снежана узнала, что он женился на какой-то девушке — не на Карине, на другой. Девушка была с ребенком и своей квартирой.
Нашел себе новую маму, — подумала Снежана без злости. Просто констатировала факт.
— Снежана, завтрак готов! — позвал Дима.
— Иду!
Она допила кофе и пошла на кухню. На столе — омлет, свежие овощи, тосты. Дима сидел за столом, читал новости в телефоне.
— Слушай, — сказал он, не отрываясь от экрана. — Тут квартира освободилась, этажом выше. Хочешь, посмотрю?
— Зачем?
— Ну, может, тебе хочется уединения. Или парня завести.
Снежана села напротив него.
— А тебе не хочется свою семью создать?
— Хочется. Но не торопясь. Сначала хочу стать нормальным мужиком. Чтобы было что предложить женщине.
— А я что, не женщина?
Дима поднял глаза от телефона, улыбнулся.
— Ты — особенная женщина. Которая научила меня быть мужчиной.
— И что это значит?
— Значит, что если ты скажешь "да", я буду самым счастливым человеком на свете. А если скажешь "нет" — останусь твоим другом и соседом.
Снежана посмотрела на него внимательно. Дима изменился за этот год. Стал увереннее, спокойнее. Научился брать ответственность на себя.
— А что будет, если я скажу "подумаю"?
— Тогда я буду ждать, — ответил он просто.
Снежана взяла вилку, попробовала омлет.
— Хорошо готовишь.
— Учусь. У лучших.
— У кого это?
— У тебя.
Она засмеялась — впервые за долгое время искренне и легко.
— Знаешь что, Дима? Я подумаю.
— Хорошо. Я подожду.
За окном светило солнце. На столе остывал завтрак. В квартире было тихо и спокойно.
И впервые за много лет Снежана почувствовала себя по-настоящему счастливой.