— И всё? Ты даже не хочешь выслушать? — голос у Алексея дрожал, но в глазах была всё та же надменность, которую Вера помнила слишком хорошо.
— Я выслушивала. Десять лет назад. И сделала выводы. — она медленно закрыла дверь, оставив бывшего мужа на лестничной площадке. Он не сопротивлялся.
Вера прислонилась к двери и сжала кулаки. Что он вообще себе думал? Что она бросится в объятия, расчувствуется от его речей?
«Я изменился, Вера. Я теперь другой человек. Работал над собой, стал психологом. Я тебя всё это время вспоминал…» — да, конечно. Вспоминал. Как он когда-то засыпал пол у её ног цветами, а через неделю бил тарелки в кухне за то, что она пошла на встречу с подругами.
Они прожили два года. Он был преподавателем в университете, куда Вера поступила после школы. Наивная первокурсница, она была очарована его зрелостью, уверенностью и вниманием. Старше её на одиннадцать лет, он казался ей человеком, который всё знает, всё умеет и всегда прав. Но довольно быстро сказка закончилась.
После развода она бежала — в прямом смысле. Взяла накопления, переехала в Сочи, сняла крошечную студию, устроилась в туристическое агентство. Сначала была просто менеджером, потом начала водить экскурсии, а вскоре её стали приглашать как эксперта на туристические конференции. Всё у неё было: новая работа, уважение, свобода. Кроме одного — спокойствия.
Именно тогда появился Игорь.
Познакомились на туристической выставке. Красивый, уверенный, с добрым взглядом. Он тоже был женат. Это она узнала не сразу. И когда узнала — почему-то не ушла.
— Всё сложно. Мы живем как соседи. Я давно хотел уйти, но дети… Младшему только четыре… — объяснял он, отводя глаза.
— Тогда не надо начинать ничего со мной, — ответила Вера, но на следующее утро он снова был у её офиса с кофе и розами. И сердце предательски дрогнуло.
Отношения с Игорем были странной смесью восторга и боли. Он водил её по ресторанам, знал, какие цветы она любит, мог наизусть читать Ахматову. Но при этом уезжал к семье «на выходные», не звонил по ночам и не появлялся на её дне рождения, потому что «болеет старшая дочь».
Когда Вера узнала, что беременна, она долго смотрела на две полоски на тесте, будто это был какой-то обман зрения. Руки дрожали. Сердце колотилось в груди. Первым делом она набрала Игоря — не из страха, не из надежды, а просто потому, что он должен был знать.
Он приехал на следующий вечер. Без цветов, без улыбки. Напряжённый, мрачный. Она даже не успела сказать «привет», как он сразу начал:
— Вера… скажи, что это ошибка. Скажи, что ты перепутала что-то, что у тебя просто задержка…
Она села напротив него, положила тест на стол.
— Я беременна. Срок — почти шесть недель. И да, это точно твой ребёнок.
Игорь закрыл лицо руками, потом резко встал и прошёлся по комнате.
— Господи… Вера, ты же молодая, красивая, у тебя всё впереди. Зачем тебе это? У тебя карьера, перспективы, путешествия. Это... это ошибка.
— Нет. Это не ошибка. Это мой ребёнок. И я хочу его оставить. — она произнесла это спокойно, чётко, как приговор. Даже удивилась, как твёрдо звучит её голос.
Игорь остановился, посмотрел на неё растерянно.
— Ты с ума сошла? У меня двое детей, жена. Как ты себе это представляешь? Ты что, хочешь разрушить всё?
— Я ничего разрушать не собираюсь. Ты это уже сделал сам, когда говорил, что любишь, но всё равно каждую неделю возвращался к жене.
Он подошёл ближе, понизил голос:
— Мы ведь договаривались… никаких обязательств. Это была наша с тобой жизнь. Свобода, Вера. Ты же не такая, как все…
Она посмотрела на него с такой болью, что он отвернулся.
— Ты ошибся. Я, может, и была не такая. А теперь — мама. И мне не до свободы. Мне нужна стабильность, а не ночные звонки и мнимые выходные.
Он замолчал. Потом тихо спросил:
— Что ты от меня хочешь?
— Ничего, — ответила Вера. — Я просто хотела, чтобы ты знал. Если решишь участвовать — скажи. Но больше я ни за кем бегать не буду.
Игорь не сказал ни слова. Через пару дней он перевёл деньги — «на врачей». Без подписи, без звонка. А потом исчез. На две недели. А Вера уже больше ничего не ждала.
Так она осталась одна. Совсем одна.
***
Спустя год после рождения дочери жизнь Веры выглядела как выжатый лимон: вечная усталость, удаленная работа в турагентстве и хрупкая надежда, что однажды Игорь всё-таки решится. Но он не решался.
И вот сегодня, спустя почти год его молчания — появляется Алексей. Тот самый, от которого она когда-то сбежала, спасая себя.
Он стоял на пороге с гвоздиками, как будто они снова студентка и преподаватель.
— Я видел твои фото в соцсетях… с девочкой, — начал он неловко, будто извиняясь за вопрос, — я не знал, Вера. Ты… у тебя ребёнок.
Она кивнула.
— Дочке год. Я ращу её одна. Отец — не рядом. И не будет рядом.
Алексей опустил глаза.
— Извини. Это не моё дело. Я просто… удивился. Не знал, как тебе вообще хватает сил.
Она усмехнулась, горько:
— А кто спрашивает? Никого ведь нет. Ни вопросов, ни помощи. Только я и она. И всё.
Алексей долго молчал, а потом неожиданно сказал:
— Я не могу вернуть прошлое. И не претендую на чужое. Но если ты позволишь… я бы хотел помочь. Не как мужчина, не как "папа". Просто… как человек, который теперь знает цену заботе.
Вера хотела сразу отказать. Но в комнате заплакала дочка. Алексей вздрогнул и вдруг побледнел, как будто его ударили.
— Я могу её подержать?.. Просто подержать, Вера. Я умею теперь... честно.
Вера колебалась. В голове звучали тревожные звоночки прошлого. Но она всё же впустила его.
***
Алексей вошёл в квартиру несмело, будто боялся спугнуть что-то хрупкое. Он снял обувь, встал у входа и замер. Вера быстро взяла дочку на руки и прижала к себе. Малышка всхлипывала, щёки были влажные.
— Можно я…? — Алексей шагнул ближе и протянул руки.
— Осторожно, — предупредила Вера, — она пугается незнакомых.
Дочка настороженно посмотрела на мужчину. Но, к изумлению Веры, через пару секунд сама потянулась к нему. Алексей подхватил её аккуратно, прижал к груди. Малышка уткнулась в его плечо и затихла.
— Как зовут? — шепнул он, словно боясь нарушить момент.
— Ника.
Алексей кивнул. В глазах — комок боли и нежности. Он осторожно покачивал малышку, как будто держал самое ценное на свете.
Так он и остался. Не навсегда — на чай. Но вернулся уже на следующий день. А потом ещё. Он приносил продукты, возился с игрушками, менял лампочку в ванной. Вера всё ещё держала дистанцию, но в душе уже появлялись проталины.
Он не лез в её прошлое, не спрашивал про Игоря. Только однажды сказал:
— Если захочешь рассказать — расскажи. Если нет — я и сам пойму.
И она неожиданно для себя рассказала.
О том, как влюбилась впервые в жизни. Как была уверена, что он бросит жену, когда увидит дочку. Как сидела в коридоре женской консультации одна, вцепившись в УЗИ-снимок. Как родила ночью, а Игорь не взял трубку. Как впервые поняла, что любовь — это не красивые слова, а действия.
— Он даже не записал дочь на себя. До сих пор. Просто передаёт деньги через карту. Как курьер. А ещё любит повторять, что всё обязательно наладится. Вот только "чуть позже".
Алексей слушал, не перебивая. А потом тихо сказал:
— А ты знала, что когда я ушёл из института, я несколько лет жил в монастыре?
— В смысле — монахом? — Вера удивилась.
— Почти. Я хотел исчезнуть. После развода с тобой у меня была пустота. Я был жестокий, Вера. Контролирующий, ревнивый, самоуверенный… Я себя не выносил. Хотел научиться жить по-другому. И научился. По крайней мере, пытаюсь.
Она не знала, что сказать. Алексей, которого она знала — и этот человек рядом — были разными людьми. Пугающе разными. Или он врёт? Или на самом деле изменился?
На третью неделю он принёс Нике плюшевого медведя размером с кресло и поинтересовался:
— Ты не против, если я подам документы на регистрацию отцовства? Не как родной отец. А как человек, который хочет быть рядом. Всегда.
Вера отпрянула.
— Не спеши. Мы не семья, Алексей. Я благодарна тебе, но… у нас нет отношений.
— А если я не хочу отношений? Если я просто хочу быть рядом?
Вера молчала. Где-то внутри всё протестовало. Но и что-то другое тихо шептало: «А может… попробовать?»
В этот же вечер пришло сообщение от Игоря:
«Я в Сочи. Развёлся. Завтра хочу увидеть вас. Я готов всё начать сначала. Я подъеду вечером, если ты не против.»
Вера уронила телефон. В груди сдавило.
***
На следующий день Вера не спала с шести утра. Сидела на кухне с чашкой кофе, который давно остыл. В телефоне — сообщение от Игоря. Последнее. Её пальцы не нажимали «прочитано», но глаза снова и снова возвращались к словам:
«Я в Сочи. Развёлся. Завтра хочу увидеть вас. Я готов всё начать сначала. Я подъеду вечером, если ты не против.»
Подъедет. Если не против. Без уточнений, без просьбы, без эмоций. Он не спросил, как у неё дела, не поинтересовался, как чувствует себя дочка. Не назвал её по имени. Просто сообщил о своём прибытии, как будто речь шла о доставке мебели.
Вера почувствовала, как по спине побежали мурашки. Не от страха. От ярости. От того, с какой лёгкостью он снова вторгся в её пространство. И от стыда — за ту прежнюю себя, которая когда-то сидела на этом самом стуле и ждала его сообщений часами.
В дверь позвонили в семь вечера.
На пороге стоял Игорь. Цветы — огромный букет белых лилий.
— Я соскучился, Вера. Ты стала ещё красивее. Ты прости меня, пожалуйста. Я дурак. Я дрался за семью, в которой никому не нужен. А вы с Никой — моя настоящая семья.
Он говорил красиво. Как всегда.
— Я освободился. Мы можем жить вместе. Я даже снял квартиру рядом с морем. Ты только скажи «да».
Вера выслушала. Холодно. Без эмоций.
— Ника спит. Я не буду её будить.
— Но я должен её увидеть! Она моя дочь!
— А где ты был, когда она родилась, Игорь? — голос Веры был ровным, но в нём звенело напряжение.
— Где ты был, когда я сидела одна в роддоме с младенцем на руках? Когда мне в аптеке не хватало на детские капли? Когда она плакала всю ночь с температурой, а ты не удосужился даже спросить, как мы?
Она сделала паузу, с трудом сдерживая слёзы.
— Ты переводил деньги — как будто откупался. Без звонков, без слов, просто сумма и всё. Ты исчез, Игорь. Исчез в самый важный момент нашей жизни.
Игорь попытался вставить:
— Я думал… ты не хочешь, чтобы я был рядом… ты же сама сказала…
— Я сказала, что буду одна. Потому что ты сам так решил. Но быть отцом — это не только тогда, когда удобно. Ты просто сбежал. А теперь пришёл, как будто всё можно стереть одним сообщением.
Игорь сжал губы.
— Я был в аду, Вера. Но теперь всё по-другому. Дай мне шанс!
Она долго смотрела ему в глаза. И вдруг, без предупреждения, тихо сказала:
— Уходи.
Он опешил.
— Что?
— Уходи, Игорь. Пожалуйста.
Он бросил букет на пол.
— Ты с этим… Алексеем? Ты что, вернулась к нему?!
— Нет. Но он — человек, который однажды просто пришёл… и остался. Без условий. Без обещаний. Без бегства. Он не мой муж. Но он хотя бы человек.
Игорь шагнул ближе, но она сделала шаг назад.
— Если ты ещё раз приблизишься к нам без моего согласия — я подам заявление. Ты чужой. Ты никогда не был рядом, когда нужно. Теперь и не нужно.
Он ушёл. Сильно хлопнув дверью.
Через час Вера сидела на полу в детской. Ника дышала ровно, посапывая. У неё в руке был плюшевый медведь. Тот, что подарил Алексей.
Вера набрала его номер.
— Ты не занят?
— Нет. Всё хорошо?
— Хочешь к нам в гости? Только без цветов. И без предложений. Просто… посиди с нами немного. Нам не хватает… тепла.
— Уже выезжаю.
***
Алексей приехал быстро. Без цветов — как и просила Вера. В руках — тёплый пирог и пакет с детским кефиром. Она усмехнулась, открывая дверь:
— Ты читаешь мысли?
— Нет. Просто помню, что она любит кефир. А ты — вишнёвую начинку.
Они молча пили чай на кухне. Без лишних слов. Вера вдруг почувствовала, как вокруг стало очень тихо и спокойно. Ни гнева, ни боли. Только простая, почти забытая домашняя тишина.
— Ты знала, что я сегодня видел Игоря возле подъезда? — вдруг сказал Алексей.
— Он приходил. Пытался вернуть прошлое. Но я сказала "нет".
— Ты уверена?
— Больше, чем когда-либо. Это "прошлое" никогда не было будущим.
Алексей кивнул. Потом встал, подошёл к ней и, как ни в чём не бывало, взял её руку.
— Вера, я не прошу ничего. Не требую, не навязываюсь. Просто хочу быть рядом. С тобой. С Никой. Если позволишь — я буду. Не как бывший. Как человек, который умеет не уходить.
Она долго смотрела на его руку. А потом сжала её.
— Только медленно. И без обещаний.
— Обещаю не обещать. — он улыбнулся.
***
Прошло полтора года.
Ника бегала по парку, крича: — Папа, смотри, я высоко катаюсь! Смотри-смотри! Алексей снимал на телефон, махал ей рукой, а рядом на скамейке сидела Вера, закутанная в шарф, с термосом чая в руках.
Ника громко прокричала с горки:
— А мама сказала, что я скоро стану старшей сестрёнкой!
Алексей засмеялся и подмигнул Вере. Она пожала плечами.
— Вот и секрет раскрыт…
— Ничего. Пусть будет повод для новой пироговой вечеринки.
Вечером Вера писала в блокноте, который вела для себя — как личный дневник:
«Сначала был Алексей — тот, от которого я бежала. Потом Игорь — за которым я бегала сама. И только когда я остановилась, перестала ждать и требовать, — появился тот Алексей, который мог быть рядом. Просто быть. Без громких слов. С чайником, пюрешкой и плюшевым мишкой.
Настоящая любовь не приходит на белом коне. Она приходит с пакетом из супермаркета, тёплыми руками и умением слышать. А ещё — с терпением. Особенно, когда в доме два ребёнка.»
***
Спасибо за подписку!
Если вам понравилась история — поставьте ❤️ и подпишитесь на канал.