— Да сын это ейный! Я точно вам говорю! И что, что маленький, родила поздно, для себя! – Лидочка откусила кусок помадки и громко прихлебнула ароматного чая из блюдца. Пить чай вот так, по старинке, она полюбила еще с детства, когда жила у бабушки.
— Не может быть! Откуда у нее такой маленький сын? Ей под полтинник! Если не больше, а мальчонке от силы семь! Она его перед пенсией родила, что ли?
— Ей сорок лет в этом году. Это точно, сама видела, когда оформляла её на работу, — с уверенностью в голосе повторила Лидочка – сотрудница отдела кадров, собравшись на чаепитие с подружками: медсестрами и санитарками. В этом маленьком женском коллективе Лида считала себя элитой. Выше неё был только главный врач, чье место в ближайшее время должна была занять прибывшая дама, чей возраст вызвал такие жаркие споры.
— Брось, Лидка, ну какие сорок? Да, моложавая, подтянутая, но не настолько. Пятьдесят! На пороге пенсии! У меня-то глаз наметан. — Раиса Тимофеевна, пожилая санитарка хирургии, которая уже несколько раз видела новенькую «вблизи», решительно не уступала Лидочке. Эта парочка вообще любила вступить в спор по поводу и без.
— Ей сорок. Могу документы показать. И рядышком я ее уже не раз видела. Вполне себе неплохо выглядит для своих сорока. Я и их бы ей не дала. Симпатичная женщина. Наверное, карьеру делала, потому и родила поздно.
— Ага! Карьеру! Это за какие ж заслуги ее к нам-то в глушь сослали? Или поздний сын как раз и стал причиной. Небось, загуляла с каким-то женатиком! — Раиса Тимофеевна была страстной поклонницей сплетен и нередко сама была их источником.
— Она сама перевелась. Мальчик у нее очень слабенький, болезненный. Грязный воздух большого города ему вреден. Вот она и перевелась к нам. — Лида решила блеснуть знаниями более подробных сплетен. Но переспорить Раису было невозможно.
— Ну, допустим, ей сорок, а парнишке пять-шесть. Это во сколько ж она его родила? В тридцать пять? Стыд какой! Я, будучи в этом возрасте, Маруську уже свою замуж выдала и села внуков ждать! А у нее только голова включилась, что пора главное предназначение свое исполнять? — Не унималась авторитетная Раиса Тимофеевна.
— Ваша Маруська во сколько замуж вышла? В шестнадцать, да и вы так же. Едва на школьной скамье до вручения аттестата досидели. Пузо уже на нос лезло, когда вас будущий муж под венец вел. Разве не так? Или вы думали, что мы о вас ничего не знаем? Нашли чем хвастать! — Лидочка решила поставить на место главную сплетницу, которая частенько подрывала ее авторитет в коллективе. А она давно привыкла, что её авторитет был неоспорим.
— Лидка, ты бы постыдилась так со взрослой женщиной разговаривать. Как-никак, я тебе в матери гожусь! Ну и что, что я и дочь моя замуж в тягости выходили? Так живем-то мы с мужьями душа в душу. Главное, Маруська моя вообще замуж вышла! А ты? Помниться, вы с ней с одного года, да только вот тебя всё никто не берет! Даже этот твой странный леший, и тот приходить перестал. Боится, наверное, твоего напора!
В мгновение ока Лидочка стала пунцовой, как платочек на ее шее. Едва стало ясно, что остальные сплетницы придерживаются мнения Раисы, Лида выскочила из-за стола, словно торпеда, запущенная в сторону неприятеля. Едва за девушкой захлопнулась дверь сестринской, где любили собираться сплетницы, они разразились громким заливистым хохотом.
Все в поселке знали историю о том, как Лидочка вот уже год безуспешно обхаживает нового егеря. Началось всё с того, что парень заглянул на почту, где трудилась мать Лиды. Та приметила новенького для засидевшейся в девках дочки. На самом деле, ситуация с Лидой была далека от катастрофы. Девушке едва минуло двадцать пять. Совсем молодая, но в поселке она считалась перестарком, ведь все ее одноклассницы давно были замужем и нянчили детей. Даже Маруська, заклятая Лидочкина «подружка», недавно родила мужу третьего, чем ужасно гордилась.
Проблема была в том, что Лида хотела не просто выйти замуж. Она ждала принца. Такого, как в книжках описывают. Чтобы и красивый, и умный, и богатый, и молодой. Под это описание не попадал ни один из местных парней. Первое время женихи ещё пытались подбивать к ней клинья, но самомнение девушки в итоге оттолкнуло всех. Все свободные ребята нашли варианты попроще, а Лидочка «вышла в тираж».
К ее огромному сожалению, вновь прибывший егерь не обратил никакого внимания на нее. Как не обратил внимания на новенькое платье, маникюр и кукольные кудри, ради которых девушке пришлось всю ночь спать на неудобных, жестких палочках, которые мама хранила со времен молодости.
За прошедший год «отношения» с Иваном не сдвинулись ни на миллиметр, из-за чего недальновидная Лида стала предметом насмешек, ведь едва ли не с первых дней она и её мать начали рассказывать, как неравнодушен приезжий к девушке, как «смотрит на неё». Судя, по их словам, свадьба – было делом решеным, и вопрос был лишь в выборе даты.
— Ой, вот как определимся с датой и местом торжества, поеду в город за свадебным платьем. Я-то уж точно не стану, как вы, заворачиваться в кучу тюля, а куплю себе модное платье в салоне, — хвалилась Лида подружкам во время обеденного перерыва.
Первое время ей все верили, открыв рот. А потом стали удивляться, почему об их романе везде трезвонит только она. Вскоре стали поговаривать, что егерь на Лидочку и не смотрит. Мало того, он едва знал, как ее зовут. В больницу он заходил редко и по делу, никогда не заглядывая к «невестке».
Так Лида стала объектом шуток и насмешек.
Сам молодой егерь был человеком приезжим. Много раз в кино и книгах он видел прекрасную, раскидистую тайгу – широчайшее зеленое море, способное накормить и напоить сотни человек, пришедших к ней с миром. И стольких же погубить, приди они к ней со злым умыслом. Сотни лет тайга была целым миром для живших рядом с ней, ценивших, уважавших и оберегавших. И он непременно хотел стать частью этого мира.
Парень был из тех, кто считал таежные леса живым организмом, дышащим и думающим, спасающим и защищающим, гневающимся и карающим, успокаивающим и укрывающим своим чудотворным покровом. Он, коренной москвич, в один день решился и бросил в столице работу, собрал вещи и уехал за своей мечтой - порвать с миром людей и уединиться, принося пользу лесу, оберегая животных, растения. Предупреждая входящих в лес о таящихся в нем опасностях.
Первое время ему было нелегко. После огромного потока людей в столице, жить в таежном поселке почти отшельником было непривычно. Он даже скучал по людям, шуму и давке. Но постепенно он привык и стал находить свои плюсы в уединении, лишь изредка выходя из своих угодий за самым необходимым – спичками, крупами, солью, лекарствами.
В итоге, о нем начали складывать легенды и байки: кто-то говорил, что он колдун и чернокнижник, другие – что преступник, скрывающийся от закона, третьи – что безнадежно болен и приехал в тайгу умирать. Подтвердить или опровергнуть слухи было некому – парень не нашел среди местных ни одного человека, с кем обмолвился хотя бы словом, помимо цели прихода. Несколько месяцев он общался только со старым егерем, который подготовил себе смену прежде, чем уйти на покой и перебраться в город поближе к детям и внукам.
Жителей поселка интересовало то, что могло загнать молодого, спортивного, уверенного в себе, амбициозного и красивого парня в таежную глушь? Полтора года Иван был главной причиной обсуждений и сплетен, пока не появилась женщина врач и переключила внимание на себя.
С ней все было куда интереснее. Красивая, модная, ухоженная. Настоящая городская штучка приехала в поселок, чтобы занять должность главного врача крошечной больницы. Это было не просто понижение в должности, это было равносильно ссылке. А раз так – всем страсть как хотелось узнать причину, по которой эта ссылка произошла. Причем местных поразил даже не тот факт, что она сменила столичную клинику с высокой зарплатой, на поселковую больницу с минимальным окладом. Жителей удивлял тот факт, что женщине было около или за сорок, а с собой она привезла маленького сына – симпатичного любознательного мальчугана лет семи. В таком возрасте местные женщины рожали третьего-четвертого ребенка или уже готовились нянчить внуков. А тут – единственный ребенок, да еще и без мужа.
Лида надеялась, что обсуждение вновь прибывшей отвлечет местных от шуточек и колкостей в ее адрес. Но она ошиблась. Коллеги снова напомнили о ее провале.
К счастью, женщинам и самим надоело обсуждать Лидочкино фиаско, поэтому сразу, после того, как за ней закрылась дверь, разговор снова перешел на нового врача Ирину Аркадьевну и таинственную причину ее переезда из столицы в поселок, заброшенный в самый дальний уголок бесконечной и прекрасной тайги.
Ирина действительно была успешным хирургом, которую знали многие в столице. Родители самых безнадежных пациентов стремились попасть именно к ней, ведь ее золотые руки могли буквально вытащить с того света. много лет карьера была единственным смыслом ее жизни. Пока не случился короткий, но яркий роман, оставивший в ее жизни неизгладимый след. Рассказать о нем кому-то она так и не решилась. О последствиях романа вскоре стало известно всем коллегам. Вначале все удивились, что вечно сидящая на диете Ира стала позволять себе послабления, а затем начала странно поправляться – в районе живота. Шуточки про беременность даже не приходили в голову тем, кто знал железный характер Ирины и ее позицию относительно семьи и детей.
Когда же Ира пришла в гинекологическое отделение, вставать на учет по беременности, врач целых десять минут молча раскрывала и закрывала рот, словно рыба, выброшенная на берег, не в силах вымолвить ни слова. Ведь в коллективе и компании друзей Ира считалась убежденной карьеристкой, противницей самого института брака и убежденной одиночкой. О таких, как она, говорили, что она замужем за работой и работа же была ее ребенком. И тут – беременность!
А Ира, вопреки своим же установкам, неожиданно поняла, что наслаждается каждым днем беременности. Ее состояние стало для нее источником каких-то новых, неведомых доселе ощущений. Оказалось, осознание того, что внутри тебя растет новая жизнь – самое прекрасное из того, что ей доводилось испытывать в жизни! Забросив в дальний угол диету, тренировки и пробежки, она заменила их долгими прогулками и походами по магазинам, где покупала себе материалы для творчества и милые безделушки для будущего малыша. Её совершенно не волновали приметы и предрассудки, запрещающие беременным простые радости – посещение салонов красоты и покупку приданого новорожденному. Ира позволяла себе всё, что приносило положительные эмоции. Она светилась от счастья, согревая своим светом всех вокруг. Робкие вопросы подруг относительно отца малыша она пропускала мимо ушей. В результате все поняли, что ответа не дождутся и перестали интересоваться. Ей даже не хотелось узнавать, кто у нее родится. На каждом узи она запрещала коллегам называть пол малыша.
— Зачем мне это? Я счастлива уже от того, что он или она решил прийти в мою жизнь. Главное, чтобы малыш был здоровым. А остальное – неважно! У нас с ним будет замечательная маленькая семья.
Так получилось, что у самой Иры замечательной семьи никогда не было. Мама умерла, когда Ире едва исполнилось пять. А папа и при жизни супруги не отличался примерным поведением -постоянно пил, бил жену, обижал дочь. С раннего детства Ира считала, что брак – это плохо, а все мужчины – ужасные, мерзкие, грубые и злые. Целых три года прожила она с отцом, пока, благодаря участию неравнодушных соседей, в ее жизнь не вмешались органы опеки. К огромной радости девочки, ее отобрали у отца и поместили в приют, откуда спустя два года ее забрала бездетная пара.
Ира не могла сказать, что жизнь с приемными родителями была легкой и счастливой. Она попала в семью врачей. Сухих, серьезных, дисциплинированных и жёстких. Они редко улыбались приемной дочке и еще реже хвалили, но именно благодаря им девочка научилась во всем и всегда полагаться только на себя, достигать целей и идти напролом. Используя все возможные ресурсы. Именно приемные родители привили ей любовь к медицине, которая стала для нее источником силы и вдохновения.